Мы с Поликарпычем выгрузились из вагона и пошли через вокзал к поселку: хвала небесам – здесь оказались в наличии все признаки цивилизации, включая трактир, пару лавок, китайского доктора, парикмахерскую и – автосалон, торгующий машинами и сдающий их в прокат. И в очередной раз я возблагодарил свою нечаянную запасливость, потому что хотя наличные деньги – тлен, с ними, безусловно, легче и удобнее, чем без них, а пользоваться кредитной карточкой в моей ситуации стал бы только полный рахиминист. Джон Поликарпович не разделял моего легкого отношения к наличным и вступил было в спор с приказчиком автосалона: старец упирал на то, что мы с ним яурэи, а яурэи люди бедные, неимущие, хотя и страшно умные, поэтому яурэям всюду должны выходить немалые скидки, а еще лучше, чтобы доплачивали. "Так вам нужна машина или нет?" – поинтересовался невозмутимый, явно видевший господина Мозгового не первый раз приказчик. И старец уже воздел к темнеющим небесам мозолистый, блестящий каменьями перст и открыл рот для гневной отповеди, как я молча извлек из кармана пачку долларов – слова застряли в глотке Поликарпыча – и отсчитал требуемую, совершенно незначительную сумму.
Половину пути до краболовецкой артели Мозговой хранил траурное молчание – дулся, а потом возмущенно забубнил: мы же с вами яуреи, толковал он, а многие яуреи находятся буквально в одном шаге от постижения истинного смысла мудроты; вы же, благодетель, – прости, Господи – своим поведением под корень мудроту рубите, этак скоро никто подавать не будет…
Выпихнув разошедшегося старца у ворот артели, я развернул машину и поспешно нажал на педаль газа: мне очень хотелось дать господину Мозговому в лоб, аж руки чесались, и я даже пожалел о том, что принял в старце такое участие.
– А у нас новости! – с восторгом сообщила мадам Цуцулькевич, когда я, полчасика в целях конспирации покружив по побережью и лишь на подъезде к ранчо содрав личину Ариэля Мочмана, затормозил в тени Леклеровского сарая. – Меня ищут!
– Что вы еще натворили, мэм? – глубоко вздохнул я.
Жужу обезоруживающе улыбнулась и протянула мне ноутбук.
Тумпстаун жил спокойной, размеренной жизнью благополучного, охраняемого толстым как кирпич "Уголовным кодексом" города; победоносной операции по искоренению маковых полей в новостях отводилось значительное место: в емких, исполненных сдерживаемой гордости выражениях говорилось, как долго и тщательно она готовилась, были помещены фотографии живописно дымящихся руин и задержанных злодеев с перекошенными от бессилия рожами – словом, нормальный отчет о хорошо, с чувством проделанной работе, в ходе которой не пострадал ни один сотрудник полиции. Ничего нового.
А вот в разделе "Wanted" сайта нашего славного управления полиции, в самом верху красовались крупные две фотографии – мадам Цуцулькевич, которая по своему обыкновению безмятежно улыбалась, и Люка Аттертона, смотревшего хмуро. Смогли-таки выкачать информацию из убитого из "слона" робота. Умельцы рукастые. "Разыскиваются опасные и хорошо вооруженные преступники, совершившие ряд разбойных нападений на территории Клокарда. При обнаружении звонить 911. Щедрое вознаграждение гарантировано".
– Поздравляю! – обрадовал я Жужу. – Что же вы такого натворили в Клокарде, разбойница?
– Ничего, – слегка смущенно отвечала она. – Все это какая-то странная история. Странная и загадочная. Я занималась своим делом, когда в номер моего знакомого, вот этого самого, – ткнула она ноготком в Аттертона, – постучал человек, удивительно похожий на вас, Майк… Сэм… и сказал, что он из полиции. Люк тут же в него начал стрелять и убил на месте… Как-то странно это все выглядело… – Наморщила лобик мадам Цуцулькевич.
– И что же дальше?
– Потом мы побежали куда-то – Люк тащил меня как ненормальный. Вообще-то было клёво, но я бы не стала убивать полицейского. Зачем мне эти траблы? Мы прибежали в какую-то гостиницу, Люк ушел… Я не помню, что произошло потом – кажется, в дверь кто-то постучал, и очнулась я уже там, под землей, откуда вы меня так благородно спасли. Никаких разбойных нападений! И того полицейского вовсе не я застрелила…
Умничка.
Ни словом не упомянула малознакомому, хотя и немыслимо благородному дяде Майку-Сэму о "своем деле", которым спокойно, мирно занималась в гостиничном номере и за которое получила много тысяч долларов.
Правильно.
Я заверил Жужу, что вовсе не собираюсь, пленившись щедрым вознаграждением, звонить в полицию.
– Еще кое-что… – продолжала мадам Цуцулькевич, ковыряя песок носком ноги: мы сидели недалеко от дома, в тени пальмы. – Возникла проблемка. Ма-а-аленькая.
Я вопросительно взглянул на нее.
– Так случилось, что у меня совершенно нет денег. Все отняли там, в подземелье, – она очаровательно улыбнулась. – А мне срочно нужно уехать… разобраться в одном деле… Вы не могли бы одолжить мне некоторую сумму? Или, может, ваш друг Жак? В самое ближайшее время я все верну. И еще мне нужен самолет тети Холли. – Укрытый маскировочной сетью "Як", органично вписываясь в табачные заросли, смирно стоял на краю поля, куда его между делом откатил бравый Леклер.
– Видите ли, мэм… – я закрыл ноутбук. Понятно. Жужу не собиралась оставлять так всю эту историю и желала выяснить, каким образом ее, замечательного хакера, вооруженного кучей "кульных прог", столь быстро вычислила полиция; ситуация смахивала на банальную подставу, мадам решила, что ее сдал заказчик, и мечтала свести с ним счеты. – Денег мне не жалко. И я ничуть не сомневаюсь в ваших многочисленных способностях, но… Как вы умеете летать на самолете, я уже видел. И если вы просто хотите смыться, то скажите прямо. Я вам помогу. Мы в нашем полку никогда боевых товарищей не бросали. Да тот же Леклер вас надежно спрячет среди кофе. А если тут что-то другое – лучше вы расскажите мне о своем деле, и мы вместе подумаем, как ловчее его обтяпать…
– Сэм! Сэм, черт возьми! – раздался тут рев упомянутого Леклера. – Где ты, Сэм?! – В поле зрения появился Жак: он что-то тащил за собой. Не Джона ли Поликарповича, застигнутого в очередном приступе мудроты, подумалось мне. – Они опять, Сэм! Они снова! – Голос Леклера дрожал от праведного гнева.
Жак приблизился и швырнул перед нами с Жужу свою ношу – это оказался сильно пострадавший от встречи с Леклером военный: форма пришла в полную негодность, сквозь прорехи блестел металл, а голова была вывернута самым противоестественным образом. Короче, мы смотрели на переставшего функционировать робота.
– Вот! Гляди, Сэм! Он что-то вынюхивал позади сарая! Поросят испугал! – Ткнул пальцем в валяющегося. – Мы же их всех, кажется, перебили! А они – опять!
– Чем это ты его? – поинтересовался я, наблюдая за мадам Цуцулькевич, не сводившей ошеломленного взгляда с застывшего в безмятежности лица покореженного механизма. В первый раз вблизи робота видит, как никак.
– Кулаком, – отвечал простодушный Жак.
23
Теплый ветер бил в лицо и бронированный грузовик Леклера с ревом поглощал километр за километром. Позади осталась метрополия и автобан Тумпстаун-Сарти: мы неслись по голой безлюдной степи, оставив далеко в стороне пограничные кордоны и населенные пункты.
– Немного левее, Жак! – крикнул я Леклеру. – Видишь, вон дымок на горизонте. Это где-то там!
Мы выехали засветло: легендарный грузовик был снаряжен всем необходимым еще с вечера, а рано утром явился призванный приглядеть за ранчо в отсутствие хозяина Смарк Бакстон. Ибо Жак решительно не желал отпускать нас с мадам Цуцулькевич одних да еще в Сарти. Лучшего спутника нельзя было и пожелать, поскольку и один-то Леклер представлял собой весьма грозную и умелую боевую единицу, вполне способную заменить пару десятков обычных бойцов, а уж в сочетании с грузовиком он был, кажется, совершенно непобедим. Так что я легко согласился. И Жужу вздохнула с облегчением – заметно расслабилась, а ведь как до того была напряжена, как напряжена!
Все дело в том, что она сходила не только на новостные сайты.
Этого можно было ожидать: уязвленное хакерское самолюбие и какой-то там неписанный кодекс сетевых разбойников (а разбойники всем мастей очень любят выдумывать собственные кодексы, наверное, в противовес уголовному) возобладали над здравым смыслом и необходимой осторожностью, и мадам Цуцулькевич полезла разбираться – для чего, надо отдать ей должное, удалилась на пару километров от ранчо и задействовала второй мобильный телефон. И с помощью чрезвычайно хитрых уловок довольно точно определила последнее местоположение подставившего ее заказчика. После чего мобильник последовал за первым – в океан, а Жужу исполнилась решимости потолковать с нехорошим человеком лично.
Всех обстоятельств (и так хорошо мне известных) она так и не раскрыла – сказала лишь, что во всех ее бедах виноват один тип, которому следует немедленно прострелить башку; зрелище поверженного Леклером робота оказало решающее воздействие на мадам, и она взяла нас в компанию. Я-то нутром чувствовал, что мне просто необходимо ехать с Жужу: инстинкт ветерана звездных войн подводил меня очень редко, доберемся до заказчика, набьем ему морду и поспрошаем вдумчиво – тут-то и наступит хоть какая-то ясность, появится зацепочка; а Жаку было вполне достаточно того, что задета честь дамы.
Поэтому мы выехали в Сарти, ибо полученные мадам Цуцулькевич координаты выводили в точку на территории замечательного королевства, плюс-минус километр. Даже не спрашивайте меня, каким образом Жужу добыла эти координаты: все равно я не смогу связно повторить всю ту абракадабру, которую она произнесла. Да и оно вам надо?
Дымок на горизонте загустел и заметно приблизился: что-то там активно горело, пачкая синее небо черными клубами.
– Вы уверены, что нам надо именно туда? – спросила с душевной улыбкой сидевшая между мной и Жаком мадам Цуцулькевич.
– Не знаю! – гавкнул я в ответ. – Но нужное вам место, мэм, – оно где-то здесь. – Я передал ей планшет. – Взгляните сами.
Пока Жужу возилась с картой, мы подъехали еще ближе.
Грохнул орудийный выстрел.
У одинокого каменного домика с низким заборчиком медленно ползали, вращая башнями, два "тигра", третий их собрат вяло горел неподалеку; между тиграми, в дыму бестолково метались знакомые до боли мешковатые силуэты в рогатых касках – они перебегали от танка к танку и вовсю палили по строению, в стене которого один из "тигров" только что проделал приличную, впрочем, далеко не первую, дыру. Из домика скупыми очередями огрызалась пара автоматов. Налицо была осада.
Леклер, не снижая скорости, помчался прямо к полю боя.
– Ну что? – спросил я Жужу. – Я не ошибся? Это здесь?
– Да, – улыбнулась она. – Но только, кажется, нехорошего человека кто-то нашел раньше нас!
– Такого никогда нельзя позволять! – рявкнул Жак. – Сэм, покажи им, что они вторые в очереди!
Я покинул кабину через низкую дверь, соединявшую ее с кузовом, и, прихватив пару гранатометов "Муха", высунулся в боковое окошко. Трясло неимоверно, но оба заряда попали в цель: танки ползать перестали, и из люков посыпались дымящиеся танкисты. Я переместился к станковому пулемету "Миниган М-61", закрепленному у заднего бортика, – Леклер ударил по тормозам, одновременно выворачивая руль, и наша броневая крепость, не доехав до цели метров пятьдесят, развернулась к нападающим задом. Мужики в касках с рогами были как на ладони. Как приятно бывает нажать на гашетку!
Шесть стволов пулемета закрутились – длинная струя огня вольготно прошла по рядам нападающих, кося их как кегли; когда лента кончилась, а дымящиеся стволы продолжали крутиться вхолостую, в окрестностях домика никто больше не двигался. Все было кончено.
Давно хотел настрелять целую кучу этих идиотов в ватниках!
На всякий случай я вставил новую ленту и взял домик на прицел. Ведь кто-то же палил и оттуда.
Хлопнула дверца: высадился Леклер с неизменным дробовиком "USAS-12" в руках. С другой стороны спрыгнула мадам Цуцулькевич.
Теперь оставалось выяснить, с кем мы воевали, и – зачем.
Последнее особенно интересно.
Очень своевременные вопросы, если задуматься.
Наверное, имеет смысл задавать их себе чаще.
Быть может, если в живых останется как можно больше народу, – причем, как можно более долгое время, сообща мы сумеем овладеть неким исключительным знанием. Например – одни ли мы во вселенной. И все такое.
Но для этого надо будет предпринять разные радикальные меры вроде запрета на свободную продажу оружия. Что – покушение на основы демократии и существующего порядка. И чего никак допустить нельзя.
Замкнутый круг…
Вот всегда так!
Мои дурацкие и – чего уж там! – возникшие так не к месту размышления прервал человек в камуфляже: совершенно бесшумно, ничем не потревожив установившуюся после нашего явления тишину, он возник в черном дверном проеме домика. Застыл, выставив перед собой ствол "хеклера-коха" и внимательно нас разглядывая. И я тут же в него прицелился.
Но было в этой фигуре что-то удивительно знакомое…
Я убрал палец с гашетки. И – как выяснилось – поступил правильно.
Потому что тип с "Хеклером" опустил ствол, преспокойненько и даже беспечно, пренебрегая направленными на него дробовиком, пулеметом и "бэби иглом", вышел на открытое пространство, содрал с головы легкую, с прорезями для рта и глаз шапочку, закрывавшую лицо, заорал жизнерадостно:
– Юлли, не вздумай выстрелить! Это Жан-Жак, а с ним какая-то симпотная леди и еще кажется Сэм!
24
– …Мы с Юлли как раз собирались сделать вылазку, как вы подъехали! – Люлю, уже переодевшийся в любимый верблюжий пиджак зеленого цвета, весело разливал виски по стаканам. Мы сидели за складным столом позади домика, и центре стола на полную мощность работали сразу две глушилки, моя и Шоколадкина. Из-за дома открывался хороший вид на дальние, не испорченные признаками цивилизации просторы и к тому же тут не чадили подбитые танки. – Черт возьми, Сэм, Жак, парни, я не хочу вас ни в чем упрекнуть, но мы бы и сами легко справились. Ну что вам стоило возникнуть на четверть часика попозже! Было так весело!
Мадам Цуцулькевич, с любопытством разглядывавшая небритого Люлю и невозмутимого Тальберга, потребовала себе текилы. Текила нашлась: даже в полевых условиях и в удалении от источников правильных напитков Шоколадка и Тальберг оставались на высоте.
– Ну извини, извини, – доброжелательно пробасил Леклер. – Извини, что так получилось. Я понимаю, это важно. Обидно, очень обидно, когда тебе мешают охотиться! Откуда нам было знать…
– Но мы здесь по другому поводу. Можно сказать, случайно, – перебил я Жака. Даже после того, как мы все по очереди переобнимались (только Жужу воздержалась; верно, потому что замужем), я все равно, несмотря на глубочайшую симпатию к старым друзьям, был настороже: слишком много знал о возможностях Вайпера и его приятелей. А вдруг Люлю на самом деле – робот? Умеет ли он подобно настоящему Шоколадке эффективно метать любые острые и колющие предметы из всех мыслимых положений? Все может быть! Все! И я держал "слон" наготове. – То есть я имею в виду, что мы случайно вмешались.
– Я никого не забыл? – Шоколадка осмотрел стаканы собравшихся. – Ну, за нежданную встречу! – И с обычной грацией опрокинул виски в пасть. – Что ты, Сэм, сказал про другой повод? – спросил он через мгновение, зажевав виски сухариком. – Поясни свою мысль. – И хитро улыбнулся.
– Мы тут кое-кого ищем.
– Да ну! Кого же? Слышишь, Юлли, они тут кого-то ищут! Сэм, вот Юлли свидетель – на милю кругом, кроме нас двоих, никого нет. То есть были эти остолопы, но теперь они все умерли.
Юллиус, сосредоточенно цедивший виски, согласно кивнул. Я глянул на лучезарную мадам Цуцулькевич: дальше по логике вещей объясняться должна была она, и Жужу истолковала мой взгляд совершенно верно.
– Понимаете, сэр… – Мадам поиграла стаканом. – Вы не видели тут случайно каких-нибудь людей с компьютерами? Они могли ездить в фургончике, летать на вертолете. Пару дней назад они определенно были здесь и именно отсюда выходили в сеть.
Люлю и Тальберг переглянулись.
– Мадам в этом абсолютно уверена? – Прищурившись, спросил Люлю.
– Практически, – отвечала Жужу.
– А какие у вас есть основания для такой уверенности?
– Это связано… – Цуцулькевич замялась. – Это связано с определенными файлами, которые качнули через сервер, расположенный примерно в этом месте. Теперь его отключили от сети.
– Сэм! – Шоколадка был серьезен как никогда. – А ты уверен в мадам?
– Практически, – в тон Жужу отвечал я, сжимая под столом рукоятку "слона". Вне сомнений, я знал, что Люлю по-прежнему в Сарти, но встретить его именно здесь никак не ожидал. – Если мы с тобой говорим об одном и том же.
– Практически! – добродушно передразнил меня Люлю и подмигнул. Покрутил головой, изображая недоумение. – Я все равно не пойму, мадам… А какое отношение ко всему этому имеете вы? Вот к файлам, серверу и вообще? А?
– Потому что это я украла файлы! – гордо призналась наконец Цуцулькевич.
Юллиус Тальберг со скворчанием втянул в себя остатки виски.
– И вы как-то можете это доказать? – Люлю смотрел на нее в упор. Ничего не понимающий Леклер вытащил сигару, откусил ей кончик, сплюнул откусанное в степь и запалил спичку приличествующего своему общественному положению размера.
Не могу сказать, что к этому моменту я уже все понял, однако некая догадка забрезжила в моем истомленном жарой мозгу.
– А почему я должна вам что-то доказывать? – Цуцулькевич перестала улыбаться и глядела на Люлю исподлобья. – Вы-то тут причем?
– А притом, что я заплатил вам деньги. Номер счета… – бравый Шоколадка, улыбаясь во весь рот, назвал первые пять цифр. – Продолжите, мадам, и мы выпьем еще по одной!
Не ожидавшая ничего подобного Жужу машинально назвала оставшиеся цифры. Признаться, и я тоже такого оборота не ожидал.
– Наливай, Юлли!
По своему обыкновению не принимавший участия в беседе Тальберг с готовностью наполнил бокалы. Мадам Цуцулькевич гневно сжала губы.
– Стоп, мадам, стоп! – вытянул вперед ладошку Люлю. – Погодите. Я всажу вам нож в лоб гораздо быстрее. Уберите руку с вашего замечательного пистолетика. Что у вас там? О, "бэби игл"! Хорошая машинка, но я бы взял ее старшего братика "дезёрт игл". Хотя это дело вкуса, да "бэби" и полегче будет… Вы конечно сейчас меня обвините в том, что я наслал на вас каких-нибудь злодеев с пушками, что и привело вас прямиком в камеру с мягкими стенами?
– Полицейского, – оставив в покое пистолет, уточнила Жужу. – Вылитый он, – кивнула на меня мадам.
– Еще бы! Это они умеют! – засмеялся Люлю. – Давайте все же промочим горло, а то у меня в зобу пересохло от переживаний! Сэм, ты тоже не ерзай. Не пушки убивают людей. Людей убивают люди. Поспешай не торопясь. Угощайтесь, кстати, – кивнул он на полное соленых сухариков блюдечко. – Последний писк моды в Сарти.
Я взялся за стакан. Виски, как и все у Люлю, было отменным.