Действие романа "Я убил призрака" происходит в Экваториальной Африке.
Из сборника "ТЕРРА-Детектив" (1997)
Содержание:
-
Жан-Франсуа Коатмер - Я убил призрака 1
-
Призрак 1
-
Убийца 16
-
-
Примечания 23
Жан-Франсуа Коатмер
Я убил призрака
Комиссар Фонтен наливал себе уже четвертую порцию виски, когда в комнатенке, служившей ему кабинетом, зазвонил телефон. Было около часа ночи.
- Кому еще приспичило! - проворчал он. - Меня ни для кого нет дома!
- Я подойду, - сказала госпожа Фонтен и вышла.
Фонтен с бокалом в руке зычным голосом провозгласил:
- За здоровье рогоносцев!
Забавный тост никого не рассмешил: шутка была избитая. С полдюжины старых приятелей, собравшихся у Фонтенов на Рождество, подняли бокалы и без особого энтузиазма повторили:
- За рогоносцев!
Госпожа Фонтен вернулась быстро.
- Некий господин Арле очень хочет с тобой поговорить. Слушай, это не муж ли той женщины…
- Арле? В такое время?
Нетвердым шагом Фонтен направился в кабинет и взял трубку:
- Алло? Господин Арле? Да, это Фонтен. Что там у вас стряслось? Что?!
Сжав трубку в кулаке, он спросил себя, не ударил ли ему в голову "Джонни Уокер". Нет, голос Арле был вполне реальным, но говорил он нечто немыслимое…
Призрак
Альбер прижался лбом к стеклу иллюминатора. "Супер-Старлайнер" авиакомпании "Эр Франс" ложился на левое крыло. Внизу, поблескивая, накренилась лагуна Эбрие. Дождь кончился. Между грозовыми тучами проглядывало устье канала Вриди. Белый пароход входил в порт.
Арле жевал резинку, предложенную стюардессой. В ушах гудело: перепад высоты да еще утомление - он двое суток не смыкал глаз. Вот и эту ночь в самолете все пассажиры дремали, убаюканные гулом мотора, а он не спал: от нервного напряжения горела голова, ломило тело. Не счесть сколько раз он зажигал лампочку над своим креслом и перечитывал телеграмму… Как будто из этих четырех слов, которые стучали у него в висках с равномерностью метронома, - "Срочно возвращайся. Важное дело" - можно было извлечь что-нибудь новое. Телеграмму подписал его брат Эдуар.
Уже сорок восемь часов Альбер Арле строил догадки. Сначала он подумал, не случилось ли что-нибудь на работе. Но Эдуару известно, что брат должен возвратиться в Абиджан к Рождеству. За эти несколько дней дела не могли ухудшиться так стремительно, чтобы потребовалось его немедленное возвращение. Кроме того, фирма довольно прочно стоит на ногах, она одна из самых процветающих в стране. Они с братом владеют лесосекой в Гуильё, в западной части Берега Слоновой Кости, лесопилкой, огромным складом пиломатериалов в лагуне; в Абиджане же у них своя служба доставки.
Арле вынул из кармана измочаленный листок голубой бумаги и опять взглянул на штемпель: 20 декабря. Его разыскали не сразу. Лишь позавчера вечером, прибыв в отель в Гамбурге, он обнаружил телеграмму. "Срочно возвращайся…" Нет, тут что-то важное, куда важнее, чем коммерция! Поежившись, он скомкал в кармане телеграмму и поглубже забился в кресло. Самолет входил в облако, и его качнуло. Арле показалось, что желудок у него подступает к горлу во рту стало горько.
Роберта! Последнее предположение, то, о чем он не мог думать хладнокровно. Роберта, жена. Нет, не может быть. Брат бы намекнул, написал: "Роберта больна, серьезно больна" - как обычно в таких случаях…
Скоро аэродром. Самолет летел низко, чуть не срезая верхушки кокосовых пальм. Вот красная лента дороги на Гран-Бассам, рощи, голые поля с пятнами рыжей травы, похожими на гнойники прокаженного. Наконец - посадка, крылья большой птицы дрогнули, взревели винты. Лайнер выруливал к зданию аэропорта, засверкавшему под лучами вновь выглянувшего солнца.
Когда Арле вышел на трап, на него навалилась духота. На секунду он остановился перевести дыхание. Потом, сойдя по железным ступенькам, с маленьким чемоданчиком в руке побежал по раскаленному асфальту.
Перед контрольным пунктом он замедлил шаг. Его парализовал страх. Два дня он мучился в неведении и вот сейчас все узнает…
Он пристроился в хвост очереди и, двигаясь вместе с ней, вскоре вошел в зону таможенного контроля. Подняв глаза, он сразу увидел вверху, на галерее, среди встречающих крупную фигуру Эдуара, облокотившегося о балюстраду. Эдуар помахал ему, но у Арле не было сил ответить. Эдуар был один. У Арле сдавило горло. Он пытался понять по лицу брата, что случилось, но тот отвернулся. Ничего не соображая, Арле автоматически выполнил необходимые формальности и прошел в вестибюль. Эдуар уже спустился и теперь направлялся к нему.
- Роберта…
Голос Арле дрожал. Не отвечая, Эдуар обнял брата за плечи и повел к машине. Арле шел покорно, как ребенок, во всем положившись на Эдуара. Тот вел его, отмахиваясь от назойливых чернокожих оборванцев, канючивших:
- Такси, хозяин? Носильщика?
Арле рухнул на сиденье старого сине-зеленого "бьюика". Эдуар опустил стекла, стараясь хоть немного разогнать духоту. Арле не отрывал глаз от его застывшего лица.
- Где Роберта? И вообще, что случилось? Почему ты меня вызвал?
Вопросы сыпались один за другим. Положив обе руки на руль, Эдуар глядел на кишевшую неграми площадь. Он казался спокойным, но Арле видел, как подрагивает его изуродованная верхняя губа, которая оживала, когда Эдуар сердился или волновался.
- Крепись, Аль, - промолвил Эдуар.
Арле закрыл глаза. Он знал, что скажет брат. Теперь он ясно сознавал, что все знал с того вечера, когда в холле гостиницы "Мажестик" в Гамбурге портье передал ему голубой листок.
- Она умерла. Три дня назад. Мы искали тебя. С ног сбились. Я послал две телеграммы. Первая вернулась назад, вторая… Да, когда ты ее получил?
Арле с усилием поднял веки. Солнечный свет резал глаза.
- Несчастный случай?
Он подумал о машине: Роберта сама водила "аронду". В его отсутствие она собиралась отправиться в джунгли, в Гуильё, а "аронда" на дорогах, напоминающих стиральную доску…
- Да, несчастный случай, - сказал Эдуар. - Роберта утонула. Тело нашли на берегу моря не доезжая Вриди, в местечке, прозванном "Биде".
- Утонула? Да не может быть! - вскинулся Арле. - Роберта отлично плавала.
Эдуар пожал плечами, губа его снова обмякла.
- Каждый год кто-нибудь гибнет в волнах… Нередко прекрасные пловцы…
- Но Роберта никогда не купалась в море, - не отступал Арле, - что это вдруг на нее нашло?
- Боюсь, этого мы уже никогда не узнаем.
Эдуар в первый раз взглянул на брата, сидевшего с удрученным видом. Глаза его были закрыты, как у мертвеца. Эдуар неловко сжал его руку:
- Держись, старик…
Он нажал на газ, и "бьюик" двинулся с места, протиснулся между двумя такси и, набирая скорость, поехал по прямой, к дороге на Пор-Буэ.
Братья молчали, Арле сжался в комок, словно желая исчезнуть. Пусть в душе будет тьма, чтобы не видеть больше ни безжалостного света, ни длинной дороги, дрожащей в полуденном мареве. Мысль его, однако, работала. На этой самой дороге неделю назад… Он сидел за рулем "Ситроена-ID", Роберта - рядом. Никогда раньше она не казалась ему такой растерянной, такой хрупкой. Может, она предчувствовала трагедию? Она терпеть не могла самолетов. А тут еще эти катастрофы на африканских линиях в последние месяцы… Он ее подбадривал: неделя промелькнет быстро! Арле сам настоял, чтобы Роберта на несколько дней поехала развеяться к Эдуару в Гуильё, где находилась их лесосека. Перед посадкой он даже подумал, что Роберта его не отпустит: крепко в него вцепившись, она давала ему одно наставление за другим. Уже заработал двигатель, чернокожие механики начали убирать трап. А он все обнимал ее, обещал вернуться к Рождеству: "Я обязательно пришлю телеграмму, и ты встретишь меня в аэропорту". Телеграмму!
К горлу подступил комок. Альберу пришлось наклониться к окну и подставить лицо ветру. Вдоль дороги, по высохшему руслу реки, медленно двигалась вереница зебу, их гнали на бойню. Альбер скользнул по ним невидящим взором.
Подъехали к окраине. Эдуар поудобнее устроился за рулем, выставил локоть в окно. Искоса глянув на брата, он решил прервать молчание.
- Я ждал Роберту с пятнадцатого числа. Ты мне написал, что она выедет из Абиджана сразу после твоего отъезда. Шестнадцатого утром ее все еще не было, тогда я помчался в Ман и связался по радио с Абиджаном. К аппарату подошел Лемен: накануне рано утром Роберта заезжала в контору и говорила, что отправляется в Гуильё. Я сказал Лемену: пусть съездит на виллу, а я позвоню ему ближе к вечеру, как только включат телефонную линию. В пятнадцать тридцать я опять с ним связался. На вилле он никого не нашел, но, что странно, в саду стояла "аронда". Наспех управившись с делами, я сел в "бьюик" и помчался в Кокоди. Ехал всю ночь. Семнадцатого утром был на месте. Светало. В доме пусто, двери заперты, "аронда" - перед гаражом. Салику тоже не было. Он явился часов в семь. Ну и рожа у него была, когда он меня увидел! Салику подтвердил, что госпожа уехала на "аронде", как и собиралась, около восьми на следующий день после твоего отъезда. Салику поручили сторожить дом, но он предпочел отправиться к потаскухам в Аджамэ, и две ночи его не было. Я обошел виллу: все было в порядке. Я велел Салику никуда не уходить и поспешил в комиссариат. На следующее утро за мной в гостиницу приехали из полиции. Роберту уже нашли и отвезли в морг.
Они въезжали на мост Уфуэ-Буаньи. Там образовалась пробка, машины еле тянулись впритык друг к другу.
- Дожидаться тебя было никак нельзя, - продолжал Эдуар. - Ты ведь знаешь здешние порядки: погребение в течение сорока восьми часов. Я сделал все что мог. Похороны состоялись в Сен-Поле. Собралось много народу.
Откинувшись на спинку сиденья, Арле подавленно спросил:
- Ты говорил с врачом? Что он тебе сказал?
- Обычная формулировка: утонула вследствие переохлаждения. Тело пробыло в море не менее двух суток - вода проникла в бронхи. А вскрытие…
Эдуар прикусил язык, представив, какие чувства вызовет у брата это слово. И нажал на газ.
Через пять минут "бьюик", миновав ворота и проехав аллею тропического сада, остановился у ступеней виллы, внушительного строения в колониальном стиле, утопающего в листве манговых деревьев. Едва ступив на гравийную дорожку, Эдуар воскликнул:
- Вот черт! А где же "аронда"?
Он побежал к дому и остановился перед гаражом без дверей, устроенным под террасой. Арле последовал за ним. Черный "ситроен" стоял на месте, "аронды" не было. Эдуар выругался, губа его снова задрожала.
- Угнали! Еще вчера вечером она была тут!
- Найдется, - сказал Арле.
- Я сейчас же еду в комиссариат. Хорошо еще, что не увели "ситроен".
Опустившись на одно колено, он осмотрел отпечатки протектора на дорожке.
- Совсем свежие.
Он встал, отряхнул пыль с льняных брюк.
- Очень соблазнительно, никто не мешает: дом пустой. Соседей тоже нет. Леруа, кажется, уехали кататься на горных лыжах.
- Пустой? - переспросил Арле. - Как пустой? А Салику?
- Вот-вот, Салику, - проворчал Эдуар. - Представь себе, этот идиот нашел предлог и позавчера смылся в деревню. У него был "братишка", учившийся в школе у миссионеров в Данане - семейный интеллектуал, так сказать. Парень помер от желтой лихорадки. И Салику, дескать, непременно надо присутствовать на похоронах. Не знаю, так ли уж это было необходимо. Не исключено, что он просто решил воспользоваться случаем и устроить себе выходной.
- Однако до сих пор он служил исправно.
Эдуар ухмыльнулся:
- Мою точку зрения ты знаешь. Самый лучший негр не стоит веревки, на которой его следует повесить. Впрочем, у меня не было времени препираться со слугой. Он отдал мне ключи, а я ему одолжил две тысячи франков на дорогу. Так что тебе не мешало бы подыскать ему замену.
- Думаешь, он не вернется?
- Вернется! Место уж больно хорошее. Только, оказавшись в родной деревне, птичка не будет торопиться назад, тем более что надо еще найти денежки на обратную дорогу.
Они поднялись по монументальной каменной лестнице к крытой галерее, которая опоясывала весь второй этаж. Эдуар вставил ключ в замок, и они оказались в обширной гостиной, мрачной, как притвор романской церкви. Подошвы гулко стучали по плиткам пола. Эдуар отдернул зеленые шторы, занавешивавшие два окна. Сквозь узкие проемы без стекол, забранные железными решетками, в комнату ворвался свет, просеянный через листву равеналии, нижние ветви которой ложились на крышу галереи.
Арле остановился посреди залы. Он озирался по сторонам, словно ища, вопреки логике, следы присутствия жены. Медленно обошел он и другие помещения. Эдуар следовал за ним в некотором отдалении.
Когда он вошел за братом в комнату, тот сидел на кровати, обхватив голову руками. В доме было нечем дышать, но Арле не замечал жары, хотя пот стекал у него между пальцами. Эдуар закрыл дверь, нажал на кнопку - гудение кондиционера нарушило тишину - и устроился рядом с братом.
- Аль…
Арле уронил руки на кровать и посмотрел на него блуждающим взором. На лице у него проступили морщины. Казалось, он постарел на десяток лет.
- Тебе бы сначала отдохнуть, Аль. А потом…
Эдуар глубоко вздохнул, почувствовав прикосновение легкой струи воздуха из кондиционера. В комнате посвежело.
- Не съездить ли тебе в Гуильё, посмотреть, как там идут дела, переключиться… Лемен сможет подменить тебя на несколько дней?
Арле ответил: "Да-да" так устало, что Эдуар не стал настаивать. Он поднялся.
- Я приеду завтра утром. Если захочешь связаться со мной раньше, ты знаешь: я в гостинице "Парк". Да, чуть не забыл.
Он порылся в кармане брюк и вынул маленькую квадратную коробочку.
- Это ее кольцо. Хорошо, что полиция прибыла на пляж очень быстро.
Он положил футляр на туалетный столик.
- Эдуар, - сказал вдруг Арле. - Я не спросил… А где ее похоронили?
- На кладбище в Аджамэ. Справа от входа. Почти с краю. Хочешь, я отвезу тебя?
- Нет. Я съезжу сам, но прежде мне надо немного побыть одному.
- Понимаю, старина…
Эдуар крепко сжал руку брата.
- До скорой встречи.
Он стремительно вышел.
Вскоре донесся рокот "бьюика", который разворачивался перед виллой, выбираясь на дорогу.
Какое-то время Арле сидел не шевелясь, обессилевший, с головой, словно набитой ватой. Мягкое урчание кондиционера держало его в оцепенении. Он ненадолго задремал и проснулся с головной болью. Встал, нетвердым шагом дошел до двери. Жара в коридоре свинцом навалилась ему на плечи. Розоватый свет слепил глаза. Арле прислонился к стене и развязал галстук. Немного передохнув, он побрел по комнатам. Машинально зашел в кабинет. На рабочем столе лежал ворох почтовых карточек с выражениями соболезнования. Перебрал их. Некоторые имена он знал, другие ничего ему не говорили - должно быть, знакомые Роберты. Тут же было несколько писем, коротких и сочувственных. Слова…
Выйдя с тяжелым сердцем из кабинета, Арле налил себе виски и пошел на кухню за бутылкой "Перье". И тут на крючке за холодильником увидел рубашку. Это его удивило. Ярко-желтая, с рисунком зигзагами и с ярлыком парижской фирмы рубашка принадлежала слуге, Салику, - Роберта привезла ее из последней поездки во Францию. Салику берег эту рубашку как зеницу ока. Он всегда наряжался в нее, уходя с виллы после работы. Раз он ее забыл, значит, очень торопился. Так что подозрения Эдуара беспочвенны. Салику действительно срочно понадобилось в деревню.
Арле выпил виски на террасе. Сад, изнывая от жары, безмолвствовал. Из-за столбика балюстрады высунулась ящерица, приветствовала его кивком головы и рискнула выбраться на каменный пол. Арле следил за ней со смутной завистью. Веки наливались свинцом. Он снова задремал.
Громкий писк нарушил его сон: две пальмовые крысы гонялись друг за дружкой по стволу бавольника. Солнце клонилось за деревья парка. Пять часов. Арле вспомнил, что ему надо на кладбище.
Спустя три четверти часа он мчался в Пор-Буэ. Стрелка спидометра колебалась около ста десяти. Дорога была узкая, с плохо заделанными выбоинами. На виражах шины взвизгивали, едва сцепляясь с асфальтом. Но Арле жал на педаль. Он знал, что играет со смертью. Мгновенная слабость, занос на вираже, или с боковой дороги выскочит перед самым носом грузовик… Может, это выход? Прямо в небытие на скорости сто двадцать?
Вот и кладбище Аджамэ. Мрачное, нагоняющее тоску место. Хилые пальмы тянулись к пасмурному небу, издалека доносились глухие удары цепов, визг детворы… Какой-то убогий фон… А перед ним - холмик красной растрескавшейся земли. Арле бросил на могилу букет гвоздик и поспешил уйти.
На обратном пути он опустил в машине стекла, чтобы выветрился запах гвоздик, - ветер бил в уши, но аромат смерти, казалось, насквозь пропитал заднее сиденье.
У дансинга "Кабачок" Арле свернул на ухабистую дорогу, что шла вдоль лагуны. По маслянистой воде скользила пирога. За мангровыми деревьями туманным пятном виднелось солнце. Арле снова подумал о смерти. Легкий поворот руля вправо - и его поглотит гостеприимная бездна…
Он поехал по дороге на Вриди; у зловонного водоема, прозванного "Биде", повернул налево, к кокосовым пальмам, и, едва не застряв в песке, заглушил мотор.
Место было пустынным. Несколько зебу бродили между деревьями и щипали скудную рыжую траву. Арле дошел до конца кокосовой рощи. Пенные волны одна за другой набегали на берег. Слева рыбаки, присев у своих длинных лодок, вздергивали петли на сетях. Другие, в тесных набедренных повязках, дремали.
Арле подошел к ним и объяснил, что ему нужно. Один из рыбаков встал и гортанно прокричал:
- Александр!