Утром я прибыл на службу и тут же столкнулся у подъезда со своим заместителем Алексеем Алексеевичем Гурковым. Не успели мы поздороваться, как он с ходу обрушил на меня ворох вопросов, которые требовали незамедлительного решения. Гурков выложил их за то время, пока мы шли с ним в мой кабинет. Но и там Алексей Алексеевич продолжал делиться новостями:
- А уж сколько звонков было - словно прорвало. И каждый непременно желал переговорить лично с вами.
В голосе Гуркова послышались знакомые нотки - некоторая обида. Я понимал: задето его самолюбие. Он метил на освободившееся место областного прокурора, но назначили не его, а меня. Поговаривали, что Алексей Алексеевич до сих пор не может успокоиться, что его обошли…
- Откуда звонили? Кто? - спросил я.
- Из горкома несколько раз, - загнул палец мой зам. - Голованов… Из прокуратуры республики, - он загнул второй палец. - Помощник Генерального прокурора… Спецкор центральной газеты. Мелковский, кажется, его фамилия… Заместитель министра внутренних дел Союза…
Пальцев на руках Алексея Алексеевича не хватило - меня добивались двенадцать человек.
- Слава богу, не чертова дюжина, - заметил я с улыбкой.
А сам невесело подумал: наверняка многие звонившие хотели попросить устроить домочадцев или кого-нибудь из знакомых в гостиницу, пансионат. Подобные просьбы сыпались как из рога изобилия в преддверии бархатного сезона. Буквально перед отъездом меня замучили подобными звонками, раздававшимися по нескольку раз в день. Будто я не прокурор, а диспетчер курортного бюро…
Отказывал всем. Уверен, что многих обидел. Но как быть иначе? Дать обещание - значит идти к кое-кому в Южноморске на поклон. Мне навстречу пойдут с удовольствием, но тогда прощай независимость: обратают в одночасье.
- Если вам неудобно, направляйте ко мне, - предложил как-то Алексей Алексеевич. - Я всегда готов помочь.
- Можно подумать, что у вас нет других дел, - заметил я.
И больше эту тему не затрагивал…
- Вы в курсе, почему на меня такой спрос? - поинтересовался я.
- По-моему, большинство звонили по поводу Киреева, - ответил Гурков.
Это было странно. Когда я уезжал два дня назад, дело начальника южноморского ОБХСС только-только разворачивалось.
- Что случилось? - удивился я. - Его взяли под стражу?
- Нет-нет, - испуганно проговорил Алексей Алексеевич. - Кто бы решился дать санкцию? - Он помялся и добавил: - Между прочим, и вам советую: поосторожней. Самое милое дело - спихнуть расследование в прокуратуру города, а еще лучше - в прокуратуру республики. Как еще обернется - бабка надвое сказала, а нам жить в одном городе с Киреевым и с его тестем…
У меня заныло в загрудье - признак поднимающейся злости.
Ох уж этот Гурков! Он всегда отличался большим мастерством в "спихотехнике". Но как это можно, чтобы зампрокурора области, старший советник юстиции, боялся начальника ОБХСС города?
Я не успел ответить - зазвонил аппарат ВЧ. Чисто и звонко. Это была Москва, заместитель министра внутренних дел. Он и вчера звонил, в мое отсутствие. Заместитель министра начал издалека, о зональном совещании, где выступил его шеф. Пришлось поддержать в общем-то пока ни к чему не обязывающую тему. Я сказал, что патрон его выступил очень даже нестандартно (я не лукавил, это действительно было так). Наконец мой собеседник спросил:
- Что это вы там устроили проверку нашему работнику, Захар Петрович? Я говорю о Кирееве…
Почему-то он избежал слова "следствие".
- Не проверку, возбудили дело, - поправил я.
- И что установили? - продолжал замминистра уже не так любезно.
- Пока ничего не могу сказать. Идет следствие.
- Кто ведет?
- Очень опытный товарищ.
- Вы ему доверяете?
Это уже начинало походить на допрос…
- Не доверять нет оснований, - ответил я- официальным тоном.
- Так что, Киреева уже взяли под стражу?
Я почувствовал недобрые нотки в голосе собеседника.
- Нет. И по-моему, он даже не отстранен от работы. - Гурков утвердительно кивнул мне. - Могу точно сообщить: пока при должности.
- Захар Петрович, - неожиданно сменил интонацию заместитель министра, - прошу учесть, что товарищ Киреев недавно получил знак "Отличник милиции". А просто так у нас работников не отмечают. Заслужил, значит. Словом, очернить человека просто, а вот потом ему отбеливаться будет ох как трудно. Не наломать бы вам дров…
- Постараемся не наломать, - заверил я замминистра.
Он просил держать его в курсе…
"Я предупреждал вас, Захар Петрович", - словно говорил взгляд Гуркова.
Обсуждать с ним разговор с замминистра у меня не было желания.
Снова защемило грудь. Боже мой, как еще далеки наши декларации от воплощения в жизнь!
"Покончим с телефонным правом! Защитим авторитет и независимость работников правопорядка!"…
Я вспомнил вопрос, который задал один из моих коллег на зональном совещании: когда наконец выйдет закон о защите следователей и прокуроров, когда их перестанут дергать и дадут возможность отправлять свои служебные обязанности исключительно на основании законов? Ответ из президиума прозвучал такой: вот-де построим правовое государство, тогда и наступит золотое время безупречной и неприкасаемой юстиции…
Когда же придет это царство законности?
Я вызвал через секретаршу Шмелева с материалами по делу Киреева. Как только следователь переступил порог кабинета, Гурков заторопился:
- Захар Петрович, у меня, понимаете, назначено совещание. Разрешите идти?
- Да-да, идите, - кивнул я.
Мой зам шарахался от всего, что было связано с начальником городского ОБХСС, как от чумы.
По виду Шмелева никогда нельзя было определить, успешно движется дело или нет.
- Что новенького? - спросил я у Николая Павловича.
Тот разложил бумаги, взял в руки видеокассету.
- Знаете, Захар Петрович, может, я поставлю? - показал он пластмассовую коробочку. - Так сказать, увидите предметно.
- Очень даже хорошо.
- Ну а потом мы обсудим…
Он включил телевизор, вставил кассету в видеоприставку. Слава богу, система работала. Это была наша, отечественная "Электроника". Год, как приобрели, а уже несколько раз вызывали мастера. Спасибо, хоть такая имелась. Об импортной даже мечтать не приходилось.
Вообще-то наши следователи прибегали на допросах к видеозаписи не очень охотно. На заре XXI век, а пользуемся в основном средствами времен Ивана Калиты… А вот Шмелев, хоть и ветеран прокуратуры, не упускал случая применить технические новшества.
- Всё Скворцова потрошили? - поинтересовался я.
- Нет, еще один данник Киреева, - пояснил следователь. - Директор магазина "Дары юга".
На экране возникло знакомое усатое лицо. Агеева я встречал несколько раз на заседании горисполкома, хотя знакомы лично мы не были. Судя по обстановке, допрос велся в кабинете Шмелева.
"…- Что ж получается, - бубнил директор. - Я значит, выложу вам все начистоту, а вы меня того… - Он сделал жест рукой, будто бы что-то схватил.
- Я, кажется, внятно объяснил, - втолковывал ему Шмелев. - Если вы давали взятки в результате вымогательства, то в ваших действиях нет состава преступления.
- Мягко стелете, Николай Павлович, - с подозрением смотрел на следователя Агеев.
- Экий вы Фома неверующий, - покачал головой следователь, раскрывая книгу в коленкоровом переплете и кладя перед допрашиваемым. - Читайте сами. Статья сто семьдесят четвертая… А вот комментарий к ней.
Агеев взял кодекс и стал читать, отстранив на расстояние вытянутой руки, - был, видимо, дальнозорким. Он молча шевелил губами, наморщив лоб, потом передал книгу Шмелеву.
- Поняли? - спросил тот.
- А что тут не понять, - вздохнул директор.
- Я хочу, чтобы вы хорошенько себе уяснили, - с нажимом сказал следователь. - От уголовной ответственности освобождается лишь тот, кто добровольно заявляет о случившемся! Понимаете, сам! И если у него вымогали. В противном же случае…
- Конечно, вымогали! - поспешно произнес Агеев. - Что я, дурак, буду сеять деньгами, яко пахарь? Буквально за горло взяли…
- Ну вот и расскажите подробнее.
- Понимаете, обэхзэсэсники начисто перекрыли кислород.
В каком смысле?
- Попробуйте поработать, когда тебя проверяют чуть ли не каждый день, - с мукой в голосе проговорил директор овощного магазина. - Цеплялись к чему надо и не надо. У нас товар специфический, деликатный… Короче, не буду утомлять вас тонкостями нашего дела… Не торговля получалась, а сплошной убыток. Хоть увольняйся! Вот я и вынужден был давать взятки.
- Кому?
- Кому, - усмехнулся Агеев. - Кирееву.
- За что? Конкретно?
- За то, чтобы отстал. Дал наконец спокойно работать.
- И только?
- Ничего себе только! Вздохнули, можно сказать, свободно.
- Ив какую сумму оценена услуга начальника ОБХСС?
- Три тысячи.
- Когда вы их ему дали?
- По сей день плачу ежемесячно три тысячи. - Агеев стряхнул с колен несуществующие пылинки. - Копейка в копейку.
- А кроме денег?
- Это само собой, - как о чем-то совершенно обыденном сказал директор. - Фрукты, овощи, консервы, коньяк, вино…
- Как вы ему это все передавали?
- Обычно он звонил и диктовал адрес: доставить то-то туда-то.
- А кто доставлял?
- Иногда шофер Киреева, но в основном мы.
- Кто это - мы?
- Чаще всего мой шофер Володя. Суслов его фамилия.
- На вашей служебной машине?
- Помилуйте, откуда у меня служебная? Личная! Иной раз я и сам подвозил.
- Можете вспомнить, кому предназначались эти подношения?
- Попробую, - потер лоб Агеев. - Самое свеженькое - буквально на прошлой неделе. Подвез прямо к поезду две корзины с фруктами и дюжину бутылок марочного вина. Вручил артисту Белову. Слышали небось о таком?
- А как лее, - кивнул следователь. - На каждом углу афиши… Еще?
- Заместителю министра Воронову, - перечислял директор. - На дачу… Генералу Авдюшко в правительственный санаторий… Да разве всех упомнишь?
- Надо вспомнить, Сергей Фролович.
- Многих я не знаю. Некоторых вообще в глаза не видел.
- Как это не видели? - удивился Шмелев.
- Очень просто. Киреев называл по телефону гостиницу или санаторий, номер комнаты… А в другие города и вовсе неизвестно, кому и куда.
- Вы и туда посылали?
- Еще сколько! Ящиками. Через проводников. Мое дело было упаковать и подвезти к поезду. А что дальше - никогда не интересовался.
- И много вы передали Кирееву за все время, я имею в виду деньгами и натурой?
- Могу сказать. - Директор некоторое время смотрел в потолок. - Деньгами семьдесят две тысячи, ну а товара - тысяч на шестнадцать. Примерно…"
Шмелев, не тот, что на телеэкране, а находящийся в кабинете, остановил звукозапись.
- Хорошо подоил Агеева Киреев, - заметил я.
- Не беспокойтесь, директор внакладе не остался, - с усмешкой произнес следователь. - Киреев отрабатывал свой "гонорар". Наш дорогой директор умолчал о том, что начальник ОБХСС надежно прикрывал его самого и продавцов магазина. Если говорить об обсчетах и обвесах в "Дарах юга", это замять для Киреева - мелочи. Куда важнее было подстраховывать Агеева от плановых и не плановых проверок. Их только еще задумывали, а директор уже был в курсе. Ну и, сами понимаете, заранее готовился. Нагрянут проверяющие, а у Сергея Фроловича все в ажуре. Комар носа не подточит. Отсюда и грамоты, вымпелы, первые места…
- Шофера Агеева допросили? - поинтересовался я.
- А как же. Все подтвердил. Но больше патрона не сказал ни слова. Кстати, знаете, сколько отваливает ему Агеев? Восемьсот рэ в месяц!
- Восемьсот? - поразился я. - Доктора наук столько не получают..
- Вот именно. А у самого директора зарплата всего-навсего двести пятьдесят. Заковыристый ребус, верно? - прищурился Шмелев.
- Не простой, - согласился я. - А с шофером Киреева говорили?
- Еще нет. Считаю - рано. - Николай Павлович сменил видеокассету. - А сейчас, Захар Петрович, увидите миллионера. Самого натурального…
- Кооператора, что ли?
- Индивидуал, - уточнил Шмелев. - Некто Ступак. Ну, тот самый, что имеет роллс-ройс.
- Кто же не знает его роскошной машины?
- У Ступаков имеется и другая, "Ягуар". Не менее роскошная. На "Ягуаре" жена ездит. Оба приобрели патент на извоз.
На телеэкране возник трехэтажный особняк с колоннами и широкой лестницей, украшенной статуями под античность.
- Не дом, а дворец! - вырвалось у меня.
- Это не вся недвижимость Ступаков, - пояснил следователь. - Имеют еще четырехкомнатную кооперативную квартиру в Москве, дачу в Подмосковье, оцененную в триста тысяч, и более дорогую - в Крыму…
Он умолк, потому что на экране появился сам Ступак, сидящий напротив Николая Павловича у тяжелого старинного стола, отделанного резьбой. Оператор не удержался, чтобы не пройтись панорамой по комнате. Антикварная мебель, хрусталь, на стенах ковры и гобелены. Люстра - как в Большом театре… Я понял: допрос происходил в особняке южноморского миллионера.
"… - Во что обходится вам один патент в год? - спрашивал Шмелев у Ступака, поджарого мужчины лет пятидесяти.
- Семьсот рублей, - ответил владелец шикарных лимузинов и дач.
- А какой доход вы получаете от извоза? Вместе с женой?
- Считайте, по четыре тысячи в месяц, не меньше. Ежели хотите знать точно, можете справиться в райфинотделе. Налоги мы платим исправно.
- Прилично, - протянул следователь. - Я знаю, что другие…
- Другие, товарищ следователь, - перебил Ступак, - на "Жигулях" и "москвичах". Да и возят кого? Всякую шелупонь. Видали наши тачки? Клиента соответствующего обслуживаем. Сами понимаете, какого. - Ступак похлопал себя по карману.
- Тачки, как вы говорите, действительно знатные, - согласился Шмелев и хитро прищурился. - Но вот, судя по спидометру, вы на них немного успели наездить. Откуда же такие доходы?
- Вот именно за то, чтобы милиция ко мне не приставала и не задавала, простите, таких ехидных вопросиков, я и вынужден, подчеркиваю - вынужден, был взять на "прокорм" Доната Максимовича Киреева, - с несколько нагловатой улыбкой ответил допрашиваемый.
- Поясните, пожалуйста, - вежливо попросил следователь, - что значит "на прокорм"?
- Пообещал вашему начальнику ОБХСС отваливать каждый месяц по четыре тысячи.
- И отваливали?
- Факт. Сказать по правде, получалось даже больше, - уточнил владелец лимузинов. - Платил аккордно, пятьдесят тысяч в год.
- А кроме этого что-нибудь дарили?
- Чего нет, того нет. Разве он спросил пару раз покататься на моих ласточках. Для форса. Ну это не в счет…"
Изображение задергалось, экран опустел.
- Да, техника у нас, прямо скажем… - покачал головой следователь. - Пришлось дальше вести допрос без видеозаписи. Но ничего интересного больше Ступак не показал.
Я недоумевал: какой резон был Ступаку, зарабатывая сорок восемь тысяч в год, отдавать Кирееву… пятьдесят? Работать себе в убыток?
- И вообще, почему он старается вас убедить, что зарабатывает много? - спросил я у Николая Павловича.
- Очень просто: оправдать, откуда у него такой дом-дворец и прочая роскошь.
- А на самом деле, откуда?
- Захар Петрович Ступак - картежный шулер экстракласса! Лобовик, по-ихнему. А лобовики эти играют даже не на тысячи - на миллионы! Все, что он имеет, выиграл в карты. Даже жену. - Шмелев достал из папки с делом фотографию. - Полюбуйтесь.
Я глянул на снимок: настоящая красавица. Молодая. Лет на двадцать пять моложе супруга.
- Ну и дела творятся у нас под боком! - не смог сдержать я негодования. - Что твой Монте-Карло! А милиция спит.
- Что они могут? - вздохнул следователь. - Если кого и ловят, то в основном щипачей. У лобовиков катраны так законспирированы, что иностранным агентам с их явками и не снилось! Понимаете, прижучить Ступака можно только в том случае, если на него поступит жалоба от лоха, ну облапошенного им. Но таких жалоб в органы не поступало. Я интересовался и в горуправлении, и в областном… Ступака не ухватишь! Свои не выдадут ни за что - он босс! И денег на общак не жалеет. По слухам, на съезд картежников в прошлом году отвалил сто тысяч.
- А мы о кооператорах говорим: мол, денежные мешки, - заметил я.
- Да они Ступаку в подметки не годятся. И уж коли зашел разговор о кооператорах… - Шмелев вставил новую видеокассету. - Посмотрим еще один допрос.
На экране появился сам Николай Павлович и полный мужчина восточного типа. Они сидели на балконе какого-то дома. На фоне склона горы и моря.
- Директор ресторана "Воздушный замок", - пояснил следователь.
Я вспомнил недавнюю историю с хулиганским нападением на кооперативный ресторан - она так и не прояснилась до сих пор.
"…- Нет, так работать невозможно! Совершенно! - темпераментно говорил экранный директор ресторана, жестикулируя волосатыми руками. - Все, распущу кооператив к чертовой матери!
- Почему? - интересовался следователь.
- Надоело! Всем нужно класть на лапу! - все более азартно продолжал Карапетян. - Санитарному инспектору дай, пожарному - дай, торговому - дай! Фининспектору дай!.. Но это еще не все! Председателя райисполкома накорми и напои, народный контроль требует, ОБХСС тоже. Хоть по миру иди!
- Что же вы такой покладистый, Сурен Ованесович? - покачал головой Шмелев. - Мало ли кто будет просить…
- Просить?! - прямо-таки взвился Карапетян. - Просят нищие да убогие. Эти же набрасываются, как шакалы! На части рвут! Кровь высасывают, как пиявки… И попробуй не дай!
- Пошлите их всех подальше, - посоветовал Шмелев.
- Вам легко говорить, - поник головой директор ресторана. - Посмотрели бы, во что превратили мой "Замок" на прошлой неделе! У меня волосы на голове дыбом встали! Сколько я туда сил и денег вложил! Всю душу, можно сказать, отдал, а они… - Он замолчал, печально устремив глаза вдаль.
- Так вы никогда не отделаетесь от нахлебников, - сказал следователь.
- А что делать? - в отчаянии спросил Карапетян.
- Помогите следствию, чтобы вывести всех вымогателей на чистую воду. Назовите их имена.
- Вах! - грустно усмехнулся Сурен Ованесович. - Я не враг себе! Вы запишете в свои протоколы, пойдете домой и будете спать спокойно. А что ждет несчастного Карапетяна?.. Дорогой Николай Павлович, у меня ведь есть жена, дочь. Кто нас защитит? - Он безнадежно махнул рукой. - Нет, пропади все пропадом! Заберу семью и уеду подальше отсюда!
- А преступники останутся на свободе и будут тянуть с других…
- Меня это не касается!
- Но ведь кто-то должен встать на защиту справедливости!
- Один уже встал, - хмуро произнес Карапетян. - Я имею в виду нашего дядю Михея. Он хотел помочь. следствию - и где теперь находится? Его жена, бедная старушка, все глаза проплакала… Дядя Михей исчез - как в воду канул… Скажите, только честно, вы сможете уберечь меня и моих близких? Можете дать гарантию, что с нами ничего не сделают? - Карапетян испытующе посмотрел на Шмелева и грустно заключил: - Вот видите, сказать вам нечего…"
На этом видеозапись допроса закончилась.
- О каком дяде Михее говорил Карапетян? - спросил я.