- Ну, мне пора, - наконец сказал он. Кводрант быстро поставил книгу на полку и взял жену под руку. Ее пальцы крепко сжали рукав его смокинга. Внезапно Уэксфорд почувствовал, насколько они близки, эти муж и жена, но при всем том в их близости угадывалось отсутствие секса. "Брат и сестра, - подумал Уэксфорд. - Птолемей и Клеопатра".
- Спокойной ночи, миссис Кводрант, - сказал он. - Вы мне оказали большую помощь. Простите, что побеспокоил… - Уэксфорд взглянул на часы, - в столь поздний час, - прибавил он, припомнив Кводранту его враждебность при встрече.
- Пустяки, господин главный инспектор, - и она засмеялась, как счастливая, уверенная в себе жена, у которой преданный, верный ей муж.
Они вместе проводили его до дверей. Кводрант был любезен, обходителен, как всегда, но рука, та самая, на рукав которой легли пальцы Фабии, была с такой силой сжата в кулак, что костяшки под смуглой кожей выступали, как белые камешки.
* * *
У стены полицейского участка кто-то оставил свой велосипед. Велосипед был оснащен могучими фарами, внушительного вида коробкой с инструментами и надежной корзиной на багажнике. Уэксфорд вошел в вестибюль и едва не столкнулся с полной светловолосой женщиной в кожаной ветровке поверх широкой юбки.
- Прошу прощения.
- Ничего, ничего, - сказала она. - Все кости целы. Вы, наверняка, не самый главный тут инспектор, правильно?
Дежурный за стойкой ухмыльнулся; чтобы скрыть это, закашлялся и закрыл рот рукой.
- Я главный инспектор Уэксфорд. Чем могу служить?
Она порылась в рюкзачке и что-то оттуда достала.
- Дело в том, - сказала она, - что я вроде бы должна вам помочь. Один из ваших голубчиков побывал у меня в моем коттедже…
- Мисс Кларк, - сказал Уэксфорд, - пожалуйста, давайте пройдем ко мне в кабинет.
В нем вдруг проснулась надежда. Наконец, кто-то сам к нему пришел, и это может изменить дело. Но надежда как появилась, так и исчезла, когда он увидел, что она держит в руке. Увы, это была всего лишь еще одна фотография.
- Я нашла ее среди всякого другого барахла, - сказала мисс Кларк. - Если вам, вроде того, надо собрать сведения о том, кто знал Маргарет, может, этот снимок вам пригодится.
Это была увеличенная фотография. На ней были сняты двенадцать девочек, расположившихся в два ряда. Судя по всему, снимок был любительский.
- Снимала Ди, - сказала мисс Кларк, - то есть Ди Стивенс. Это лучшие силы нашего шестого класса, - она посмотрела на Уэксфорда, как школьница на учителя, школьница, которая сообразила, что, наверно, сморозила глупость. - Возьмите, может, понадобится.
Уэксфорд опустил снимок в карман, решив, что рассмотрит его потом когда-нибудь, сомневаясь в том, что у него скоро дойдут до него руки. Когда он провожал мисс Кларк, ему навстречу попался сержант Мартин, которого он посылал снять показания у менеджера супермаркета. Тот доложил, что в магазине не вели подсчет, сколько розовых косынок было продано за неделю, у них была общая цифра проданных косынок разных цветов. Партия этих косынок поступила в продажу в понедельник, к субботнему вечеру всего было продано двадцать шесть косынок. Менеджер сообщил, что примерно двадцать пять процентов партии составляли розовые косынки, и по его грубым подсчетам было куплено шесть.
Уэксфорд послал Мартина во Флэгфорд, чтобы тот разыскал Джанет Типпинг. Затем он набрал номер телефона Друри. Ему ответил Берден. В доме, доложил он, больше ничего обнаружено не было. Миссис Друри гостила у сестры в Гастингсе, но у сестры телефона нет.
- Мартину придется туда съездить, - сказал Уэксфорд. - Ты мне будешь нужен здесь. Какие вести от Спелмана?
- Во вторник они закрылись ровно в пять тридцать. Друри взял заказ своей жены в среду.
- Зачем ему покупать овощи? Они же у него растут в огороде.
- Там был заказ на помидоры, огурцы и горох, сэр.
- По-моему, это фрукты, а не овощи. Да, кстати, раз уж речь зашла о садоводстве. Я собираюсь вам туда подбросить осветительные установки, и тогда можно будет начать копать. Возможно, кошелек миссис Парсонс вместе с ключом растет у Друри где-нибудь среди картофельных грядок.
Друри был в плачевном состоянии, когда Уэксфорд вернулся в дом на Спарта-гроув. Он механически ходил из угла в угол, и было заметно, что у него подкашиваются ноги.
- Тут ему было дурно, - сказал Гейтс.
- Плохое пищеварение, - сказал Уэксфорд. - Может, ты думаешь, я пришел справиться о его здоровье?
Обыск был закончен, и в доме, казалось, стало больше порядка по сравнению с тем, что было до обыска. Когда привезли осветительные установки, Брайант и Гейтс начали рыть там, где росла картошка. Бледный, как мел, Друри смотрел в окно, там выворачивали с корнями пласты земли. "Человек этот, - думал Уэксфорд, - когда-то сказал, что без Маргарет Годфри жизнь его потеряет всякий смысл, станет невыносимой. Имел ли он в виду, что жизнь станет для него невыносимой, если Маргарет будет принадлежать другому?".
- Друри, я хочу, чтобы вы поехали со мной в участок.
- Вы что, хотите меня арестовать?
- Мне надо задать вам еще несколько вопросов, - сказал Уэксфорд. - Всего два-три вопроса.
Тем временем Берден съездил в Помфрет, разбудил дядю Друри, мастера по ремонту металлических изделий, и проверил алиби его племянника.
- Дад всегда по вторникам уезжает рано, - проворчал дядя. - И с каждой неделей все раньше и раньше, такое дело. Если б в четверть, а то больше в пять норовит.
- Значит, по-вашему, в прошлый вторник он уехал около пяти?
- Не хочу сказать, что около или в пять, нет. Так, что-то в десять минут, в четверть шестого. Я работаю, сижу, а Дад входит и говорит: "Дядя, я поехал". Я проверять его буду, что ли?
- Значит, вы говорите, что это было в десять минут шестого. Или в четверть шестого?
- Да хоть в двадцать минут шестого, откуда мне знать?
Все еще слегка моросил дождь. Мокрое шоссе, казалось, было черного цвета и блестело под дорожными огнями. Вполне правдоподобно, что мисс Свитинг видела здесь днем много людей, но теперь в лесу и на проселке не было никого. Дул ветер, и верхушки деревьев качались. Берден притормозил. Он медленно ехал и размышлял. "Странно, - думал он, - что такой скромный, ничем не примечательный деревенский уголок из-за того, что какой-то неизвестный злодей избрал его местом свершения своего черного дела, превратился в центр притяжения любопытных, прославившись дурной славой, и, вероятно, на многие годы вперед будет греметь как достопримечательность этих краев, привлекая проезжих и туристов. Так что флэгфордскому замку придется уступить свое главенствующее место в списке местных достопримечательностей: кажется, в лес Пруитта устремится гораздо больше народа, чем к знаменитым историческим шедеврам архитектуры".
Во дворике у входа в полицейский Участок Берден встретил Мартина. Тот так и не нашел Джанет Типпинг. В субботу вечером она обычно уезжала куда-нибудь со своим дружком, и ее мать, скрывая под маской равнодушия вздорный характер, сказала, что ее дочке ничего не стоит вернуться и в час, и в два ночи. В доме было не убрано, мамаша была неряха. Она не знала, куда поехала дочь, а когда ее попросили ответить хотя бы предположительно, сказала, что, наверно, она поехала с другом на побережье покататься на его мопеде.
Берден постучался в дверь к Уэксфорду, и тот крикнул, чтобы он вошел.
Друри и Уэксфорд сидели через стол друг против друга.
- Так, давайте снова вернемся к тому, что вы делали во вторник вечером, - говорил Уэксфорд.
Берден тихонько прошел и сел на одно из кресел, выполненных в форме ложки для микстуры, из нержавеющей стали, с красным твидовым сиденьем. Настенные часы, которые висели между шкафом с подшивками дел и картой Кингсмаркхэма, показывали, что до полуночи оставалось десять минут.
- Я уехал из мастерской в четверть шестого и поехал прямо во Флэгфорд. Когда я туда приехал, "Спелман" был уже закрыт, поэтому я обошел его сзади, где у них теплицы, и два раза покричал, но никто не вышел, уже все ушли. Послушайте, я же вам уже про это рассказывал.
- Хорошо, Друри, но предположим, что у меня плохая память.
Друри говорил совсем тоненьким голоском, срывающимся на визг от напряжения. Он достал носовой платок и обтер пот со лба.
- Я посмотрел, может, они где оставили мой заказ снаружи, но не нашел, - Друри прокашлялся. - Мне вообще эти овощи, которые жене нужны к чаю, ни к чему. Я проехал на малой скорости по деревне: думал, увижу где мистера Спелмана, и он мне сам отдаст заказ, но нигде его не увидел.
- А, может быть, вы увидели кого-нибудь еще, из тех, кого вы знали, когда жили во Флэгфорде?
- Там гуляла какая-то молодежь, - сказал Друри. - Я не знаю, кто они такие, мне не знакомы. Да послушайте, остальное я уже рассказывал. Я пошел в "Лебедь", там меня обслуживала девушка…
- Что вы пили?
- Я взял полпинты горького пива, - он покраснел.
"Потому что лгал, или сознавал, что нарушил запрет своей церкви?", - задал себе вопрос Берден.
- Там никого не было, когда я вошел. Я кашлянул, и через некоторое время ко мне вышла та девушка, она вышла оттуда, где кухня. Я заказал пиво и сразу заплатил. Она должна была меня запомнить.
- Не беспокойтесь, мы ее о вас спросим.
- Но она в баре не осталась, она опять ушла. Я был в баре один. Когда я допил пиво, я опять поехал к "Спелману" посмотреть, может, там пришел кто. Но там опять никого не было, и я поехал домой.
Друри вскочил и с силой вцепился двумя руками в край стола. Стопка бумаг съехала чуть в сторону, на телефоне брякнула телефонная трубка.
- Да послушайте, - закричал он, - я же вам сказал! Я не мог, я не способен поднять руку на Маргарет!
- Сядьте, - приказал Уэксфорд, и Друри осел, съежился на своем стуле, его лицо дергалось. - Вы ведь ее очень ревновали, так, да? - теперь Уэксфорд говорил сочувствующим тоном, словно вел душевную беседу, а не допрос. - Вы хотели, чтобы кроме вас у нее не было больше друзей, правильно?
- Нет, это неправда, - он пытался кричать, но у него пропадал голос. - Она была просто моей подружкой. При чем тут ревность? Я даже не понимаю, о чем вы говорите. Конечно, мне было бы неприятно, если бы она ходила гулять с другими мальчиками, раз уж она ходила гулять со мной.
- Друри, вы были ее любовником?
- Нет, не был! - Друри покраснел, оскорбленный таким вопросом. - Вы не имеете права спрашивать меня про такие вещи! Мне тогда было всего восемнадцать.
- Вы дарили ей много подарков, книг, например?
- Книги дарил ей Дун, а не я. Она порвала с Дуном, когда стала дружить со мной. Я никогда ей ничего не дарил. У меня не было денег на подарки.
- Где находится магазин Фойла, Друри?
- В Лондоне. Это книжный магазин.
- Вы там покупали книги в подарок Маргарет Годфри?
- Я же говорил вам, что я никогда ей книг не дарил.
- А "Портрет Дориана Грея"? Вы ей эту книгу не отдали. Почему вы решили оставить ее себе? Вы подумали, что такая книга может ей не понравиться, шокировать ее?
Друри сказал тупо:
- Я же вам написал печатные буквы для образца.
- Рука могла измениться за двенадцать лет. Вернемся к книге.
- Я же сказал. Я был у нее, в доме тети. В это время принесли пакет с книгой. Она открыла пакет и когда увидела, от кого была посылка, сказала, чтобы я взял книгу себе.
…Наконец Друри оставили в покое и он сидел тихо под охраной сержанта. Уэксфорд и Берден вышли из кабинета.
- Я послал образец почерка Друри на экспертизу тому парню на Сент Мэри-роуд, - сказал Уэксфорд. - Но это же не почерк, а от руки написанные печатные буквы, и кроме того, прошло целых двенадцать лет! Похоже, что тот, кто писал надписи на книгах, кто бы он на самом деле ни был, делал это печатными буквами потому, что его собственный почерк был плохой и неразборчивый. А у Друри почерк круглый, очень понятный. Как мне кажется, он почти ничего не пишет, и поэтому его почерк до сих пор не сформировался.
- Но он единственный человек из тех, с кем мы говорили, кто назвал миссис Парсонс Минной, - заметил Берден, - и кто все знает про Дуна. У него в доме найдена косынка, и она вполне может оказаться той, которую купила миссис Парсонс, а может быть, одной из оставшихся пяти, которые были куплены еще кем-то. И если он уехал от дяди в десять минут шестого, или в четверть шестого, то он мог оказаться у фермы Пруитта минут в двадцать шестого, а к тому времени Байсат уже пригнал с пастбища коров.
…Шло время, а телефоны молчали, что было необычно для полицейского участка, где телефоны постоянно разрываются. "Почему нет ответа из Колорадо? Ведь они вышли на связь около часа дня". Уэксфорд внутренним чутьем уловил мысли Вердена.
- Из Колорадо надо ждать звонка каждую минуту, - сказал он. - Если разница во времени примерно семь часов, значит, там кончается день, и можно предположить, что если миссис Кап выезжала из дома по делам, то ей уже пора возвращаться. У нас половина первого ночи, значит, у них, на западе Соединенных Штатов, что-то между пятью и шестью вечера. У миссис Кац маленькие детишки. Как я полагаю, она их куда-нибудь возила, и полиция не могла с ней связаться. Скоро она будет дома, и теперь нам уже недолго осталось ждать.
Когда раздался телефонный звонок, Берден подскочил. Он поднял трубку и передал ее Уэксфорду. Уэксфорд заговорил, и Берден сразу понял, что это опять была информация, ничуть не проясняющая обстоятельства дела.
- Да, - ответил Уэксфорд, - спасибо, очень благодарен. Понятно. Ну, что ж поделаешь… Да, спокойной ночи.
Он повернулся к Вердену:
- Звонил Эгхем, тот, который занимается почерками. Он говорит, что надписи на книгах могут, конечно, принадлежать руке Друри. Печатные буквы подделать невозможно, об этом речи не идет, но Эгхем говорит, что для восемнадцатилетнего юноши надписи были сделаны слишком уверенной рукой, и если бы их писал Друри, следовало бы ожидать, что с годами его рука станет еще тверже и почерк определеннее; последний же образец, который он представил, дает совершенно противоположную картину. Есть еще один факт, который говорит в его пользу. Я взял пробу с колес его "форда", и хотя окончательных результатов экспертизы еще нет, ребята из лаборатории уверены, что с момента, когда машина была куплена, Друри ни разу не ездил на ней по грязи. На протекторе были обнаружены только следы песка и пыль. Ладно, давай пить чай, Майк.
Берден указал в сторону двери кабинета, где томился Друри.
- Нальем ему чашечку, сэр?
- Господи, да конечно, - сказал Уэксфорд. - Говорил же я тебе, тут у нас не Мексика. Ничего другого не дают.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Порою я грущу, а то воспряну вдруг,
Передо мной мелькнет минувших дней чреда…
Кристина Россетти. Из далекого
На фотографии Маргарет Годфри была в числе девочек, сидящих в первом ряду на каменной скамейке; она была в центре. Девочки во втором ряду стояли, положив руки на плечи сидящих. Уэксфорд посчитал, - их было двенадцать. Снимок, сделанный Дайаной Стивенс, был очень четким и ярким и, несмотря на то, что с тех пор прошло много лет, фотография не потускнела и не смазалась, и лица не потеряли своей выразительности. Уэксфорд постарался воссоздать в памяти то лицо на сырой земле и снова вернулся к его изображению на школьном снимке в залитом солнцем саду. Он долго, с растущим интересом, всматривался в снимок.
Лица у девочек были веселые, они улыбались. Все, кроме Маргарет Годфри.
Она сидела с отрешенным видом. У нее был очень высокий лоб, широко расставленные глаза смотрели без выражения; губы сомкнуты, а уголки рта чуть заметно приподняты; и в том, как она смотрела в камеру, было что-то от неуловимой улыбки Джоконды Леонардо. В этом лице под безмятежным спокойствием прочитывалась какая-то тайна. "Девочку с детства не баловала судьба, - размышлял Уэксфорд, - на ее долю выпали испытания, от которых ее подружки были избавлены". Но горький опыт детских лет не оставил следов страданий и унижений на ее лице, на нем застыло выражение умиротворенности, покорности бытию.
Школьная форма не вязалась с ее обликом, ей больше подошло бы длинное платье с высоким воротником и с пышными рукавами. Ее волосы, тогда еще не подстриженные и не завитые, как на последнем снимке, мягко обрамляли лицо, спускаясь по обе стороны от пробора полукруглой линией к вискам, как два блестящих крыла.
Уэксфорд взглянул на сидевшего напротив него затихшего Друри. Затем снова принялся рассматривать фотографию, заслонив ее ладонью от Друри, чтобы тот не видел. Когда в кабинет вошел Берден, он застал Уэксфорда склоненным над школьным групповым портретом. Его чай давно остыл.
Было почти три часа ночи.
- К вам мисс Типпинг, - сказал Берден.
Уэксфорд выбрался из потонувшего в солнечных лучах густого сада, положил сверху на снимок папку и сказал:
- Хорошо, пусть войдет.
Джанет Типпинг оказалась полненькой, крепкой девушкой. Волосы ее были высоко зачесаны и взбиты, и вдобавок густо залеплены лаком. Из-под начеса на них смотрело глупое лицо, в глазах были недоверие и неприязнь. Она мельком взглянула на Друри, при этом тупое выражение ее лица ничуть не изменилось.
- Нет, я его не узнаю, - сказала она. - Ну и вообще, это же давно было.
"Не двенадцать же лет назад, - подумал Берден, - прошло ведь всего четыре дня".
- Может, я его обслуживала. То есть я хочу сказать, что я многих кого обслуживаю, посетителей у нас много, все ребята к нам ходят пить пиво…
Друри умоляющими круглыми глазами смотрел на нее, не отрываясь, в надежде, что в ее утомленном, сонном мозгу его красноречивый взор зажжет искорку памяти.
- Слушайте, я вовсе не хочу, чтобы из-за меня кого-нибудь повесили, - сказала она.
Она подошла к Друри поближе и уставилась на него, как на диковинную музейную редкость, чудище под стеклянным колпаком. Затем она отошла и отрицательно покачала головой.
- Вы же должны меня помнить! - закричал Друри. - Ну, пожалуйста, вспомните меня, постарайтесь, я вам все отдам, только вспомните! Как вы не понимаете, это так важно для меня, это для меня всё!
- Ой, только не надо, - испуганно сказала девушка. - Я очень старалась вспомнить, у меня прямо голова кругом идет, но не получается у меня, - она жалобно посмотрела на Уэксфорда и спросила: - Можно я пойду?
Телефон зазвонил в тот момент, когда Берден выпроваживал ее за дверь. Он поднял трубку и передал ее Уэксфорду.
- Да, да… Конечно, везите, она здесь нужна… Мартин звонил, - сказал Уэксфорд Вердену, когда они вышли за дверь. - Миссис Друри сказала, что купила косынку в понедельник днем.
- Из чего вовсе не следует, что… - начал Берден.
- Не следует, и, кроме того, Друри во вторник вечером попал домой после семи тридцати вечера. Она хорошо это помнит, потому что ждала с нетерпением помидоры, которые ей были просто необходимы. Она хотела к чаю сделать салат. Так что, если он все это время не душил миссис Парсонс, Майк, значит, он чертовски долго сосал свою пинту пива. И потом, если он абсолютно невиновен, то почему он так обезумел от страха?
- Из чего вовсе не следует, что… - повторил Берден.
- Знаю, знаю, Майк. Миссис Парсонс больше нравились глупенькие несмышленыши, ты это хочешь сказать?