- Согласно статье десятой, - объяснила я, - о жестоком обращении с детьми и отсутствии родительской заботы. Каждые восемь месяцев будет проводиться слушание о продлении срока опеки над ребенком.
- Вы получили все документы из приюта, мисс Купер? - обратился ко мне Моффет.
- Нет, сэр. Только медицинский отчет, составленный в Беллвью, в то утро, когда мисс Воллис обратилась в полицию.
- Господа. - Судья указал на Таггарт и Ириззари. - Почему вы не передали всю документацию помощнику окружного прокурора? Она должна делать свою работу.
Таггарт поджала губы.
- Мы очень обеспокоены конфиденциальностью этой информации. Приемные родители не хотят разглашать свои имена, а мы не хотим выдавать местонахождение ребенка ради его же безопасности.
- Бумаги можно отредактировать. Просто уберите все имена и фамилии.
Таггарт и Ириззари начали совещаться, обсуждая предложение судьи.
Триппинг явно разволновался. Он что-то порывисто писал в блокноте и подсовывал записки Робелону.
- Можем мы хотя бы поговорить о результатах медицинского обследования? Я должен принять какое-то решение.
Таггарт согласилась и кивнула Моффету.
- Не возражаю, если это сделает доктор Хуанг.
Я поднялась.
- Ваша Честь, свидетель должен дать показания под присягой. Я хотела бы лично допросить доктора Хуанг.
- Сядьте, мисс Купер. Я справлюсь сам.
- При всем уважении, судья Моффет, я лучше знакома с обстоятельствами дела и могла бы более успешно вести перекрестный…
Он уставился на меня, и я села на место.
- Не надо меня недооценивать, мисс Купер. В рукавах моей широкой мантии припасено еще немало трюков. Я сижу в этом кресле не за красивые глаза.
Позади с тяжелым скрипом открылась дверь, и я оглянулась на вошедших. Двое одетых с иголочки мужчин плечом к плечу шагнули в зал и сели позади меня, в последнем ряду "на стороне невесты". Если бы субботнему телешоу понадобилась парочка ряженых секретных агентов, наверняка бы взяли этих типов. У обоих одинаковые короткие стрижки, казенные костюмы, неброские галстуки и темные очки, несмотря на полумрак в зале.
Я снова сосредоточила внимание на свидетельнице. Хуанг сообщила свои анкетные данные и вкратце рассказала о Даллесе, упомянув раннюю кончину его матери, воспитание у бабушки, смерть последней и совместную жизнь с отцом.
- Я рекомендовала запретить какие-либо контакты мистера Триппинга с его сыном. Между ними существует сильная связь, но она носит патологический характер. Даллес боится разорвать отношения с отцом. - Она остановилась и взглянула на обвиняемого. - Но еще больше он боится наказаний.
Триппинг что-то шептал на ухо Питеру Робелону, пока Фрит пыталась успокоить клиента и не отвлекать Робелона от процесса. Но Триппинг не смотрел в ее сторону - он отлично знал, что она сидит здесь только для красоты.
Робелон зашуршал бумагами и вмешался в рассказ Хуанг.
- Однако ваша коллега, кажется, ее зовут мисс Пласс, придерживается противоположной точки зрения. Она считает, что свидания полезны для обоих, потому что ребенок обожает отца и все равно получит возможность видеться с ним по окончании этих слушаний.
- Мистер Робелон, я предоставлю вам слово, - сказал Моффет. - А пока я хочу послушать, что скажет доктор Хуанг. Они общались постоянно?
- Да, по телефону. Мы решили, что это своего рода компромисс.
- Разговоры прослушивали?
- Нет. Но мы поставили условия. Мистеру Триппингу запрещалось обсуждать предъявленные ему обвинения и вообще любые уголовные дела. Кроме того, состоялись две короткие встречи. Я устроила свидания в больнице.
Теперь и я разволновалась не меньше обвиняемого.
- Что? Когда? Как только Триппингу предъявили обвинение, суд выписал охранный ордер. Он запрещает любые контакты с ребенком! Я не стану даже обвинять ответчика, я хочу знать: это дело рук двух профессиональных агентств? Ваша Честь, с этим ребенком могут разговаривать все, кроме меня! Неужели вам этого недостаточно?
Хуанг нервно кусала нижнюю губу и листала свои документы в поисках нужной даты.
- Вы знали об охранном ордере?
- Да, сэр. Но судья по семейным делам сказала, что лишает его юридического действия. В интересах мальчика. - Она указала на мисс Таггарт. - Адвокаты попросили меня устроить встречу.
Случай из серии "милое дело".
- Когда это было? - спросил Моффет.
- Я пытаюсь найти точную дату… Первая встреча состоялась, когда обвиняемый еще находился под арестом. Я хорошо это помню. Второй раз они встречались в середине лета, незадолго до моего отпуска.
Наверно, где-то на побережье Атлантики существует гигантский пляж, куда каждый август дружно устремляются все нью-йоркские психологи и психиатры, предоставив своим пациентам сидеть на антидепрессантах и стимуляторах.
- Как проходили эти встречи? - спросил Моффет.
- Мне бы не хотелось отвечать на ваш вопрос, судья, и я надеюсь, вы поймете, почему. Мои разговоры с мальчиком - это вопрос доверия. Если я расскажу о них в суде, да еще в присутствии его отца, Даллес вряд ли захочет говорить со мной снова.
- На них обсуждались обвинения, предъявленные ответчику?
- Нет, сэр. Эти обвинения не обсуждались. - Она заколебалась. - Но обсуждались другие. Поэтому я прервала беседу.
- О чем говорил мистер Триппинг?
- Не мистер Триппинг, сэр. Даллес. - Хуанг отвечала тихо, глядя в пол. - Мальчик спросил отца, правда ли, что семь или восемь лет назад мистер Триппинг участвовал в заговоре с целью убийства президента. Даллес принес с собой какие-то материалы, вырезки из газет. Он нашел информацию в Интернете.
Робелон вскочил и хлопнул ладонью по столу.
- Я протестую, Ваша Честь. Это дело никогда не рассматривалось в суде. Оно не имеет никакого отношения к настоящему процессу. Я требую исключить его из протокола.
Моффета, похоже, нисколько не затронули ни тяжесть и серьезность обвинения, ни беспокойство мальчика о темном прошлом своего отца. Гораздо больше его заинтересовала сообразительность ребенка.
- Протест отклонен. Мальчик сам сумел найти эти материалы?
Хуанг почувствовала себя уверенней.
- Да, в Интернете. Он очень способный. По результатам тестов Даллес превосходит своих сверстников. Он уже сейчас читает книги уровня колледжа.
- Значит, насчет клятвы можно не волноваться?
Ребенок десяти лет не всегда может понять смысл принесенной под присягой клятвы. Моффет был доволен, что его избавили хотя бы от этой проблемы.
- Он достаточно умен, чтобы принести клятву. Но я не уверена, что он захочет говорить правду.
- Это ставит мисс Купер в очень трудное положение, мисс Таггарт. Предположим, я разрешу вызывать ребенка для дачи показаний, а вы запретите ей говорить с ним до заседания. Допустим также, что он станет оправдывать отца, утверждая, что тот не причинил ему никакого вреда. Разумеется, я не знаю, что припасено у мисс Купер, но, предположим, ей стало известно, что показания мальчика противоречат тому, что он говорил раньше.
- Да, это возможно.
- Тогда мисс Купер зайдет в тупик. Она не может оспаривать показания своего свидетеля.
Таггарт взглянула на меня.
- Но она может объявить его свидетелем защиты.
Я встала с места.
- Я не знаю, есть ли у мисс Таггарт опыт судебной практики. Очевидно, нет. Если вы думаете, что я способна подвергнуть мальчика таким испытаниям - как эмоциональным, так и юридическим, - вам надо заново пройти курс судебной адвокатуры.
- Судья Моффет, - продолжала Таггарт, - у Даллеса Триппинга очень велик риск развития психического расстройства.
- Который я вовсе не хочу усугубить, - добавила я.
- Мисс Купер, я уже попросил вас сесть.
- Почему, мисс Таггарт?
- Существует несколько факторов риска. Прежде всего, мальчик сменил нескольких опекунов. Сначала мать, потом бабушку и теперь отца. Не говоря о мачехе. Наверно, вы не знаете, Ваша Честь, что несколько лет назад мистер Триппинг был женат второй раз, правда, недолго. Во-вторых, самоубийство родителей увеличивает суицидальные наклонности ребенка. В-третьих, тот факт, что он подвергся насилию со стороны отца, - или утверждает, что подвергся, - может сильно повлиять на психику Даллеса. Кроме того…
Таггарт примолкла, бросив взгляд на Эндрю Триппинга.
- Да? - Моффет приложил ладонь к уху.
- Я хотела сказать о диагнозе, поставленном его отцу. Мистер Триппинг шизофреник. Это значительно увеличивает риск того, что Даллес унаследует его болезнь.
Позади меня снова заскрипела вращающаяся дверь. Моффет вместе с креслом развернулся к стене и сложил кончики пальцев, пытаясь принять соломоново решение.
Я обернулась посмотреть, кто появился на этот раз. У двери стоял мужчина и оглядывался по сторонам. Его не лишенный элегантности наряд - темно-серый костюм на заказ, очки в роговой оправе, красивые запонки и мокасины с кисточками - казался не совсем уместным среди тусклой обстановки зала. Он выглядел лет на сорок с небольшим и был чуть пониже меня ростом, примерно пять футов и восемь дюймов.
Пока он шел между рядами, Робелон и Триппинг не спускали с него глаз и оживленно шептались между собой. Он двигался спокойно и неторопливо, это выгодно отличало его от множества серьезных молодых адвокатов, которые вечно снуют в здании суда.
Судья снова повернулся к залу.
- Насчет прозвучавшего здесь диагноза, мистер Робелон… Я имею в виду шизофрению. Надеюсь, сейчас, когда процесс идет полным ходом, вы не собираетесь использовать ее для защиты вашего клиента?
- Нет, сэр.
Триппинг оглянулся и посмотрел на мужчину в сером костюме. Тот что-то сказал вполголоса и сел через три ряда позади него. Слов я не расслышала.
- Минутку, - вмешался Моффет, стукнув молоточком по столу. - Мистер Триппинг, вы собираетесь следить за процессом или будете болтать с людьми на галерке? А вам что здесь надо? Вы пришли по делу?
Мужчина ответил:
- Да, по делу.
В зале Моффета можно было позволить себе больше вольностей, чем обычно принято в суде. Мужчина не встал, отвечая на вопрос судьи, и его не обвинили в неуважении к суду, хотя в его поведении, на мой взгляд, сквозила изрядная доля высокомерия.
- Вы тоже адвокат?
- Да, сэр.
- Господи. Адвокатов развелось, хоть пруд пруди. Куда смотрит школа? Неужели больше никто не хочет стать врачом? Кто вы такой?
- Грэм Хойт.
Он вынул из кармана маленький черный футляр из крокодиловой кожи, достал визитную карточку и протянул клерку, который отнес ее судье. Потом, посмотрев в мою сторону, он кивнул мне и передал еще одну карточку.
- Я опекун Даллеса Триппинга ad litem. Суд по семейным делам поручил мне защищать его интересы при рассмотрении этого дела.
- Вы опоздали. Ad litem. Опоздатум, - хихикнул Моффет.
- Никто не говорил мне, что сегодня заседание. Я узнал о нем случайно, позвонив в офис мистера Робелона.
Замечательно. Разумеется, он на стороне защиты. Стоит мне шагнуть вперед, как меня на два или три шага отбрасывает назад.
- Вы против того, чтобы прокуратура допрашивала Даллеса?
- Не совсем так, Ваша Честь. Я хочу достичь соглашения, которое устроит обе стороны.
Я взглянула на Хойта новыми глазами. За последние шесть месяцев это первый человек, который проявил готовность меня выслушать и разобраться, чего я, собственно, хочу. Он улыбнулся мне, и я машинально улыбнулась в ответ.
- Может, сэкономите суду немного времени? Вам известно, что скажет мальчик?
- Да, Ваша Честь. Правду. Даллес Триппинг скажет мисс Купер правду. Он объяснит, что накануне встречи с мисс Воллис играл в лакросс, и ему попали в лицо клюшкой. Такие вещи сплошь и рядом случаются на спортивных площадках по всей Америке.
5
- За что боролись, на то и напоролись, - сказала я Мерсеру, вывалив на стол гору архивных папок.
- Что случилось?
Он встал с моего кресла и открыл картонную коробку с сэндвичами и двумя бутылками воды.
- Я изо всех сил пыталась заполучить этого парнишку. Похоже, теперь я близка к успеху, но ребенка успели подготовить. Как ты думаешь, стоит идти на попятную?
Мерсер всегда давал мне мудрые советы.
- А что ты потеряешь, если вызовешь мальчишку? Продолжай настаивать на допросе. Мы и раньше знали, что дело швах. Кстати, у тебя неплохо получается с детьми. Отнесись к нему по-человечески, и, возможно, он тебя удивит.
- Судья хочет, чтобы после обеда мы продолжили отбор присяжных, а завтра произнесли вступительную речь. Но какая к черту вступительная речь, если я не могу даже составить список свидетелей?
Он взял сэндвич с ростбифом и кучей приправ.
- Есть один старый приемчик, мисс Купер. Когда выступаешь первый раз, делай вид, что на руках у тебя одни шестерки. Потом встанет Робелон и начнет всех уверять, что ты в пролете. И вот тут ты достанешь из рукава нового свидетеля. Умного, обаятельного, искреннего. Ты на коне, а дело в шляпе. Триппингу конец.
- Главное, что в случае успеха мы сможем вытащить Даллеса из приюта. Подыщем ему хорошую приемную семью и проследим, чтобы его сумасшедший папаша не приближался к нему, пока мальчик не поступит в колледж. Я буду счастлива, если этим кончится.
- Вот и отлично, а пока попридержи коней и перекуси.
Я села к столу и стала ковыряться в увядшем салате из бродвейской закусочной.
- Жаль, что тебя не было в суде. Там собралась толпа адвокатов, пятеро, не считая меня. И каждый тянул оделяло на себя, хотя подозреваю, что главные схватки впереди. Еще там были двое в штатском, они заявились посреди заседания и весь день торчали в конце зала. Я понятия не имею, кто они такие, но на вид - вылитые правительственные агенты.
- Хочешь, я…
- Нет, нет. Не вмешивайся в это дело. На следующей неделе ты даешь показания в суде. Если они появятся еще раз, я попрошу заняться ими ребят из прокурорской команды.
- Думаешь, ЦРУ им все еще интересуется?
Я запросила в Управлении материалы на Триппинга, но их, естественно, здорово подчистили. Из записей следовало, что он работал там несколько лет, а с 1993 года, после взрыва бомбы у Всемирного торгового центра, выполнял секретное задание на Ближнем Востоке. Там же говорилось, что он участвовал в каком-то невразумительном заговоре против президента, по крайней мере беседовал с его участниками, но дело быстро раскрыли, и дальше разговоров оно не пошло, а потом все документы якобы пропали.
- Возможно. Иначе какой им смысл притворяться, что их не интересуют улики, которые ты нашел в его квартире после ареста?
- Ну, это обычная история. Мы тыкаем их носом в информацию, а они делают вид, что все это чепуха, лишь бы ничего не давать взамен.
В день ареста Триппинга я выписала ордер на обыск его квартиры, опираясь на сведения, которые Пэйдж Воллис сообщила мне и Мерсеру в больнице.
В тот же вечер Мерсер провел обыск.
Квартира Триппинга больше походила на казарму, чем на семейный очаг. В спальне вместо кровати на полу лежал матрас, а на кухне в углу стояла койка Даллеса. На стенах висели ятаганы, сабли, другое холодное оружие, в том числе такое, которым с одного маха можно снести человеку голову. Рядом с матрасом нашли зачехленный штык, в соседних комнатах на столах валялись охотничьи ножи.
По показаниям Воллис, Триппинг угрожал ей каким-то холодным металлическим предметом, который приставил к ее голове и сказал, что это пистолет. Самого оружия она не видела. Потом Даллес показал Мерсеру пневматический пистолет и коробку с пулями, которые лежали в гардеробе в спальне. Закон не запрещал держать дома такие вещи, если владелец не использовал их против другого человека.
По всей комнате были разбросаны книги и газеты. В гостиной возле лампы, рядом со стилетом в черных ножнах, лежали "Семь столпов мудрости", редкое издание 1926 года в кожаном переплете и с автографом Т. Э. Лоуренса. Мерсер забрал под расписку все квитанции, черновики и письма Триппинга, и мы дни напролет копались в этой писанине, пытаясь найти что-нибудь стоящее.
- Повезло так повезло, - сказал Майк Чэпмен, заходя ко мне в кабинет. - До Рождества еще уйма времени, а у меня уже готов подарок для мисс Купер. Слушай, Мерсер, ты, конечно, хочешь поделиться своим толстым сэндвичем с усталым голодным парнем, который всю ночь стоял на страже общественного порядка?
Он бросил на мои бумаги меховую шубу.
- Тиффани Гаттс не слишком обрадовалась, когда я забрал у нее эту вещичку. Но я подумал, как она будет классно смотреться на тебе, когда ударят первые морозы.
- Что говорит Тиффани? - спросила я.
- К сожалению, ее речь слишком груба, чтобы звучать в столь благородном обществе, но приблизительный смысл таков: "Я с тобой разговаривать не стану, понятно? Вызовите мне адвоката".
- Значит, ты ничего из нее не вытянул? Ни о Кевине, ни о том, откуда у нее эта шуба?
- Про шубу она твердит одно: "Она моя!" И так сто раз подряд. Я спрашиваю, где она ее купила, есть ли у нее чек, не подарок ли это Кевина. Все без толку. Когда я сказал о Кевине, она вообще замолчала.
- Шуба краденая?
- Я пытаюсь это выяснить. Лейтенант Петерсон посадил ребят на телефоны, они проверяют, не было ли в последнее время сообщений о похожей краже. Мы подключили разные отделы, рыщем по всем районам. Я решил, что тебе надо самой взглянуть на шубу. Хочу узнать твое мнение. Я знаю только один вид меха, но, похоже, это не он.
- Свои знания можешь оставить при себе, - заметила я, подняв тяжелую шубу и внимательно разглядывая выделку.
Коричневая мездра шкурки была хорошо окрашена, мех длинный и красивый. Волоски немного кололись, но вещь явно качественная и отлично сшита. Я расстелила на столе шубу изнанкой вверх, чтобы посмотреть на ярлык и подкладку.
- Ты когда-нибудь слышала о такой фирме?
Я покачала головой.
- "Матиньон и сыновья". Улица Фобур, Париж. Это очень дорогой район.
Я сняла трубку и набрала номер в Вашингтоне.
- Звонишь в Интерпол?
Я рассмеялась.
- Нет. Джоан Стаффорд.
О магазинах на улице Фобур Сент-Оноре моя подруга знала гораздо больше парижских копов.
Джоан ответила после первого же гудка.
- Тебе известно, что из-за твоего чертового романа - он, конечно, восхитителен, - я вчера не спала допоздна? Теперь я совершенно разбита и не могу решить один маленький вопрос. Короче, мне и твоим любимым детективам нужна помощь в небольшом дельце.
Мы с Джоан были близкими подругами. Она жила в округе Колумбия и работала с международным обозревателем, писавшим для центральных газет.
- А Майк Чэпмен подарит мне свой значок?
- Само собой. Вопрос насчет меха. И Франции.
Я назвала ей фамилию торговца.
- Если ты хочешь купить у него шубу, тебе не повезло, - сказала Джоан. - Грегуар Матиньон закрыл свое ателье еще в шестидесятых.
- Он что, был крупной фигурой?