Содержание:
-
Глава первая - ЮНЫЕ ЛЮБОВНИКИ 1
-
Глава вторая - ГЛАВНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ РОДЖЕР УЭСТ 2
-
Глава третья - МОТИВЫ 4
-
Глава четвертая - ФОТОСЪЕМКА В ПАТНИ 6
-
Глава пятая - "МАЛЬЧИК" И "ДЕВОЧКА" 7
-
Глава шестая - СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ 8
-
Глава седьмая - ПОНТ 10
-
Глава восьмая - СВЕДЕНИЯ О ДЖОШИА ПОНТЕ 11
-
Глава девятая - СПИСОК ЧЛЕНОВ КЛУБА 13
-
Глава десятая - ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ 15
-
Глава одиннадцатая - ДЕЛО РАЗРАСТАЕТСЯ 16
-
Глава двенадцатая - ЛАБОРАТОРНАЯ ПРОБА КИСЛОТЫ 18
-
Глава тринадцатая - ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ 20
-
Глава четырнадцатая - НОЧЬ ТЕРРОРА 21
-
Глава пятнадцатая - ЯРОСТЬ 23
-
Глава шестнадцатая - ОСТАНКИ ЧЕЛОВЕКА 24
-
Глава семнадцатая - НОЧЬ БЕЗМОЛВИЯ 26
-
Глава восемнадцатая - НОЧЬ ОБМАНА 28
-
Глава девятнадцатая - МОРИАРТИ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ 30
-
Глава двадцатая - В НОЧЬ НА ВТОРНИК 31
-
Глава двадцать первая - ТАЙНИК 33
-
Глава двадцать вторая - ПОНТ ЗАГОВОРИЛ 34
-
Примечания 35
Джон Кризи
Слишком молоды для смерти
Глава первая
ЮНЫЕ ЛЮБОВНИКИ
- Слышишь, Тони?
- Здесь никого нет.
- Слышишь?
- Говорю тебе…
- Пожалуйста, послушай, - умоляюще проговорила Хелина Янг. - Прошу тебя.
- Ладно, - расслабившись, Тони Уайнрайт опустился на девушку всей тяжестью тела. Распаленный, сгорающий от желания, нетерпеливый, он все же уступил, зная, как чувствительна, как обидчива она была.
Здесь, в предместье Лондона, в парке Уимблдон-Коммон, шорохи летней ночи наполняли воздух, крались среди кустов боярышника и ежевики, пробирались между мощных стволов дуба, берез и бука. Над головой простиралось бледное, усыпанное звездами небо с мерцающей половинкой луны на нем. Через маленькую прогалину в кустах светились далекие огни машин, проносящихся по дороге в направлении Патни и Рохамптона. Ближе стояли припаркованные автомобили, каждый наверняка со своей любовной тайной внутри. Невдалеке какой-то человек свистом подзывал собаку. И больше никаких посторонних звуков.
Хелина нервно передернулась:
- Могу поклясться, я что-то слышала.
- Тебе показалось.
- Было бы противно… - она замолкла.
- Что противно? - он приподнялся, опершись на локти, но их тела по-прежнему соприкасались.
- Противно, если б кто-то подглядывал.
- Я бы ему задал!
- Ты… ты не понимаешь, - сказала Хелина. - Как только представлю, что кто-то может увидеть нас… сама это возможность…
- Но ведь темно, любимая.
- Или даже просто услышать…
Тони опустил голову и закрыл ее рот поцелуем. Потом оторвался и тихо проговорил:
- Все нормально, сладенькая. Мы не станем сегодня. Ты… так нервничаешь.
- Прости, милый.
- Тебе не нужно просить прощения. Теперь нам уже не долго ждать. Скоро у нас будет собственная квартира. Представь только, задернул шторы - и закрылся от всего мира!
- Это будет здорово!
- Здорово, - отозвался Тони хриплым, но, как он надеялся, убежденным голосом.
Он знал, что следует встать и подавить свое желание. Если он не сделает этого, если уговорит и добьется ее - он знал, что сможет - то ничего не достигнет, а только потеряет часть ее доверия к себе. Но встать нелегко. Ведь она так… близко. И принадлежит ему. Их тела все еще тесно прижимались друг к другу. Вплоть до того момента, как ей послышался этот странный звук, он был уверен, что она разделяет с ним любовный порыв. Хорошо, если б он не позволил ей в такой миг отвлечься, если б не нужно было ее уговаривать… Почему она не может просто наслаждаться каждым мгновением любви?
Он передвинулся набок.
- Все. Подъем! Мы…
Как только он начал подниматься, вспыхнул яркий слепящий свет - раз, второй, третий, кто-то хихикнул, кто-то чертыхнулся, и, когда Тони вновь опустился, пытаясь прикрыть девушку, резкая боль внезапно обожгла его руки, ноги, затылок. Он вскрикнул, и вместе с ним от боли и страха закричала Хелина.
Две, три или четыре, а может, пять-шесть темных фигур бросились бежать.
Тони вскочил на ноги, поднял девушку и побежал, спотыкаясь, к ближайшему пруду. Он погрузился в воду вместе с Хелиной, она вскрикнула, но он опустил ее вниз лицом и плавал так, пока на берегу не собралась толпа людей, прибежавших выяснить, что случилось.
А не так далеко, в Челси, пустели бары и кинотеатры, гасли огни, запирались двери и ворота. Шумно расходились по домам семьи с детьми, степенно шли пожилые супруги, одинокие мужчины и женщины, слишком робкие, чтобы найти пару, тоже прокладывали свой путь, возвращаясь в мириады крошечных комнаток, квартирок, спален, маленьких отелей и меблирашек. За большинством уже закрылись двери парадных подъездов и черных лестниц. Тянулись только парочки, которые рука об руку или тесно прижавшись шли по тускло освещенным улицам и задерживались там, где сгущалась тень, чтобы поцеловаться со страстью, выдающей жажду обладать друг другом. В узкой улочке, недалеко от реки, тоже бродила такая пара. Влюбленные ступали нога в ногу, светловолосая девичья голова лежала на широком плече парня.
Они замедлили шаг перед одним из стоящих в ряд белых домиков.
- Мы пришли, дорогая.
- Давай еще прогуляемся до угла и обратно.
- Я бы хотел… - парень оборвал себя коротким смешком. - Ну, давай.
Они пошли, по-прежнему касаясь друг друга.
- Джил.
- Да, милый.
- Я ведь мужчина, ты понимаешь.
- Понимаю.
- И сейчас вторая половина двадцатого века.
- Я это тоже знаю!
- Почему ты тогда ведешь себя так, будто мы живем в девятнадцатом?
- Должно быть, я старомодная девушка, - сказала Джил очень тихо, но твердо.
- Опять ты за свое. Глупости. Ты же знаешь, что сегодня ночью ты будешь одна в квартире, ведь Дейзи уехала.
- Да, - ответила Джил. - Конечно, Клайв…
- Да?
- Клайв, я очень тебя люблю. Очень-очень.
- И я люблю тебя отчаянно, страстно…
- Ты уже говорил так прежде.
- Но сейчас иначе. Я клянусь тебе, иначе!
- Если бы я действительно могла тебе поверить, кто знает, какой современной я могла бы стать? - они дошли до угла и повернули обратно, слившись буквально в одно тело. - Но я не могу поверить, милый.
- Но как же мне убедить тебя?
- Сказать по правде, не знаю, - горько призналась Джил. - Сама не знаю. Но давай не будем больше спорить из-за этого, а то испортим сегодняшний вечер.
- А тебе не приходит в голову, что для меня он уже испорчен?
- Я надеюсь, что нет, - сказала Джил, когда они остановились возле ее дома. - Прости, милый. Я… - внезапно замолчав, она резко повернула голову. - Что это?
- Что? - с мрачным видом спросил Клайв.
- Что за шум?
- Я не слышал никакого шума.
- Там, у парадной.
- Должно быть, это стонет твоя пуританская совесть.
- Нет, серьезно, был какой-то звук.
- Но ведь Дейзи нет.
- Да… но это-то меня и пугает.
- Пугает тебя! - Клайв удовлетворенно засмеялся и направился к двери. - Придется стать рыцарем Галаадом и…
Но не успел он подойти, как дверь настежь распахнулась и четверо парней вывалились наружу. Двое подскочили к Клайву и девушке и брызнули в них жидкостью. Она падала мягко, как дождь. Часть попала влюбленным в лицо, часть на одежду и руки; с бешеной яростью Клайв набросился на обидчиков, сбив двоих с ног, и закричал Джил: "Срывай одежду, быстрее срывай ее!" Парни кинулись врассыпную, а Клайв Дэвидсон потащил Джил в дом, как сумасшедший, стаскивая с нее все - джемпер, юбку, комбинацию…
- Если попало на лицо, сразу умойся! Смой хорошенько! - он подтолкнул ее к двери на кухню, а сам бросился к садовому шлангу, открыл кран на полную мощность и стал поливать себя водой с головы до ног.
Религиозное собрание в Шепердс-Буш затянулось намного дольше обычного, но и когда оно закончилось, просторный зал с когда-то желтыми стропилами, гравюрами на библейские темы, почетными грамотами "Отряда надежды" , объявлениями "Союза матерей" и бойскаутов, списками экзаменов воскресной школы и еще кучей всякой всячины, связанной с делами церкви, опустел не сразу. Собирались небольшие группы, велись отрывочные разговоры, добровольцы, оставшиеся мыть посуду, гремели чашками и блюдцами; никто в этот теплый вечер не спешил уходить.
В одном углу зала среди десятка людей разных возрастов стояла Бетти Смит. В другом, вместе с шестью подростками, задержался Джонатан Кобден. Весь вечер Джонатан привлекал внимание Бетти - высокий, темноволосый, красивый, он все время поглядывал на нее. Она была здесь гостьей и никого не знала, кроме тети, дяди и их детей, с которыми она пришла. Теперь Бетти видела, как группа парней направилась к двери, а тот, который завладел ее вниманием, повернул обратно и двинулся прямо к ней. Она покраснела, не замечая, что тетя с улыбкой наблюдает за ней.
- Слушай, - сказал Джонатан Кобден, - ты что, новенькая?
- Я просто пришла посмотреть, и все.
- А-а. Со Смитами?
- Да. Ты их знаешь?
- Ну да. Я… они живут по-соседству. Я… ты… ну, это… Может, вместе пойдем домой?
Бетти опустила глаза.
- Я с радостью, если только…
Они обернулись и посмотрели на тетю, которая не пропустила ни слова из их разговора и которая с симпатией относилась к молодому Джонатану Кобдену.
- Тетушка, можно мне…
- Миссис Смит, разрешите мне проводить Бетти домой?
- Разрешу при условии, что доставишь ее целой и невредимой, - в глазах миссис Смит затаилась лукавая усмешка.
- Да, конечно!
Старшие смотрели им вслед, и мужчина задумчиво произнес:
- Если б в наше время было побольше таких молодых людей.
А Бетти и Джонатан не замечали ни взрослых, ни сверстников, перешептывающихся и хихикающих над ними, они не видели ничего и никого, кроме друг друга. Минут пять они шли под яркими огнями Шепердс-Буш-Роуд, потом свернули в боковую, менее освещенную улицу. Здесь их руки постоянно натыкались друг на друга, сталкивались, касались. Для каждого из них это была первая любовь; оба впервые почувствовали, как сильно может биться сердце, ощутили ту электрическую дрожь, тот трепет, что пробегает от малейшего прикосновения к другому. Они молчали, да им и не требовались слова. И только в конце улицы Джонатан сказал:
- Мы уже почти пришли.
- Да, только через дорогу перейти.
- Может… может быть, нам еще немного пройтись?
- Я… я не против.
- Мне бы очень хотелось! - вырвалось у Джонатана, и с внезапной смелостью он добавил: - Мне кажется, ты просто чудо! Я никогда раньше не встречал такой девушки.
Язык Бетти, казалось, прилип к нёбу, когда она попыталась выговорить: "Правда?" Она не смогла произнести ни слова, а сама попытка ответить, казалось, притянула Джонатана к ней. Целуясь, они оказались в объятиях друг друга.
Так они стояли, утрачивая детскую невинность, а по улице к ним бежали трое, глухо и пугающе звучал топот их ног. Остановившись рядом с парочкой, они начали улюлюкать, прыгать и скакать вокруг, дико размахивая руками, дергая Бетти за длинные волосы, шлепая ее по заду, оттягивая галстук Джонатана, хлопая его по лицу, толкая и вертя их до тех пор, пока обессиленные, беспомощные, испуганные они не закачались, готовые упасть.
Но внезапно темная тень нависла над ними, и спокойный, низкий мужской голос произнес:
- Ну, хватит.
Это полицейский только что вывернул из-за угла.
Двое парней кинулись бежать, а третьего полисмен успел схватить. На долю секунды стало совершенно тихо, слышен был только удаляющийся топот да шумное дыхание Бетти и Джонатана. Но тут же пойманный молодец начал бешено брыкаться, стараясь вырваться. Он отчаянно лягнул полицейского в голеностопный сустав, тот вскрикнул и ослабил хватку. Парень бросился наутек, вслед своим приятелям.
В этот момент Джонатан Кобден выпрямился и увидел, как морщится от боли полицейский. Не раздумывая, он бросился за обидчиком.
- Нет! - закричала Бетти.
Но ей не стоило волноваться. Застигнутый Джонатаном врасплох, парень был сбит с ног силой его броска, пролетел несколько ярдов и упал. Затылком он стукнулся о бортик тротуара так, что послышался глухой удар. Когда полицейский пришел в себя от изумления, Джонатан стоял, обняв Бетти, и глядел на неподвижное тело. По улицам к ним бежали люди, среди них дядя Бетти.
- Бетти! Тебе плохо? Что случилось?
Звонким, взволнованным голосом Бетти воскликнула:
- Он замечательный, замечательный!
На миг все умолкли, казалось, даже перестали дышать, и посмотрели на нее. Затем полисмен, невысокий, как все лондонские полицейские, в этот момент понявший свою оплошность, с чувством произнес:
- Это действительно так. А теперь нам лучше бы вызвать "скорую". Этому малому, как видно, требуется помощь.
Примерно в то же время, когда совершалось нападение на Бетти и Джонатана, двое мальчишек повернули на Белл-Стрит в районе Челси. Один высокий, худощавый, говорил, а другой, пониже, но шире в плечах, шел по краю тротуара и слушал. Это были братья - Мартин и Ричард Уэст. И, как обычно, говорил больше Ричард:
- … все, что я могу сказать, так это то, что уж больно много нам твердят, в чем мы неправы, и совсем мало хвалят… Послушать этих стариков, так вообще ни один человек до двадцати одного года не имеет никакого представления об ответственности и не способен на себя ее взять. Но это чушь собачья. Просто чушь!
- А ты? - вставил Мартин, которого часто называли "Черпак".
- Что - я?
- Брал когда-нибудь на себя ответственность? - серьезно спросил Мартин.
- Ты прекрасно знаешь, что я… - у Ричарда перехватило дыхание, он вдруг понял, что попал в хорошо расставленный капкан, и его тон изменился. - Ты на моей ответственности, брат! Не знаю, что бы ты вообще делал без меня. Тебе уж лучше молчать!
Широкая обаятельная улыбка появилась на лице Мартина:
- И тебе тоже, если уж на то пошло. Я…
Они замолчали, потому что подошли к дому. В этот момент открылась парадная дверь, и на улицу торопливо вышел их отец, Роджер Уэст, главный следователь Скотленд-Ярда. Увидев их, он помахал рукой и сказал:
- Выведи машину из гаража, Головастик, я буду через минуту, - и он нырнул обратно в дом. Ричард по прозвищу "Головастик" отправился в гараж, а Мартин стал отпирать двойные ворота. И когда Роджер Уэст - крупный, всегда стремительный, будто никак не мог поспеть туда, куда ему было нужно, появился вновь, его черная машина уже стояла на обочине с работающим мотором.
- Серьезное дело, пап? - спросил Мартин.
- Еще не знаю, - ответил Роджер Уэст и, пока Ричард вылезал из машины, добавил: - Опять лондонская молодежь расшалилась. Надеюсь, вы у меня скоро повзрослеете.
- Ну вот! - возмущенно задохнулся Ричард, глядя, как отец садится за руль.
Глава вторая
ГЛАВНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ РОДЖЕР УЭСТ
Роджер Уэст услышал произнесенное младшим из сыновей "ну вот" и, гадая, что бы это могло значить, улыбнулся ему, потом подмигнул Мартину и снялся с места. Он двинулся довольно быстро, но замедлил ход, приблизившись к углу своей любимой Челси-Стрит, которая с одной стороны выходила на Кингс-Роуд, а с другой, попетляв, на Эмбанкмент. Было почти одиннадцать часов вечера, и большая часть транспорта, обычно движущегося из лондонского Вест-Энда и театров, уже схлынула, но поток машин, направляющихся из города, все еще не иссяк. Роджер свернул к Вест-Энду, минуя магазинчики, в витринах которых красовались ярко освещенные картинки или надписи. То и дело ему попадались парочки - обнявшись, прижавшись друг к другу, влюбленные ничего не замечали вокруг. У входа в темный, неосвещенный магазин ссорились юноша и девушка, девичье лицо было просто перекошено от злости. Любовь! Роджер криво, неохотно усмехнулся. Сегодня вечером этой юной любви здорово досталось, судя по сообщению, заставившему его покинуть дом, многотерпеливую жену и телевизор, по которому он намеревался посмотреть документальный фильм о студенческих волнениях в разных странах мира.
Студенческие волнения, правонарушения среди подростков, молодежная преступность - как ни называй, проблема от этого не становилась менее реальной и опасной, она все больше тревожила власти и, так или иначе, полицию. Как и многие служащие Скотленд-Ярда, Роджер с беспокойством думал, что молодежь совсем отбивается от рук. Эта фраза частенько бродила в его голове, но, когда он объехал Слоун-сквер и направился к Букингемскому дворцу и Бердкейдж-Уолк, он пристыдил себя. "Молодежь отбивается от рук…" А что, собственно, значит "молодежь"? Несколько сотен, может быть, тысяч юнцов в социальном срезе общества, которые отвечают этому обществу насилием? У кое-кого из них врожденная склонность к преступлению, они сами устанавливают свои законы, присваивают себе право творить суд. Других увлекает острота ощущений, романтика мятежа против общественных и юридических норм. Для полицейского, привыкшего иметь дело с результатами, а не с причинами, мотивация юношеской преступности не имеет большого значения, но если удается установить мотив, то ты на полпути к предотвращению преступления, а значит - и к победе.
Он свернул на Бердкейдж-Уолк; и тут тоже по обе стороны то и дело попадались предпочитающие густую тень юные влюбленные - как во всех лондонских парках.