- Надеюсь, вы знаете, что делаете, - сказал Ван Гельдер серьезным тоном.
- Что ж, надейтесь, - ответил я. - Вам это сделать гораздо легче, чем мне.
Они промолчали. А поскольку наш разговор начинал приобретать неприятный оттенок, то молчали мы всю дорогу.
Прибыв на место, мы остановились позади ничем не примечательного серого фургона и вышли. Тотчас же из фургона вылез человек в темном костюме и приблизился к нам. С точки зрения маскировки, костюм явно подкачал, я признал бы в нем полицейского даже на расстоянии пятидесяти ярдов.
- Мы готовы, сэр! - доложил он де Граафу.
- Давайте сюда ваших людей!
- Слушаюсь, сэр. - Полицейский указал наверх. - А что вы скажете об этом, сэр?
Мы посмотрели в направлении, куда он указывал. В то утро дул порывистый ветер, не очень сильный, но достаточный для того, чтобы раскачивать, как маятник, яркий предмет, подвешенный на балке для подъема грузов, находившейся перед фасадом здания. На темном фоне он выглядел как-то жутко.
Вне всяких сомнений - это была кукла и, причем, очень большая, длиной более трех футов, одетая в неизменный и безупречный по шитью голландский национальный костюм. Длинная полосатая юбка кокетливо развивалась по ветру. Обычно к блоку подъемной балки подвешивалась веревка или проволока, в данном случае кто-то предпочел воспользоваться цепью. Кукла крепилась к цепочке - это мы видели даже с такого расстояния - с помощью крючка, и крючок тоже имел весьма зловещий вид - он был немного маловат для шеи, которую обхватывал. Очевидно, зацепить его стоило усилий, и шея куклы с одной стороны оказалась деформированной так, что голова склонилась набок и почти касалась правого плеча. Понятно, что на цепочке висела всего лишь кукла, но эффект был потрясающий. И это почувствовал не я один.
- Жуткое зрелище! - Де Грааф был потрясен, это выражали и его тон, и выражение лица. - Почему? Зачем? Какая… какая цель скрыта за всем этим? Чье больное воображение смогло придумать такую непристойность?
Ван Гельдер покачал головой.
- Людей с больной психикой гораздо больше, чем мы думаем. Они есть всюду, и Амстердам - не исключение. Брошенный любовник, ненавистная свекровь…
- Да, да, им нет числа. Но ведь то, что мы видим, граничит с безумием! Выражать чувства подобным образом! - Он как-то странно взглянул на меня, словно в нем снова зашевелились сомнения относительно целесообразности нашего приезда. - Майор Шерман, вам не кажется странным…
- На все это я смотрю так же, как и вы. И тот, кто повесил ее, имеет полное право на первое освободившееся место в сумасшедшем доме. Но я приехал сюда не за этим.
- Конечно! Конечно! - Де Грааф бросил последний, долгий взгляд на раскачивающуюся куклу, словно ему было трудно оторваться от этого зрелища, а потом движением головы попросил нас следовать за собой и поднялся на ступени крыльца. Некто вроде портье провел нас на второй этаж, а затем и в контору, дверь которой сейчас гостеприимно распахнулась.
В противоположность складским помещениям, в конторе было просторно, чисто, уютно и современно. Красивый ковер, драпировка зеленовато-желтых оттенков, ультрасовременная мебель, изготовленная скандинавскими фирмами, уместная скорее в роскошной гостиной отеля, нежели в конторе, затерянной в районе доков.
В глубоких креслах сидели два человека- каждый за отдельным письменным столом, покрытым кожей. При нашем появлении они вежливо встали и пригласили присесть в другие, не менее удобные кресла, сами оставаясь стоять. Я был этому искренне рад, ибо таким образом смог лучше рассмотреть их, тем более, что они в равной мере того стоили.
Однако я позволял себе наслаждаться теплом их радушия всего несколько секунд и сказал де Граафу:
- Я забыл одну очень важную вещь. Мне нужно немедленно встретиться со своим знакомым. - Это было правдой. Не часто у меня внутри возникает чувство холода и тяжести, но когда оно появляется, я немедленно стараюсь реагировать соответствующим образом.
Де Грааф удивленно взглянул на меня.
- Такая важная, что вы про нее забыли?
- Всего не упомнишь, а это только сейчас пришло мне в голову. - Так оно и было.
- Может, позвонить…
- Нет, нет! Я должен встретиться лично.
- Вы не могли бы сказать нам, в чем, собственно, дело?..
- Полковник де Грааф!
Мгновенно поняв, он кивнул: конечно же он не допускал мысли, что я буду разглашать, государственную тайну в присутствии владельцев склада, тем более, что по их поводу у меня, видимо, имеются серьезные подозрения.
- Если бы я мог одолжить вашу машину… - продолжал я.
- Разумеется, - ответил полковник безо всякого энтузиазма.
- И если бы вы подождали, пока я вернусь…
- Вы слишком многого хотите, майор Шерман.
- Но это займет всего несколько минут.
Мне действительно потребовалось несколько минут. Я велел шоферу остановиться у первого же кафе, вошел туда и позвонил из будки телефона-автомата. Сперва раздались гудки, а потом послышался голос Мэгги. Я сразу почувствовал огромное облегчение.
- Это я.
- Доброе утро, майор Шерман! - Мэгги, как всегда, была вежлива и спокойна, что в данную минуту меня особенно обрадовало.
- Очень рад, что застал вас. Боялся, что вы уже ушли. А Белинда тоже дома? Не ушла?
На самом деле я боялся совершенно другого. Но сейчас было не время говорить об этом.
- Она еще здесь;-спокойно сказала Мэгги.
- Мне нужно, чтобы вы немедленно покинули отель. Когда я говорю немедленно, я имею в виду десять минут. Если удастся - пять.
- Покинуть отель? Вы хотите сказать…
- Да, да! Сложить вещи, рассчитаться и уйти! И даже близко к нему не подходить! Поезжайте в какой-нибудь другой… Нет, нет, не будьте идиоткой! Не в мой, конечно! В какой-нибудь приличный отель… Меняйте такси, сколько нужно, и смотрите, чтобы за вами никто не увязался. Потом позвоните полковнику де Граафу и оставьте для меня номер вашего нового телефона. Только называйте цифры в обратном порядке.
- В обратном порядке? - Мэгги, видимо, была удивлена. - Значит, полиции вы тоже не доверяете?
- Не знаю, что значит ваше "тоже", но я не доверяю никому. Как только устроитесь, найдите Астрид Лемэй. Она будет дома - адрес у вас есть- или в клубе "Балинова". Скажите ей, что она должна немедленно отправиться с вами и там оставаться, пока я не извещу, что опасность миновала.
- Но ее брат…
- Джордж может оставаться на месте. Ему ничего не угрожает… - Позже я уже не мог вспомнить, было ли это утверждение шестой или седьмой из моих крупных ошибок, совершенных в Амстердаме. - Она - другое дело. Если она будет возражать, скажите, что вы, согласно моим указаниям, обратитесь в полицию насчет Джорджа.
- Почему в полицию?..
- Неважно. Ей ничего не нужно объяснять. Она так напугана, что одно упоминание о полиции…
- Но это жестоко, - сухо отрезала Мэгги.
Это гуманно! - выкрикнул я и резко бросил трубку. Через минуту я снова был на складе. Теперь я мог лучше познакомиться с его владельцами. Они вполне соответствовали расхожим представлениям иностранцев о внешнем облике типичных жителей голландской столицы - очень крупные, очень толстые, с красными лицами и грубыми чертами. Если при нашем знакомстве их лица покрылись паутинкой добродушно-приветливых морщинок, то теперь от этого выражения не осталось и следа. Очевидно, де Грааф не вытерпел даже нескольких минут моего отсутствия и приступил к делу. Я не стал упрекать его, и он, в свою очередь, тактично воздержался от вопроса, как у меня дела.
Моргенстерн и Моггенталер продолжали стоять в тех же позах, в которых я их оставил, в замешательстве и страхе, уставившись друг на друга, будто ничего не понимая. Наконец, Моггенталер, державший в руке нашу бумагу, уронил ее с видом человека, который начисто отказывается верить своим глазам.
- Ордер на обыск!.. - Тон, каким была произнесена фраза, вмещал в себя множество оттенков, от высокой патетики до душераздирающей трагедии, и исторг бы слезы из статуи, а будь Моггенталер раза в два меньше и тоньше, он вполне сошел бы за Гамлета. - Ордер на обыск в фирме "Моргенстерн и Моггенталер"! 150 лет оба наши семейства были уважаемыми… нет, почтенными торговцами Амстердама и вдруг… - Он нащупал кресло у себя за спиной и, упав в него, словно оцепенел. - Ордер на обыск!
- Нашу фирму собираются обыскивать! - вторил ему Моргенстерн. Он тоже ощутил потребность опуститься в кресло. - Подумать только, Эрнст, нашу фирму собираются обыскивать! Это ее самый черный день… Боже мой! Какой стыд! Какой позор! Ордер на обыск!
Моггенталер махнул рукой в бессильном отчаянии.
- Валяйте, обыскивайте.
- А вам не хотелось бы узнать, что конкретно мы ищем? - вежливо спросил де Грааф.
- А зачем нам знать? - Моггенталер попытался хоть на мгновение возмутиться, но потрясение было слишком велико. - За сто пятьдесят лет…
- Только, прошу вас, не волнуйтесь, господа, и не принимайте все так близко к сердцу. Я вполне понимаю ваши чувства и, со своей стороны, считаю, что мы гоняемся за фантомами. Но поступил официальный запрос, и мы обязаны предпринять официальные действия. Нас информировали, что вы незаконным путем получаете бриллианты…
- Бриллианты?! - Моггенталер, не веря ушам, уставился на компаньона. - Ты слышишь, Ян? Бриллианты? - Он сокрушенно покачал головой и обратился к де Граафу: - Если вы их найдете, отсыпьте и мне немного…
Этот мрачный сарказм не произвел на де Граафа никакого впечатления.
- И что гораздо важнее, вы держите машину для шлифовки алмазов, - добавил он.
- Мы от пола до потолка забиты этой техникой! - выразительно сказал Моргенстерн. - Можете убедиться.
- А накладные?
- Все, все… Вы увидите все, - устало отмахнулся Моргенстерн.
- Благодарю вас за готовность пойти нам навстречу, господа! - Де Грааф кивнул Ван Гельдеру. Тот поднялся и вышел, а де Грааф продолжал доверительным тоном: - Я заранее прошу извинения за напрасную, как я уверен, трату времени. Откровенно говоря, меня больше интересует та ужасная штука, которая болтается на цепочке у вас над входом… Какая-то кукла…
- Что? - переспросил Моггенталер.
- Кукла. Большая кукла на цепочке.
- Кукла на цепочке? - У Моггенталера был ошарашенный и в то же время испуганный вид - подобное сочетание выражений на лице требует немалого искусства.
- Над входом нашего склада? Ян?..
Сказать, что мы взбежали вверх по лестнице, значило бы впасть в преувеличение - ни Моргенстерн, ни Моггенталер не отличались особой резвостью, тем не менее на подъем мы потратили совсем немного времени. На третьем этаже мы нашли Ван Гельдера и его людей, уже занявшихся делом, и, по приглашению де Граафа, Ван Гельдер присоединился к нам. Я надеялся, что его подчиненные не будут особенно утруждать себя поисками, так как был уверен, что они все равно ничего не найдут. Они наверняка не почувствовали запаха гашиша, которым гак плотно вчера было залито помещение, теперь оно благоухало цветочным дезодорантом. От него, на мой вкус, пахло ничуть не лучше. Однако я не спешил делиться своими наблюдениями.
Кукла со свернутой шеей, висевшая теперь к нам спиной, все еще покачивалась на ветру. Поддерживаемый Моргенстерном, Моггенталер явно не испытывал наслаждения от рискованного предприятия, поймал цепочку у самого крючка и, притянув к себе, не без труда снял с него куклу. Держа куклу на вытянутых руках, он долго разглядывал ее, а потом, покачав головой, взглянул на Моргенстерна.
- Ян, тот, кто придумал эту скверную шутку, свидетельствующую о больной психике, сегодня же покинет нашу фирму!
- Не сегодня, а сейчас же! - поправил компаньона Моргенстерн. Его лицо скривилось от отвращения не от вида самой куклы, а от того, как с ней обошлись. - Такая красивая кукла…
Моргенстерн ничуть не преувеличивал - кукла действительно была прекрасна - и не только, и даже не столько из-за великолепно сшитого и отлично сидевшего на ней платья - несмотря на изуродованную крючком шею, лицо ее поражало красотой. Настоящее произведение искусства. Все краски - цвет черных волос, карих глаз, румяных щек составляли полную гармонию, а черты лица были к тому же так тщательно и тонко вылеплены, что даже не верилось, что перед нами лицо куклы, а не человека с его неповторимым своеобразием. И не один я это почувствовал.
Де Грааф взял куклу из рук Моггенталера и внимательно рассмотрел ее.
- Красавица! - пробормотал он. - Настоящая красавица! И как сделана, словно живая! Того и гляди - заговорит. - Он взглянул на Моггенталера. - Известно, кто автор этого шедевра?
- Я сам такую впервые вижу. Она не из наших. Совершенно уверен. Надо, конечно, уточнить у старшего по этажу, но точно, она не из наших.
- А какой цвет лица! - продолжал де Грааф. - Как у живого человека. И, несомненно, она сделана с живой натуры, с какой-то красивой девушки, хорошо знакомой художнику. А вы что скажете, инспектор?
- Вы, несомненно, правы, - заявил Ван Гельдер.
- У меня даже возникает чувство, будто я уже где-то видел это лицо, - продолжал де Грааф. - А вы, господа, не встречали похожую девушку?
Мы все медленно покачали головами - в том числе и я. Я вновь ощутил холод внутри и свинцовую тяжесть. Только на этот раз ощущение было гораздо сильнее. Мало сказать, что кукла пугающе походила на Астрид Лемэй, точность и правдоподобие деталей создавало впечатление, что перед нами сама мисс Лемэй.
Минут 15 спустя, после тщательного обыска, давшего, как и предполагалось, отрицательный результат, де Грааф попрощался с владельцами на крыльце склада, а я и Ван Гельдер скромно стояли рядом. Моггенталер снова сиял, а Моргенстерн покровительственно и удовлетворенно улыбался. Де Грааф горячо пожал им руки.
- Еще раз тысяча извинений! - Он заливался соловьем. - Сведения, как всегда, оказались не очень точны. И наш визит не будет нигде зафиксирован. Накладные возвратят вам, как только заинтересованное лицо убедится в отсутствии предполагаемых поставок бриллиантов. Всего доброго, господа!
Мы с Ван Гельдером, в свою очередь, попрощались с ними, и я особенно горячо пожал руку Моргенстерн}/, подумав при этом, как хорошо, что он не умеет читать мысли и, к своему несчастью, родился на свет, не обладая моими способностями, в частности - чувствовать близость опасности и смерти. Ведь именно Моргенстерн был тем высоким и толстым человеком, который первым покинул зал ночного клуба "Балинова" вслед за Мэгги и Белиндой.
Всю обратную дорогу мы молчали. Точнее говоря', молчал я, а де Грааф и Ван Гельдер обменивались впечатлениями. Казалось, их гораздо больше интересовал эпизод со сломанной куклой, чем причина, заставившая меня добиваться нашего визита на склад. Это ясно свидетельствовало о том, как они ее расценивают. Мне не хотелось вмешиваться в разговор и подтверждать правильность их предположений. И поэтому я молчал. Вернувшись в Управление, де Грааф предложил:
- Кофе? У нас тут работает девушка, которая варит самый вкусный в Амстердаме кофе.
- Придется отложить это удовольствие. Боюсь, у меня очень мало времени.
- Значит у вас есть какие-то планы? Нет. Мне надо полежать и - подумать.
- Тогда почему же…
- Почему я приехал сюда? Потому что у меня к вам две небольшие просьбы. Выясните, пожалуйста, не передавали ли мне какого-нибудь сообщения по вашему телефону?
- Вам? По моему телефону?
Должен позвонить человек, с которым я встречался, когда покинул склад. Я уже дошел до того, что сам не отличал, говорю правду или лгу.
Де Грааф понимающе кивнул, снял трубку, быстро переговорил с кем-то и, записав длинный ряд букв и цифр, передал листок мне. Буквы не имели никакого смысла, цифры означали номер телефона в отеле, куда перебрались девушки. Только читать их нужно в обратном порядке.
Я положил листок в карман.
- Спасибо. Придется это расшифровать.
- А вторая просьба?
- Вы не могли бы одолжить мне бинокль?
- Бинокль?
- Хочу понаблюдать за птичками, - объяснил я.
- Ну, конечно! - подчеркнуто согласился де Грааф. - Надеюсь, вы не забыли, что мы должны работать в тесном контакте?
- Нет, а что?
- Вы не очень-то, смею заметить, расположены с нами сотрудничать.
- Когда у меня будет хоть какая-то информация, я обязательно поделюсь с вами. Не забывайте, вы работаете над делом больше года, а я здесь - неполных два дня. Повторяю, мне надо полежать и подумать.
Я не лег и не стал думать. Вместо этого я отыскал телефон, находившийся на приличном, по моему мнению, расстоянии от полицейского управления, и набрал номер, который дал мне де Грааф.
- Отель "Туринг"! - послышался голос на другом конце провода.
Я знал этот отель, но никогда в нем не бывал. Мой роскошный счет не позволял останавливаться в отелях такого разряда, но именно нечто подобное я бы сам выбрал для девушек.
Я сказал:
- Меня зовут Шерман. Пол Шерман. Сегодня утром у вас остановились две молодые девушки. Соедините меня, пожалуйста, с ними.
- К сожалению, не могу этого сделать. Они вышли. В этом не было ничего тревожного. Либо они пошли к Астрид Лемэй, либо, если им не удалось ее найти, выполняли другие задания, которые я дал им сегодня утром. Голос на другом конце провода предвосхитил мой следующий вопрос - Но они просили кое-что вам передать, мистер Шерман. Я должен передать, что им не удалось найти вашего общего друга, и теперь они пытаются связаться с некоторыми другими знакомыми. Правда, боюсь, смысл не очень понятен, сэр.
Я поблагодарил и повесил трубку. "Помогите мне, - сказал я тогда Астрид, - и я помогу вам". Хорошо же я помогал! Такая помощь прямиком вела на кладбище или на дно ближайшего канала.
Я сел в свое "такси" и успел нажить массу врагов, пока мчался по кратчайшему пути к грязному району, примыкающему к" Рембрандтсплейн.
Дверь в квартиру Астрид оказалась заперта, но при мне был пояс с набором отмычек. Внутри все так же, как и при моем первом посещении - чисто, опрятно, бедно. Никаких следов насилия, никаких следов поспешного ухода. Я порылся в немногочисленных ящиках, и мне показалось, что в них слишком мало одежды. Правда, Астрид сетовала на бедность, так что отсутствие одежды еще ни о чем не говорило. Я обыскал всю крошечную квартирку, надеясь найти хоть какую-нибудь записку, хоть какой-нибудь знак, но если что-нибудь и предназначалось для меня, найти я не смог. Откровенно говоря, я и не особенно надеялся.
Я закрыл дверь и поехал в клуб "Балинова". Конечно, для ночного клуба время было чертовски раннее, и двери еще не открывались. Крепкие двери, и как я ни молотил по ним руками и ногами, они не поддавались. К счастью, сон находившегося за ними человека был, очевидно, не так крепок, ибо в замке вскоре повернулся ключ, и дверь слегка приоткрылась. Я сразу просунул ногу и щель и немного расширил ее. В щели я увидел голову и плечи увядшей блондинки, целомудренно запахнувшей на груди халат. Если учесть, что в прошлый раз я видел ее в ореоле мыльных пузырей, то она явно переигрывала.
- Мне нужен управляющий.
- Мы открываемся в шесть.
- Мне не нужен столик. И мне не нужна работа. Мне просто нужно увидеть управляющего. Сейчас!
- Его еще нет.
- Ах вот оно что… Надеюсь, ваша следующая работа будет не хуже нынешней.
- Не понимаю, при чем тут моя работа?