- Итак, когда вы впервые увидели машину в каменоломне, мистер Бакстон? - Сейчас Вексфорд полагался на собственную интуицию и на то, что ему рассказали Бёрден и Вайн. И он не ошибся: лицо Бакстона сделалось пунцовым.
- Вчера утром. А что, они вам не передали?
- Они передали все, что вы говорили. Но чего они не смогли передать, потому что сами этого не знали, - так это причины, по которой вы вчера приехали сюда. Со сбоем в отоплении ваш приезд никак не связан, поскольку вы о нем не знали. В своем лондонском офисе вы сказали мистеру Антонио Беллини, что отправляетесь на похороны в Годалминг. А ваша жена после телефонного разговора с вами решила, что вы в Гилфорде.
- Но она уже сказала, что ошиблась.
- А мистер Беллини тоже ошибся? Когда инспектор Бёрден позвонил ему домой вчера в девять вечера, он, кажется, с полной уверенностью передал нам ваши слова.
Питер Бакстон вздохнул с деланным нетерпением:
- Что все это значит? Я приехал сюда. В свой собственный дом. В этом есть что-то необычное? Это ведь не вторжение в чужую собственность, чтобы попасть сюда, я не взламывал замков. Это мой дом. У меня есть полное право находиться здесь. Я нашел в лесу машину и сообщил об этом в полицию. Но что плохого вы видите во всем этом?
- На первый взгляд, вроде бы и ничего. Звучит очень гражданственно. И все же, когда вы впервые увидели машину в каменоломне? В ваш последний приезд сюда? В субботу, второго декабря, почти три недели назад?
- Не понимаю, к чему вы клоните. - Бакстон вскочил и выглянул из окна. - Что все эти люди делают на моей земле? Кто они вообще такие? Чего они ищут?
- Во-первых, они не на вашей земле, а на земле мистера Митчелла. Это полицейские, которые ищут пропавших детей, а сознательные члены нашего общества им в этом помогают. Мы хотели бы обыскать и вашу землю тоже. Уверен, вы, со своей стороны, не станете возражать.
- Я об этом ничего не знаю, - ответил Бакстон. - Совсем ничего. Здесь моя жена. И у нас на этот счет одно мнение. Мы не хотим, чтобы нас задерживали здесь, мы хотим уехать домой.
Шэронн Бакстон принадлежала к тому типу женщин, который никогда не привлекал Вексфорда, поскольку обычно ему нравились миловидные и добродушные брюнетки с фигурой, напоминающей песочные часы. Но даже он признал ее красоту. А если бы не высокомерие у нее на сердитом лице, Шэронн была бы еще красивее. Вместо того чтобы сказать "доброе утро", или "здравствуйте", или хотя бы "привет", она проговорила:
- Нам незачем оставаться здесь. У нас срочные дела в Лондоне. Все-таки Рождество как-никак. Или вы этого не заметили?
Ее голос и выговор явно нуждались в шлифовке и огранке, но, в отличие от лица, их не получили.
Вексфорд проигнорировал ее. Он обратился к мужу:
- Спасибо за любезное разрешение. Эти поиски очень важны и мы постараемся обращаться с вашей собственностью как можно бережнее.
- Но я еще ничего не разрешал. И не разрешу. До тех пор, пока вы не позволите нам уехать. Это честная сделка, не так ли? Позвольте нам вернуться в Лондон, а мы позволим вам все тут обыскивать хоть до Нового года.
Вексфорд, просматривавший свои записи, захлопнул блокнот. Ему хотелось перефразировать "Алису в Зазеркалье": "Полицейские не вступают в сделки". Но вместо этого он сказал:
- В таком случае мне придется получить ордер на арест. Я не имею права задерживать вас здесь, но позвольте напомнить, что препятствовать полиции в ведении расследования - преступление.
- Мы остаемся, - сказала Шэронн Бакстон. - Но запишите, пожалуйста, что мы не желаем, чтобы нас обыскивали и не желаем видеть здесь кого-либо из вас.
На вскрытии присутствовал Бёрден. Удивительно, но его, такого холеного мужчину с утонченным вкусом, вид вскрытого трупа почти не тронул. Он взирал на происходившее так невозмутимо, словно смотрел по телевизору комедийный сериал о больнице. Вексфорд относился к этому совсем иначе, но, давно приучившись прятать свои истинные чувства, приехал, когда все уже было почти закончено. Хилари, лорд Тремлетт, чей юмор еще больше почернел с тех пор, как он сделался пэром, как раз отпускал шуточки: дескать, можно было бы найти мертвого барана и ради родственников на скорую руку провести на трупе пластическую операцию. Его, видимо, немало повеселил дантист, который должен был заглянуть трупу в рот, чтобы сравнить расположение зубов с тем, что имелось у него на снимке, и найти зуб со слетевшей коронкой. Дантиста, не привыкшего к таким зрелищам, стошнило, и, прежде чем заглянуть трупу в рот, он попросил стакан воды.
- Это все же она, - сказал Бёрден так же сухо, как Тремлетт отозвался о бедном дантисте. - Это Джоанна Трой.
- Надо пригласить Эффи Трой, чтобы и она подтвердила, - проговорил Вексфорд, вспомнив, что и раньше в их практике случались ошибочные опознания личности. - Она очень чувствительная женщина, и лорду Тремлетту придется как-то привести лицо в порядок. А от чего она умерла?
Тремлетт принялся стягивать с рук перчатки.
- От удара по голове. Скорее всего, смерть наступила мгновенно. Удар мог быть нанесен старым добрым проверенным средством - тупым предметом, хотя я думаю, что нет. Я склоняюсь к тому, что она упала и ударилась головой обо что-то твердое, возможно, о землю, но не там, где мягкая почва. И, конечно, это произошло не в вашем любимом лесу, там почва не убила бы ее, а скорее затянула бы, как трясина в "Собаке Баскервиллей".
- Может, она ударилась в самой машине? - спросил Вексфорд. - То есть когда машина перевернулась в каменоломне, она могла удариться о лобовое стекло так сильно, что погибла.
- Об этом вам больше расскажут ваши парни. Можно поискать следы на стекле и все прочее. Но я что-то сомневаюсь. Сомневаюсь, что она вела машину. И сомнения мои велики. Экая досада, что я не смог осмотреть ее раньше, она ведь уже месяц как умерла.
- Вы бы осмотрели, если бы мы об этом знали, - сказал Вексфорд. Но благодаря тому клоуну… - А могло падение или удар выбить коронку с ее зуба?
- Откуда же мне знать. Я не ортодонт. Я всего лишь простой мясник. Могло и выбить. Но наверняка сказать не могу. Все остальное у нее в порядке, беременна она не была. Вам придется как-то по-человечески все это изложить, потому что из моего доклада вы не поймете ни слова.
- Я сыт этим человеком по горло, больше не могу, - сказал Бёрден, когда они вернулись в кабинет Вексфорда. - Я готов работать с другим - как там его фамилия? Маврикиев? - в любое время.
- Да, в этом ты не одинок. Что она делала в лесу Пэссингэм-Холла, Майк, как она там оказалась? Я осмотрел окрестности после того, как этот идиот Бакстон попытался заключить со мной сделку. Я поднялся в каменоломню и обошел лес. Там такая красота, а весной будет еще красивее, - что-то вроде поляны посреди леса и деревья вокруг, но кроме каменоломни и деревьев я больше ничего не увидел. Если не она вела машину, то кто? И где сейчас Джайлз и Софи Дейд?
- Следствие в самом разгаре. А к обеду у нас на руках уже будет ордер на обыск земель Бакстона.
- К тому времени начнет темнеть. Я рад, что мне удалось задержать Бакстонов, они у меня еще и на Рождество здесь останутся, а если постараюсь, то и до самого Нового года. Ты знаешь, обычно я не такой мстительный, но этого человека мне очень хочется взять под домашний арест.
- А божественной Шэронн придется самой ехать в ближайший супермаркет за продуктами и самой покупать мороженную индейку, - вставил Бёрден, - а еще упаковку теста для рождественского пудинга. И готовить все самой.
- Если б я был человеком религиозным, то сказал бы тебе - не богохульствуй.
В обед пошел снег. В Кингсмаркэме и к востоку от него это было впервые за последние семь лет. Поиски на земле Рика Митчелла завершились в пятнадцать тридцать, и все задействованные в них - полицейские из Кента, среднего Суссекса и жители деревни Пэссингэм-Сент-Джон - собрались в просторной кухне дома Митчелла. Здесь Рик потчевал всех чаем в больших кружках (с виски), только что испеченными лепешками, миндальным кексом и язвительным рассказом о том, как Питер Бакстон обошелся с ним прошлым утром. Это был рассказ, обличающий неблагодарность, заносчивость городских жителей и их презрение к честным фермерам. И если Бакстон воображает, что он, Рик, собирается продать ему хотя бы пол-акра земли, то сильно ошибается. А что касается Шэронн, то тут, по словам миссис Митчелл, крупной женщины в гамашах и кричаще-розовом свитере, все было "проще пареной репы": Бакстон ей нужен только из-за денег. Этому браку можно дать еще год от силы.
Когда гости уходили, снег все еще шел, одевал все вокруг в белое, искрился в темноте и скрывал под собой тела или свежевырытые могилы. За вечер, по словам ведущего прогноза погоды после десятичасовых новостей, глубина снежного покрова достигла 12,7 см. Это могли понять лишь те, кто моложе шестнадцати. Вексфорд выглянул на улицу - для него высота была пять дюймов. Он подождал, пока Дора уляжется спать, и только потом красиво упаковал духи, которые купил для нее, фотографию ее четверых внуков - двух мальчиков и двух девочек - в серебряной рамке и розовый шелковый жакет, который, по уверениям Бёрдена, обязательно ей должен был подойти. Он не был силен в упаковке подарков, и у него плохо получилось. Когда он поднялся в спальню, Дора уже спала. Он спрятал подарок в глубине шкафа, лег в постель и полежал немного без сна, размышляя о том, не случится ли еще одно наводнение, когда снег начнет таять.
Машина Джорджа Троя оказалась настоящим информационным рогом изобилия. Внутри повсюду были отпечатки пальцев, и большинство принадлежало Джоанне. Но, если судить по отпечаткам, складывалось такое впечатление, что машину вообще никто не вел: осмотр руля и рычага переключения передач и лобового стекла ничего не дало: с них отпечатки были тщательно стерты. В салоне беспорядок, на заднем сиденье разбросаны книги, на полу тоже валялись книги и бумаги, в одном из кармашков задней двери лежали шоколадные обертки и полупустая бутылка воды, смятый чек с автозаправки. В бардачке - солнечные очки, две шариковые ручки, блокнот, расческа и два завернутых в бумагу леденца. Волоски, найденные на заднем сиденье, принадлежали Джоанне, остальные, возможно, - Джорджу Трою и его жене. Волосы, найденные на полу в передней части машины, прекрасные молодые волосы вполне могли упасть с головы Софи Дейд. Их отправили в лабораторию для сравнения с волосами, оставленными на ее расческе дома.
В багажнике лежал вещевой мешок - небольшой, темно-синий, с белыми инициалами "ДРТ" сбоку. Внутри оказались чистые черные джинсы, чистая белая футболка, чистый белый лифчик и трусики, пара серых носков, серая шерстяная кофта на пуговицах, два ношеных лифчика, двое ношеных трусиков и две пары ношеных носков в пакете из "Марка-энд-Спенсера". В лежавшей сверху косметичке были зубная щетка, баночка детской присыпки, пакетик шампуня и флакон очень дорогих духов "Форевер энд Эвер" от Диора. Вексфорд изумился - вот уж чего он не ожидал здесь найти! Он удивился бы больше, только если бы в мешке оказался еще и пеньюар от кутюр.
Его озадачила и одежда на трупе. На ногах черные кроссовки, а тело прикрывала лишь бледно-голубая футболка, едва доходящая до колен, - такая по размеру годится, скорее, очень крупному мужчине. И ничего больше - ни нижнего белья, ни носков. А если она душилась "Форевер энд Эвер", то от запаха не осталась и следа.
За два дня до Рождества Эффи Трой пришла в морг и опознала свою падчерицу Джоанну Рэчел Трой. Она сделала это спокойно, даже не дрогнув, но, когда отвернулась и лицо снова накрыли, стало видно, что она смертельно побледнела. Вексфорд проводил ее до дома на Форест-роуд и провел полчаса с безутешным отцом. Видимо, Джорджу Трою даже в голову не приходило, что с дочкой могло приключиться что-то настолько серьезное, что с ней могло произойти худшее - смерть. Такое ему даже в страшном сне не снилось. С ней всегда все было в порядке, она была разумной девушкой и знала, что делает. Сначала он просто отказывался верить, потом впал в невыразимое отчаяние - невыразимое в буквальном смысле: ужас иссушил потоки и реки слов, без которых его, казалось, нельзя было представить. Он только смотрел на Вексфорда, открыв рот и тряся головой. Жена пыталась подготовить его, но из всех ее предупреждений и предостережений он вынес только мысль о том, что у Джоанны могли возникнуть проблемы с законом и она по какой-то подозрительной причине решила покинуть страну. Он отказывался даже думать, что его дочь мертва, убита, поэтому новость сразила его наповал.
Вексфорд уходил, но знал, что оставляет Джорджа Троя в надежных руках: он сказал Эффи, что они с мужем могут смело обращаться за помощью к психологу и за любой поддержкой, хотя и не верил, что от этого им станет легче. Следующие на очереди - Дейды, и он направился к ним по Линдхерстскому проезду, мимо домов, где во дворах стояли кипарисы, украшенные гирляндами, а в окнах виднелись елки с бумажными фонариками, ангелами и яслями. Не было ничего такого только в окнах "Антрима" - ни один лучик оттуда не освещал это темное хмурое утро. Ему снова пришлось сказать Дейдам, что до сих пор ничего не известно о местонахождении их сына и дочери, но тело Джоанны Трой найдено. Отсутствие новостей - хорошая новость, и эта миссия была гораздо легче той, которую ему пришлось выполнить в доме отца Джоанны.
Они тут же стали расспрашивать его, Катрина - умоляюще, а Роджер - требовательно и грубо. Дейд задал вопрос, которого Вексфорду никогда не доводилось слышать в подобных обстоятельствах:
- Почему полиция так старалась найти Джоанну, а не моих детей?
Вексфорд не хотел акцентировать внимание на том, что поиски в Пэссингэм-Сент-Джон продолжаются, иначе это прозвучало бы так, словно там ищут тела (хотя на самом деле именно этим они и занимались), но упомянуть поиски пришлось, и Катрина разрыдалась. Она в слезах выбежала из комнаты, и Вексфорд понял: такой возможности у него больше не будет, - хоть и сознавал, что берет на себя огонь, который сейчас неминуемо вспыхнет. Он спросил грубовато, без обиняков:
- У вас когда-нибудь возникал повод думать, что Джоанна влюблена в вас?
- Что?
"Что" - это не ответ, подумал Вексфорд.
- Вы слышали мой вопрос, мистер Дейд. Так был ли у вас повод? А вы сами никогда не проявляли к ней интереса? Она вас не привлекала?
Дейд зарычал, как лев, - слов было не разобрать, ничего внятного. А с кухни доносились рыдания Катрины.
- Всего хорошего, - сказал Вексфорд, а потом уже мягче добавил: - Возможно, скоро вы мне снова понадобитесь.
В канун Рождества выпало еще больше снега, и поиски детей временно прекратили. Пока не было ни их следа, ни единой улики, которая подсказала бы, где они сейчас.
Позже в тот же день Вексфорду позвонили из лаборатории и сообщили, что волос, найденный в машине, не принадлежит Софи Дейд - он упал с головы какого-то неизвестного ребенка. Вексфорд не мог понять, почему преступник перенес в машину вещи Джоанны, но не детей.
Глава 14
Вексфорд и его подчиненные решили на Рождество не беспокоить допросами ни Дейдов, ни особенно Троев - но не потому, что хотели, не испортив себе веселья, спокойно отпраздновать, а просто чувствовали, что это было бы неправильно и жестоко. Самому инспектору Рождество никогда не приносило особого удовольствия, а уж нынешнее - тем более. Но Дора этот праздник любила. Казалось, один вид их занесенного блестящим снегом сада вдохновлял ее на эти - каждый раз неизбежные - кулинарные подвиги, сервировку стола и наведение чистоты.
- Не нравится мне, как он засыпает все вокруг, - сказал Вексфорд. - Ненавижу, когда говорят "снежное покрывало", терпеть этого не могу. Как будто все и вся укладывается в постель и наступает ожидание.
- Какое еще ожидание? Ты о чем?
- Не знаю. Не любитель я всех этих спячек и бездействия, когда все перестают заниматься делом.
- А ты займись делами, - ответила Дора. - Они тебя как раз ждут: надо открыть бутылку красного вина, чтобы оно немного подышало, и посмотреть, достаточно ли у нас льда. О да, и проверь, как там у нас с рюмками для ликера - на случай, если кто-то захочет после обеда абрикосового бренди или "куантро".
Кем-то, кто пожелает после обеда ликера, могли быть Сильвия с Кэллумом и Шейла с Полом. Они, конечно, придут с детьми - Беном и Робином Сильвии и Шейлиными Амулет и новорожденной Аннушкой - хотя почти все называли их Эми и Энни.
- Дорогой, ты не мог бы проверить, есть ли у нас апельсиновый сок и кока-кола, - попросила Дора.
- Ты приготовила подарок для Чэпмена?
- Для Кэла, Рег. Тебе пора к этому привыкать. Конечно, приготовила.
Предложение Бакстонов приготовить для них рождественский ужин Полин Пирсон восприняла как насмешку.
- Ни одна живая душа не согласится на это, миссис Бакстон. Только не в Рождество. Все будут готовить для себя, разве не знаете? Прошли времена моих бабушек, которые сгорали от желания прислуживать господам. Нет, ну что вы, я не говорю, что господа перевелись, только не в нашем бесклассовом обществе, и слава богу. Вы хотите полностью разморозить купленную вами птичку? Начинать нужно за день до приготовления, иначе ничего не выйдет. Если внутри останется хоть немного льда, у вас получится настоящая сальмонелла, а то и хуже. У одной леди, которую знает моя тетушка, в результате получилась та штука, которую женщины колют в лицо - как она там называется? Бот-чего-то - из полуразмороженной индейки.
То, что Шэронн не умеет готовить, стало для Питера настоящим открытием. Его корни, видимо, еще давали о себе знать, может быть, поэтому он полагал и даже считал само собой разумеющимся, что женщина должна уметь приготовить обыкновенный ужин - этого у женщин не отнять, оно у них в крови. А Шэронн готовить не умела. Она беспомощно посмотрела на то, как медленно оттаивает индейка, и спросила Питера, почему они не могут пойти куда-нибудь пообедать.
- Потому что куда бы мы ни пришли, нам везде скажут, что все столики для рождественского ужина были зарезервированы еще несколько месяцев назад.
- Не говори ужин, когда имеешь в виду обед, Питер, это не одно и то же.
- Все говорят - рождественский ужин. Независимо от времени суток - ужин и все тут.
Индейку Питер приготовил сам. Он полил ее маслом, засунул в духовку и оставил там на шесть часов. Могло быть и хуже. Еще у него были консервированная картошка, замороженный горошек и соус "Бисто", он был почти горд тем, что у него получилось. После большого глотка односолодового виски дело пошло еще лучше, и к тому времени, когда все было готово, он едва стоял на ногах и был рад наконец присесть.