- Я не знаю ни сколько тебе лет, - осторожно начал Уинтринхэм, - ни как долго ты этим занимаешься. Для меня имеют значение только твои рисунки, несомненно талантливые. Если ты собираешься зарабатывать себе этим на жизнь, тебе следует относиться к своей работе профессионально. Или ты так не считаешь?
- Я не понимаю, почему мне необходимо выслушивать нотации.
- Вовсе нет, - усмехнулся Дэвид, и Том против своей воли улыбнулся ему в ответ.
- А теперь, - сказал Уинтринхэм, - если это не вызовет очередной вспышки ярости, я хотел бы узнать, чем Освальд Берк заслужил такое к себе отношение?
Юноша снова насупился и замолчал, но после затянувшейся паузы тихо спросил:
- Вам приходилось читать его работы?
- Я прочитала несколько его статей, - заметила Джил.
- Сплошная реклама абстрактной ерунды, - слова срывались с его губ. - Если тебе придет в голову забрызгать краской холст и выразить свое гнилое подсознание в какой-нибудь грубой, но, конечно же, символической форме, это будет называться произведением искусства. Картиной, черт побери!
- Это не совсем так, - сказала Джил, - но какое это имеет отношение к тебе? У тебя несомненный талант к рисованию, и это дает определенные преимущества. Ничего плохого не будет, если твое творчество будет реалистично. Так и должно быть. Вот в чем дело. Или я не права?
- Согласен.
- Почему нужно охаивать его статьи? Он просто пытается объяснить новаторские работы, которыми люди пытаются выразить себя другими способами.
- Кому какое дело до чьего-либо самоутверждения. - Дэвид снова рассмеялся. - Боюсь, что этих людей меньшинство.
- Но это ничего не значит. Дело в том, что у тебя есть талант, а не смутное желание стать художником. Его можно использовать в любой области: в рекламе, плакате, афишах, да мало ли в чем еще…
- Именно таким видит мое будущее отец, - с горечью прервал его Том.
- Ну и что? Тебе надо продолжать учиться и самому найти свой путь. Для этого надо знать и понимать, что делают и думают другие. Берк является наиболее ярким представителем их идей. Так о чем стоит беспокоиться? Зачем ненавидеть его за это с такой яростью?
Том повернулся и посмотрел на Джил. Казалось, он пытался оценить, сможет ли она быть более восприимчивой к его словам, чем Дэвид. Как ей показалось, он был довольно лукавым, если не сказать отталкивающим.
- Вы помните моего друга, с которым я вчера был на выставке?
- Это молодой человек с бородкой или то, что постарше?
- В общем-то, оба. Но молодой человек с бородкой - это Кристофер Фелтон. Мы с ним на пару снимаем студию.
- А другой? - поинтересовался Уинтринхэм.
- Хью Лэмптон. Психиатр. Крис от него без ума и считает, что тот поможет ему творить в искусстве чудеса. А на мой взгляд, дело кончится сумасшедшим домом. За всем этим стоит Берк.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Любой ценой Крис хочет добиться успеха в этом направлении, но нельзя сказать, что он преуспел в этом. Тогда ему пришло в голову обратиться к Лэмптону. Ему хотелось выяснить, почему его подсознание мешает ему творить. Вы только подумайте!
- Уверенность в себе - не самая сильная черта его характера.
- Он никогда ни в чем не бывает уверен. Это не для него. Вы бы видели его мать.
- Какая жалость! - воскликнула Джил. - Неужели дела обстоят так плохо?
- В это невозможно поверить! В любом случае, после того как он месяца два походил к Лэмптону, Крис вбил себе в голову, что ему надо показать свои работы Берку и узнать его мнение по этому поводу. Удивительное нахальство. У меня на это ни за что не хватило бы духу.
- Ну и что?
- Ну и птичка попала в клетку. Эта встреча поколебала его уверенность, но он упорно верит Лэмптону и надеется с его помощью показать всем свою гениальность. В неопределенном будущем, разумеется.
- А ты не согласен с этим?
- У него нечего ни пробуждать, ни показывать. - Том раскраснелся, и его взгляд заметался между собеседниками. - Крис - мой друг, но это не может помешать мне признать, что таланта у него нет. В глубине души он и сам осознает это.
Джил нахмурилась.
- Я не могу понять, почему ты ненавидишь мистера Берка. Он просто сказал твоему другу правду. По-моему, здесь нет ничего такого. А тебе не приходилось показывать ему свои работы?
Лицо Драммонда исказила ярость. После некоторой паузы он наконец смог выдавить из себя несколько фраз.
- Я уже говорил, что у меня на это не хватило бы духу. Но ему попадались на глаза мои работы. В художественной школе. Берк с нашим директором давние приятели, и тот показывал их ему. Вы знаете, каков был ответ? "Ты мог бы создавать настоящие картины, если бы хоть немного понимал, что собой представляет искусство. Ты как подмастерье, у которого есть природный дар укладывать кирпичи в стену, но в то же время не имеющий ни малейшего понятия, что собой представляет здание и для чего оно служит". Откуда он взял, что мой отец строитель, а дедушка был каменщиком? Они трудились и сделали за свою жизнь гораздо больше, чем он. Ему бы только устраивать разносы и критиковать людей, которые работают до седьмого пота, чтобы что-нибудь сделать. Ну, ничего, я еще ему покажу! Мода меняется. Не так уж много найдется людей, да и художественных галерей тоже, которым хотелось бы занимать залы изображениями кривых кастрюль, написанных в голубых и розовых тонах, причем краска лежит на полотне такими кусками, что оно больше напоминает вспаханное поле. После его смерти эти идеи похоронят вместе с ним. Я еще покажу ему, и всему миру тоже, на что я способен.
Том машинально протянул свой пустой бокал, его рука дрожала, и на негнущихся ногах направился к выходу.
- Извините, - пробормотал он.
Уинтринхэмы переглянулись. Дэвид снова полистал блокнот для набросков и нашел рисунок Джил.
- Можно я возьму его себе? - спросил он и показал блокнот Тому.
Тот повернулся к нему и кивнул. Драммонд чувствовал себя измотанным, но в то же время ощущал какое-то странное умиротворение. Он сделал нечто из ряда вон выходящее, почти в оскорбительном тоне, и в большинстве известных ему домов это могло вызвать значительный переполох. Но здесь его выслушали и почти не обратили внимания на его тон.
- Хорошо, - сказал Дэвид. - Пойдем в мою комнату и я выпишу чек. Я надеюсь, ты не будешь поднимать цену.
- Двенадцать, как и договорились, - тихо сказал Том.
- Гиней, - подтвердил Уинтринхэм, потом открыл дверь и стал его дожидаться.
Юноша словно очнулся от сна и протянул руку Джил.
- Тогда разрешите мне попрощаться, миссис Уинтринхэм, - он рассеянно пожал ее руку и попытался объяснить свое поведение. - Я думаю, что не сказал ничего обидного… Для меня это слишком много значит. Крис - мой друг, а теперь он попал в ужасную историю и трудно сказать, чем все закончится. Это меня очень беспокоит. Что он будет делать… - Драммонд неожиданно замолчал, но Джил терпеливо, с симпатией смотрела на него. Ему стало очевидно, что его не понимают, и он решил закончить этот разговор. - Мне не хотелось впутывать кого бы то ни было в свои личные проблемы. - Том подумал, что вел себя ужасно. Ведь у него и в мыслях ничего подобного не было, когда он переступил порог этого дома. Неожиданно в спокойных серых глазах, наблюдавших за ним, промелькнула лукавая усмешка, юноша отпустил ее руку и пробормотал: - Большое спасибо, херес был великолепный, - и вышел из комнаты.
- С тебя шиллинг, - весело объявил Дэвид, когда минут десять спустя появился в комнате.
- Чудовище! Но я рада, что он все-таки пришел. Довольно занятный молодой человек.
- Он еще мечется в поисках своего призвания. Надеюсь, что со временем юноша определится. Жаль, что он так относится к Берку.
- Насколько мне стало понятно, Освальда скорее ненавидит его друг.
- Я в этом не уверен. Драммонд очень осуждает своего друга. Похоже, что он не прочь голыми руками расправиться с Берком.
- Полагаю, тебе захочется по этому поводу побиться об заклад еще на шиллинг? - с горечью заметила Джил.
- Ты меня шокируешь.
- Ну, это можно считать приемлемым способом в разрешении спора. Держу пари на шиллинг, что он этого не сделает, и не сомневаюсь в успехе.
- Я уже это слышал.
- Ты уже читал сегодня утром небольшую заметку в "Тайме" о происшествии в Вестминстерской галерее?
- Нет, а в чем дело?
- Ограбление. Правда, ничего особенного, или, по крайней мере, так утверждает газета.
- Ну и что ты об этом думаешь?
- Давай говорить напрямик. Том не упоминал об этом, не так ли?
- Нет. А ты ждала этого?
- Да.
Дэвид раздраженно покачал головой.
- Он слишком занят своим искусством и, возможно, не читает газет.
- Хотелось бы мне знать.
- Моя дорогая, ты хочешь держать пари, что Том может оказаться грабителем?
- Не надо болтать глупостей, дорогой!
Глава 3
На следующее утро несколько рабочих, занятых на реконструкции одного из выставочных залов, сделали весьма неприятное открытие. После починки и небольшой переделки крыши в помещении начались отделочные работы. В течение нескольких недель посетители галереи могли слышать, с каким грохотом двигали строительные леса, монотонный стук молотка и прочую какофонию звуков, неизбежную при отделочных работах. Хотя двери были сняты с петель, но все происходящее внутри было скрыто от них большим полотняным занавесом, который должен был приглушать шум и защищать от пыли, но слабо справлялся со своим назначением. Внутри зала царил обычный строительный беспорядок: повсюду лежали опилки, мешки с цементом, стояли бочки с краской, валялись связки пустых мешков и куски брезента. Картину дополнял полукруг из примитивных скамеек, сделанных из пустых банок из-под краски с положенными на них досками, в окружении обрывков старых газет, картонок, сигаретных окурков и купонов футбольной лотереи.
Находка была обнаружена перед перерывом на чай. Рабочий, в чьи обязанности входила его доставка из расположенной в полуподвале ресторанной кухни, споткнулся о большой кусок брезента и пролил кипяток на руку. Смачно выругавшись, он аккуратно поставил чайник на скамью и в ярости стащил брезент с кучи мусора. Под ним оказалось тело человека.
Строитель завопил так, что на его крики прибежали даже рабочие с первого этажа. Двое других, работавших на подмостках, сразу увидели причину переполоха и торопливо спустились вниз.
Мастер сразу же начал действовать. Он тут же послал одного из своих людей сообщить о находке и спросил незадачливого открывателя, не трогал ли он тело.
- С какой стати! - возмутился мужчина с пожелтевшим лицом. Его бил озноб. - Что это взбрело тебе в голову?
- Дело в том, - сказал мастер, - что сам он в этот мусор залезть не мог. Но это еще не все. Этот хлам валялся здесь уже почти неделю, и никто из нас даже не подходил к нему. Я правильно говорю?
Послышался приглушенный одобрительный хор голосов. Стало понятно, что окружающие понимают, куда он клонит. Никому из них не хотелось иметь никакого отношения к этому делу. Никто ничего не знал. Вообще ничего. Это была линия их поведения. Они ничего не знали и знать не хотели.
Под этой невысказанной вслух аргументацией подвел черту сам рабочий, обнаруживший неприятную находку.
- Вчера нас здесь вообще не было, разве не так? Ведь мы заканчивали работы в другой стороне коридора.
Присутствующие снова одобрительно закивали головами.
- Если бы мы не перешли сюда этим утром, я бы на него никогда не наткнулся.
- Какого черта вас сюда занесло? - раздался негодующий голос из толпы.
- Из-за сквозняка, - ответил мужчина. - Стен жаловался, что ему продуло шею, ведь мы работали прямо у двери.
- Я не жаловался, - возразил Стен под осуждающие возгласы собравшихся.
- Не имеет значения, - прервал эту дискуссию мастер. - Когда-нибудь его все равно нашли бы. Так уж лучше сейчас.
Пара рабочих вымученно улыбнулись, а остальные стали смотреть по сторонам. Через несколько минут их взгляды были привлечены возникшим у дверей оживлением. В комнате появился служитель галереи в сопровождении полицейского. Они направились к рабочим, сгрудившимся неподалеку от тела в темном, запорошенном пылью костюме. Вскоре к ним присоединился третий, очевидно, кто-нибудь из администрации галереи. Некоторое время все молчали.
Полицейский вышел вперед, поднял безжизненную руку мертвеца и отпустил. Потом ухватил его за плечи, стараясь заглянуть ему в лицо, но равновесие тела нарушилось, и оно съехало в сторону. Оно буквально балансировало на куче досок и связке пустых мешков. Человек, который споткнулся об эту находку, медленно убрал часть досок в сторону, а остальное довершил полицейский. Тело перевернулось, и все увидели лицо убитого. Его глаза были открыты, а голова наклонена к левому плечу.
В тот вечер Том Драммонд, облокотившись о стойку своего любимого паба, поджидал Паулину. Как обычно, она опаздывала, но у него не было никаких сомнений, что рано или поздно она здесь появится. А пока он скучал над полупинтой темного пива - единственным развлечением, которое мог позволить его тощий бюджет, и время от времени пресекал попытки соседей завязать с ним беседу.
Ее появление, как всегда, было неожиданным, и он заметил, что девушка явно была чем-то расстроена.
- Как всегда опаздываешь, - проворчал Том, считая свои собственные неприятности гораздо более серьезными, чем все ее огорчения.
Она не обратила никакого внимания на его замечание, заказала себе пиво и молчала, пока бокал не оказался у нее в руках.
- Пойдем отсюда, - предложила она.
- Но почему?
- Не спорь со мной! Случилось нечто ужасное!
Юноша неохотно подчинился. Что ее вывело из себя?
Ей довольно-таки не везло в этом отношении. Она по любому поводу ссорилась со своими соседками по комнате. Учитывая теперешнее состояние Криса, было бы довольно неудобно, если Паулина снова захочет вернуться в студию. Но, может быть, дело не в комнате, а в деньгах. Это будет проще. Ей еще ничего не известно, как ему повезло с Уинтринхэмами, ведь он еще ничего не говорил ей об этом. А может быть… Нет, лучше об этом не думать…
Она нашла свободное место за маленьким столиком в дальнем углу паба. Когда Том примостился рядом с ней, девушка повернула к нему свое маленькое бледное лицо и тихо спросила:
- Ты уже читал вечернюю газету?
- Нет.
- Так я и думала. - Похоже, она и не собиралась продолжать разговор, просто сидела рядом и смотрела на него своими большими глазами.
- Ну, - прервал он молчание, - что я там, по твоему мнению, пропустил в вечернем выпуске?
Бледность Паулины стала еще заметнее. Она продолжала пристально смотреть на него, и Том уже начал за нее беспокоиться. Хотя вряд ли в газете могло появиться хоть что-то, связанное с Паулиной.
Девушка протянула ему свежий номер с броским заголовком на первой странице. Том быстро взял у нее газету.
"Убит художественный критик. Тело мистера Освальда Берка обнаружено в Вестминстерской галерее".
Все поплыло у него перед глазами. Он смял газету в руке и услышал голос Паулины:
- Ради Бога, выпей что-нибудь! На тебя уже обращают внимание!
Это вряд ли могло быть правдой. Она сама пристально смотрела на него, ее прежние страхи получали свое подтверждение. Но никто из окружающих не заметил, как побледнело его лицо и напряглось тело. Молодая пара в углу, даже в таком взвинченном состоянии, здесь особого внимания не привлекала. Обыкновенные студенты. Сотни подобных ходили в колледж или в художественную школу. Все они похожи друг на друга и довольно безобидны.
Том выполнил ее просьбу и вернул газету.
- Расскажи мне об этом, - выдавил он. - Думаю, что кроме сплетен и лжи там ничего нет.
Паулина коротко обрисовала ему содержание газетной статьи.
- В ней говорится, что у него была сломана шея, - с заметным отвращением в голосе продолжала она. - Что бы это могло значить?
- Все, что угодно. Или ничего, они всегда преувеличивают. Им нужна сенсация, чтобы продавать свою чертову газету. Там определенно сказано, что это было убийство? Он не мог свернуть себе шею случайно?
- Они считают, что дело нечисто и связывают это с ограблением.
- Каким ограблением?
- Ты хоть иногда читаешь газеты? Из небольшого сейфа украли всю наличность. Об этом писали еще во вчерашних газетах.
- А там сказано, когда его убили?
- Что ты этим хочешь сказать? Я уже сказала тебе, возможно, его убил грабитель.
- Позавчера я встретил его в галерее. Он был довольно оживлен и неплохо выглядел.
Его слова покоробили ее.
- Ты его ненавидишь, разве не так?
- Так вот что тебя беспокоит. Считаешь, что это сделал я? Но хотя бы ограбление ты не относишь на мой счет?
- Нет! Конечно, нет! - Ее темные глаза наполнились слезами, а губы задрожали.
Том посмотрел ей в лицо.
- Выпей, - отрывисто бросил он. - Пора уходить отсюда.
Драммонд подал ей пример и опорожнил свою кружку, взял девушку за руку и поставил ее на ноги. Около часа они погуляли по запруженным народом ярко освещенным улицам, заглядывая в витрины магазинов. Потом съели по сэндвичу с кофе в молочном баре. В конце концов Том проводил ее домой, к зданию, расположенному позади Трейс Инн Роуд. Прощаясь, он с неожиданной нежностью поцеловал ее в губы. Она долго смотрела ему в след. На душе у нее было неспокойно. За все время их лихорадочного, утомительного блуждания по улицам они едва ли обменялись парой фраз и не разу не упомянули про Освальда Берка и его ужасный конец.
В тот же вечер Уинтринхэмы услышали эту новость по радио. Естественно, они тут же вспомнили про Тома Драммонда.
- Он не мог это сделать, - скептически заметила Джил. - Зачем ему это?
- Если бы он был замешан в этом, то это случилось до того как он посетил нас. Диктор сказал, что Берк был мертв уже по крайней мере тридцать шесть часов.
- С тех пор как Том был у нас, прошли уже сутки. Днем раньше мы встретили его в галерее.
- Берка мы тоже видели там.
- Да. Какой ужас! Дорогой, Том никогда не пришел бы к нам, если бы у него на совести было такое преступление! Ведь это было на следующий день!
Дэвид встал.
- Я думаю, что мне надо позвонить Лонгбриджу. Если они связывались с ним для доклада премьеру, он сможет просветить нас.
- Может быть, ты дашь делу идти своим чередом? Хотя бы на этот раз, дорогой.
Она знала, что ее слова напрасны, но ничего не могла поделать с собой.