- Возможно, Саша, ты скажешь, что это слабость и старость, но вот что я думаю: раньше, при однопартийной системе, было легче работать. Все было видно почти невооруженным глазом. Было понятно, кто нам противостоит и почему. Сейчас у меня голова кругом идет. Раньше благополучие всяких чиновников, в том числе и наших, зависело от карьеры, карьера зависела от партии. И все - цели намечены, задачи ясны. Сегодня у нас как в Турции, я средневековую имею в виду. Каждый благоустраивается по-своему. Кто через политику, кто через родню, другие на подсосе у мафии сидят. А от таких, как мы с тобой, и раньше хотели избавиться, а теперь подавно. Понимаешь, руки опускаются. Раскручивается дело, вскрываются махинации у властей предержащих. И что? Эти материалы не становятся объектом рассмотрения в гласном суде, нет! Они служат дубинкой в политической борьбе. После чего ты, сам того не желая, оказываешься на стороне той или иной группировки, хотя тебе казалось, что стоишь единственно на стороне закона. Ты знаешь, Саша, я иногда думал поставить тебя на место Шелковникова, он уже закоррумпирован по уши. Но потом я начинаю понимать, что нельзя этого делать для твоего же блага. Зло, разлившееся по стране, настолько огромно, что ты не выдержишь, не перенесешь своего бессилия. К тому же того, кого не удается купить, убирают. А тебе еще дочку надо вырастить…
Я говорю, чтобы развеять безысходность Костиного монолога:
- Так давай обратно, в горпрокуратуру, Константин Дмитриевич? А чтоб не скучно было, отзовем с пенсии Александру Ивановну с Моисеевым и будем потихоньку урок раскалывать!
Меркулов грустно усмехнулся:
- Не думаю, что в столичной прокуратуре будет намного спокойнее. Если уж искать спокойную работу, то где-нибудь в отдаленном районе Вологодчины, да чтоб зон поблизости не было. Там хорошо - из убийств одна бытовуха по большим пролетарским праздникам. А коррупция там такая домашняя, тихая - коттеджик втихую сляпают, а по выходным в компании с номенклатурой районной на охоту, на рыбалочку, в баньку в лесу с грудастыми активистками союза молодежи!..
- Здорово! - не выдержал я. - Да ты гурман, Костя!
- Гурман, держи карман, - скаламбурил Меркулов и, вздохнув, добавил: - А если серьезно, то не светит мне такой вариант. Во-первых, потому что у нас иначе как с позором на понижение не идут. Во-вторых, должность у меня, черт ее побрал! Ты же знаешь, назревает конфликтная ситуация с Чечней. Я очень не уверен, что обойдется без крови. Тем более что военные подсовывают Президенту маленькую победоносную войну на Кавказе. Знаешь, по аналогии с операцией "Буря в пустыне"…
- Костя, о чем ты?!
- Дело нешуточное, Саша. В верхах, как обычно, мнения насчет Чечни разошлись, но нашу работу их размежевания не облегчат… А генеральный прокурор мне личное поручение дал - следить, чтоб в наших доблестных рядах не создавалось коалиций, чтобы все стояли на защите закона и конституции. Все и так стоят кто как умеет…
- Скажи-ка, Костя, а дело с американцем, что ты мне подсунул, имеет отношение к тому, о чем говоришь?
- Боюсь, что да. Слава Грязнов взял Буряка?
Я взглянул на часы.
- По времени должен был. Он в любом случае позвонит или придет.
- Американец этот мне покоя не дает! Ведь официально Штаты никак пока не реагируют на заявления Москвы и Чечни. Какого лешего его понесло в Чечню? Если была секретная миссия, то зачем брать себе в сопровождающие работника разведки? Столько вопросов, а он взял и умер! Какие, кстати, у тебя впечатления от встреч с Андриевским?
- Как тебе сказать? Вел он себя естественно, по большому счету не врал, а то что поначалу о девочках хотел утаить, так вполне понятно. Зато потом вывел на Мещерякову…
- Хотя немного опоздал. А что со второй девушкой? Как ее? Дина, кажется?
- Дина Венгерова. Ее пока не нашли. Парни Грязнова ищут ее в турагентствах. Содержатель притона сказал, что от него она туда ушла. Есть версия, почему найти не можем…
- Ну?
- Придя из публичного дома в более-менее пристойное место работы, она вполне могла поменять имя. На всякий случай.
- Могла. И как теперь ее найти?
- Дали в газеты, на радио, телевидение объявления, что девушке, возвращавшейся с подругой в Москву на "вольво" такого-то числа, угрожает опасность.
- Думаешь, клюнет?
- После того как узнает, что случилось с Мещеряковой? Должна клюнуть.
- Дай Бог! В этом деле тебе, скорее всего, понадобятся контакты с контрразведкой. Есть там один человек, который может оказаться тебе полезен, да и сам по себе человек не гнилой. Работает в следственном управлении Федеральной службы контрразведки. Зовут Макаревич Юрий…
- Я только Андрея знаю…
- Что?
- Да нет, Костя, ничего, я записал - Макаревич!
- Хорошо, что записал…
Костя хотел что-то добавить, но распахнулась дверь. И вошел Слава Грязнов в замызганной милицейской форме. Прошел через помещение и молча плюхнулся на стул, бросив перед собой на стол фуражку - зимних форменных шапок он не любил.
У меня от нехороших предчувствий заныло сердце.
Меркулов как ни в чем не бывало улыбнулся и сказал:
- Ну вот, сегодня он пришел наконец в том виде, какой соответствует его фамилии!
Потом добавил:
- Шутка, Слава.
- Это правда! - заявил Слава. - Я немытый поросенок, а не сыскарь!
- Ты хочешь сказать, что мой тезка снова сбежал?
- Не сбежал. Умер на операционном столе в Балашихинской больнице…
- Умер?! - воскликнул я.
Слава скупыми, короткими фразами поведал о том, как проходила операция по захвату Петрова-Буряка, и о том, что успел рассказать по дороге в больницу преступник.
Меркулов вышел в комнату отдыха, которая располагалась за широким рабочим столом, повозился там, звякая посудой, предупредил секретаршу, чтоб его не беспокоили, и кивнул нам со Славой:
- Пошли, там пошепчемся.
В комнате отдыха было все как положено для такого помещения, но без излишеств: диван, два кресла, телевизор на тумбочке, столик и холодильник в углу.
На столике уже стояли хрустальные стопочки, запотевшая бутылка водки и кое-какая нехитрая снедь.
Мы уселись вокруг стола, Костя быстро разлил по рюмкам:
- Ну, давайте ударим по стрессу.
Ударили.
Слава не стал закусывать, сидел пригорюнившись, потом попросил:
- Костя, можно одну вне очереди?
- Давай.
Грязнов выпил, и, кажется, его немного отпустило. Он более комфортно расположился в кресле, ослабил галстук и сказал с тоской, известной только тем, кто работал в нашей системе уголовного розыска:
- Главная лажа, что подполковник погиб! Теперь начнется бодяга! Служебное расследование назначат, то, се!.. В общем, дополнительный материал в папку компроматов папы Савченко!
- Не переживай, - говорю я. - Когда-то мы пели тебе, помнишь: "Капитан, капитан, никогда ты не будешь майором…" А все-таки стал!
- Да я и не боюсь! Уже ловлю себя иногда на мысли, что подсознательно работенку себе подыскиваю, прикидываю, подойдет мне или нет. Так что внутренне к перемене участи готов. Только надо успеть еще одно дело сделать…
- Какое?
- Гниду вычислить. Ты не рассказывал Косте про мой сейф? - спросил меня Слава.
- Да нет, не успел…
- Тогда я расскажу…
Слава поведал историю наших злоключений с портфелем Скворцова и закончил такими словами:
- Вы как хотите, а я убежден - у нас в управлении, может, и того ближе, в МУРе, кто-то накрыл меня колпаком и пасет. Даже телефон на кнопку поставили!
- Да ну, не может быть! Зачем им тебя прослушивать?
- А в сейф лазать зачем?
- Ну не знаю…
- Так я тебе говорю! Сам посуди, показываю на свежем примере. Сегодняшний захват Буряка. О том, когда и куда я поеду его брать, кроме тебя и меня, не знал никто! И милицейский взвод и спецназ я брал в Балашихе. Все знают, что ты включил меня в оперативно-следственную группу по американцу, решили, что я опять по блату рву халяву, и махнули на меня рукой: куда еду, зачем - им дела нет. Пока. Перед тем как ехать, я позвонил тебе и сказал, что мне удалось выцарапать у Коршуна.
- Похоже, что твоя правда, - вынужден был согласиться я под грузом фактов. - Послушай, Костя, ты мне сватал контрразведчика в партнеры, да?
- Ну и?..
- Ты мне не сказал, но я догадливый. Служба контрразведки должна интересоваться этим делом, все-таки иностранец убит. Тем более не с Брайтон-Бич приехал…
Меркулов грустно усмехнулся.
- Согласен с тем, что они могут проводить свое расследование, почти уверен в этом. Но, честное слово, точно не знаю.
- Я вот почему спрашиваю. Может, как раз так и есть. Парни ведут свое расследование, знают, по старой памяти, что мы своей информацией делимся с ними не очень охотно. Вот для того, чтобы и не унижаться просьбами и быть в курсе того, как идет следствие, поставили тебе "жучок".
Слава помолчал, сопоставляя мою версию со своими соображениями. Потом покачал головой:
- Не все хорошо стыкуется, Сашок. Если меня доит контрразведка, зачем им убивать Буряка? В крайнем случае, чтоб утереть мне нос, могли приехать пораньше и первыми взять его…
- А если не успевали?
- Не знаю. Если так, почему надо было переодевать человека в спецназовские монатки и автомат в руку давать?
- Саша, я в этом сомнительном вопросе на стороне Славы, - сказал Меркулов. - Буряк не мог быть агентом контрразведки - слишком засвеченная и одиозная фигура. Возможно, у чеченской группировки есть в ГУВД свой человечек. Информатор. А Буряк, если бы разговорился, много чего порассказал! Не хочу вас расстраивать, ребята, однако уверен уже процентов на восемьдесят, что Кервуд как-то завязан на чеченский узел… Экий каламбур сморозил! Пьян, что ли? Ну так вот, почему я склоняю тебя, Саша, не гордясь, поработать вместе с контрразведкой? Потому что они давно уже сидят в Чечне, потому что там как в скороварке без перепускного клапана, того и гляди, взорвется! И я убежден в том, что путешествие американца на Кавказ имело какие-то тайные цели, хотя попутно он вполне легально и старательно занимался миротворчеством. Интересно было бы найти кончик ниточки и вытянуть на свет божий ответ на такой вопрос: зачем с Кервудом ездил Андриевский? Это открытая слежка или что-то другое? Кстати, вы знаете, что у Юрия Владимировича есть на службе хорошая, мохнатая рука и он очень перспективен?
- Ну и какая же у него рука?
- Андриевский - зять заместителя начальника Службы внешней разведки.
2
Мы сидели у Кости Меркулова еще около часа. Причем прокурорские пили чаек, а сыскарь Грязнов налегал на водку. Мы не препятствовали - у Славы выдался собачий, на редкость тяжелый и сволочной день. В таких случаях даже японцы больше налегают на саке, чем на чай, что уж говорить о большом и сильном славянине.
Костя уговаривал меня спокойнее относиться к тому, что моя работа опять пересекается с Лубянкой, пусть и в ином ее качестве.
- Тебе теперь легче, - толковал мне Костя. - Они уже не щит и меч партии, они уже не стоят над обществом, как орден Игнатия Лойолы, отца иезуитов. Они подотчетны государственной власти и нам…
- Что ты уговариваешь меня, как маленького? Знаю, что подотчетны, знаю также, что будут упираться и прятать концы до последнего. Есть у них такая жилка. Как говорят наши клиенты из тех, что попроще, "в падлу" рыцарям плаща и кинжала в уголовке допрашиваться. Давай лучше обсудим Юру Андриевского. Если он птичка такого высокого полета, то, коль не совсем Митрофанушка, должен быть у своего второго папы, тестя значит, мальчиком для особых и деликатных поручений. Может так быть, что одним из поручений было сопровождение Кервуда на Кавказ?
- Вполне, - согласился Костя. - Но, судя по тому, что ты о нем рассказал, и учитывая семейное, так сказать, положение, подозреваю, что прямо в лоб с ним ничего не добиться. А он что-то знает, и что-то важное. Я тебе скажу, самому недавно в голову пришло: как раз после поездки Кервуда в Чеченскую республику генерал Дудаев начал ставить вопросы перед Москвой ребром. Может, это просто совпадение, и, честно говоря, я молю Бога, чтоб это было случайное совпадение. А если нет?
- Добрый ты, Костя, человек! - шутя, но и с долей досады говорю я. - Вроде и утешаешь, и подбадриваешь, а час от часу не легче!
- Ничего не поделаешь, Саша, это наши цепи…
- Понимаю… Только как работать в стране, где каждый, понимаешь, каждый, кроме кучки благостных идиотов, стремится обойти закон, нагреть на бардаке руки?!
- Надеюсь, меня ты включил в число благостных идиотов?
- Одним из первых!
- Мне нечего посоветовать тебе, Саша, особенно что касается практической пользы. Если и скажу я тебе какую-нибудь душеспасительную мысль, так и то краденую. Ну оттуда воровать не стыдно - из Писания. А там сказано: когда трудно, держитесь за ношу, которую несете.
- Н-да, имеет ценность как абстрактное утешение.
Слава Грязнов слегка окосел, хмель в сочетании с усталостью клонил его в сон. Слава пару раз уже клюнул носом, потом включился самоконтроль, наш майор встряхнул головой и сказал:
- Борисыч, пошли-ка по домам, а? У меня завтра разбор полетов, у тебя тоже какая-нибудь производственная грязь. А Дмитрич - человек государственный. Ему тишина нужна…
- Да нет, Слава, вы мне не мешаете, скорее наоборот, тут за день так накувыркаешься, так хоть с вами посидеть, душу отвести!..
- Это мы пожалуйста, - сказал я, вставая с кресла. - А сегодня действительно пора.
Костя вышел в коридор нас проводить, сказал мне на прощание:
- Все, что могу, я со своей стороны сделаю, чтоб во всех следственных мероприятиях у тебя был режим наибольшего благоприятствования. А завтра же поищу в архиве дела, где могли фигурировать Руслан, Гена и компания. Мне кажется, года полтора-два назад что-то такое было - и как раз с рестораном "Лозания" связано.
- Хорошо, до завтра.
На улице на холодном сыром ветру Слава хоть и не стал трезвее, но немного приободрился, перестал поминутно зевать и вдруг предложил:
- Давай к Семену зайдем?
- На ночь глядя?
Я пытаюсь отговорить Славу не потому, что мне не хочется заглянуть к старому криминалисту Моисееву, с которым мы отработали вместе больше десятка лет. С ним всегда интересно. Меня беспокоит тот момент, что Семен Семенович что-нибудь выставит на стол, как водится. А Грязнову только этого и надо. Но отговорить его не удается, да, собственно, я не очень паникую - Славу нелегко свалить водкой. Другое дело, что утром будет трудно, а завтра ему нужна ясная голова. Решил, что успею шепнуть старику, чтоб нашел самую маленькую бутылочку в своей кладовке, и мы идем.
Звоним в аккуратно обитую дерматином дверь.
Семен Семенович открывает, не глядя в глазок, не спрашивая. И сразу начинает улыбаться.
Я тем не менее уточняю:
- К вам можно?
- Конечно!
- Клиентов нет, Семеныч? - спрашивает Слава. - А то ввалится сейчас пьяный грязный опер - будешь убытки подсчитывать!
- Я счет начальнику ГУВД выставлю! Заходите же!
Пока Слава раздевается в прихожей, потом долго моет в ванной руки, потому что в гостях у заместителя генерального прокурора с пьяных глаз схватил шпротину пальцами и теперь презирал себя, - пока он приводит себя в порядок, я успеваю-таки предупредить хозяина о дозволенных на вечер дозах. Семен Семенович послушно кивает и уходит хлопотать на кухню.
Когда Слава выходит из ванной, он кричит из кухни:
- Ребята! Готовьте в зале стол!
Но мы переглядываемся и двигаемся гуськом через узкую прихожую в тесную кухоньку.
- Давай здесь, Семен Семеныч. Нам так сподручнее, - кричит Слава. - Ну их, эти гостиные! Я всегда там себя неловко чувствую!
На плите кипит в кастрюле картошка, на столе копченая рыба, огурчики, ветчина. А венчает все пузатый графинчик вместимостью не меньше семисот граммов.
Я смотрю на Моисеева с немым укором, но он говорит:
- Что вы, Саша? Под хорошую закуску для троих мужчин - что там пить?! А на посошок сварим крепчайшего кофе - и порядок!
Ничего не остается делать, как смириться.
И снова мы выпиваем. Каким бы хорошим другом ни был Костя Меркулов, но здесь, в тесном уюте кухни, пьется гораздо приятней, чем в чопорном здании прокуратуры.
- Как ваши дела, Семен Семенович? Как здоровье? - спрашивает Слава, аппетитно хрустя огурчиком.
- Дела у меня как у Гобсека, если судить по масштабам операций, вот только богатства с копеечных своих гонораров не накопил пока. А здоровье что ж, скриплю помаленьку. Так все вроде ничего, даже выпить могу на уровне среднего возраста. Ногу вот только крутит часто. Это от ветхости и от погоды. Раньше легче было, когда погода менялась в соответствии с лунными фазами. Сейчас природа вслед за людьми совсем с ума сошла - бывает, два раза на дню ситуация с прогнозом синоптиков не совпадает. Сильнее стал хромать. Не заметили?
- Конечно, заметили, - быстро говорю я. - Потому и спрашиваем.
- Нет, если смотреть на жизнь философски, мне надо радоваться, что по мере возможности и делаю. В отличие от вас, молодежь, я уже на пенсии, поэтому и голова у меня болит только потому, что переел… Да какие у стариков проблемы, кроме стула и склероза. Расскажите, как ваши успехи? Нашли, кто в Славин сейф залез?
- Не нашли, но явно свой, гад! - ответил Слава и поведал о всех своих злоключениях последних дней.
- Может, свой, но не удивлюсь, если и чужой, - задумчиво сказал Семен Семенович. - Я понял так, что последнее ваше дело завязано на Чеченскую республику. Так я вам скажу, что там сплелись интересы не только преступных группировок, но и силовых министерств, и правительственных группировок…
- А все это одна мафия! - обронил Слава.
- Возможно, - не стал спорить Моисеев. - Я теперь лицо партикулярное, петлиц с погонами не ношу, поэтому клиенты меня особенно не стесняются. Народ разный приходит, в основном, конечно, подлинность документов и ценностей просят проверить. Один молодой человек приходит не часто, но регулярно, приносит доллары в банковских упаковках не нашей страны. В отличие от многих не жадный. За проверку подлинности купюр дает мне пять процентов от общей суммы.
- Хороший клиент! А большие хоть суммы?
Слава задал вопрос и проворно налил всем еще по рюмочке.
- Суммы, Слава, хорошие: от трех до пяти тысяч…
- Ты можешь хорошо подняться со своим клиентом, Семеныч! - оценил Слава.
- Если, конечно, клиента скоро не посадят, - говорю я.
Моисеев с печальной улыбкой смотрит на меня: