- Самец ушел, гад, по снегу не догонишь, а эта дура вперед прет, на себя отвлекает, - возбужденно говорил Казимир, а Паша скорость не сбавлял. Поворот следовал за поворотом.
"Хорошо что кусты кругом и сугробы, а впереди ведь откос, с него и свалиться недолго, ого, уже 120 в час", - думал Синегоров, вцепившись в поручень и вглядываясь вперед. Вот перед поворотом мелькнула светло-коричневая волчья фигура и тут же скрылась за поворотом.
- Жми, Паша, жми, - стонал Чемодан, - сейчас мы его завалим.
И вот наконец вышли на прямой 150-метровый отрезок, впереди мчался изо всех сил волк, до поворота ему оставалось метров 50. Пашка резко затормозил, и тут же с карабинами в руках выскочили Чемодан и Казимир. Синегоров с Пашей замерли, ожидая выстрелы. Но те целились и не стреляли.
- Да вы чего? - заорал Паша.
- Не попаду, не попаду, - бормотал Казимир и продолжал целиться.
Крякнув, Матвеич схватил свой карабин, выскочил из машины и почти не целясь ударил два раза. Волк уже был на повороте, и его занесло в кусты.
- Промазал! - крикнул Казимир.
- Завалил, - уверенно ответил Синегоров, - пошли.
Забыв про машину, побежали втроем к повороту.
Паша тихо поехал за ними. Подбежав к повороту, увидели под кустами на снегу убитого хищника, обе пули попали прямо под хвост.
- Ну ты даешь, Матвеич! - восхищенно протянул Паша.
- Ты тоже мастер. Двадцать километров по такой дороге с такой скоростью, - отозвался Синегоров.
Волчица была огромная.
- Какой же волк тогда? Больше полярного? - спросил Чемодан.
- Это же горные волки, они самые здоровые, - ответил Матвеич, - все-таки мне думается, что это он хотел отвлечь нас от самки и пошел по снегу, а ей-то легче было бежать.
Казимир тут же взялся снимать шкуру с хищника, остальные, покуривая, смотрели, как это ловко у него получается. Через полчаса упакованная в мешок шкура лежала на обочине, а охотники, разложив закуску прямо на капоте, обмывали удачные выстрелы Матвеича. Паша предложил первый тост:
- За снайпера Матвеича, попавшего прямо в очко.
Выпили, и тут Матвеич признался, что он даже и не целился, стрелял навскидку, просто оружие хорошее. Казимир подтвердил:
- Да, бой у него отличный, в спичечный коробок за 100 метров не промажешь.
Второй тост Синегоров предложил за аса-водителя. После второй заговорили обо всем, то есть о работе. Матвеич почти не вслушивался в эти разговоры, думал о своем. И вдруг услышал, как Чемодан рассказывает, что из отдаленного поселка дня четыре назад приехал Виктор, бывший сотрудник милиции, по каким-то коммерческим делам, но вот уже дня два как пропал. Звонила несколько раз его жена, не может найти, и в райцентре его нет.
- А ты сам его видел? - спросил Матвеич.
- Ну да, вот как раз когда он приехал.
- А с кем он был, к кому приехал?
- Да вроде к Будкину, коммерсанту этому недоделанному, я их еще вместе видел.
"Вот так, - подумал Синегоров. - Какие же общие интересы у мента, хоть и бывшего, и бандита? Неужели это он привез металл?"
Допив бутылку водки, уселись в машину и поехали домой.
Когда Паша развез Чемодана и Казимира по домам, Матвеич спросил его:
- Ну что, понял?
- Точно он, - тут же ответил Паша. - Будка же в последнее время интерес к металлу стал проявлять, проторговался совсем, одни долги, коммерсант придурочный.
- Да, - подхватил Матвеич, - Виктор кафе открывает, ему деньги позарез нужны.
- Какое кафе?
- "Зангезур". Слыхал?
- Да, знаю. Это его, оказывается?
- Куда же он пропал? В общем, так, Паша, найди сегодня же Андрея, пусть он по шестеркам будкинским поработает, лучше всего, если посадит кого суток на 10 - 15, а там посмотрим.
- Разрешите выполнять, товарищ майор!
- Выполняйте, товарищ капитан, утром доложите.
На этом они и расстались. Матвеич повез волчью шкуру знакомому охотнику по кличке "Пулькин", который мастерски их выделывал, а Пал Палыч поехал искать Андрея, оперуполномоченного уголовного розыска.
Утром Матвеич сразу после тягомотной никчемной планерки у начальника отдела Ершова позвал к себе Пал Палыча.
- Ну что, нашел вчера Андрея?
- А ты что, не в курсе? - вопросом ответил Пал Палыч.
- Чего не в курсе? Говори уж сразу.
- Да сидят уже оба на "сутках" и Пятак, и Куриная Жопа.
- Это кто такие?
- Ну ты даешь, это же погонялы Бажанова и Трофимова - шестерок Будкиных.
- Будка - я понимаю: и башка здоровая, как у гидроцефала, и фамилия Будкин, а те почему так прозвались?
- У них же морды, у одного - свиное рыло, у другого на куриную гузку похоже.
- Как же Андрюха успел?
- Да ему не впервой.
- В общем, так, Паша, тебя учить не надо, через сутки чтоб информация была полная, что, где, когда. Ферштейн?
- Яволь, герр штурмбанфюрер!
- Гут! Давай занимайся, а я еще с одним барабанщиком поговорю.
Они даже не подозревали, что им принесет последующее утро.
Человек Матвеича подтвердил, что Виктора видели вместе с Будкой несколько раз, какие-то были у них дела. Но это еще ничего не значило. С кем только не вел дела бывший зэк Будка, в том числе и с начальником райотдела Ершовым, который оказывал ему покровительство.
А в это время в 6-й камере ИВС Пятак и Куржопа мучительно переживали похмелье и пугающую неизвестность. Особенно нервничал более молодой, ему еще не было 18 лет, Куржопа. У него и воображение было богаче. Тем более что под утро приснилась ему страшная кирпичная стена в выбоинах от пуль. Он уже несколько раз просился в туалет, так что Пятак начал задумчиво поглядывать на него. До обеда их так никто и не вызвал. После обеда к ним в камеру втолкнули какого-то мужика. Тот не здороваясь сразу сел на нары, разулся, кинул свою куртку под голову и улегся. Куржопа дёрнулся было к нему, но Пятак взглядом остановил его и чуть заметно кивнул на, руки мужика, сплошь синие от татуировки. Минут через 15 мужик уже тихонько похрапывал. Пятак вполголоса выговаривал напарнику:
- Ты что, законов не знаешь? Надо будет, сам расскажет о себе, а вопросов никогда не задавай, а то нарвешься. Может, еще вместе в зоне придется париться.
- Да ты что, какая зона? Меня и так уже всего трясет, стенка снилась.
- Какая стенка?
- Кирпичная, болван.
- А-а. А зеленкой лоб тебе не мазали?
- Придурок, ты же первый начал.
- Заткнись, ты тоже стрелял.
- Так он уже готовый был.
- А кто докажет? Так что молчи, а то Будке скажу.
- Будка твой уже в Киргизии, наверное.
- Не гони, все нормально. Нам же всего по 10 суток дали.
- Какой хрен по десять. Вот увидишь, все раскопают и шлепнут. Какой же я дурак, что с тобой связался.
- Да ладно тебе, отсидим десять дней и сразу смоемся куда-нибудь подальше. Будка же пообещал капусты отвалить.
- Дождешься от него капусты, он же псих и нас еще перемочит, если рыжье не найдет.
В это время загремел замок, дверь приоткрылась, и постовой позвал Пятака.
Его провели на второй этаж, завели в какой-то кабинет, где за столом сидел незнакомый человек. Тот весело поздоровался с Пятаком и сразу предложил кофе или чаю. Пятак насторожился и сначала отказался, но хозяин не отставал. Насыпал растворимый кофе в две чашки, налил кипятку и одну пододвинул Пятаку.
- Давай-давай, Эдик, не стесняйся, а я пока видик включу, порнуху будешь смотреть?
Пятаку очень захотелось горячего кофе, а тут еще и печенье, булочки. В конце концов он взял чашку, отхлебнул. Вкусно! Осмелев, взял булочку, но чуть не подавился.
- А что она, с чесноком?
- Это, наверное, рядом лежала, да ты ешь, не стесняйся и кино смотри, хочешь анекдот расскажу?
Так незаметно пролетело полтора часа. Никаких вопросов хозяин так и не задал. Но всему хорошему приходит конец. Так и Пятаку пришлось возвращаться в темную, душную камеру. Куржопа сразу кинулся к нему:
- Ну что так долго, что спрашивали?
- Видик смотрел да кофе пил, - ответил Пятак, улыбаясь, и присел на нары рядом с мужиком, который сидел у стенки и покуривал "Приму".
- Да ты что несешь? Какой видик? - взорвался взвинченный Куржопа.
- Да порнуху смотрели с опером, - оправдывался Пятак.
- Ни хрена себе порнуху! Может, он тебе анекдоты рассказывал?
- Ну рассказал пару, сейчас вспомню.
- Да пошел ты на хер со своими анекдотами. Что ты ему сказал?
- Да не ори ты, идиот, я вообще ничего не говорил.
- Полтора часа и ничего не говорил, кому ты втираешь? Ну, смотри!
В это время мужик зашевелился и тихо спросил Пятака:
- Колбасу ел?
- Какую колбасу? Что ты несешь?
- "Краковскую", наверное, от тебя чесночком попахивает.
- Да не ел я колбасу, это булочка с чесноком была, а ты вообще кто такой? Вопросы задаешь.
- Да я-то никто, и зовут меня никак, так, странник одинокий, но люди меня знают.
Вмешался Куржопа:
- Слышь, Эдик, мы тут с Геной поговорили кое о чем, так он мне рассказал, кого и за что опера колбасой кормят и как их потом в камере чеснок выдает.
- Да вы что, обалдели? Какая колбаса, не было никакой колбасы! - заорал Пятак. - Кофе пил! Видик смотрел!
- Ну теперь я пойду видик смотреть, - спокойно и как-то отрешенно произнес Куржопа.
Гена тут же посоветовал:
- Ты на себя ничего не бери лишнего. И адвоката требуй.
Пятак недоуменно уставился на него:
- Какого адвоката? Зачем? Вы что, одурели?
Гена тихо ответил:
- Я не знаю ваших дел, и знать их не хочу, но что-то вы сильно дергаетесь и друг друга боитесь, кто-то первый сдаст. Оно и понятно, первому больше веры и послабление какое-то будет. Но люди так не поступают.
- Какие люди, ты о чем?
- А вот в дом попадешь, там тебя люди и встретят.
В это время дверь открылась, и вызвали Куржопу.
Тот вскочил и ни на кого не глядя быстро вышел из камеры.
- Слабоватый пацан, расколется враз, - покачал головой Гена.
- А мне-то что делать? Сейчас всё на меня свалит, - забеспокоился Пятак.
- Может, сразу и не расколется, но через сутки дойдет точно, - задумчиво произнес Гена.
- Что же делать, что делать?
- Мочить его надо, если за вами что тяжелое.
- Кого мочить? Ты что?
- Напарника твоего, Славика, кого же еще?
- Ну ты совсем озверел, как это?
- А как делают, куртку на голову ночью, и придушил. Другой бы на твоем месте уже свое бы признал и не мучился.
Через полчаса доведенный этими разговорами до отчаяния. Пятак сидел перед начальником уголовного розыска капитаном Кривулиным и, торопясь, путаясь, признавался в совершенном ими преступлении. А в это время в другом кабинете Куржопа, утирая слезы и сопли, дописывал явку с повинной. Положив ручку, заикаясь спросил:
- Что мне теперь будет?
Ошеломленные таким поворотом дела, Паша и Андрей виду не подавали, и Паша ответил:
- Я бы тебя сам застрелил, но у нас суд гуманный, жить будешь.
Андрей молча встал и вышел из кабинета докладывать начальнику ОУР. Кривулин молча кивнул ему на стул и сказал Пятаку:
- Ну-ка еще раз расскажи.
И Андрей во второй раз в этот день услышал страшную и гнусную историю. Четыре дня назад к Будке подошел Виктор Нелюбин, приехавший из другого поселка, где он раньше служил в отделении милиции. Он предложил купить у него два килограмма промышленного золота. Будка сразу согласился, и они договорились встретиться на другой день и осуществить сделку. Виктор должен был принести золото, а Будка деньги. На следующее утро Виктор зашел к Будке в магазин и спросил, готовы ли деньги. Бандит сказал, что деньги на квартире у Пятака и надо за ними ехать, и в свою очередь поинтересовался, принес ли Виктор металл. Тот ответил, что принес, и они поехали на квартиру к Пятаку. На квартире Будка сразу потребовал золото, но Виктор попросил деньги вперед. Тогда взвинченный бандит выхватил из-за пояса пистолет и пригрозил застрелить его, если добром не отдаст металл. Виктор ехидно усмехнулся и сказал, что он предвидел подобный оборот и золото с собой не взял. И тут неожиданно для всех Будка вскинул пистолет и выстрелил Виктору в лицо. Пятак от неожиданности закрыл глаза, а Куржопа чуть не упал. Виктор покачнулся, но устоял, пуля пробила ему челюсть и вышла через шею. А разъяренный Будка махал пистолетом и кричал, что сейчас его добьет, если не скажет, где золото. Но Виктор, прижав платок к лицу, молчал. Тогда Будка велел своим подручным вывезти его в тайгу и там добить. Перепуганные от такого поворота событий Пятак с Куржопой под руки вывели Виктора на улицу и усадили в машину. Тот не оказывал никакого сопротивления. Будка сел за руль, и они отъехали километров пять от поселка в лес по проселочной дороге. Там Виктора вытащили из машины, и Будка, подав пистолет Куржопе, велел застрелить его. Куржопа, ничего не соображая от страха перед бандитом, поднял пистолет и выстрелил в Виктора. Тот покачнулся, но снова устоял, потом прохрипел:
- Стрелять не умеете, сволочи.
После очередного выстрела Пятака Виктор еще стоял. Тогда Будка, обругав их, взял пистолет и выстрелил Виктору прямо в сердце. Тот покачнулся, постоял еще и только затем рухнул на землю. Будка велел каждому из них выстрелить еще по разу в лежащего. Добив его таким образом, бандиты оттащили труп в кусты и забросали ветками и снегом. Будка пригрозил им, что если проболтаются, убьет обоих. Сутки они пили и похмелялись, а потом пошли на дискотеку, где и были задержаны за мелкое хулиганство.
После таких признаний тут же закрутилась машина РОВД. Через 40 минут был задержан и арестован Будкин. Но золото так и не нашли. За взятие преступника начальник уголовного розыска и начальник РОВД были награждены ценными подарками.
Вечером за столом Матвеич, подняв стакан за Андрея, произнес;
- Ты обойден наградой, позабудь!
Дни вереницей мчатся, позабудь!
Небрежен ветер, в вечной книге жизни
Мог и не той страницей шевельнуть.
Потом молча помянули Виктора.
Золотой пуд
Бросив телефонную трубку, Синегоров схватил свою радиостанцию "Стандарт" и помчался на выход. Выскочив на улицу, начал вызывать Захарченко:
- 41-й! 41-й! Двадцать шестому!
Но тот молчал.
- Черт, заправляется, наверное.
В это время подъехал на своем "уазике" другой опер, Андрей. Синегоров вскочил к нему в машину;
- Давай, жми на пост.
Андрею повторять не надо, он мгновенно развернулся, и они помчались на пост ГАИ. Пока ехали, отозвался Захарченко. Матвеич велел ему быстро ехать на пост ГАИ и задержать зеленый "УАЗ"-фургон, который должен вот-вот проехать.
- Что искать? - спросил Паша.
- Полный шмон, - кратко ответил Матвеич.
- Понял!
- Андрюха, мы уже опоздали, наверное, тормозни возле поста, возьмем гаишника - и до соседнего поселка, может догоним.
Остановившись возле поста, подхватили сотрудника ГАИ, молодого лопоухого лейтенанта, и помчались дальше. Лейтенант сразу сказал, что после звонка Синегорова "УАЗы" не проезжали, но перед этим минут за десять проехал темно-зеленый фургончик.
- Они, догоним, - заключил Матвеич.
Андрюха молча жал на газ. 120 км в час для него был не предел. Через 20 минут догнали фургон, и Синегоров решил обойти его и тормозить только возле следующего поселка, на автобусной остановке. Так и сделали. Свою машину и гаишника Матвеич поставил навстречу фургону, а сам с Андреем встал на обочине с другой стороны как ожидающий попутку. Через несколько минут показался фургон. Лейтенант махнул жезлом, и фургон остановился в аккурат возле Матвеича. Гаишник неторопливо шел через дорогу к фургону, водитель смотрел в его сторону. В это время Синегоров открыл дверь со стороны пассажира, схватил его за руку и воротник и резко вырвал с сиденья прямо задом на обочину. Андрей уже открыл дверь в салон и, наставив пистолет, велел выходить по одному. Матвеич быстро обыскал пассажира и, убедившись окончательно, что тот пьян вдребезги, бросил его на обочине. Другие пассажиры интереса не представляли, две женщины и подросток. Взялись за водителя, тот пояснил, что везет товарища по его каким-то торговым делам, а остальные - попутчики. В это время Андрей открыл сумочку, лежавшую в кабине. Две пачки пистолетных патронов и еще россыпью штук восемь.
- Вот так! Чье это? - спросил Матвеич.
Водитель испуганно показал на лежавшего пассажира:
- Это его, Валеркино.
- Еще что есть? Оружие, золото, наркотики?
- Не знаю, это его, я ничего не знаю, - не на шутку испугавшись, твердил водитель.
Обыскали все сумки, ничего. И уже под сиденьем в пассажирском салоне нашли коробку с пистолетом. Такого никто из них еще не видел.
- Испанский, - определил по надписи на стволе Синегоров, - ищите еще.
Следом Андрей достал завернутый в тряпку маленький аккуратный пистолет-автомат "Мини-Узи" и две пачки патронов к нему. Затем еще пистолет.
- Так вы что, на войну собрались? - спросил Андрей.
- Это его, я ничего не знаю, - твердил водитель.
Больше в машине ничего не нашли. В отдел вернулись на двух машинах и передали дело следователю.
На следующее утро Синегоров первым делом отчитал Пал Палыча за то, что его не оказалось в нужный момент на месте.
- Зато насчет бензина договорился, 200 литров, - отбивался Паша.
- Бензин - это хорошо, - согласился Матвеич. Он уже второй год не получал ни одного литра бензина на свои две автомашины, не говоря уже о запчастях. А ездить приходилось много и далеко. Район был вытянут на 300 километров, а приходилось и в другие районы заезжать, и в областной центр.
Иногда Пал Палыч взрывался по этому поводу:
- Да на хрена нам это надо, зарплата нищенская, только на самолет в один конец хватает, техники никакой нет, бензина нет, запчастей нет, бумагу и то сами покупаем. Никому мы на хрен не нужны и наша работа тоже. Только показатели давай. Бросить все и податься в коммерцию.
- Точно, - поддерживал Матвеич, - только вот доработаем до пенсии и уйдем.
В кабинет заглянул Андрей и поманил Пал Палыча. Матвеич вздохнул, включил свою кофеварку и начал готовить чай, без которого не мыслил жизни. Не успел он отпить пару глотков ароматного крепкого чая, как снова вошел Захарченко. Загадочно улыбаясь, спросил:
- Можно чайку?
- Наливай, конечно, только не фыркай, как свинья, когда пить будешь.
Паша захохотал;
- Я только чуть-чуть буду прихлебывать, он же горячий!
- Ладно, прихлебывай, только очень тихо, и выкладывай, что там Андрюха тебе нашептал.
- Как думаешь, Матвеич, 5 килограммов не слабо будет?
- Нормально, начальство спасибо скажет.
- А 10?
- Ну, ты как всегда загнул. Руку пожмут.
- Мы же в этом году уже изъяли почти 3 килограмма, это сколько будет в долларах?
- Спасибо же тебе сказали?
- На фига оно мне нужно.
- Ты лучше скажи, что там насчет 10 килограммов? Насколько это серьезно?