Роджер Уэст проехал вдоль северной стороны Парламент-сквер, промчался позади залитого светом прожекторов здания парламента и огромного лунолицего "Биг Бена", часы которого как раз начали отбивать четверть двенадцатого, когда главный следователь свернул с Эмбанкмент к Скотленд-Ярду. Он оставил машину возле самых ступеней и торопливо поднялся по ним. Его сразу узнали несколько дежурных полисменов и два следователя. Все были чем-то озабочены. По ночам в Скотленд-Ярде обычно никого нет, исключение составляет лишь отдел информации. Уэст повернул к своему кабинету, окна которого выходили на Эмбанкмент и в темноте видны были огни Вестминстерского моста, нового Шелл-Хауза и Фестивал-Холла. Их сиянье отражалось в черной, маслянисто мерцающей воде Темзы. Он включил свет, подошел к внутреннему телефону, набрал номер отдела информации и, услышав мужской голос, сказал:
- Это Уэст. Какие новости?
- О происшествии в Уимблдон-Коммон?
- Да.
- Парень в больнице, в плохом состоянии. Зовут Уайнрайт.
- А девушка?
- Я не… - наступила пауза, слышны были голоса вдали от телефона. - Вы у себя, сэр?
Где же он еще мог быть?
- Да.
- К вам сюда направляются, как вы просили, мистер Эбботсон из Челси, а также мистер Мориарти из Уимблдона. Они располагают самой последней информацией.
- А что случилось в Шепердс-Буш?
- Там никто не пострадал, сэр, а задержанного везут сейчас в Каннон-Роу. Должен прибыть примерно минут через десять.
- Кто его сопровождает?
- Не знаю точно, сэр.
- Ну так узнайте и позаботьтесь, чтобы мне сообщили. Я направляюсь в Каннон-Роу.
- Есть, сэр.
- И если мистер Эбботсон или мистер Мориарти прибудут раньше, чем я вернусь, попросите их пройти в мой кабинет и подождать.
- Хорошо, сэр.
Роджер повесил трубку, бросил сердитый взгляд в окно и, засмотревшись в ночь, подумал, что настроение у него все хуже и хуже. Угнетал, действовал на нервы размах преступлений, совершенных молодыми и против молодых. Он был очень велик, и трудно было разобраться, где тут серьезные преступные действия, а где всего лишь плохо закончившиеся проказы. Тревогу вызывало то, что шалости все чаще заканчивались трагически. Хочешь или нет, думал Уэст, приходится признать, что в Лондоне нарастает волна насилия и, если ее не взять под контроль, она легко может выйти из берегов. Его работа как раз и заключалась в том, чтобы держать ее пбд контролем.
Минут через десять Уэст вышел из кабинета, отдал дежурным распоряжение насчет двух полицейских из районных отделений, которые должны скоро прибыть, и, спустившись по лестнице, направился через дорогу ко входу в полицейский участок Каннон-Роу, который примыкал к Скотленд-Ярду, но не был его частью. В дверях Уэста встретил полисмен.
- Мистер Кинг - старший инспектор Кинг - уже здесь, вместе с задержанным из Шепердс-Роу-Буш.
- Благодарю вас.
Полученная информация позволила Роджеру за несколько секунд настроиться на характер офицера, с которым ему предстояло встретиться. Он знал Кинга, одного из самых старых, надежных, но малопредприимчивых и не склонных к риску работников столичной полиции, человека семейного, религиозного.
Высокий, слегка сутулый, с несколько комичным выражением лица, Кинг ждал его в дежурной комнате.
- Здравствуйте, Кинг. Простите, что отнимаю ваше время, - сказал Роджер.
- Я думал, это я отнимаю у вас время, - ответил Кинг. - Кажись, не только мы работаем нынче ночью.
- Да, на данный момент есть еще два сообщения, - подтвердил Роджер. - Парень, которого вы задержали, может дать нам зацепку, поможет напасть на след.
- Ой, не думаю, - покачал головой Кинг. - Сомневаюсь, чтоб он был из какой-то шайки. Просто это один из тех молодых чертенят, что отбились от рук. Если бы не обстановка в целом по городу, можно было бы рассмотреть дело в районе. Практически, мы чуть не упустили его, парнишка, на которого напали… - он вкратце рассказал всю историю, позволив Роджеру оценить честность констебля, который произвел арест, и смелость юноши. - По свидетельству родственников, эта парочка просто шла домой.
- Задержанный что-то говорил?
- Рта не раскрыл, сэр.
- Что о нем известно?
- Ничего. В картотеке полиции данных о нем нет.
- Откуда он?
- Из Камберуэлла.
- Хм-м, - задумчиво произнес Роджер. - Не местный, значит, - хмурясь, он расхаживал по комнате. - Я собирался поговорить с ним сам, но он, пожалуй, вообразит себя больно важной птицей. Думаю, - он на минуту заколебался, прежде чем продолжить, - думаю, может, лучше вернуть его в районный участок и утром предъявить обычное обвинение в нарушении общественного порядка. Это будет предупреждением для некоторых молодых шалопаев. Пресса не обратит тогда на это особого внимания, что неминуемо произойдет, если мы будем вести дело здесь, - он опять помолчал и спросил: - У вас какие соображения на этот счет?
- Думаю, вы правы, - ответил Кинг.
- Много у вас там хлопот с молодежью?
- Да не больше обычного, - пожал плечами Кинг. - У нас всегда забот с ними хватало. Понять не могу, чего им сегодня не хватает. Видимо, жизнь у них слишком легкая, беззаботная.
- Может быть, - сказал Роджер. Если Кинг так думает, вряд ли он изменит свое мнение; молодежь никуда не годится - приговор вынесен и обжалованию не подлежит. - Вы уже видели мой запрос?
- Да. - Кинг вытащил из кармана свернутый лист бумаги. - Я еще раз прочитал его по дороге сюда, сэр. Наконец-то действительно взялись за этих молодых скотов.
"Скотов", - повторил про себя Уэст, а вслух сказал:
- Да, взялись. И я доведу это дело до конца.
- Трудно представить, кто бы мог справиться с ним лучше вас.
- Благодарю, - сухо произнес Роджер. - Но я бы с гораздо большим удовольствием занялся другими делами. Как вам кажется, были у задержанного какие-то личные причины нападать на эту пару - как, кстати, их зовут?
- Джонатан Кобден и Бетти Смит. Нет, абсолютно никаких. Юноша из хорошей семьи, постоянно посещает церковь. Ему шестнадцать, и он довольно смел для своих лет. А девушка приехала в гости к родственникам - она из Ридинга. Никаких сомнений, это просто случайное нападение трех молодых хулиганов, трех садистов, я так полагаю. И знаете, что я еще думаю?
"Ты думаешь, что следовало бы вновь ввести порку розгами", - предположил про себя Роджер, но вслух проговорил:
- Что же вы думаете?
- Этим молодым скотам не помешала бы хорошая порка.
- Возможно, - уклончиво сказал Роджер. - Я пришлю кого-нибудь поговорить с задержанным минут десять, а потом забирайте его и утром предъявите ему обвинение в суде Вест-Лондона.
- Хорошо, - Кинг выпрямился. - А я прослежу, чтобы вам отправили все, что мы можем вам дать, - он помахал свернутой бумагой. - Есть уже что-то стоящее?
- Опрос разослали только два дня назад, - напомнил ему Роджер.
Через несколько минут он вышел из Каннон-Роу, недовольный собой, Кингом, ситуацией; и, шагая к Скотленд-Ярду, вдыхая чудесный ночной воздух, он попытался посмеяться над собой. Две патрульные машины, взвыв, помчались из гаража по какому-то срочному вызову, может, совершено еще одно нападение на влюбленных. Подходя к кабинету, Уэст в очередной раз обдумывал содержание того документа, который Кинг доставал из кармана. Спиной к двери стояли два человека и читали экземпляр того же самого опросного листа, прикрепленного кнопками к доске объявлений на стене.
Оба обернулись, когда он вошел.
Старший инспектор Мориарти из Уимблдонского отделения полиции был невысоким, плотно сбитым, хорошо одетым и красивым человеком с темными, причесанными на косой пробор волосами. Его подбородок и щеки отливали синевой из-за успевшей отрасти за день щетины. С первого же взгляда можно было определить в нем ирландца или американца, легкий след провинциального ирландского акцента чувствовался в приятном голосе, ирландская порода угадывалась в голубых, глубоко посаженных глазах.
- Добрый вечер, сэр.
- Здравствуйте, - сказал Роджер, пожимая руки.
Эбботсон из Челси был шире, выше, тяжелее, с бледным лицом и двойным подбородком. В нем безошибочно читалось ланкаширское происхождение.
- Рады видеть вас, мистер Уэст.
- И я тоже, - ответил Роджер. - Садитесь, - он прошел за свой стол, они подвинули стулья.
Самому Роджеру Уэсту было лет сорок пять, в светлых волосах уже пробивалась седина. Внешне он был достаточно привлекателен, чтобы оправдывать когда-то заработанное прозвище "Красавчик", которое за эти годы накрепко прилипло к нему. Он все еще оставался самым молодым начальником отдела в Скотленд-Ярде. Высокое положение и невероятно быстрое продвижение по служебной лестнице дали ему чувство стабильности, уверенности в себе, которые сразу в нем угадывались. Восседая за столом, он походил на председателя собрания какой-нибудь государственной комиссии.
- Мне хотелось бы знать, совершены эти нападения на молодые пары по единому образцу или нет. А также связаны ли между собой разные виды юношеской и подростковой преступности. Единственная возможность ответить на эти вопросы, насколько я могу судить, - это получить мнение низовых подразделений, то есть из первых рук. Потом попытаться проанализировать эти мнения или заключения. Хотя, как говорится в моем служебном письме, я не думаю, что это поможет нам враз раскрыть совершенные преступления. Мы должны действовать по-новому.
Мориарти слушал очень внимательно. Эбботсон поджимал свои толстые губы и кивал головой,
- Поэтому нам очень важны все мельчайшие детали ночных нападений, - продолжал Роджер. - Когда мы получим их, мы сможем сравнить один случай с другим поэтапно. Я просил все отделения передать такие дела в одни руки - вы это знаете.
- Сказать, что я думаю? - предложил Эбботсон.
- Буду рад услышать.
- Среди молодежи всегда были испорченные люди, и сегодня они не стали намного хуже, чем в годы моей юности. Не стоит поднимать вокруг того, что они делают, слишком много шума, это вызовет у них ложное ощущение собственной значимости. И, если хотите знать мое мнение, парочки на моем участке сами нарываются на неприятности. Боже мой, до чего докатились эти длинноволосые идиоты в Челси!
Роджер подумал: "Он не хочет, чтоб его тревожили".
- Возьмите этого парня с моего участка, - говорил Эбботсон. - Когда мои ребята прибыли туда, он уже смылся. Его подружку могли уже десять раз изнасиловать, а ему хоть бы хны. И вы ничего не сделаете с таким слюнтяем, разве что вмажете ему хорошенько, если представится возможность. Чем он лучше напавших?
- И как же эта парочка нарывалась на неприятность? - спросил Роджер.
- Да как, лобызались, если так можно сказать, прямо на улице.
- Когда девушку нашли, - сказал Роджер, - она была практически голой и в истерике, так ведь? Ее одежда была облита, как мы предполагаем, серной кислотой, ткань просто расползалась на куски.
- Да. Счастье, что не попало ей в лицо, - подтвердил Эбботсон.
- Счастье, что у ее парня хватило присутствия духа и сообразительности сорвать с нее одежду, иначе у нее были бы очень серьезные ожоги тела, - резко проговорил Роджер.
- Как бы то ни было, после этого самоотверженного поступка он ее бросил и ушел, - холодно возразил Эбботсон. - По-моему, если учесть, что никто серьезно не пострадал, чуток грубости не помешает, будут себя на улице вести поприличнее, - и торопливо добавил: - Предупреждаю, я это говорю не в качестве доклада, не для записи.
- Я так и понял, - буркнул Роджер. Он не мог вспомнить, чтобы когда-то испытывал такое же враждебное чувство к младшему по званию.
- Я, конечно, постараюсь поймать паршивцев, если сумею… - начал Эбботсон.
- А если нет, то местным девушкам, видимо, придется быть скромнее и осмотрительнее, да?
- Клянусь, придется! Эта-то девица сейчас спит, ей сделали успокаивающий укол. Я оставил там в комнате женщину-полицейского. Она возьмет показания, когда та проснется.
- Отданы ли в вашем отделении какие-то особые распоряжения в связи с ситуацией в целом? - спросил Роджер.
- А-а, вы и минуты не потеряете! - воскликнул Эбботсон. - Обо всех преступлениях, совершенных молодыми или против молодых, следует немедленно докладывать в отделение, а отделения должны сразу сообщать вам. И у каждого должна быть одна из ваших отчетных форм, мистер Уэст.
- Хорошо, спасибо, - сказал Роджер. Он чувствовал себя усталым и подавленным. Эбботсон явно думал, что вокруг этих событий поднято слишком много шума. Эбботсон тоже выглядел уставшим и постаревшим; и он не мог прыгнуть выше себя.
- Пришлите мне завтра письменный доклад, - Уэст поднялся, вслед за ним встал Эбботсон и направился к двери. - Спокойной ночи, - дверь отворилась и затворилась, несколько минут было слышно, как стучат по коридору тяжелые шаги полицейского, потом они затихли.
Роджер повернулся к Мориарти.
- А вашему парню, как я понимаю, удрать не удалось?
- У моего ожоги третьей степени от кислоты на спине, ногах, руках, на затылке, - ответил Мориарти. - А у девушки обожжен лоб и немного щека. Если бы он не закрыл ее своим телом и не окунул сразу же в пруд Лег-о-Маттон, было бы гораздо хуже. Я могу представить, что кто-то подглядывает, фотографирует, чтоб потом шантажировать, или просто забавляется ради пикантных снимков, но когда дело доходит до кислоты - это придумывается специально, целенаправленно. - Мориарти помолчал, будто раздумывая, не слишком ли много он сказал, но все же продолжил: - Таково мое мнение, сэр.
Глава третья
МОТИВЫ
Мориарти сидел прямо, напряженно, явно готовясь к возражению, даже порицанию. Его глаза скрывались в такой глубокой тени, что, казалось, окружены приклеенными, искусственными ресницами. Внутреннее напряжение выдавали сцепленные руки, одна поставлена на деревянный подлокотник кресла, другая упирается в колено.
- Предположение, что это сделано специально, мало что нам дает, - спокойно сказал Роджер. - Какова цель - вот что нужно знать.
- Если мы знаем, что есть какая-то цель, это должно направить нас по верному пути.
- Возможно, такой целью было получение удовольствия от причинения боли. Вы это имеете в виду?
- Нет, сэр, я думаю, дело не в этом. Садисту захотелось бы посмотреть, как его жертвы страдают, мучаются. Ему было бы неинтересно брызгнуть и убежать. К тому же мешала темнота - они не могли быть даже уверены, что причинили боль.
У этого человека был живой ум.
- Если не садизм, то что? - настаивал Роджер.
- Есть две версии, - ровным тоном проговорил Мориарти.
- Только две?
- Я нашел две.
- Тем лучше.
Мориарти нахмурился. Затем, расслабившись, на миг улыбнулся, и сразу стало видно, что он еще молод; ему было около тридцати пяти, но в напряженном состоянии можно было дать на десять лет больше.
- Во-первых, нападение по личным причинам именно на эту пару, на этого мужчину. Ревнивый любовник, муж или даже брат. - Роджер не перебивал. - Во-вторых, это могло быть своего рода предупреждение.
- Предупреждение для кого?
- Для всех молодых влюбленных в Уимблдон-Коммон, - спокойно ответил Мориарти. Он выговаривал слова очень осторожно, видимо, готовый к тому, что его сейчас засмеют. Роджер увидел, как побелели суставы его пальцев, как обозначились морщинки в углах глаз и губ. Затем они постепенно разгладились, смягчились и совершенно исчезли, когда Роджер произнес:
- Своего рода кампания по очищению нравов?
- Вам уже приходила такая мысль, сэр?
- Да, я тоже думал об этом. Но, на мой взгляд, существуют еще две возможных причины. Одну из них, правда, по-настоящему не назовешь мотивом. Это может быть, допустим, серия подражательных преступлений, смесь похоти, сексуальной неудовлетворенности и даже извращенности. И еще: так мог действовать человек, у которого, скажем так, с головой не все в порядке.
- Да, пожалуй… Но - "подражательные"?
- За последние четыре недели, - спокойно отреагировал Роджер, - у нас в Лондоне было пять случаев разбрызгивания серной кислоты в парках и других общественных местах.
- Я знаю, - кивнул Мориарти. - Эппинг-Форест, Хампстед-Хит, Риджентс-Парк, Гайд-Парк и вот теперь Уимблдон-Коммон. Вы серьезно считаете, что это подражательные преступления?
- Я думаю, это возможно.
- Я проработал версию, что все они совершены одной и той же группой, - сказал Мориарти. - В каждом случае использовалась одна и та же кислота - концентрированная серная.
- Откуда вы знаете? - быстро спросил Роджер.
- Я проверил эти данные в каждом отделении полиции, сэр.
- Значит, вы уже работали над этим делом, да?
- Да, это так.
- Зачем? - удивился Роджер. - Разве у вас мало текущей работы?
- Да больше, чем достаточно, - подтвердил Мориарти. - Трудно сказать, зачем я это делал, сэр. Может, потому, что, когда я поступил работать в полицию двенадцать лет назад, первое мое дело тоже было связано с кислотой. Молодая женщина оставила одного мужчину ради другого, и брошенный вылил на нее концентрированную серную кислоту. Это было…
- Дело Парадиза? - перебил Роджер.
- Да, сэр. Вы вели его, и тогда я в первый раз с вами встретился. Это я нашел женщину на заднем дворе. Она стонала, меня это просто потрясло - и, в общем-то, такое не забывается. На мой взгляд, это самое ужасное преступление из всех.
- Да, немного найдется хуже, - задумчиво подтвердил Роджер. - Итак, вы считаете, что в нынешних случаях кислоту разбрызгивали одни и те же люди. Что заставляет вас допускать такую возможность?
- Основные моменты во всех случаях совпадают, - ответил Мориарти. - Выбирается место, где парочки часто уединяются. Никакого предупреждения - в моем деле, например, девушке показалось, что кто-то чихнул, но она не была уверена. Вспышки света, предположительно фотосъемка…
- Только предположительно?
- Возможно, эти вспышки нужны для того, чтобы ослепить жертвы или посмотреть, что парочки делают. После вспышек света сразу в дело шла кислота. В моем случае впервые парень закрыл собой девушку. Обычно, когда вспыхивает свет, естественная реакция - вскочить на ноги, а это значит, что девушке, как правило, достается гораздо большая доза кислоты.
- Из чего? Из пульверизатора?
- Пульверизатора особого типа, - сказал Мориарти. - Э-э… сейчас покажу, что я имею в виду, сэр. - Он вытащил сложенный лист бумаги и, расправив, положил его перед Роджером. В центре были условно нарисованы две фигуры, расположенные близко друг к другу, а вокруг них шли круги, обозначенные разным цветом, - черный, зеленый, красный, синий и фиолетовый. Круги не совпадали в точности друг с другом. - Это схема распыления кислоты. В каждом случае экспертами тщательно исследовались трава и кусты, устанавливался радиус попадания кислоты. Я просмотрел их все и скопировал. Сегодняшний круг фиолетовый. Видите, что это значит? - нетерпеливо спросил Мориарти.
Роджер кивнул, не прерывая его рассуждений.