- У нее действительно был друг? Во всяком случае полиция, по-видимому, ищет кого-то конкретного?
- Ее отец сказал, что она готова была пойти с любым. Но ни одного настоящего парня у нее вроде не было. Он также упомянул, что она жила здесь, в Ванкувере, целый год или около того.
- И что она здесь делала, он знал?
- Нет. - Уиллоус вилкой счистил джем с тарелки. - Но что бы она ни делала, почему-то имела кучу денег.
- Проституция, - сказала Паркер твердо. - Если мы порасспрашиваем прохожих на улице, то обязательно найдем ее друзей.
- Это было бы прекрасно, - ответил Уиллоус. - Честно говоря, мне бы хотелось поскорее развязаться с этим делом. - Он подозвал официанта и попросил телефонную книгу.
- А мне еще кипятку, пожалуйста, - сказала Паркер, - и еще два ломтика лимона.
Официант вернулся с телефонной книгой, кофейником, наполненным свежим кофе, и большим лимоном на блюдце. Он поставил лимон перед Паркер и налил кофе Уиллоусу. Уиллоус добавил в кофе сливки. Паркер взяла лимон, и, пока Уиллоус листал страницы телефонной книги, давила и мяла его.
- Что ты ищешь? - наконец спросила она.
Указательный палец Уиллоуса двигался по страницам книги сверху вниз. Наконец он вырвал одну страницу, сложил ее и, спрятав в карман, захлопнул телефонную книгу.
- Во всем городе есть только три кабинета, где делают татуировку, - сказал он. - Два из них находятся на Хастингс, третий - в шестисотом квартале Дэви.
Паркер кивнула.
Большинство "мальчиков для развлечений" слонялись, как известно, по центру города, на Дэви. Хотя ни Клер, ни Уиллоус не особенно верили в удачу, они не могли не почувствовать некоторого оптимизма.
- Я позвоню в департамент в Сквемиш и передам им по проводам фотографию татуировки Смурфа, которая была обнаружена на руке Наоми Листер, - сказал Уиллоус.
- Не уверена, что это поможет нам, - ответила Паркер. - Думаю, в этих кабинетах татуировки не регистрируют посетителей. Заходит кто хочет и платит наличными за услуги.
- Наверное, ты права, - признал Уиллоус. - Но проверка ведь не займет много времени.
- И еще кое-что, связанное с улицей. Мы передадим по телеграфу снимки, сделанные в морге. Мертвые проститутка и мальчик для развлечений должны помочь выявить виновных.
Уиллоус взглянул на часы. Улица еще не начала пробуждаться.
Паркер, читая его мысли, спросила:
- Что ты сейчас собираешься делать, есть какие-нибудь планы?
- Пока что планирую купить несколько жевательных резинок, - сказал Уиллоус. Он протянул руку за счетом. - Я угощаю, Клер.
Паркер поблагодарила без особого энтузиазма, про себя решив, что в следующий раз обязательно заплатит по счету сама.
В пяти кварталах между Броутоном и Баррэд было восемь бакалейных магазинов, один супермаркет и дюжина ночных клубов, секс-магазинов и закусочных. Семь из восьми магазинов торговали журналами, которые были обнаружены в фургоне. Уиллоус и Паркер спустились по одной стороне Дэви и вернулись по другой, покупая в каждой бакалее по одной упаковке жвачки без сахара, требуя от продавцов квитанцию об оплате. Квитанция из шестого по счету магазина, который они посетили, соответствовала ксерокопии той что была найдена в фургоне. Квитанция была оттиснута на кусочке тонкой белой бумаги, размером два на два с половиной дюйма. Сверху были четыре короткие вертикальные полоски. За полосками шли звездочки, за которыми следовали цена жвачки, заглавная буква "А" и знак "плюс". Строчкой ниже повторялись звездочки и цена, но на этот раз за ценой следовала заглавная буква "Т", четырехзначный номер и, наконец, дата.
Девушка за прилавком была китаянкой. Она выглядела испуганной и смущенной. Паркер успокаивающе улыбнулась девушке, представилась, затем представила Уиллоуса и заодно спросила, как зовут саму девушку.
- Черил, - ответила девушка, не спуская глаз с полицейского значка Уиллоуса.
- В прошлую пятницу, - сказала Паркер, - кто-то заходил сюда и купил четыре развлекательных журнала. - Она назвала журналы. - Вы помните эту покупку?
- Извините, нет, - ответила девушка, покачав головой. - Хвостик ее волос дрогнул. - Как этот человек выглядел? - спросила она. - И кто он - мужчина или женщина?
- Мы не знаем, - ответил Уиллоус. - Скорее всего мужчина, но мы в этом не уверены.
- В какое время он заходил?
- Скорее всего вечером. А что, разве это имеет значение?
- Мы открываемся в десять утра и не закрываемся до полуночи. - Она помолчала, размышляя, затем сказала: - Думаю, было бы лучше, если б вы поговорили с моей бабушкой. - Она заперла кассу и опустила ключ в карман. - Я пойду посмотрю, проснулась ли она, и сразу же вернусь, хорошо?
- Конечно, - согласилась Паркер.
- Жвачка? - спросил Уиллоус, протягивая ей пачку.
Паркер отрицательно покачала головой.
Уиллоус снял обертку с трех розовых полосок и положил их в рот, сосредоточенно пожевывая.
- Вкус так же хорош, как и звуки, которые ты издаешь? - спросила, улыбаясь, Паркер.
И в это время появилась бабушка. Она была одета в бесформенное черное хлопковое платье и черные парусиновые кроссовки. Ее волосы на затылке были стянуты в пучок, кожа гладкая и туго натянута, только около рта и глаз сборились мелкие морщинки. Уиллоус не мог сказать, сколько ей лет, но был уверен, что она была намного старше всех, кого ему приходилось встречать. Он представил себя и Паркер, показав свой значок. Старушка внимательно его осмотрела, кивнула и улыбнулась быстрой застенчивой улыбкой, обнажив множество золотых коронок. Черил вынесла складной стул и помогла бабушке сесть, поддерживая ее.
- Она очень плохо говорит по-английски, - сказала Черил, - я буду переводить, если позволите.
- Прежде всего спросите ее, помнит ли она человека, которому продала журналы, - сказал Уиллоус.
- Да, я уже сделала это. Она сказала, что помнит и очень хорошо.
- Может ли она описать покупателя?
- Это был мужчина, - ответила Черил. И, повернувшись к бабушке, проговорила что-то скороговоркой на мандаринском наречии, полном согласных.
Старая женщина собиралась ответить, когда два малыша - мальчик с сестрой, которую он тащил за собою, - оба с грязными ручонками, полными мелких монет, подошли к прилавку купить виноградный коктейль. Пока совершалась продажа, расследование приостановилось. Уиллоус помог сбить слабые коктейли для ребят, глядя на смесь с подозрением и беспокойством.
Когда дети ушли, бабушка вернулась к разговору. Она говорила несколько минут, часто останавливаясь, чтобы восстановить дыхание и подумать. Когда она наконец закончила свой рассказ, девушка задала ей еще несколько вопросов, а затем повернулась к Уиллоусу и Паркер.
- Она думает, что мужчина, который вас интересует, пришел в магазин через несколько минут после девяти. Она говорит, что он был не очень высокий, возможно, пяти футов с небольшим. Четыре больших золотых кольца были у него на правой руке и три таких же кольца на левой. У него очень светлые, водянистые голубые глаза. Такое впечатление, что он либо собирался или только кончил плакать. И в то же время он не казался печальным. Наоборот, веселым.
- Может ли ваша бабушка сказать нам, во что он был одет?
- Темно-зеленые брюки. Без пиджака. Белая рубашка, очень мятая, которая требовала глажки. И яркий галстук. Красный, голубой, оранжевый…
- Она заметила и обувь?
- На нем не было туфель. Он был босиком и ходил прихрамывая.
Уиллоус оторвался от записной книжки, переспросив:
- Он хромал? Она в этом уверена?
Быстрый обмен фразами по-китайски.
- У него, видимо, болела правая нога.
Пока Черил говорила, бабушка недовольно смотрела на Уиллоуса. Уиллоус выдавил улыбку.
- Спасибо, - сказал он и сделал запись в книжке. - Вы сказали, что он был не очень высокий. А скажите, он был толстый, тонкий?…
- Моя бабушка сказала, у него были очень узкие плечи, широкие бедра, короткие и толстые ноги. Он выглядел как груша, балансировавшая на двух сосисках.
Уиллоус улыбнулся. Глаза старой дамы светились умом. Он заподозрил, что она владела английским гораздо лучше, чем думала внучка.
- Как он расплатился за журналы?
- Двумя новыми двадцатидолларовыми банкнотами.
- Может, эти банкноты еще в кассе?
Девушка покачала головой.
- Мы подсчитываем деньги ночью, как только закрываемся. И все банкноты больше десяти отправляем в банк.
Уиллоус задал еще несколько вопросов:
- Имел ли человек видимые шрамы? Говорил ли с акцентом? Было ли что-нибудь необычное в его манере держаться?
Он и не предполагал, что они смогут получить так много сведений от старой женщины. Спросил девушку, можно ли воспользоваться телефоном, чтобы вызвать полицейского художника. Пока Паркер набирала номер, Уиллоус обратился к девушке:
- Ваша бабушка поразила меня. Она что же, так хорошо помнит всех покупателей?
- Бабушка испугалась этого человека, - сказала Черил после еще одной короткой беседы на мандаринском наречии.
- Почему?
- Он стащил упаковку мятных таблеток. И она испугалась, что он может попытаться ограбить кассу.
- Почему же она не вызвала полицию?
- Он не заметил, что она видела, как он брал таблетки. А она, взяв с него деньги и за украденные таблетки, успокоилась.
Бабушка наблюдала, как Паркер набирает номер, и Уиллоус готов был поклясться, что она запомнила его. Такая удивительная наблюдательность встречалась не часто, ну, может, одна на миллион.
До сих пор удача, казалось, сопутствовала им.
Глава 16
Рано утром следующего дня худой парень, которого Юниор впервые увидел на кухне, готовил сервировочный столик для завтрака. Миша пыталась помочь ему, а потом села между Юниором и Феликсом.
У Миши на тарелке лежали несколько небольших розовых кусочков свежей рыбы и темно-зеленые листья растения, которого Юниор никогда прежде не видел. Он решил, что если ему предложат его попробовать, то он отдает их девушке из Игнасио. Худой парень не отрывал взгляда от женщин. Он смотрел на них, даже когда разливал кофе в тонкие белые фарфоровые, почти прозрачные китайские чашки.
Юниор выпил немного кофе и откусил кусочек торта. Ему предлагали рубленое мясо с хлебом из непросеянной муки, бекон и яичницу-болтушку с белым вином, посыпанную красным стручковым перцем, но храп Феликса лишил его аппетита.
- Если ты не будешь есть бекон, я могу его взять? - спросила малютка из Игнасио.
- Конечно, - сказал Юниор. Плечо девушки коснулось его, когда она наклонилась, чтобы проткнуть вилкой кусочки бекона.
Юниор, скользнув руками под простыню, погладил ее бедро.
- Что бы сказал твой отец, если бы увидел нас сейчас? - поинтересовался он.
- Мой отец в Германии.
- Да, я знаю.
Пальцы Юниора перебрались в гущу ее пушистых волос.
- Но все-таки, что бы он сказал, а?
Девушка засмеялась.
- Он пришел бы в ужас. Именно в ужас!
- Объясни, почему ему доверили управлять "першингом-2"? Он из тех, кто готов нажать кнопку, верно? Иначе почему?
- Я плохо разбираюсь в политике, - сказала девушка.
- Я люблю тебя такой, какая ты есть, - сказал Юниор. Он поднял серебряный кофейник и налил себе вторую чашку кофе.
- Наслаждаетесь завтраком? - спросил, очнувшись от сна, Феликс.
Юниор смог только кивнуть, так как рот его был полон горячего кофе.
- Это замечательно. Но чем бы ты ни занимался, тебе не избежать полета.
- Какого полета?
- На СР-412 из Лос-Анджелесского аэропорта, - сказал Феликс. - Надо быстро собраться, чтобы попасть на место за пару часов.
- Но куда я полечу, скажи, ради Христа?
- Хочу, чтобы ты посетил мой дом, - ухмыльнулся Феликс.
- Зачем?
- Снимешь покрывала с мебели. Откроешь окна и впустишь свежего воздуха. Зальешь воду в бассейн. Заполнишь холодильник запасами еды и выпивки, поставишь пару ведер мороженого в морозильник. - Он снова улыбнулся. - Да ты и сам знаешь, что делать. Ты же занимался этим не раз.
- Два часа! - воскликнул Юниор. - Но я никак не смогу за это время сделать все, что ты перечислил.
- Когда закончишь приводить дом в порядок, вызови Мэнни Каца. Встретив его, скажи, что он получит конверт.
- Какой конверт?
- Он под твоей тарелкой. - Феликс печально покачал головой. - Что с тобой? У тебя астигматизм?
- Со зрением у меня все в порядке, - ответил Юниор, мрачно взглянув на тарелку остывающей пищи.
Миша поняла, что Юниор обижен. Она игриво погрозила Феликсу пальцем. И чтобы ободрить Юниора, сжала его руку и предложила кусочек свежей рыбы.
- Грубый маленький ублюдок, - сказал Феликс, когда Юниор вышел из комнаты.
…Юниор получил место у окна, единственное оставшееся в кассе место. Обычно салон первого класса был пуст, но на этот раз почему-то был заполнен молодыми людьми в тройках и смеющимися женщинами, одетыми в белые блузы и бледно-голубые плиссированные юбки. Юниор остановил проходившую мимо стюардессу, спросив, что происходит. Ближайший к нему пассажир оказался знаменитым телевизионным евангелистом, а кроме него - певцы, писатели, танцоры и другие популярные личности.
- Когда откроется бар, - спросил Юниор, - смогу я получить двойной "Чивас" со льдом?
- Несомненно, - ответила стюардесса.
- Как долго вы намерены оставаться в салоне?
- Не долго, - ответила стюардесса и устало улыбнулась. - Предпочитаете подушку или журналы?
- Ни то, ни другое, - ответил Юниор. - Хочу выпить.
Настроение у него было далеко не жизнерадостное. Женщина в простой белой блузке и бледно-голубой юбке сидела в кресле рядом с Юниором. Не дождавшись красного сигнала, она пристегнула ремень безопасности. Юниор выглянул в окно. В стекле отразилась улыбающаяся соседка по креслу. Приглядевшись, он увидел стоявший на соседней взлетной полосе "Боинг"-747 японской авиакомпании. Юниор сосчитал отверстия форсунок с тем же ощущением страха и ужаса, которые он пережил однажды, пересчитывая отверстия в потолке кабинета зубного врача, к которому попал впервые.
Закончив один раз считать отверстия, он пересчитал их снова, чтобы быть уверенным, что не ошибся. Женщина все еще наблюдала за ним, улыбаясь. Он ощущал запах ее духов и чувствовал тепло, исходившее от нее.
- Я никогда прежде не летала, - сказала она. - Это мой первый полет.
- О, неужели? - ответил Юниор. - Как интересно!
- Немного волнуюсь, - сказала женщина. - Но кто бы не волновался на моем месте?
Юниор посмотрел на нее взглядом, которым смотрел на удава в зоопарке в Сан-Диего.
- Вы верите в Бога? - вдруг спросила женщина.
- Если хотите, я покажу вам, во что я верю, - сказал Юниор. Он открыл крокодиловый бумажник и, взмахнув перед лицом платиновой кредитной карточкой, сказал: - Удобная штука!
- В деньгах - все истоки зла, - строго сказала женщина. Говорила она скучно, монотонно, словно читала молитву.
- Чепуха! - сказал Юниор. - Блеск монет решает все проблемы!
Полчаса спустя они взлетели. К тому времени, когда самолет достиг предельной высоты, Юниор выпил три двойных порции виски. На маленьком экране, вмонтированном в спинку переднего кресла, шел кинофильм с Чарльзом Бронсоном. Юниор вызвал стюардессу с зелеными глазами и ярко-красными ногтями и, крепко держа ее за руку, заказал еще две унции скотча и пару наушников. Стюардесса кивнула, энергично пытаясь высвободить свою руку.
Юниор удобнее устроился на сиденье. Позади него проповедница тихо читала Библию. Волна гнева и негодования накатывалась на него каждый раз, когда она переворачивала страницу. Но не это было главным. Раса, вероисповедание и цвет кожи - для него ничего не значили. Свобода во всем - вот главное! И пусть сливки поднимаются наверх! Он выпил еще немного скотча и вытер подбородок тыльной стороной ладони. Глаза Бронсона на экране сузились, а через минуту его изображение на экране с большими хромированными автоматами в каждой руке затуманилось.
Юниор заморгал, пытаясь сосредоточиться. Звуки выстрелов все еще раздавались в его затуманенной голове, о чем-то кричала в фильме девушка.
И ему захотелось, чтобы легкомысленная девчонка из Игнасио села ему на колени. Тогда все было бы прекрасно.
Глава 17
Констебль Кристофер Ламберт расстегнул на рубашке пуговку и почесал грудь - его рубашку в автоматической стирке явно перекрахмалили. Раздраженно он распределил револьверы на бедре.
Два часа пополудни и восемьдесят четыре градуса в тени. Ни ветерка. Поток движения вдоль Джорджия-стрит в обоих направлениях едва ощутим. Ламберт зевал. Выхлопные газы досаждали ему. Он чувствовал, что отравлен ядовитой окисью углерода, жарой и скукой. Женщина в тонком полупрозрачном белом летнем платье прошла мимо по тротуару, но он едва обратил на нее внимание.
- Ей хорошо, - сказал, глядя вслед женщине, констебль Пол Фэрт.
Ламберт пожал плечами. Он был измучен жарой.
- Жара допекла тебя? - спросил Фэрт.
- Я что, жаловался?
- Но у тебя сыпь.
- Это от рубахи, в ней слишком много крахмала.
Они приближались к перекрестку Джорджия и Денман. Светофор стал желтым. Побитый фургон "фольксваген" ехал за ними по наружной полосе.
Фэрт сосредоточенно ловил окружающие звуки, одновременно внимательно следя за светофором, и едва тот переключился на зеленый, убрал ногу с тормоза и нажал на газ. Автомобиль рванулся вперед.
"Фольксваген" предупредительно прогудел. Ему явно был нужен новый глушитель. И в это мгновение желтое пятно выстрела пронеслось перед "аспеном". Фэрт нажал на тормоза. Ламберт скользнул по сиденью, ударившись коленом о металлический край компьютера. Слова проклятий утонули в визге шин по асфальту.
- Сволочь, проехала светофор! - сказал Фэрт.
Ламберт тер колено и, не отрывая глаз, следил через окно, как водитель желтого "корвета" пытался сохранить управление маленьким автомобилем. Через минуту "корвет" промчался вниз по Джорджии к парку Стенли, проскользнув в небольшую щель, образовавшуюся в плотном потоке машин.
Ламберт наклонился вперед, включив сирену и мигалку. "Корвет" занесло, когда он круто срезал три полосы, чтобы повернуть на однополосную дорогу, которая шла вокруг парка.
- Ты знаешь, какая разница между "корветом" и кактусом? - спросил Ламберт.
Фэрт не ответил, сосредоточившись на управлении машиной.
- У кактуса шипы снаружи, - сказал Ламберт.
Фэрт свернул в парк. Они проскочили мимо бледно-коричневого склада, наклонных крыш Ванкуверского королевского яхт-клуба и сотен пришвартованных парусных судов с мягко качающимся лесом мачт.
За сотню ярдов перед ними "корвет" вдруг сделал лихой разворот и остановился. Водитель был еще в машине, когда они поравнялись с ним. Сирена "аспена" стонала и визжала, мигалки тяжело вращались и вспыхивали. Ламберт подъехал и выключил сирену. Он и Фэрт вышли из своего служебного автомобиля и подошли к "корвету". Водитель откинулся назад на сиденье, заложив руки за голову. Его лицо скрывали большие зеркальные солнечные очки. На нем была пара мини-наушников.