Он кивнул, открыл багажник и протянул мне четыре пачки с фотографиями малыша, который родился у них с Вики весной. Пока мы выруливали с тротуара, я включила освещение в салоне и посмотрела снимки.
- Поразительно, как они меняются всего за месяц. Он уже такой большой.
Мерсеру Уоллесу было сорок два, на шесть лет больше, чем нам с Майком. Он - один из немногих афроамериканцев, которому удалось дослужиться до старшего звания в детективном отделе Нью-Йоркской полиции. Его мать умерла, когда он был еще ребенком, и с тех пор он жил со своим отцом в рабочем квартале Куинса, где Уоллес-старший работал механиком в "Дельта Эйрлайнс".
Несколько лет назад его второй брак с молодой и талантливой сотрудницей детективного отдела Вики Итон, которую он обожал и боготворил, закончился тем, что она от него ушла. Но когда Мерсера ранили в перестрелке при расследовании убийства, она вернулась его выхаживать. В конце концов наш скромный обаятельный друг обрел заслуженное счастье. Повторный брак и рождение Логана Уоллеса ознаменовали создание новой семьи, грозившей разрушить наш тройственный союз, который Майк, Мерсер и я считали чем-то вроде современного городского варианта трех мушкетеров.
Прислонившись головой к стеклу, я слушала, как Мерсер рассказывает о своей новой жизни, и рассеянно смотрела, как мелькают над нами огни Ист-Ривер-драйв. Бессонные ночи для нас - привычное дело. Но детские бутылочки, кормление, питательные смеси, памперсы и волшебное чувство маленькой растущей жизни, за которую Мерсер и Вики несли полную ответственность, придавали им новое значение и смысл.
- Наверно, ты умираешь от скуки, Алекс.
- Вовсе нет. Мне нравится, как ты о нем рассказываешь. Учти, я намерена стать его любимой тетушкой, баловать и портить его, как только смогу, - ответила я. - Но если ты начнешь заниматься пропагандой наподобие Майка, я поступлю с тобой, как с теми торговцами, которые звонят мне во время обеденного перерыва.
Я слушала, как он рассказывает о радостях отцовства, но мои мысли блуждали в других местах. Было время, когда я почти согласилась официально оформить отношения с Джейком, с которым мы прожили вместе прошлую зиму. Когда я решила не делать этот шаг, то нисколько не сожалела, что тем самым отказываюсь от брака и рождения ребенка.
Я не раз хотела разобраться, почему мне так нравится жить одной, несмотря на то, что детство и юность прошли в дружной и любящей семье. Мод, моя мама, встретила отца в медицинском колледже, где училась на медсестру. Она могла стать прекрасным дипломированным специалистом, у нее были замечательные способности, но она бросила карьеру ради того, что считала главным в жизни, - брака и семьи. В доме, где росла я и два моих старших брата, на первом месте всегда стояла семья: родители, дедушки, бабушки, кузены, кузины. Порой мне казалось, что чувство независимости, которое все вокруг упорно старались во мне воспитать, с годами пустило крепкие корни и привело к тому, что теперь мне очень хорошо в одиночестве.
- Как дела у твоих стариков? - спросил Мерсер.
- Все нормально. Они поехали на Запад проведать моего брата и его детей.
Мой отец, Бенджамин, недавно оставил кардиологическую практику. Простое пластиковое устройство, которое они с партнером изобрели тридцать лет назад, сейчас применяется в операциях на сердце практически в каждой клинике страны. Клапан Купера - Хоффмана обеспечил мне безбедную жизнь, прекрасное образование - степень по английской литературе в Уэллесли и диплом доктора юридических наук в университете Вирджинии, а также средства на содержание квартиры в Верхнем Ист-Сайде и моего любимого домика на Мартас-Виньярд.
Преданность и самоотверженность, которые отец проявил на медицинском поприще, заставили меня искать что-нибудь равноценное в области юриспруденции, когда больше двенадцати лет назад я закончила университет и поступила на службу в окружную прокуратуру. Я собиралась проработать здесь пять-шесть лет, а потом заняться частной практикой. Но, пока я поднималась по служебной лестнице, как и все молодые сотрудники прокуратуры, меня захватила и увлекла работа отдела по расследованию сексуальных преступлений. Непрерывный поток сложнейших проблем: правовых, следственных, научных, эмоциональных - настолько завладел моим воображением, что я решила стать профессионалом в этой совершенно новой области юриспруденции, возникшей всего поколение назад.
Мы свернули с трассы и объехали полквартала, прежде чем Мерсер заметил стоянку на 2-й авеню.
Майк беседовал на тротуаре с Джулиано, хозяином ресторана. Судя по всему, оба наслаждались теплым сентябрьским вечером.
- Ciao, синьорина Купер. Com'e stai? Как прошел отпуск?
Он распахнул перед нами дверь и проводил к столику у окна, где Адольфо усадил нас и предложил меню.
- Спасибо, хорошо. Как Италия?
- Как всегда, bellissima. Фентон, - обратился он к бармену. - "Дьюар" со льдом для мисс Купер. Doppio. И нашу лучшую водку для джентльменов. За мой счет.
- Ты не должна бывать здесь слишком часто, Куп. Джулиано так счастлив тебя видеть, что раздает выпивку даром. Мы его разорим.
Я заказала телятину со специями и пайяр в сухарях с салатом роке и помидором. Мерсер попросил перченые сосиски и феттучини, а Майк остановился на лобстере "Фра дьяволо".
- Как Валерия? - спросила я.
- Очень хорошо. Она так редко поднимает голову от чертежного стола, что мы почти не разговариваем.
Последний год Майк встречался с архитектором, которая участвовала в разработке проекта перестройки Музея современного искусства. Они познакомились в онкологическом центре Слоун-Кеттеринга, где она проходила курс реабилитации после мастэктомии, а Майк сдавал донорскую кровь.
- Как съездили в Калифорнию?
На День Труда Валерия возила его к себе домой в Пало-Альто, чтобы познакомить с родителями.
- Не думаю, что профессор Якобсон счел детектива из Нью-Йорка подходящей парой для своей дочурки, но пожилая леди отлично справилась с неловкой ситуацией.
Майкл Патрик Чэпмен был сыном легендарного патрульного полицейского, выходца из эмигрантской семьи. Его отец познакомился с будущей женой во время поездки в Кантри-Корк, где находилось его родовое гнездо. Брайан посвятил работе двадцать лет жизни и скончался от сердечного приступа через два года после выхода на пенсию. Майк в это время учился в Фордхэме, и, хотя на следующий год заканчивал школу, заявление в полицейскую академию подал раньше, чем получил диплом. Майк боготворил отца, старался во всем идти по его стопам и в первые годы службы отличился во время массовых арестов в Вашингтон-хайтс, когда из-за криминальных разборок была вырезана колумбийская семья.
Я подняла бокал и чокнулась с ребятами. За последние десять лет они стали для меня самыми близкими друзьями. Они помогали мне достичь вершин мастерства в следственной работе, прикрывали меня в опасных ситуациях, а благодаря их шуткам я смеялась даже в самые мрачные моменты жизни.
Ужин проходил сумбурно и весело. Мы обсудили личную жизнь и напомнили Майку о деталях в деле Триппинга. Я хотела вернуться пораньше, поэтому еще не было десяти, когда Мерсер отвез меня домой, а Майк отправился в офис возиться с бумажками и готовиться к предстоящему дежурству.
Портье открыл мне дверь и передал почту и одежду, которую я сдавала в химчистку. Я поднялась на лифте на двадцатый этаж, вошла в квартиру и включила свет.
Около часа я провела за письменным столом, подготавливая вопросы на завтра. Джейк позвонил в четверть двенадцатого, как только закончил работу и сдал материал в редакцию.
- Ты не против, если я останусь в Вашингтоне?
- Наоборот, это даже кстати. Мне надо сосредоточиться на деле. Чем скорее я с ним покончу, тем лучше буду себя чувствовать.
- Напомни, что у нас запланировано на выходные?
- В субботу вечером мы идем в театр с Джоан и Джимом. А в пятницу можем провести спокойный вечер дома.
- Значит, мне придется готовить?
- Да, если мы не закажем еду у Шан Ли. Или будем голодать и откусывать друг от друга по кусочку.
На кухне от меня никакого толку. Я могу приготовить на скорую руку салат из тунца и собрать с лотка кубики льда, но этим ограничивается мой скудный репертуар.
- Ладно, постараюсь не опоздать на наше пиршество.
Я повесила трубку, разделась и залезла в горячую ванну, добавив в воду пену с запахом ванили. Моя подруга Джоан Стаффорд написала новый триллер, и я решила почитать рукопись в ванне, надеясь угадать, кого из общих знакомых она искусно изобразила под видом персонажей книги.
После ванны я быстро заснула. Встала в шесть утра, чтобы успеть сварить себе кофе и прочитать газету, прежде чем спуститься в подземный гараж.
- Доброе утро, Джей Пи, - поздоровалась я с дежурным, который подкатил мой джип к выходу.
- У вас пассажир, мисс Купер.
Я открыла дверцу машины. На переднем сиденье дремал Майк Чэпмен.
Он не шелохнулся, когда я села на водительское место. Я включила первый попавшийся диск и прибавила громкость так, что колонки завибрировали.
Майк открыл левый глаз и слегка пошевелился.
- Когда я хочу просыпаться под Арету Франклин, то ложусь спать с женщиной.
- В любом случае, ты хотел проснуться не со мной. Почему не зашел? В моей каморке всегда найдется для тебя диванчик.
- И потом мучиться от соблазнов в твоей спальне? Прости, я просто продолжаю твою мысль. Вообще-то я пришел пятнадцать минут назад и решил устроиться в гараже, чтобы не пропустить тебя. Безумная ночь в безумном городе.
- Что-то случилось?
- Два трупа за дежурство. Надо срочно возвращаться на работу и разбираться с мертвечиной.
Вот что для Майка Чэпмена убийство. Мертвечина. Так говорят охотники про убитую дичь, а также военные летчики, когда рассказывают о сбитых самолетах противника. Существа, которых насильственно лишили жизни.
- Что произошло?
- Первый случай - стрельба, скорей всего, самозащита. Владелец погребка на 110-й угробил парня, который угрожал ему ножом и пытался стащить упаковку пива. Второй случай - просто жуть. Я подумал, ты сможешь помочь.
- Постараюсь. А в чем дело?
- Ограблен дом в Гарлеме. В комнатах все перевернуто вверх дном, по полу разбросана всякая рухлядь. - Майк убавил громкость. - Женщина восьмидесяти двух лет. Ее изнасиловали, а потом задушили подушкой. Может, объяснишь, почему?
- Почему - что? - спросила я.
- Почему он это сделал? Кого я должен искать? Что у него в башке? Какие мотивы могут быть у человека, который насилует восьмидесятилетнюю старуху с частичным параличом после инсульта?
- Я могу говорить несколько часов подряд, но мне все равно не удастся ответить на твой вопрос. И никому другому тоже. В последний раз, когда у меня был похожий случай, я обратилась к своему любимому судебному психиатру. "Этот парень или ненавидит свою мать, или слишком сильно ее любит. У него комплекс Электры, а возможно, мать била его в детстве. Ему нравится власть над жертвами или он зациклен на…"
- Интересно, кем нужно быть, чтобы наслаждаться властью над старым инвалидом? Наши профилисты ни к черту не годятся.
- Ты когда-нибудь изучал схему таких преступлений? Возьмем наш отдел. У нас были случаи, когда преступник проникал в дом под видом водопроводчика. Оказавшись внутри, он жестоко избивал женщин и обыскивал квартиру в поисках денег или драгоценностей. А потом насиловал, словно спохватился в последнюю минуту.
- Женщины были старыми? - спросил Майк.
- Нет. Но ему было все равно, кто под руку попадется.
Майк открыл дверцу и собрался выйти из машины.
- Ты не посмотришь со мной фотографии с места преступления и результаты вскрытия, на случай, если я что-то упустил?
- Я весь день в суде.
- А что у нас сегодня? - сказал он, взглянув на часы. - Утро четверга? Первые данные от патологоанатома поступят не раньше субботы.
- Вот и отлично. А пока я скажу Саре, чтобы она подыскала тебе кого-нибудь в помощь.
Майк захлопнул дверцу, и я включила зажигание. Он подошел к моему окну и оперся на крышу джипа.
- Когда ты была маленькой, мама разрешала тебе носить белые туфли в сентябре?
Мне хотелось поскорей добраться до работы.
- Ты о чем?
- О малышках Чэпмен, - ответил он, имея в виду трех своих старших сестер. - Мать никогда не позволяла им надевать белое после Дня Труда.
- Понятно.
Я рассмеялась, вспомнив рассказы матери о причудах моды в пятидесятых.
- Сегодня около двух ночи патрульная машина стояла возле дома, из которого пропал твой приятель Кевин Бессемер. Наши парни заметили девушку, одетую именно так, как мы говорим. Белые кожаные туфли на высоком каблуке и белая сумочка через плечо. Но в целом все как-то не сходилось.
- Что с чем?
- Ночью на термометре было почти девяносто. При такой жаре я бы не удивился цвету ее обуви, но она щеголяла в меховом манто.
- На ней было пальто?
- Скорее, шуба, до пят, из шкуры какого-то грызуна. Возможно, норковая. Кевин отблагодарил свою подружку за окно.
- Ты нашел его девушку? Где она? - Это был шаг к тому, чтобы разыскать Бессемера. - Значит, ты все это время заговаривал мне зубы. Неудивительно, что ты пришел сообщить такую новость лично.
Он постучал рукой по дверце.
- Она у наших ребят. Я буду держать тебя в курсе. Мы собираемся с ней побеседовать. Ее зовут Тиффани Гаттс. Кстати, можешь добавить в ордер на арест Кевина еще один пункт.
- Какой?
- Совращение малолетней. - Майк повернулся ко мне спиной и направился к выходу из гаража. - Малышке Тиффани едва стукнуло шестнадцать.
4
- Штат Нью-Йорк против Эндрю Триппинга. В зале присутствуют ответчик, защита и помощник окружного прокурора, - бесцветным голосом объявил секретарь суда.
На скамьях за спиной Питера Робелона - "на стороне невесты", как говорил Майк Чэпмен, - сидели всего трое.
Харлан Моффет отложил программу скачек и спросил, готовы ли мы начать. Судья увлекался скаковыми лошадьми и порой прерывал заседания, чтобы по телефону узнать результаты забегов.
- Кто у вас сегодня, Александра?
- Не думаю, Ваша Честь, что кто-то из сидящих в этом зале считает себя свидетелем обвинения. Полагаю, - я оглянулась на двух женщин во втором ряду, - здесь находится мисс Таггарт. Я говорила с ней вчера вечером, но она себя не назвала.
С места поднялась женщина средних лет в длинном цветастом платье и шагнула вперед.
- Я Нэнси Таггарт, сэр. Представляю Манхэттенский приют.
Она кивнула на свою соседку, помоложе, но такую же суровую на вид.
- Это доктор Хуанг, психолог. Она наблюдает за сыном Триппинга.
- А вы? - Молоточек Моффета указал на мужчину, одиноко сидевшего в первом ряду. - Из той же братии?
- Джесс Ириззари. Юрисконсульт Службы опеки и попечительства. Мы поместили мальчика в приют.
- Черт возьми, здесь больше юристов, чем свидетелей. Что дальше? Есть какие-нибудь предложения по ведению дела?
- Ваша Честь, на прошлой неделе я просила вызвать в суд Даллеса Триппинга…
- Да, и что? Я вам отказал?
- Нет, сэр.
Гранатовый перстень судьи описал полукруг и уперся в Триппинга.
- Что это за имя - Даллес? Вы назвали сына в честь аэропорта?
Питер Робелон и Эмили Фрит наклонились к своему клиенту и зашептали ему что-то на ухо, вероятно, советуя помалкивать. Робелон, который сидел, почти касаясь головой головы Триппинга, выглядел гораздо эффектнее, чем его клиент. Черноволосый, тщательно причесанный, загорелый, Питер походил на лоснящуюся рептилию, поэтому я не доверяла серьезным взглядам, которые он бросал в мою сторону.
- Его назвали в честь Аллена Даллеса, бывшего главы Центрального разведывательного управления. Мальчик сам рассказал об этом в день ареста отца, когда Даллеса привезли на осмотр в Беллвью. Я читала его ответы при оформлении документов в больнице, - объяснила я суду. - Этот факт имеет отношение к делу. Мы подробней поговорим о нем во время слушаний.
Триппинг был помешан на муштре. Все, что говорила мне о нем Пэйдж Воллис, подтверждало это мнение. Он едва ли не с колыбели начал воспитывать мальчика в военном духе и старался, будто сержант, сделать из него маленького солдата.
- Итак, вы сказали…
- Что мисс Таггарт и мистер Ириззари обязаны выполнить ваше распоряжение и доставить Даллеса Триппинга в помещение суда. Я должна допросить его в присутствии судебного психиатра и решить, может ли он давать свидетельские показания.
Нэнси Таггарт вмешалась в разговор.
- Я протестую и требую аннулировать этот вызов.
Джесси Ириззари вырос рядом с ней.
- Присоединяюсь к протесту.
- А зачем вам так понадобился этот мальчик, Ал… простите, мисс Купер? - спросил Моффет. - Он что, присутствовал при изнасиловании?
- Не совсем. Я не могу сказать точно, что он видел и слышал, потому что мне не удалось с ним поговорить. В момент преступления его не было в комнате.
- Тогда зачем он вам нужен?
- Он был замешан в насильственных действиях обвиняемого. То, как обращался с ним в тот вечер отец, стало одной из причин, по которым мисс Воллис уступила сексуальным домогательствам мистера Триппинга.
Питер Робелон уловил сомнение на лице Моффета и поспешил использовать скептицизм судьи.
- Это явная натяжка, Ваша Честь.
Моффет решил, что настал подходящий момент для отеческого совета.
- Я ценю ваш творческий потенциал, мисс Купер, но вам не кажется, что вы слишком вольно трактуете события?
- Мисс Воллис впервые увидела Даллеса Триппинга в тот вечер, когда обвиняемый пригласил ее к себе домой. Мальчика позвали в гостиную. Отец приказал ему сесть на стул и ответить на несколько вопросов. Речь шла об оружии - пистолете, который находился в доме. Даллесу грозило наказание, если он даст неправильный ответ. Один глаз у мальчика распух и налился кровью. На руке у него виднелись синяки и…
Робелон вскочил с места.
- Ваша Честь, мы удалились от сути дела!
- Мисс Воллис решила не уходить, - продолжала я, - пока не заберет мальчика, чтобы выяснить, что с ним произошло.
- Тогда почему она просто не пошла наверх и не просидела до утра у телевизора? Кто сказал, что она должна спать с моим клиентом? Если это все, что есть у мисс Купер…
- Вы сами знаете, что далеко не все.
Было еще кое-что, хотя не слишком много. Но я полагалась на Пэйдж Воллис и ее душераздирающую историю.
Моффет почесал в затылке.
- О чем может рассказать ребенок?
- Я не знаю, о чем он может рассказать. Поэтому и хотела с ним поговорить. Но нам все время вставляют палки в колеса.
- Мисс Таггарт, - спросил судья, - вам известно, почему в марте этого года мальчика вернули в ваше заведение?
- После ареста мистера Триппинга, сэр, у Даллеса не осталось живых родственников, и о нем некому позаботиться. Мы провели полное физическое и психологическое обследование Даллеса. На основании этих данных Суд по семейным делам пришел к выводу, что ребенок не может быть возвращен отцу даже после освобождения мистера Триппинга из-под стражи.