Через два часа Паша устроил бунт, требуя остановиться и пообедать. Пришлось остановиться сначала на обед, а потом на ужин и ночлег. Ночевали в будке "Урала". Следующий день был еще жарче. На участок приехали ближе к вечеру. Подкатили сразу к столовой, и, не успели еще выбраться из машины, как тут же подскочил краснощекий молодец лет сорока пяти и по-хозяйски требовательно и властно стал выяснять: кто такие, откуда, зачем, кто разрешил? От проявленного усердия щеки чуть не лопались. Синегоров и Захарченко предъявили свои удостоверения и пропуска на участки артели. Краснощекий сразу сбавил тон и пояснил, что он сам здесь только что назначен начальником участка, фамилия его Григорьев, зовут Иван Петрович. А намедни приезжали какие-то люди на "КАМАЗе", интересовались металлом, обещали вернуться; руководства артели здесь никого нет, был зам по режиму вчера, да уехал на другой участок.
Уточнив, что съем уже прошел, а отправка золота завтра, Синегоров предложил пройти в ЗПК.
Втроем подошли к калитке забора, окружающего золотоприемную кассу со всех сторон. Иван Петрович нажал кнопку звонка, и через пару минут к дверям калитки подошел охранник, внимательно изучил их через глазок и потребовал пропуска, а затем и удостоверения. Пропустив их внутрь, тщательно запер ворота и повел к домику, в котором и находилась ЗПК. По пути Синегоров осмотрел сигнализацию, надежность запоров, но придраться было не к чему. Внутри помещения находились два человека. Григорьев представил их:
- Съемщики, они же доводчики и охранники - Семенов и Трепалов.
- А где третий съемщик? - мимоходом поинтересовался Синегоров.
- Приболел немного, в балке отдыхает.
Пока Паша проверял укрепленность, оружие, Синегоров изучал документацию. Действительно, в первое время шли хорошие съемы - до килограмма и более, а потом съехали до 100–180 граммов.
Иван Петрович объяснил, что поначалу хорошие пески промыли, а теперь бедные пошли, и придется, видимо, прибор перетаскивать. Изучая документацию, Синегоров приглядывался к съемщикам: они были совершенно спокойны, не суетились и обстоятельно отвечали на все вопросы.
- А третий давно болеет и в съемах не участвует? - спросил Синегоров.
- Болеет он вторую неделю, в съемах не участвует, но всегда принимает контейнеры со съема, - пояснил Григорьев.
- Понятно, давайте металл посмотрим.
- Да он уже опечатан к сдаче.
- Иван Петрович! Вы мне напоминаете начальника пристани из "Холодного лета пятьдесят третьего". Печать-то у кого? Ну еще раз опечатаете. Что вы, в самом деле, себя боитесь. Вес-то тот же останется. Не так ли? Давайте мешки сюда! - повысил несколько голос Синегоров.
Семенов открыл сейф и достал оттуда два мешка с драгметаллом, опечатанные свинцовыми пломбами.
- Сначала тот, где сегодняшний съем, - распорядился Синегоров.
Семенов вскрыл мешок и высыпал желтый песок на тарелку весов.
Григорьев тут же уставился на циферблат, остальные тоже зачарованно смотрели на стрелку.
- Ну вот, вес соответствует, - облегченно вздохнул Григорьев.
- А кто в этом сомневался? - пожал плечами Синегоров и, взяв линейку, разворошил горку. - Высыпайте на стол!
Когда песок высыпали на металлический стол, Синегоров той же линейкой отделил более крупные самородки в сторону. "Бумеранга" здесь не было! Так же и во втором мешке. Когда мешки снова заняли свое; место в сейфе, Синегоров с Захарченко тщательно; осмотрели все помещение, а заодно одежду и обувь съемщиков.
Из ЗПК вышли, когда уже начало смеркаться.
- Ужинать будете? - поинтересовался Григорьев, явно обрадованный, что проверка благополучно закончилась.
- Да мы и позавтракаем, и пообедаем еще здесь, - обрадовал его Паша.
- Петрович, свободное помещение есть?
- Вон тот балок свободный, пойдемте покажу.
Распорядившись, чтобы Витек с Иваном занялись обустройством и ужином, Синегоров с Пашей и Андреем пошли в жилой балок, где жили старатели. Поднявшись по высокой лесенке, Синегоров вошел в тамбур и, проходя по нему в комнату, плечом зацепил одежду, висевшую на вешалке у стены.
"Вот это да! - мелькнула у него мысль, - неужели так просто?! - проведя рукой по курткам и штормовкам, определил тяжелую и чуть поддернул ее вверх. - Килограмма полтора, если не гвозди там".
В прокуренном балке за столом трое мужиков весело играли в карты. Увидев вошедших, поприветствовали и продолжили игру. Четвертого Синегоров разглядел не сразу, он лежал на кровати, укрывшись одеялом. Услышав чужие голоса, тот откинул одеяло и сел.
"Он", - как-то сразу почувствовал Синегоров.
Паша подошел к столу, уже завел разговор, но Синегоров, прервав его, официальным тоном объявил, что на территории участка проводится проверка, посему просьба предъявить документы и сдать оружие, наркотики, золото и другие предметы, запрещенные в быту. Мужики нимало не смутясь предъявили водительские удостоверения и заверили, что незаконных предметов, кроме охотничьих ружей, "Беломора" и обручальных колец, отродясь не носили и не видели.
Четвертый же оказался съемщиком Свиридовым.
- Одежку-то разберите, мужики, - распорядился Синегоров после осмотра комнаты.
Мужики засуетились и сняли с крючков свои куртки, осталась одна штормовка.
"Та самая", - посмотрел Синегоров и спросил: - А это чье?
Мужики почти хором:
- Свиридова!
- Ну забирай, болезный!
Свиридов с кряхтеньем и стонами поднялся с кровати и забрал свою штормовку. На Матвеича он не глядел, а все куда-то в сторону.
- Пал Палыч, посмотрите у него на всякий случай куртку, нет ли гранаты, а мы с Андреем посмотрим эти, - отворачиваясь, приказал Синегоров.
Буквально через мгновение Паша удивленно спрашивал у побледневшего Свиридова:
- А это что такое?
- Что там, Пал Палыч? - повернулся Синегоров.
- Да вот, мешочек тяжелый!
- Что там, гвозди?
- Какие гвозди, какие гвозди?!
- Может, золотые? Высыпай на стол! Мужики, дайте газету!
Паша осторожно высыпал содержимое на газету Мужики ахнули. На газете маслянисто-тускло желтела горка песка, несколько самородков откатилось чуть в сторону, и среди них Синегоров сразу взглядом вы хватил знакомый "бумеранг".
"Что и следовало доказать", - удовлетворенно подумал он.
В ЗПК взвесили обнаруженное золото - оказалось один килограмм 247 граммов.
Поначалу Свиридов вообще отрицал свою причастность к обнаруженному золоту, но когда Паша зачитал ему и дал посмотреть акт осмотра самородка в виде бумеранга, составленный еще 2 дня назад в присутствии зама по режиму, он сразу сник и признал, что взял металл со съема, но только для того, чтобы сдать на следующем съеме. Синегоров быстро опроверг и эту басню, продемонстрировав журнал учета намытого золота, где килограммов не было с начала сезона. В конце концов Свиридов признал, что золото он похищал, но другие съемщики к этому не причастны. Он после съема сразу отправлял их на обед и сам уже производил доводку и упаковывал мешки.
- Вот так, Петрович, целый букет нарушений, а с виду все хорошо. Будешь отвечать вместе с ним, - не преминул заметить Паша.
Петрович, красный как вареный краб, только громко вздыхал и мотал головой. Потом он как сел на ступеньку возле входа в столовую, так и не вставал.
Когда все пошли спать, он все еще сидел там.
Утром Петрович признался Синегорову, что всю ночь не мог сомкнуть глаз, у него просто в голове не укладывается, как можно так нагло воровать металл, Свиридову же доверяли больше всех.
- Инструкцию надо соблюдать, - коротко резюмировал Синегоров.
В тот же день они вернулись домой.
Варнаки
Март на Колыме - еще зима. Морозы, правда, уже пошли на убыль. Солнце глядит повеселей. Еще полтора-два месяца, и можно выезжать на участки старательских артелей. Матвеич - начальник валютного отдела РОВД - задумчиво глядел на замерзшее окно в своем уютном кабинете. "Снегу сколько навалило, лыжню мою на сопке занесло совсем, но к субботе, конечно, прочистят".
Матвеич - заядлый лыжник и практически с начала ноября по 10 мая не пропускал выходного дня, обычно воскресенья, чтобы не пробежать 15–20 км по молчаливому замерзшему лесу.
Обильный снегопад мешал запланированному выезду в тайгу на ручей Чаглинах. Матвеичу, наверное, птички настучали, что там в избушке проживают 2 или 3 человека, явно не охотники, и чего там охотникам делать. Значит… ну конечно, "хищники". Делают пожоги, поставили полубочку и моют себе потихоньку… Задача представлялась простой: выехать на "Урале", по трассе всего 350 км, а дальше по тайге всего около 30 км. Можно доехать до самой избушки, зимой никуда не убегут. Но снегопад… "Маяк", тут же откликаясь на мысли, запел голосом Нани Брегвадзе: "Снегопад, снегопад…".
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Пал Палыч, старший опер, правая рука и друг Матвеича. Жизнерадостно улыбаясь, громко спросил:
- Ну что сегодня будем делать?
Матвеич хмуро ответил в том же духе:
- Если тебе делать нечего, то увольняйся, - намекая, что и самому пора проявлять инициативу и не ждать мудрых ЦУ.
- Вот так всегда, - не смутился Пашка, - я же имел в виду, не поедем ли куда-нибудь? Если нет, то мы с ребятами машинами займемся, надо "уазик" подшаманить, да и "шестерку" тоже.
- А что с "Уралом" ивановским?
- Да все нормально, он сейчас дома, можно взять в любое время, да Иван и сам может с нами поехать.
- Это, конечно, здорово, да вот видишь, снегу сколько навалило, а нам бы так пригодился показатель по "хищникам" еще до начала промсезона.
- Так весь сезон впереди - успеем.
- Сезон-то сезон. Ты что, не знаешь, что в нашем районе "хищников" практически не бывает, это тебе не Сусуман.
- Поедем опять в соседний район.
- Это когда же мы ездили, ты на карту посмотри, а лучше не смотри, ручьи-то в тайге все одинаковые, а на нем же не написано, как он называется и в каком районе течет, как раз, может, не границе районов.
Пашка, утробно хохотнув, спросил:
- А Чаглинах в нашем районе?
- Ну конечно, смотри, вот этот ручей, вот здесь где-то избушка, здесь вторая избушка, а граница видишь где. А вот, кстати, посмотри: как ручей называется?
- Вот это да - Матвеич!
- То-то и оно, а вот "Пал Палыча" я до сих пор не нашел.
- Будем искать.
- Будем, а где, кстати, Андрей и Витька?
- Андрей на встречу с человеком уехал, а Витька здесь крутится.
- Не в коня корм.
- Да-а, опером родиться надо.
- Может, телевизор включим, Матвеич?
- Я же тебе тысячу раз говорил, после 18 часов можешь хоть до утра смотреть, а днем нет, иди лучше списки старателей изучай.
Тут дверь приоткрылась, и показалась голова Юры Сергеевича. Оглядевшись, зашел и он сам. Валютчики уже привыкли к этой манере следователя Пимова и уже даже не шутили по этому поводу.
Для них Юрий Сергеевич, который был на год младше Пал Палыча, - лучший следователь РОВД. Во-первых, мужик, тогда как в последнее время следственные подразделения заполонили женщины, которых, по мнению Матвеича, на пушечный выстрел нельзя допускать к оперативной и следственной работе. Во-вторых, никогда не умничает и всегда выслушивает советы, и сам спросит, когда не знает, что выгодно отличало его от молодых следователей прокуратуры.
Юра с ходу начал жаловаться на свою несчастную судьбу:
- Опять дали дело дохлое, где их искать, что делать?
Пашка грубо оборвал его:
- Хватит придуриваться, лучше расскажи, где вчера гулял?
Матвеич, проявляя участие, спросил:
- А что за дело?
- Да это же знаете, что убийство было на Баранке неделю назад?
- Знать-то знаем, ну и что, нашли убивцев?
- В том-то и дело, что ни хрена не нашли, ушли куда-то, где их искать, глухарь будет.
Матвеич вспомнил, что слышал по этому делу. Где-то неделю назад поступила ориентировка о пропаже жителя Магадана, выехавшего на своем автомобиле на трассу. Машину нашли в заброшенном поселке Баранке, что в 350 км от Магадана. Живший там в одиночестве дед ничего объяснить не мог, видимо боялся. Но картину происшедшего составили и без него. Знали, что кроме деда в поселке иногда появлялись двое бродяг, которые летом подрабатывали в артелях, а зимой бичевали. Одного прозвали Мизгирь, другого Сучок.
Видимо, магаданец подвез их откуда-то с трассы до Баранки, и здесь они его застрелили из малокалиберной винтовки, а машину сожгли. Но дед сказал, что они ушли, куда - неизвестно.
- Слышь, Матвеич, давай райотделовский вездеход возьмем на Чаглинах, - вдруг, меняя тему, сказал Пашка.
- Да Ерш хрен его даст, бережет на царскую охоту.
- Нам же его предназначали, а мы им ни разу не воспользовались.
- Ты что. Ерша не знаешь?
Как же, Паша хорошо знал начальника райотдела. Ерш не вмешивался в дела Матвеича, но ничем и не помогал.
Юра заинтересованно спросил:
- Опять куда-то собрались? Меня возьмете?
Команде Матвеича все завидовали, их независимости, частым поездкам в тайгу, сплоченности, результатам работы.
- Собирайся, через неделю-полторы поедем. Сможешь?
- Так, а куда все-таки?
- Смотри, вот на карте, видишь?
- Мужики, так это возле Баранки!
- Ну и что?
- Как что? Злодеи-то где-то здесь должны быть. Опера из соседнего РОВД звонили, говорили, что они куда-то в тайгу ушли, как раз в эту сторону.
- А ну-ка. Юра, расскажи подробно по делу, что и как. Я пока чай приготовлю или кофе.
- Давай кофе, в общем там, на Баранке, нашли машину пропавшего мужика, в сарае и труп его на шли, застреленный, а машина сгоревшая. Выезжали потом на место ребята из Сеймчана, но злодеев и след простыл. Нигде до сих пор не появлялись.
Матвеич приготовил два стакана кофе, себе и Юре, Пашка в его присутствии старался чай и кофе не пить, так как бесшумно это делать не мог, а фырканья и хлюпанья Матвеич терпеть не мог, о чем прямо как-то и сказал Паше. Юра тоже об этом знал и поэтому старался прихлебывать потише.
Матвеич уже думал, кого брать с собой, когда выезжать, где взять бензин и солярку. Пал Палыч сразу просек, о чем думает шеф, но по своей натуре молчать не мог:
- В общем. Юра, с тебя ящик, и едем, - хлопнул он по плечу следака.
- Давай дуй к Ершу за вездеходом, - отозвался Матвеич, - на такое дело он даст без разговоров.
Юра, забыв про кофе, выскочил из кабинета, и через минут восемь раздался звонок по прямому от начальника РОВД: "Зайди на минуту".
Матвеич, оставив Пашу в кабинете, направился в Ершову. Начальник отдела брал быка за рога сразу:
- Ну что, Матвеич, поедешь на вездеходе на Баранку? Возьмешь милиционера ППС, бензин найдем.
- Бензин - это хорошо, но милиционеров не надо сами справимся, я своих возьму и Пимова.
- Ну как знаешь.
Юра так и подскочил:
- У меня же сроки по другому делу, не могу ехать.
- Да ты нам и не нужен, мешать только будешь, в общем, Николаич, пошел я собираться, завтра выезжаем.
Матвеич вышел вместе с Юрой уже весь в предстоящей поездке. Надо еще площадку под вездеход найти, его ведь по трассе 300 километров не погонишь. Зайдя в кабинет, собрал все отделение, поставил задачу готовить "уазик", собраться самим - и утром в путь. Площадку за оставшееся время, конечно, не нашли, но выручил, как всегда, безотказный Гладилин, директор одного из предприятий. Выпив с ним по рюмке, Матвеич договорился, что завтра утром подгонят вездеход и погрузят его на гладилинский "КАМАЗ". На том и порешили.
Утром все шло по плану. Загрузили вездеход на "КАМАЗ" - и в путь. Снег уже перестал падать, ярко светило мартовское солнце, отражаясь от белой пелены, покрывавшей все вокруг первозданной чистотой. Впереди шел "УАЗ". Андрей молча гнал его со скоростью 100 км В час. Матвеич привычно поглядывал вокруг, высматривая куропаток. Сзади сидел Витька, время от времени бубнивший: "Андрюха, не гони".
"КАМАЗ" с вездеходом шли позади.
К двум часам "УАЗ" подъехал к стану артели "Самородок". На стане в эту пору еще никого не было за исключением механика и двух рабочих. Механик - старый знакомый Михаил - сразу без долгих разговоров предложил теплую комнату, где можно переночевать. Решили подождать "КАМАЗ", а потом уж пообедать и двигаться дальше. До избушек оставалось километров 60. Прождав понапрасну два часа, Матвеич понял, что в этот день они уже никуда не поедут, и дал команду обедать.
Обедали без настроения, понимали, что-то случилось с "КАМАЗом".
"Хорошо, что сильных морозов уже нет, всего где-то градусов 26, - думал Матвеич, - хоть бы до темноты доехали".
Вышел с Андреем покурить на крыльцо, и тут же услышали отдаленное лязганье гусениц.
- Трактор, что ли? - сказал Матвеич.
- Да нет, это вездеход, - через пару минут отозвался Андрей.
- Что, своим ходом?
- Да вот они!
И точно, с трассы к шлагбауму двигался вездеход.
Матвеич с Андреем подошли к нему, подбежал Витька. С минуту никто не показывался.
Затем из кабины вывалился Пашка в шапке на затылке, "уши" которой торчали в разные стороны. Чуть не упав, он выпрямился и на негнущихся ногах пошел к встречающим.
- Ну что, дождались, - сразу начал он громко кричать, - а мы сломались, то есть не мы, а "КАМАЗ" на 200-м километре.
- Чего ты орешь как оглашенный? - спросил Матвеич.
- Да он пьяный, Дмитрий Матвеич, - тут же отметил Витька.
- Не пьяный, а чуть выпивший, - отозвался Пашка.
- Какой там чуть, на ногах не стоит, - подтвердил серьезный Андрей.
- Да я в вездеходе 200 кэмэ в этом грохоте, а вы "пьяный", ну выпил сто граммов, - чуть тише сказал Пашка, стараясь не глядеть на Матвеича.
С другой стороны кабины показался Будник, серьезный и обстоятельный мужик, механик РОВД. Он был абсолютно трезвый. Улыбаясь, рассказал, что в "КАМАЗе" масло погнало, и пришлось на двухсотом километре разгружаться и гнать своим ходом. За "КАМАЗом" с поселка придет другая машина, так что все в порядке. Тут вспомнили про Ивана, не один же Пашка пил: "Нет, конечно, вон Ванька в будке вездехода спит".
С трудом разбудили Ивана и пошли в свою комнату. Поужинали и кое-как разместились. Андрей с Витькой легли на полу в спальниках, остальные на кроватях. Уснули, решив, что утро вечера мудренее.
Утром все встали отдохнувшие, бодрые, только Иван сразу не разобрал, где он, но, получив нагоняй, все вспомнил, свалил на Пашку, что тот заставил его пить эту гадость, а так он ни-ни, завязал.