- Добрый вечер, миссис Прендергаст, я старший инспектор Вест…
Вопли Мейзи как ножом отрезало, она моментально повернулась к нему. Ее нога, запутавшись в дорожке, поскользнулась, при этом шляпа съехала на самые брови, она ее сдвинула назад резким взмахом руки.
Роджер удивился: у Мейзи были большие, удивительно красивые глаза, чистые, ясные. В остальном это была отталкивающе гадкая пьяная особа, а вот глаза смотрели умно и трезво.
- Вы! - начала она. - Вы называете себя полицейским, а позволяете этой свинье находиться с вами под одной крышей? Уберите его отсюда, я не хочу, чтобы он тут был! Называет себя кузеном моего Клода, как же, кузен, черта лысого… Коли я не буду держать ухо востро, он прикончит его, как прикончил всех остальных.
Говорила она удивительно неясно, выделяя отдельные слова или даже слоги. Ее дрожащая рука указывала на Харрингтона, но смотрела она по-прежнему только на Роджера.
- Она же совершенно пьяна, - холодно отрезал Харрингтон.
- Но…
- Успокойтесь, миссис Прендергаст. Вы нарушаете покой больных. Вам известно, что ваш муж серьезно занемог?
Ее уродливый рот растянулся еще больше.
- Я знала это, знала! Клод, где же мой Клод? Я хочу его видеть. Уйдите с дороги, полицейский!
Она сделала пару шагов, но замерла на месте, когда Роджер твердо сказал:
- Доктор Тенби запретил к нему кого-либо пускать. Сам он скоро снова сюда приедет, и тогда вы сможете спросить у него разрешения. Тем временем вы только что высказали серьезные обвинения в адрес мистера Харрингтона.
Он был холоден и недоступен, как Лэмпард.
- Я и обвиняю его. Он…
- Вы предъявляете ему формальное обвинение в убийстве? - потребовал Роджер. Он заметил хитрый блеск в ее глазах и с неудовольствием почувствовал, что Мейзи была куда умнее, чем он предполагал, и что она вполне могла обвести вокруг пальца кого угодно именно потому, что никто не считался с ее сообразительностью.
- Это уж ваша работа, - ответила она.
Отвернувшись, она тяжело опустилась на диванчик. Пружины застонали.
- Ох, мой бедный, бедный Клод. Вы, тупоголовый полицейский, неужели не понимаете, что в том, как они все умирали, было что-то неестественное? И вы не задавали себе никаких вопросов?
Она достала носовой платок из сумочки, лежащей у нее на коленях. Длинная ручка, перекидывающаяся через плечо, имела специальный замочек, чтобы прикрепляться к талии, которая у Мейзи отличалась солидными габаритами.
- Бедный, бедный Клод. Он последний из них. Самый последний.
- Почему вы говорите, что перед вами не мистер Харрингтон?
- Я? Я и не помню, о чем я говорила! - вывернулась Мейзи. - Боже мой, я с ума сойду от беспокойства. Такие переживания не под силу слабой женщине!
Она залилась слезами.
Роджер бесстрастно разглядывал ее. Харрингтон достал из кармана трубку и принялся ее набивать. Но тут Мейзи неожиданно вскочила с места и бросилась к дверям.
Она с трудом стала подниматься по лестнице, тяжело опуская ноги на ступеньки и вцепившись что было сил в перила. Роджер дождался, пока она не поднялась до площадки, потом бросился следом. Она и не пыталась войти в комнату Клода, а сразу же прошла в соседнюю спальню.
Можно было подумать, что она не замечает одетых в штатское ребят Лэмпарда, дежуривших снаружи.
- Смотрите, чтобы миссис Прендергаст не входила в комнату мистера Прендергаста, - громко сказал Роджер.
- Да, сэр.
- Инспектор Лэмпард, кроме вас, еще кого-нибудь оставил?
- Двое снаружи, сэр. Один в кухне.
- Хорошо.
Роджер спустился вниз и велел полицейскому из кухни наблюдать за комнатой Мейзи Прендергаст, потом поманил пальцем Джанет. Она все еще находилась в холле.
- Я знаю, чего тебе хочется… Заглянуть в комнату Мейзи и выяснить, что она делает. О'кей.
Харрингтон курил, вытянувшись в кресле. Он искоса посмотрел на Роджера и усмехнулся.
- Забавно? - спросил Роджер.
Харрингтон вынул изо рта трубку.
- Леди явилась поругаться. Отчасти это и правда забавно. Положение имеет свою забавную сторону. Как вы считаете, я убил всех Прендергастов?
- Наверху остался еще один.
- И впридачу к нему пьяная баба. Нет, я не убивал никаких Прендергастов.
- Это хорошо.
- А их и правда убили?
- Официально - нет, однако же…
- Вы считаете, что да?
- Это меня не удивило бы.
- Никого не удивило бы, если бы Мейзи и Клода пристукнули только за то, что они такие, - сухо заметил Харрингтон, поднимаясь с места. В данный момент он казался очень высоким и еще более сильным. Еще одно слово пришло на ум Роджеру: грозным.
Вошла Джанет. Но на нее Харрингтон посмотрел отнюдь не грозно. Сейчас он снова стал обычным мужчиной.
- Хэллоу, - воскликнула Джанет. - Вы что, знакомитесь друг с другом? Роджер, мы сегодня вернемся домой? Я волнуюсь за Омена.
- За кого?
- Котенка, с которого все это началось.
Роджер подмигнул:
- Эта особа не верит ни в какие приметы, а называет котенка Оменом, то есть Предзнаменованием. Ничего, он в тепле, а если вспомнить, каких размеров таз с молоком ты ему оставила, то можно не опасаться, что голодная смерть тоже исключается. Сомневаюсь, чтобы сегодня мы попали домой. Сейчас половина 12-го. Все зависит от того, когда вернется Тенби.
- Вы тоже остаетесь здесь ночевать, мистер Харрингтон? - с самым невинным видом спросила Джанет.
- Нет, еду домой. Мой адрес: Кингстон-он-Темс, Хилл-Мэншнэ, 49. Если вы захотите меня видеть, то завтра с половины девятого вы найдете меня на Динс Корт Роуд, где я зарабатываю себе на жизнь.
- Мне так кажется, или ты его действительно раздражаешь? - спросила Джанет.
- Трудно сказать… Как Мейзи?
- Я не услышала ни единого звука, когда прислушивалась у дверей, а когда я вошла, она не рыдала, а смотрелась в зеркало. Увидев меня, она начала ныть. Ее шарфик и воротник пальто спереди мокрые. Дождя нет, а столько слез вылить просто невозможно.
- Духи?
- Или виски. Понимаешь, она ломала комедию. Она вовсе не была пьяная. И ты это понял, иной раз ты бываешь весьма сообразительным. Чего ради ей было являться сюда и возбуждать подозрения в личности Харрингтона, дорогой? Ни один человек в здравом уме не обратил бы внимания на ее вопли.
- Так говорит Харрингтон, но он может быть и неправ. Однако Лэмпард установит наблюдение за Харрингтоном, а когда наступит время, мы потолкуем с Мейзи. Ты сможешь поспать в кресле?
- Этот чудесный Петри постелил кровать в свободной спальне. Если бы не котенок… Все же я пойду и лягу, дорогой. Ох, Роджер…
- Да?
- Ты подозреваешь Харрингтона?
- Не в сегодняшних преступлениях.
- Но в чем-то?
- Мейзи про него больше ничего не говорила?
- Нет. Можно было подумать, что она почти сожалеет о своей невыдержанности.
- Прежде чем начать его подозревать, я должен многое о нем выяснить. Утром запрошу Ярд. Впрочем, они и сейчас не сидят сложа руки. Ты пошла?
Он ее слегка подтолкнул и поцеловал.
Не успела она выйти, как он выскочил следом за ней:
- Эй!
- Как ты напугал меня, Роджер!
- Где эта комната?
- Вдоль по коридору направо.
- Так-то лучше… Впрочем, надо подняться взглянуть на Марка.
Марк все еще не приходил в себя, но он уже не казался таким бледным, да и дышал ровнее. Джанет вошла в небольшую спаленку с огромной двуспальной кроватью. Роджер ушел вниз.
Когда явился Тенби, он сказал, что у Марка после сна будет самое большее болеть голова. Дела Клода тоже заметно улучшились. Он должен был очухаться с минуты на минуту, но несколько дней ему придется провести в постели.
- Не можете ли вы точнее определить причину приступа?
- Симптомы отравления барбитуратами, но это надо проверить. Не кляните меня, если мой диагноз не подтвердится.
Когда Тенби ушел, Роджер принялся названивать в Ярд. Ему сказали, что Эйб Фентон на протяжении трех дней не был виден в обычных для него местах и никто не знает, где он был в Лондоне и чем занимался. Чарли Клей ускользнул от полицейского, которому было поручено за ним следить. В последний раз его видели в Путни.
Позвонил Лэмпард с донесением, что Харрингтон прямиком поехал домой, тело Эйба Фентона перевезли в Гилдфордский морг, а дознание будет проводиться через 48 часов, если только Роджер согласен с таким сроком.
- Согласен, это меня устраивает, - сказал Роджер - Я думаю остаться на ночь на случай возможных дальнейших неприятностей. И потом мне нужно поговорить с Клодом, если он придет в себя.
- Правильно. Можете положиться на моих людей. Я велел им выполнять любые ваши распоряжения.
- Огромное спасибо.
Немного позднее он заметил Джанет:
- А Лэмпард оказался гораздо лучше, чем казалось с первого взгляда. И он со мной разделяет одно опасение.
- Какое?
- Что это не конец волнениям.
Незаменимый Петри нашел кое-какие необходимые предметы, вроде зубных щеток и пижам.
Джанет снова пошла проведать Мейзи, но нашла ее уже спящей или притворяющейся спящей.
Роджер подождал до двух часов и тоже отправился спать. Проснулся он оттого, что Петри принес поднос с утренним чаем.
- Спокойная ночь, Петри?
- Очень, сэр. Всюду покой и благодать. Вашему приятелю гораздо лучше.
Пока Джанет потягивала чай, Роджер поспешил в комнату Марка. Тот сидел в подушках, держа в правой руке чашку чая. Голова у него была забинтована таким образом, что правой половины лица вообще не было видно. Второй глаз был сильно воспален, но губы Марка задорно улыбались, словно издеваясь над собственной беспомощностью.
Подробно рассказав, что произошло, он сердито добавил:
- Поеду-ка я в город размышлять о фарфоре. Это у меня лучше получается. И ребенку было бы ясно, что меня отманивают! Но зачем?
- Тебя могли принять за другого.
- Например?
- За Харрингтона.
- Н-да, который мог бы не отделаться так легко. В этом деле полно неясностей… Кстати, Пеп Морган не передавал тебе для меня послания?
Роджер протянул ему письмо.
- Совсем неплохо, - кивнул головой Лессинг, прочитав записку, - могу поспорить, у Поттера какие-то свои планы в отношении "Мечты". "Мечта" - это большие деньги, а за деньги можно и подраться. По всей вероятности, ты навестишь эту пару при первой же возможности?
- Еще бы!
Ко второй половине дня Роджер, забросив Джанет домой, помчался в Ярд, где он немедленно начал собирать информацию о директорах "Мечты". Марк вернулся к себе на квартиру с целью как следует отдохнуть. Никаких новостей не поступало, разве что Поттер вернулся к себе в лондонскую квартиру в 11 часов накануне.
Позвонил Лэмпард. У него имелись имена и адреса семи домовладельцев, живущих в районе серебряных песков. Он подразделил их на коттеджи, на жилища местного населения и на дома большого размера. Вот этих-то и было 7. Роджер на всякий случай все переписал, но не проявлял никаких эмоций, пока Лэмпард не сказал:
- И, наконец, Мартин Трэнсом, Ю-Хаус, Делавар.
- Трэнсом? - ахнул Роджер.
- Директор "Мечты", - подтвердил Лэмпард. - Разве вы не знали, что он здесь живет?
- Не знал.
Лэмпард не стал ничего комментировать, дал отбой. Роджер задумался, как лучше получить сведения от директоров "Мечты" об их делах с Габриелем Поттером.
Прежде всего надо было выяснить, что из себя представляли эти самые директора. Оказалось, что мистер Мак-Фоллен счастливо женат, бездетен, много развлекался; Трэнсом тоже был счастливо женат, но имел двоих детей: сына и дочку Гариэлль. Виддисон был холостяком, Хотебай - вдовцом.
Роджер подумал: Гариэлль Трэнсом может что-то из себя представлять. Конечно, в Ярде сведений о ней нельзя было раздобыть, и он позвонил в "Дейли эко". Редактор светской хроники, унылый человек, при одном взгляде на которого одолевала зевота, был счастлив выложить все, что знает.
- Гариэлль Трэнсом? Как же, дебютировала в 1939 году. Очаровательная девушка. Ее отец загребает деньги лопатой, он верховодит в "Мечте". После начала войны Гариэлль ушла работать в одну из женских организаций, что-то вроде аэродромного обслуживания. Семейство подняло плач и стон по этому поводу, но она настояла на своем. В конце концов она попала в королевский военно-воздушный флот. Тогда еще газеты были газетами, а не листками военного времени… Я помню, был такой великолепный снимок - "Опять все вместе" или "Счастливая семья в сборе", когда она вернулась… По-видимому, я не должен спрашивать, почему вас интересует эта крошка.
- Позднее, - твердо сказал Роджер. - Большое вам спасибо.
Он повесил трубку, но тут же снова позвонил в "Эко", попросив раздобыть для него фотографии Гариэлль Трэнсом и ее семьи, а также Мак-Фолленов.
Из фотографий стало ясно, что редактор светской хроники поскромничал, окрестив Гариэлль просто "очаровательной" девушкой. Наружность у нее была исключительная.
- Звонил сержант из Гилдфорда, - сообщил Эдди Дэй, когда Роджер вернулся, - пообещал еще раз позвонить.
Сержант имел сведения о Харрингтоне; тот работал на небольшой каучуковой фабрике в Кингстоне. Производство было секретное: они изготовляли новые фиттинги для военных самолетов. Харрингтон являлся владельцем компании. До войны его не знали, но правительственные контракты превратили фабрику в процветающий концерн. Харрингтон был трудолюбив, вроде бы любил свое дело. Большей частью вечерами он сидел дома, частенько у него бывала гостья, всегда одна и та же очень привлекательная молодая женщина. Соседи намекнули Харрингтону, что им не нравится, что в квартире холостяка подолгу остается женщина. Девушка, служащая Гражданской авиации, всегда уходила около 10 часов.
- В Гражданской авиации, - задумчиво повторил Роджер, выслушав донесение. Он подумал о Гариэлль Трэнсом и решил, что занялся опасной игрой: делать скороспелые выводы. Но он волновался.
Поттер оставался в своей конторе весь день. Лэмпард сообщил из Делавара, что миссис Прендергаст сидит в своей комнате, а Клоду стало заметно лучше.
Роджер позвонил Джанет, сказал, что намерен проехать к Харрингтону в Кингстон, но должен возвратиться к восьми. Джанет ответила, что он должен поспешить, так как котенок без него страшно скучает. Посмеиваясь, Роджер спустился вниз и поехал в Кингстон. Хилл-Мэншнэ находились на повороте шоссе на Кингстон-Хилл.
Он поднялся на второй этаж и позвонил.
Дверь ему открыла девушка в форме стюардессы. Это была Гариэлль Трэнсом. Роджер в ней сразу увидел оригинал того портрета, что был помещен в "Эко".
Глава 10
ГАРИЭЛЛЬ
- Добрый вечер! - сказала Гариэлль Трэнсом.
- Мистер Харрингтон дома? - спросил Роджер, пытаясь скрыть удивление.
- Нет еще, но он обычно возвращается в половине седьмого. Позвонить ему? Или что-нибудь передать?
- С вашего разрешения, я подожду.
Она отошла, пропуская его в крохотный холл, в котором ничего не было, кроме вешалки да коврика на полу.
- Меня зовут Вестом, Роджером Вестом.
Он следил за ней, ожидая заметить какую-нибудь реакцию, свидетельствующую о том, что Харрингтон рассказал ей про события в Делаваре, но если она и раньше слышала о Роджере Весте, это ни в чем не проявилось.
- Подождите здесь, - предложила она. - Как только он придет, я ему скажу. Вы должны меня извинить: я спешу с ужином.
Она улыбнулась. У нее были изумительные по красоте ярко-васильковые глаза.
Роджер опустился на низкое кресло. В нем были такие отличные пружины, что он ушел в него глубже, чем ожидал, и с удовольствием прислонил голову к мягкой, податливой спинке. Одним словом, комфортабельное кресло.
Комната была большой. В противоположном конце ее стоял обеденный стол, буфет, четыре высоких стула.
На стенах не было картин, висели лишь три слегка подкрашенные женские маски. Их очертания были тонкие и строгие, вся красота заключалась в окраске. Это было скорее по части Марка, чем Роджера. В одном углу стоял небольшой рояль из инкрустированного орехового дерева, воистину роскошная вещь. И остальная мебель была того же стиля.
Две вазы на камине заставили Роджера широко раскрыть глаза. Благодаря Марку он достаточно разбирался в фарфоре, и фаянсе, сразу же было видно, что это что-то необыкновенное.
Стеллаж по одну сторону камина был тоже весьма красноречив. Несколько томиков Конрада в сафьяновых переплетах были чуть ли не единственными представителями "легкого чтения". Почетное место занимали учебники по каучуку. Отдельно стояли "Подъем и падение" и "Семь столпов мудрости" Лайви.
Роджер их и рассматривал, когда дверь распахнулась и на пороге появился Харрингтон. Лицо у него было напряженное.
- Какого дьявола вы здесь делаете? - спросил он с нарочитой резкостью.
Роджер усмехнулся:
- В духе Мейзи Прендергаст? Что вы пили? Абсент?
- У меня нет времени на бесполезные разговоры с вами! Я вовсе не просил, чтобы меня осчастливили своим вниманием вы или любой другой полицейский из Скотланд-Ярда. У меня слишком много неотложных вопросов на фабрике. Чего вы хотите?
- Почему вы так расстроились? Мы не могли не узнать о вашем знакомстве с мисс Трэнсом. Это был вопрос времени.
- Это уж мое дело!
- И дело "Мечты"!
Харрингтон побагровел. Его руки были плотно прижаты к бокам. Гариэлль Трэнсом с испуганным видом выскочила из другой двери. До Роджера донесся запах жарящегося бекона.
Его восхитила грация движений девушки.
Она сняла с талии полотенце, служившее ей фартуком.
- Билл, - начала она, - ты не думаешь?..
- Нет, не думаю! - загремел Харрингтон. - С меня достаточно ваших прославленных полицейских сил. Они следили за мной целый день, задавали оскорбительные вопросы моим рабочим и соседям. Короче, напрашивались на то, чтобы я надавал им по шее. И если только Вест отсюда немедленно не уберется, он почувствует, что у меня тяжелая рука.
- Ох, да у меня голова болит думать о ваших капризах и о вас, - рассердился Роджер.
Он прошел мимо него, поклонился Гариэлль и вышел из парадной двери. У него было чувство, что Харрингтону очень хотелось дать ему сзади пинка, но он заставил себя выйти без излишней поспешности и не оглядываться, даже выйдя на площадку.
Дверь хлопнула. Харрингтон выглядел куда более расстроенным, чем это оправдывалось полицейским расследованием. Ведь он же должен был понимать, что они все проверят.
Выйдя на улицу, Роджер принялся негромко насвистывать. Навстречу ему шел какой-то человек, тоже насвистывая. Поравнявшись, Роджер сказал:
- Я инспектор Вест.
- Да, сэр.
Большие карие глаза спокойно смотрели ему в лицо:
- Детектив Колтон из Кингстона.
Как раз Колтон и звонил по телефону.
- Сколько вам времени потребуется, чтобы привести сюда другого человека?
- От 15 до 20 минут, если я позвоню. Или, возможно, будет лучше, если вы позвоните. На следующем углу есть будка.