- Они еще не подписаны, - возразил Арле. - Проволочки на высшем уровне. А теперь представьте, что Франция прекратит вкладывать капитал. Что тогда? Вы мне можете сказать?
Лемен молча уставился себе под ноги. Он начал понимать: хозяин резко изменился. Неужели он хочет ликвидировать дело? Лемен вспомнил, как несколько недель назад Арле выпроводил двух бизнесменов из Германии…
Усевшись в автомобиль, Арле протянул руку.
- До скорой встречи, Лемен. И еще раз спасибо.
Он завел мотор.
- Господин Арле!
В одном из окон показалась потная жирная физиономия госпожи Лептикор.
- Вам звонили. Из сыскной полиции.
От волнения сердце у Арле заколотилось.
- Из полиции? Что им от меня нужно?
- Не знаю. - Госпожа Лептикор посмотрела в блокнот. - Некий господин Вотье.
- А, Макс…
Разумеется, Макс Вотье. Кто еще мог звонить ему из сыскной полиции?
- Прошу прощения, господин Арле. Я думала, вы уже уехали. И только когда услышала шум мотора…
- Ничего. Я сейчас к нему еду. Спасибо.
"Ситроен" медленно взбирался в гору. Арле был вне себя: только выставил себя на посмешище перед служащими. Все как сговорились изводить его своим сочувствием… Эдуар, Лемен, мадемуазель Губле…
На душе у Арле было скверно, и машину он вел чисто автоматически. На перекрестке Торговой улицы он чуть не врезался в такси, и чернокожий таксист его обругал. Арле сбавил скорость. Может, и правда поехать к Вотье? Они так давно не встречались. Что они скажут друг другу? И зачем Макс звонил? Когда Арле только приехал в Африку, Вотье частенько бывал у него на вилле в Кокоди вместе с Франсуазой. Женитьба Арле положила конец этим посещениям. Роберта находила Франсуазу старомодной: раздражал ее и их малыш: детей Роберта не любила. Отношения стали натянутыми, потом совсем заглохли, но Арле и пальцем не пошевелил, чтобы что-нибудь изменить.
Арле решительно свернул на бульвар Антонетти. Он всегда капитулировал перед Робертой, подчинялся любой ее прихоти. Два года жизни были сосредоточены на ней. Именины Роберты, день рождения Роберты, его подарки Роберте - главные события. Двухлетнее наваждение. И вот - горькое пробуждение. Теперь он один как перст, у него нет друзей, даже воспоминания его поблекли. Что же осталось? Фотография во внутреннем кармане куртки. Единственная неопровержимая реальность. Она жгла ему грудь.
Арле подъехал к площади Лапалю. Припарковав машину на стоянке около почты, он пересек улицу и вошел в большое белое здание, на фасаде которого висела светлая деревянная вывеска: "Национальная сыскная полиция". Он поднялся на второй этаж. На одной из дверей кнопками была приколота табличка "Антропометрическая служба". Постучав, Арле вошел в большую комнату, загроможденную различными измерительными и оптическими приборами.
Вотье сидел за столом один, прильнув к лупе.
- Привет, Макс.
Вотье поднял голову, прищурил близорукие глаза за стеклами очков в металлической оправе.
- Аль, как я рад тебя видеть!
Он пожал Арле руку.
- Я знал, что ты вернулся: сегодня утром мне попалась твоя регистрационная карточка из аэропорта. Хорошо, что ты пришел. Мы так много думали о тебе, старина, в последние дни…
Он предложил Арле стул, сел сам. В застекленной смежной комнатке негритянка с тюрбаном на голове печатала на машинке.
- Я не отвлекаю тебя?
- Ничего срочного. Этот парень подождет.
Макс показал на фотографии размером с открытку, которые разглядывал, когда вошел Арле.
- Еще один неопознанный труп: негр, неделю назад его нашли мертвым на дороге в Даву. Грудная клетка раздавлена, и никаких свидетелей. Прежде чем медики успели его искромсать, мы сделали несколько снимков, мне их только принесли.
Арле посмотрел на одну из фотографий: голова крупным планом, довольно своеобразное лицо, лучистые, совсем живые глаза.
- Его немного привели в порядок. В глазные яблоки ввели глицерин. Вряд ли мы сможем что-нибудь сделать: через несколько недель дело просто прекратят, - сказал Макс.
Арле поднял голову.
- А Роберту… Ее вы тоже сфотографировали?
- Фотографировал не я, - быстро ответил Макс. - Мой коллега. В тот день на пляже моросило, снимок получился не ахти. Наша работа, впрочем, на этом и закончилась, так как тело опознали. Хорошо, что твой брат оказался в Абиджане. Кстати, ты знаешь, что связаться с тобой была целая проблема? Первая телеграмма, которую послали по пневматической почте, вернулась примерно через двенадцать часов. Эти кретины на почте перепутали адрес. Ну и страна!
Арле меж тем продолжал гнуть свое:
- А эти фотографии, они еще у тебя?
Макс снял очки и принялся медленно протирать очки.
- Там ничего интересного, Аль. Я же тебе говорю: снимки плохие.
- Макс! Я хотел бы их посмотреть.
Макс снова водрузил очки на нос и, вздохнув, поднялся. Прошел в другую комнату, вскоре вернулся и бросил на стол большой желтый конверт.
- Зря ты это, Аль.
Арле склонился над фотографиями.
Он думал, что готов к любому ужасу, заранее защитился броней. Но такого он не ожидал! Неужели это Роберта: страшно искореженное тело, разбитая голова, распухшие губы?
Так и не разгибаясь, он стоял как зачарованный, устремив взгляд в одну точку. Макс протянул руку, отодвинул снимки подальше от Арле.
- Утопленники всегда ужасно выглядят. А тут еще морские твари… - Он умолк. - Хорошо, что тебя не было. Такое потрясение…
Арле слушал как сквозь сон. Голос Макса звучал монотонно и глухо. Арле и не заметил, как он подошел к нему. Решительно положив руку на плечо друга, Макс вывел его из оцепенения.
- Прости, не надо было тебе показывать.
Арле поднял голову. Маленькие глазки Макса блестели за стеклами очков.
- Помоги мне, Макс.
- Разумеется, мы сделаем все, что в наших силах. Мой дом для тебя всегда открыт. Франсуаза будет очень рада тебя видеть.
Арле провел рукой по лбу.
- Я не о том. Помоги мне разобраться, Макс.
Наступило молчание. За стеклянной перегородкой стучала машинка.
- В чем ты хочешь разобраться?
- Из-за чего она умерла.
Макс сел и снова принялся протирать очки - признак того, что он в замешательстве.
- Расследование проведено по всем правилам, - произнес он. - Вскрытие подтвердило предварительное заключение. Я не вижу, что тут…
Арле вздохнул. И Макс завел все ту же шарманку: захлебнулась, медицинское заключение…
- Все не так просто, Макс. - Арле наклонился. - Кольцо, например. Это оно помогло опознать труп, верно?
- Да.
- А тебя это не удивило?
- Почему? Разве это не ее кольцо?
- Ее. Однако ясно же, что Роберта никогда не пошла бы купаться с драгоценным камнем стоимостью в триста тысяч франков на пальце. Ни Роберта, ни любая другая женщина на свете!
Макс чиркал что-то карандашом на промокашке.
- Можно подумать, она сделала это нарочно. Чтобы ее узнали по этой примете…
Макс, насупившись, по-прежнему разрисовывал промокашку. Арле подумал, так ли неожиданны его слова для Вотье: ведь он такой проницательный и так здраво мыслит. Не может быть, чтобы он пропустил такую деталь. А раз так, Макс (и он тоже!) что-то скрывает от него.
- Самоубийство? - вымолвил наконец Вотье. - Теоретически это возможно…
Сердитым росчерком он расцарапал промокашку.
- Но почему? Ты видишь какую-нибудь вескую причину для самоубийства?
Арле не ответил.
Макс провел рукой по своим коротко остриженным белокурым волосам, потеребил мочку уха.
- Ты прожил с ней два года. И не мог бы не заметить, если б что-то было. Все шло нормально?
- Не знаю.
Арле попытался поймать взгляд Макса, но тот смотрел в сторону.
- Скажи откровенно, Макс, до тебя дошли какие-нибудь слухи?
Вотье нахмурился.
- Да нет! С чего ты взял?
- Честное слово?
- Господи, конечно! О чем вообще речь? Да объясни ты наконец!
Арле взял себя в руки. Гордыня все еще отчаянно сопротивлялась. Последний бастион - охрана чести. Несколько минут назад у него и в мыслях не было заходить в откровенности так далеко, отбросив всякий стыд. Он ничего не обдумывал заранее, но присутствие друга, тепло вновь обретенного общения, уверенность, что Макс - единственный, кто в состоянии исцелить его душу, повлияли на Арле. Он не знал в точности, чего хотел, каких открытий жаждал, но его тянуло к истине, как мотылька на огонь в ночи. Пусть даже он обожжет крылья!
- Ну так что же? - спросил Макс.
Арле вынул из внутреннего кармана куртки мятый конверт и положил на стол перед Максом. Вотье с недоумением следил за ним. А раскрыв конверт, вздрогнул и отвернулся.
- Нет, ты смотри, Макс, - тихо сказал Арле.
Лицо его окаменело, он заходил по комнате.
- Это нашел Эдуар в туалетном столике Роберты несколько дней назад.
Макс посмотрел на фотографию.
- Снимок, по-видимому, недавний.
Машинально он взял лупу - сработала профессиональная привычка - и, прильнув к ней глазом, стал водить по снимку, тщательно его изучая. Арле молча наблюдал.
- Снимок любительский, - прокомментировал Макс, - плохая наводка, фон смазан. Сделан под открытым небом, в середине дня, на ярком солнце. Фотограф плохо использовал освещение. И не учел бликов от песка.
- От песка?
- Видимо, да. Это где-то на пляже. К сожалению, фон плохо различим. Впрочем, вот тут деревья, а среди деревьев… - Он протянул Арле лупу. - У тебя хорошее зрение, посмотри-ка: вот здесь, слева, на заднем плане, видишь что-нибудь?
Арле склонился над фотографией.
- Похоже на кокосовую рощу. Среди деревьев какие-то темные пятнышки. Деревня?
- Не думаю, - сказал Макс, снова протирая стекла очков. - Пятна правильной формы, почти квадратные. Хижины туземцев не такие. Кроме того, строения стоят поодаль друг от друга, и каждое окружено деревьями…
- Точно.
Арле положил лупу на стол.
- Можно увеличить, - сказал Макс, - но вряд ли это что-то даст, уж очень неважный снимок.
Поиграв карандашом, он вдруг спросил:
- Ты слышал что-нибудь о "Гелиос-клубе"?
- Нет. А что это такое?
- Любопытная штука. Собираются две дюжины чудаков и проводят уик-энды в чем мать родила, жарясь на солнце и мечтая о потерянном рае. Все из хорошего общества, люди состоятельные…
- А причем тут…
- Подожди. Этим людям надоели апартаменты с искусственным климатом, они по горло сыты коктейлями и приемами, и вот они решили по воскресеньям играть в дикарей. Среди кокосовых пальм выстроили маленькие соломенные хижины, покрытые листьями папайи, где предаются райскому отдохновению вдали от бурь и волнений.
Лицо Арле просветлело:
- Пятна среди деревьев?
- Да, похоже.
- Но Роберта никогда не обнаруживала склонности к нудизму.
- А я и не говорил ничего такого, - возразил Макс. - Сам видишь, пляж на снимке безлюдный. Если Роберта отправилась в клуб, она, без сомнения, позаботилась, чтобы не было никаких свидетелей. Это нетрудно: все эти молодцы, как правило, работают и приезжают лишь в конце недели. - Макс запнулся. - По-моему, важнее другое. Ведь она не сама себя снимала, кто-то был с твоей женой на пляже…
- Да, - голос Арле дрогнул, - и кто может поручиться, что она была одна в день, когда утонула?
Они могли поссориться, подумал он. Роберта хотела порвать с любовником, и тот ее убил. Арле вспомнил поведение жены в аэропорту ее странные опасения.
- Об этом-то я и подумал, - сказал Макс. - Во всяком случае, версия вполне правдоподобная.
- Значит, этот тип ее…
Голос его задрожал.
Макс покачал головой.
- Не горячись. Убийство очень маловероятно, ведь есть заключение эксперта. Нет, тот, кто был с твоей женой в день ее смерти, - если допустить, что таковой был, - не преступник, а скорее всего, главный свидетель. Свидетель, который скрылся.
- Почему?
- Может быть, растерялся, может, побоялся себя скомпрометировать. Обычное дело.
- Что ты посоветуешь? - спросил Арле. - Обратиться в полицию?
- По-моему, не стоит, - ответил Вотье. - Поверь мне, как-никак я сам из этой братии. Дело прекращено.
- Но ведь можно возобновить расследование?
- Да, но при условии, что появились новые неоспоримые свидетельства. А у нас что? Сомнения, предположения и легкомысленная фотография. Бедновато! Комиссар Фонтен поднимет нас на смех. Я его знаю, он славный парень, но вряд ли захочет рыть носом землю за десять месяцев до пенсии.
Вотье встал и, взявшись за подбородок, начал расхаживать из угла в угол. Рядом, в стеклянной клетке, машинистка в тюрбане отбивала на машинке африканский ритм: тук-тук-тук, пауза, тук-тук-тук. Макс остановился.
- Можно попросить о встрече у главы клуба. Если не ошибаюсь, это некий Ван дер Лёве, у него контора на улице Удай. Ты его не знаешь?
- Так, встречал пару раз в Торговой палате.
- По правде говоря, сомневаюсь, чтобы он нам чем-то помог. Я уже говорил; если твоя жена и приходила в клуб, то, вероятнее всего, инкогнито. Он подошел к столу и постучал пальцем по фотографии. - Первым делом надо найти фотографа. Он наведет нас на след.
- Ты же говорил, что работа любительская, - напомнил Арле.
- Сама съемка - да, но не печать. Некоторые детали: зернистость бумаги, точность обрезки - выдают профессионала. - Помолчав, Вотье продолжил: - Разумеется, доказательств того, что снимок проявляли в Абиджане, нет. Примем, однако, в качестве рабочей гипотезы, что это так. Чернокожие фотографы отпадают. Они не умеют работать чисто. Ты ведь видел их "Ателье художественного фото" в Трешвиле? Ну вот. Остаются европейцы. Всего их, - Макс мысленно сосчитал, - от Плато до Торговой улицы семеро. Я знаю всех довольно хорошо. Теоретически заказ мог выполнить любой. И все-таки…
Макс задумался, вертя фотографию в пальцах.
- Рико… - сказал он, усмехнувшись, - вот на кого это похоже.
Он взглянул на часы. Его глаза-щелочки горели необычным возбуждением.
- Полпятого. Пойду-ка туда, что-то да выясню!
Он положил фотографию в конверт и, немного поколебавшись, вернул ее Арле.
- Возьми, я и без нее обойдусь.
- Спасибо, но я с тобой.
- Об этом и речи быть не может, старина! Дальше - дело мое! - сухо, почти грубо бросил Макс.
В его глазах читалась такая решимость, что Арле не стал настаивать: Макс, безусловно, был прав. Нажав на звонок, Вотье отдал распоряжение прибежавшему дежурному, и они с Арле вышли из комнаты. За их спиной пестрый тюрбан продолжал нудно тарахтеть. На улице Арле поинтересовался:
- А что за птица этот самый Рико?
- Гражданство неопределенное, - отозвался Макс, - он откуда-то с Востока. Сделал несколько отличных репортажей о фауне Берега Слоновой Кости.
- А почему ты думаешь…
- Официально у Рико мастерская на улице Лeкёр. Но есть у него и другое занятие, менее благопристойное. Три года назад он был замешан в весьма грязной истории: мелкая, но прибыльная торговля порнофильмами. Рико снюхался с моряками, и товар шел к нему с торговым судном из Танжера. В городе у него была своя клиентура. Но рано или поздно все выходит наружу. Пошли обыски, аресты и все такое! Мне тоже довелось приложить к этому руку.
- И он остался на плаву?
Макс усмехнулся.
- Ей-богу, Аль, где ты живешь? В этой стране, дружище, у властей широкие взгляды! Ты волен подделывать документы, спекулировать, быть сутенером, лишь бы не лез в политику. Короче, ему влепили изрядный штраф, и дело спустили на тормозах. С тех пор Рико вроде бы исправился. Фотографирует детишек, идущих к первому причастию, загляни-ка в газеты. Этакие ангелочки!
Он протянул Арле руку:
- До свиданья, Альбер! Как узнаю что-нибудь определенное, позвоню.
- Спасибо, Макс.
И они расстались.
4
Присев за краешек стола, Арле без всякого аппетита жевал холодную свинину, купленную в мясной лавке. Он зажег люстру. Вокруг расписного абажура сновали, словно танцуя жигу, крылатые муравьи. Ни ветерка в этот вечер. Через открытую двухстворчатую дверь Арле видел застывший, словно бы насторожившийся сад. Тропическая ночь, душная, наполненная шорохами насекомых, нависла над виллой. Арле обливался потом. Над ним шелестел вентилятор, обдавая лоб теплыми волнами.
Вспышка молнии осветила синим светом верхушку бавольника. В пересохшем пруду заквакали лягушки.
Гроза. В этот год сезон дождей длился дольше обычного. Боль пронзила спину Арле и не отпускала, отзываясь в мышцах. Он выронил вилку. Для полного счастья ему недоставало только приступа болотной лихорадки! Проглотив на кухне три таблетки нивакина, он запил их водой и подумал, что вот уже три дня пренебрегал этой элементарной мерой предосторожности.
Закрывая дворцу холодильника, он услышал шум мотора. Арле выскочил на террасу. У подножия лестницы остановился автомобиль: Арле узнал "Рено-4СѴ" Вотье. Погасив фары, Макс выбрался из машины и спешил теперь вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
- Ну как, узнал что-нибудь?
- Да. Если не возражаешь, войдем в дом.
В комнате на столе Макс заметил остатки ужина.
- Продолжай, пожалуйста. Ты один? А где твой слуга?
- Отправился к себе в деревню: у него в семье похороны. Да ты садись, Макс.
Арле включил вентилятор, устроился напротив.
- Ты видел Рико?
Макс утирал лоб большим белым платком.
- Видел. Он было заупрямился, но у меня нашлись веские доводы, чтобы у него развязался язык. Короче, чтобы не утомлять тебя подробностями, - пленку проявлял он.
- Мерзавец…
- Подытожу, что он мне сказал. Две недели назад ему по почте прислали без обратного адреса пленку "Кодак Плюс X" на двадцать кадров, из которых было отснято лишь полдюжины. Обычные пейзажи. И среди них - наша фотография.
- Но кто-то приходил расплачиваться?
- К посылке был приложен почтовый перевод.
- А куда надо было отправить снимки?
- На указанный номер абонентского ящика - 4039, Туре. Рико, выполнив заказ, отослал пленку. Это было (дата точная, у Рико безупречный учет) четырнадцатого числа этого месяца. Я сразу проверил на почте. Действительно, у них есть абонент 4039, но это не частное лицо, а заведение.
- Заведение?
Макс вынул из кармана пачку "Голуаз" и прокатал сигарету между пальцами. Он явно нервничал.
- Ты знаешь "Калао"?
- Ночное кафе на бульваре у лагуны?
- Да.
Арле вытаращил глаза:
- Но какая тут связь с Робертой?