Дики в это время опустил конец пилы в воду. Пенящийся белый столб воды накрыл его, залив грудь и лицо. Он отпрянул, а затем снова наклонился вперед. Мимо Уиллоуса поплыли опилки и небольшие кусочки желтого, свежесрезанного дерева. Дики еще сильнее надавил на пилу. Уиллоус видел, как он опрокинулся, а затем исчез под кипящей водой.
- Боже мой! - воскликнул Росситер.
Белая голова Дики то появлялась на поверхности воды, то погружалась в нее снова. Прошла целая минута, прежде чем он вынырнул снова, только на двадцать футов ниже по течению. Его рот был широко открыт, глаза вытаращены. Лицо в багровых пятнах. Он плыл кашляя и отплевываясь.
Когда Дики подплыл ближе, Уиллоус увидел, что труп девушки он тянет за собой.
Дики барахтался, пытаясь держать голову на поверхности. Он побледнел и покрылся гусиной кожей. Взгляд его выражал отчаяние. Уиллоус, стоявший по пояс в воде, схватил его за грудь и очень удивился, увидев, что Дики так и не выпустил из руки пилы. Он начал медленно вытаскивать товарища из воды. Стальное лезвие пилы громко стучало по камням. Зубы Дики стучали не менее громко, он дрожал.
- Вы в порядке? - спросил наконец Уиллоус, наклоняясь к нему.
Дики, казалось, не слышал вопроса. Он смотрел в сторону Росситера.
Уиллоус, выйдя из воды, развернул складные носилки. Росситер в это время занялся телом девушки. Оно было закоченевшим, неуклюжим и холодным, как кусок льда. Наконец он схватил ее под мышки, пытаясь оттащить подальше от воды. Ее пятки оставляли параллельные бороздки на песке.
- Помогите положить ее на носилки, - обратился Росситер к Уиллоусу, понимая, что на Дики рассчитывать нечего.
Уиллоус схватил девушку за лодыжки. Ее тело оказалось тяжелее, чем он ожидал. Вместе с Росситером они опустили его на носилки. Высоко, на уровне предплечья у девушки была татуировка: грязновато-голубое пятно.
- Что за черт! - сказал Росситер.
Уиллоус встал на колени, чтобы закрыть глаза утопленнице и разглядеть наконец это таинственное пятно, расползшееся на распухшей коже.
- Смурф, - сказал он.
- Что?
- Смурф. Такое маленькое существо, герой мультиков. Вы что же, не смотрите телевизор по утрам в воскресенье?
- Нет, предпочитаю поспать.
Уиллоус разглядывал девушку. Она была очень хорошенькой. Смутившись, он отвернулся.
Коротко остриженные волосы Дики словно прилипли к голове. Он поигрывал усами. Вода капала с его рубашки и голубых джинсов. Он наклонился и ударил ребром руки по пиле.
- Надо разобрать это отъявленное дерьмо до каркаса, - сказал он, - вымыть все детали в бензине, протереть промасленной тряпкой, заменить прокладку и обмотку.
- Жизнь чертовски трудна, - философски заметил Росситер, надевая брюки, - но смерть неизмеримо хуже.
Дики проигнорировал эти слова. Он поковырял носком ботинка гальку и протянул дрожащую руку в сторону утопленницы.
- Это Наоми Листер, - сказал он. - У ее отца бензоколонка "Шеврон", та, что находится внизу, на шоссе. А она покинула город менее года назад, уехала в Ванкувер.
- Не думаю, чтобы я ее когда-нибудь видел, - ответил Росситер.
Уиллоус бросил на Росситера вопросительный взгляд.
- Я здесь всего шесть месяцев, - объяснил Росситер и спросил Дики: - Чем девушка занималась в городе?
- Откуда я знаю? - ответил Дики. Он неуверенно поднялся на ноги, сделал несколько шагов в сторону, и его стошнило.
Уиллоус пристально посмотрел на реку, на белую пенистую воду и огромную черную глыбу яйцеобразного валуна, а потом перевел взгляд на Росситера. Росситер кивнул ему. Оба подумали, что девушка, вероятно, разделась, собираясь купаться. Значит, одежда должна была находиться где-то поблизости.
- Мы с Джеком хотим немного прогуляться, - сказал Росситер Дики.
Дики издал какой-то не очень одобрительный звук.
В полумиле вверх по течению реки друзья наткнулись на заросшую просеку и старый разрушенный мост, сложенный из кедровых бревен. Заброшенная дорога была пошире, чем пространство между двумя колеями, оставившими след в траве. Видны были остатки ступенек и кем-то разрыхленная земля. Уиллоус нашел на земле следы нефти и несколько небольших шариков твердой смазки.
Аккуратно сложенная одежда Наоми лежала у моста. Сначала Уиллоус заметил ярко-оранжевую футболку, затем белые шорты и белые носки, лежащие поверх кроссовок.
Росситер взял в руки одежду. Белые трусики, расшитые маленькими красными земляничками, легко упали на траву. Росситер поднял их и, обыскав карманы белых шорт, нашел три двадцатидолларовые банкноты, лежащие в автомобильных правах, и небольшую черно-белую фотографию. На фотографии был изображен мальчик лет тринадцати - четырнадцати. Его глаза были тускло-серыми, зато зубы - большие и белые - резко выделялись.
Росситер указательным пальцем сбросил пластиковую обертку с автомобильных прав.
- Дики был прав, - сказал он, - это действительно Наоми Листер.
Росситер протянул права Уиллоусу. Сомнений не было! Это та самая девушка, которую он нашел в реке. Права были выданы ей двумя месяцами раньше, в день ее шестнадцатилетия. Получив их, она имела право водить автомобиль с автоматической передачей при одном условии - наличии корректирующих линз.
- Вы заметили, что она носила обручальное кольцо? - спросил Росситер.
- Да, я видел его.
- Как думаете, что случилось с ней тут? Преступление на почве страсти или что-то иное?
- Могу предположить, что она и некто, кто привез ее сюда, пошли купаться. Она ударилась головой о булыжник, а он, перепугавшись, уехал, но возможно, что отправился по каким-то делам неподалеку, не предполагая, что она попала в беду.
- Если она была с женихом и смерть была случайной, он не мог не сообщить об ее исчезновении.
Уиллоус показал на небольшую черно-белую фотографию.
- Хорошо бы узнать, кто этот парень…
- Мне кажется, он снимался в одной из автоматических фотографий.
- Возможно, ее родители смогут помочь нам.
- Вы хотели бы в этом участвовать?
- Не очень, - сказал Уиллоус, возвращая права Росситеру.
Росситер положил права, деньги и фотографию в карман рубашки.
- Нам пора вернуться, - сказал он. - Тем более что мы и так задержали пилота, а он получает почасовую плату.
Глава 9
В Ванкуверском международном аэропорту Юниор купил дешевое виски. Самолет был почти пуст. Юниор сел на место, находившееся над самым крылом, с которого нельзя было видеть землю.
Самолет сел в Лос-Анджелесе в час ночи. Юниору потребовалось более двух часов, чтобы попасть к особняку Феликса. А к тому времени, когда он добрался до постели, было почти четыре часа. Но ровно в пять Феликс и Миша вытащили его из нее, торопясь успеть на самый последний челночный рейс, который, как потом выяснилось, отменили. Узнав об этом, Юниор что-то пробормотал насчет возвращения в постель, но Феликс не позволил этого. Они втроем прободрствовали всю ночь, покуривая и попивая. У Феликса к утру открылось второе дыхание, и он захотел легко позавтракать на берегу.
Миша пошла на кухню приготовить еду.
Феликс "пробежался" по переключателю каналов, чтобы посмотреть, что показывают, а затем с помощью дистанционного управления выключил телевизор. Юниор развалился на диване, полузакрыв глаза. Феликс подошел, сел рядом с ним и потрепал его по коленке.
- Хорошо, что ты вернулся, малыш.
Юниор зевнул.
- Это была долгая ночь, да?
- Да.
- Попозже, когда немного отдохнешь, ты должен будешь рассказать, как все прошло. Договорились?
- Отлично, - сказал Юниор и закрыл глаза. Феликс сидел на краешке дивана, ласково глядя на Юниора, до тех пор, пока в комнату не вернулась Миша. Она несла плетеную корзину, неуклюже держа ее обеими руками. Пошатываясь, прошла через комнату и уронила корзину на колени Юниора. Тот недовольно заворчал. Даже на вид корзина казалась нелегкой, а на самом деле оказалась еще тяжелее.
Позавтракав, они вышли из дому, пересекли двор, прошли мимо шестидесятифутового бассейна и спустились по лужайке вниз, к океану.
Несколько узких деревянных ступеней и толстые деревянные перила на обветшалых столбах помогли им перебраться через зыбучие пески. Феликс завернул на кухню и, не глядя, взял из холодильника пару бутылок пива "Кирин", которое они пили не переставая, пока, спотыкаясь, брели вдоль берега по воде в сторону Сан-Диего. Веселясь как дети, они пытались увернуться от свиста, грохота и пены накатывающего на берег прибоя. Юниор не сводил глаз с маленьких, резко очерченных грудей Миши, подпрыгивающих под тонкой майкой. Неожиданно Феликс споткнулся и плюхнулся на берег, и его старое морщинистое лицо мгновенно превратилось в маску, покрытую белым морским песком. Юниор тут же плеснул на него океанской воды, которой наполнил шляпу. А Миша шутя вылила оставшееся в бутылке пиво на них обоих.
Феликс в ответ хохотал, пытаясь шлепнуть Мишу по заднице, но, не догнав ее, снова упал в песок. Но тут же отряхнулся и, обняв девушку, пошагал вперед.
Сгорбившись, Юниор брел за ними. Казалось, Миша наполнила корзину свинцом. Кроме того, его кольт "магнум" с нарезным прочищенным девятидюймовым стволом терся о бедро, раздражая кожу и заставляя передвигаться, загребая ногами песок, словно краб. Чувствуя, что со стороны выглядит смешно, в надежде увидеть хотя бы облачко, Феликс то и дело косился на оранжевый солнечный шар солнца, балансировавший на краю горизонта. Хотя он и вырос в Южной Калифорнии, никогда не мог приспособиться к ее климату. Интересно, подумал он, какая погода сейчас в Ванкувере? Неужели идет дождь?
Пройдя немного вперед, Феликс решил отдохнуть. Когда Юниор догнал его, он сказал: "Это самое хорошее место, которое только может быть. Да и пора поесть".
Миша сняла с корзины украшенное бахромой клетчатое покрывало, а Юниор помог расстелить его на песке. В корзине оказалась дюжина высоких коричневых бутылок пива "Кирин", жареный цыпленок, хлеб из непросеянной муки в форме подковы из европейской пекарни в Лагуна-Бич, толстая хрустальная чаша, полная вишневого цвета томатов, длинный английский огурец и полновесные серебряные приборы на шестерых, хранившиеся в шкатулке из красного дерева. Неудивительно, что спина Юниора ныла от тяжести. Он сел рядом с Феликсом, отвернувшись от океана, и, сбросив туфли, шумно зевнул.
Миша разделила цыпленка на три части, разрезала на аккуратные ломтики булку. Феликс открыл три бутылки пива. Он и Миша начали есть, при этом Феликс чавкал и пыхтел как свинья.
Юниор не был голоден, но съел три холодных ростбифа, потом начал демонстрировать, как тонко он может нарезать огурец. Нож был острый, но и рука достаточно тверда. Кружочки, тонкие, как папиросная бумага, и прозрачные, как стекло, падали один за другим на тарелку. Миша и Феликс увлеченно наблюдали за ним. И вдруг, на секунду отвлекшись, он порезал большой палец. Выступила кровь. Юниор начал сосать рану. Когда кровотечение наконец остановилось, он увидел, что Миша заснула, приоткрыв рот, а Феликс невидяще, пристально, как загипнотизированный, смотрит на океан.
Юниор хлебнул пива, наблюдая, как грудь спящей Миши то поднималась, то опускалась.
- Не правда ли, мила? - спросил Феликс.
Юниор кивнул.
- Как порез?
- Просто царапина.
- Давай посмотрим.
Юниор покорно протянул руку. Феликс схватил большой палец и сжал его. Появился один ярко-красный шарик. Феликс глубокомысленно кивнул и отпустил руку.
- У меня кровь быстро сворачивается, - гордо сказал Юниор.
Феликс, с крылышком цыпленка в руках, кивнул в сторону
Миши.
- Ее дедушка и бабушка погибли от атомной бомбы, - сказал он.
- Что ты сказал?
- Я говорю: ее дедушка и бабушка погибли. Вторая мировая война. Атомная бомба.
- И потому вы теперь не даете покоя оставшимся в живых? - усмехнулся Юниор.
Феликс, словно не слыша, продолжал:
- Нагасаки и Хиросима. Бум! Пум! Мы испарили их, Юниор. Ничего не осталось, кроме теней на стенах.
- Я к этому не причастен. Меня тогда еще на свете не было.
- Я прекрасно знаю, сколько тебе лет, - сказал Феликс. - Знаю и сколько мне…
Он опустил пальцы в песок. Песок оказался прохладным, пальцам стало приятно, и он зарыл их поглубже.
- Расскажи, что случилось вчера вечером, - попросил он.
Юниор пожал плечами.
- Ничего особенного. Он взял фургон, о котором я ему говорил, забрал мальчишку и отвез его на стоянку, что у жилого дома. Раскрошил его и бросил вместе с фургоном в парке.
- В каком парке?
- В парке Стенли. Знаешь, второй пляж?
Феликс утвердительно кивнул.
- Что было после этого?
- Он побил меня.
- Ты видел, как произошло убийство?
- Нет. Ты ж не велел подходить слишком близко.
- Разве?
- Прежде чем забрать мальчишку, он остановился у бакалейной лавки и что-то купил.
- Что?
- Не знаю. Возможно, туалетную бумагу.
- Ты не очень высокого мнения о Мэнни?
- Нет. Совсем нет. Если тебе необходим кто-то, кто мог бы принести газеты из почтового ящика, он подходит…
Феликс прикончил пиво и отбросил пустую бутылку. Она пронеслась по песку, закрутилась и наконец остановилась в пятидесяти футах от воды.
- Ты можешь попасть отсюда в цель?
- С легкостью, - сказал Юниор.
Феликс снял широкополую шляпу и энергично почесал коричневые пятна на лбу, в том месте, где должны были быть волосы.
- Выходит, один убит, а двое ушли. Я все же думаю дать Мэнни работу, а затем ликвидировать его.
- Меня это устраивает.
- Все это время ты будешь следить за ним. Если же он начнет выходить за рамки, дернешь запал.
- Благодарю, - сказал Юниор.
- В том случае, конечно, - добавил Феликс с деланной улыбкой, - если уверен, что сможешь взять парня сам.
Юниор второпях рванул рубашку, чтобы достать кольт. Немного замешкавшись из-за длинного ствола, он взвел курок, нажал на спусковой крючок. "Магнум" выстрелил, как пушка, и фонтан песка поднялся правее бутылки.
- Черт! - воскликнул Юниор и взвел курок для второго выстрела.
Миша вскрикнула и вскочила, оказавшись справа от линии огня.
- Вставай и продолжай сиять! - сказал Феликс весело.
Глава 10
Пилот держал двигатель работающим и под нагрузкой. Уиллоус толкнул скользящую дверь, открыл ее и быстро спрыгнул, сразу попав в вихрь пыли, смешанной с липкими камешками. Над ним, рассекая воздух, вращались и грохотали лопасти. И Уиллоус невольно согнулся, когда бежал к своему "олдсмобилу". Он был на полпути к машине, когда вертолет взлетел, оставляя позади глухой шум.
Приятно было вернуться на землю. Резкий спуск неожиданно вызвал у него клаустрофобию, хотя в ушах его все еще раздавался плеск речной воды, под носилками, которые покачивались, отчего труп казался дрожащим, будто девушка была живой, трепещущей от страха…
Уиллоус открыл багажник. Его служебный револьвер лежал в том же месте, где он его оставил, - под запасной шиной. Он был завернут в чистую, белую ткань. Убрав снасти в багажник, Уиллоус закрыл его, сел в автомобиль и включил двигатель. Ветровое стекло, как и весь автомобиль, было покрыто толстым слоем пыли. Он включил щетки, и они очистили стекло настолько, что стало возможно вести машину.
Дорога была пустынной. Он развернулся, нажал на газ, переключившись на вторую передачу. Пыль разлеталась с крашеного металлического капота. Машина набирала скорость.
Когда ветер сдул часть пыли с автомобиля, Уиллоус опустил боковое стекло и потянулся через сиденье, чтобы открыть и второе окно. Впереди, освещенная солнцем, блестела дорога.
Знакомый сторож бросил взгляд на Уиллоуса, когда он проезжал мимо, и его усталое лицо выразило удивление. Уиллоус на ходу посигналил ему. После того как он воспользовался телефоном охраны, чтобы вызвать ККП, у сторожа было, помнится, множество вопросов. Уиллоус и тогда неохотно отвечал на них, а теперь и подавно не имел намерения даже слушать.
За полчаса он добрался до Сквемиша. Свернул с шоссе и подъехал к станции "Шеврон", которая, как сказал Дики, принадлежала и обслуживалась отцом Наоми Листер. Офис был хорошо освещен, но колонки были темные, а станция заперта.
Порывистый ветер, дувший с юга, был несильным, но вполне достаточным, чтобы разогнать резкий запах, доносившийся от окружающих город фабрик. Местные жители, возможно, привыкли к нему, даже перестали замечать, как перестали замечать и многие другие неприятные вещи.
Сквемиш был небольшим городком, сохранившим приметы старины, и по-видимому, не собирался меняться. Уиллоус повернул налево, проехал полквартала и припарковался у местного отделения полиции - опрятного одноэтажного лимонного цвета кирпичного строения, которое было окружено кустами белых, голубых и розовых гортензий.
Росситер и Дики уже ждали его на улице, прохаживаясь около голубого с белым патрульного "крайслера", с красными и синими мигалками. "Крайслер" удивительно органично вписывался в окружающий пейзаж. Уиллоус опустил стекла и запер автомобиль. Росситер тотчас шагнул ему навстречу и широко улыбнулся.
- Приветствую вас в нашем прекрасном городе, - сказал он.
Уиллоус кивнул.
Дики распахнул заднюю дверцу "крайслера". Уиллоус сел в автомобиль. Дики захлопнул дверную защелку резче, чем было необходимо. В автомобиле слегка пахло блевотиной, мочой, пивом и резко - промышленными очистителями.
Дики сидел за рулем, Росситер - на месте пассажира. Оба были в форме. Дики переложил пистолет в карман рубашки. С места, где сидел Уиллоус, была хорошо видна выступившая от раздражения красная сыпь под его коротко остриженными волосами. Подняв глаза, Уиллоус увидел, что Дики наблюдает за ним в широкое зеркало заднего обзора.
- Мне хотелось порасспросить вас кое о чем, - сказал Дики. - И прежде всего - какого черта вы здесь делаете?
- Он же специально приглашенный детектив, - сказал Росситер. - Ради Бога, сколько раз можно тебе повторять это?
Уиллоус увидел, как кожа на шее Дики побагровела.
- Это же он нашел тело девушки, - сказал Росситер. - И если бы ты был ее отцом, разве тебе не захотелось поговорить с человеком, обнаружившим труп дочери?
- Только не вмешивайтесь, пожалуйста, - сказал резко Дики, по-прежнему глядя в зеркало.
- Во что? - спросил Росситер. - Разговор ведь идет не о криминальном расследовании, а об обыкновенных человеческих чувствах.
- Мы все равно не узнаем, что случилось с девушкой, пока не проведем вскрытие, - сказал Дики, - не будем забывать об этом, хорошо?
Росситер полуобернулся к Уиллоусу.
- Вы должны понять, - сказал он, - что живем мы в сравнительно тихом месте, где главное дело полицейского - поймать какого-нибудь пьяного лесоруба, который пытался проехать на своем пикапе через ельник. А тут мой друг вдруг почувствовал, что бывают дела посерьезнее, на которых можно даже прославиться. К тому же он голоден.
- Сволочь! - сказал Дики.
Росситер усмехнулся.
- Я восхищаюсь человеком, который может не только понять, но и оценить собеседника, использовав минимум слов.
- Да замолчишь ли ты наконец, черт возьми! - прорычал Дики.