Когда Харрис повернулся, чтобы отвести женщину к вдове, он махнул полицейскому, стоявшему рядом, веля пропустить Скэнлона без очереди.
- Спасибо, что пришел, Лу, - сказал Харрис, пожимая ему руку. - Пошли, я представлю тебя вдове Джо.
У Мэри Энн Галлахер были темные круги под глазами. Ее длинные русые волосы обрамляли бледное лицо. На ней было очень скромное неброское платье и никаких украшений, кроме обручального кольца. В правой руке она держала четки, медленно перебирая их и бормоча молитву.
Скэнлон склонился к ней, чтобы выразить сочувствие. На ее губах был заметен белый налет. Но, несмотря на неважный вид, Скэнлон увидел, что она привлекательная женщина тридцати с небольшим лет, с необыкновенно голубыми глазами. Мэри Энн Галлахер пустыми глазами смотрела в лицо Скэнлона, пока он шептал слова соболезнования. Исполнив свой долг, он уже повернулся, чтобы отойти, но Харрис придержал его за локоть, нагнулся и что-то шепнул вдове.
Внезапно холодная липкая рука сжала запястье Скэнлона. Он увидел, что лицо вдовы оживилось каким-то странным пугающим образом: ее ноздри расширились, губы искривились в странном оскале. Опираясь на его запястье, она поднялась со своего кресла, ее лицо оказалось на уровне лица Скэнлона. Послышался тяжелый вздох.
- Поймайте их! - завопила она. - Этих животных, которые отняли у меня мужа. Этих дикарей, которые уничтожили наши жизни. Убейте их!
Она упала в кресло. Женщины поспешили к ней, чтобы утешить.
Тут Скэнлон впервые заметил двоих детей, сидящих по бокам от вдовы. Девочке было около десяти, и она страдала синдромом Дауна. На ней были белые кружевные носочки и синее платье.
Мальчику было лет двенадцать, он был темноволос. Его тонкий черный галстук висел косо, а костюм из саржи, казалось, был великоват.
- Давай выйдем, покурим, - предложил Харрис.
Они вышли на веранду. Алый свет на горизонте уже затухал. На его фоне резко выделялись дома жилого района Мэлколм Экс Хаузинг Проджект. Скэнлон взглянул на густые заросли азалий перед зданием. Они прошли через полицейский кордон, спустились по деревянной лестнице. Трава была только что подстрижена и пахла свежестью. Они подошли к фигуре плачущего гнома в центре ухоженной лужайки. Скэнлон обратил внимание, что Харрис носил с униформой черные ковбойские сапоги. В "Уставе патрульной службы" записано: "Униформа должна подбираться по образцу: обувь - черная, простая, из гладкой кожи, со шнурками, на ровной подошве, с набойками из резины".
Сержанту Джорджу Харрису нравилось нарушать правила.
Они прислонились к стволу дерева; Харрис вытащил пачку сигарет и достал затушенный окурок. Скэнлон смотрел, как он вновь зажигает его.
- Что, дела так плохи, сержант?
- Сигареты дороги. Я ничего не выбрасываю.
Подняв руку, Скэнлон пригнул ветку и понюхал соцветие.
- Твои детективы разыскивали тебя.
Скэнлон резко отпустил ветку. Она взлетела вверх.
- Где они?
Харрис кивнул в сторону гриль-бара "Мак-Джеку", через Остин-бульвар.
- Они просили передать, что пошли туда перекусить.
Скэнлон посмотрел на полицейских, которые выходили из похоронного бюро и направлялись к "Мак-Джеку".
- Тебе удалось узнать что-нибудь в Сто четырнадцатом участке?
- С этими похоронами у меня не было времени что-то искать. Вспомни, что Джо был боссом и не общался с каждым полицейским. А те немногие, с которыми он сталкивался, ничего не знают о его личной жизни.
Харрис глубоко затянулся, потом выплюнул и раздавил окурок.
- А ты что-нибудь узнал? - спросил он, покосившись на лейтенанта.
- Я допрашивал семью Циммерманов. Они очень интеллигентные, богатые и приличные люди. Когда я только намекнул, что их мать могла быть мишенью нападения, они просто взбесились. "Невозможно!" - закричали они. Дочь сказала мне, что раз уж я не верю в то, что это был грабеж, мне надо покопаться в частной жизни Джо, поскольку ее мать чиста как первый снег.
- Как и все мы! - воскликнул Харрис. - Почему ты так уверен, что это было заказное убийство, а не грабеж?
- Потому, что свидетель сказал, будто парень просто вошел в лавку и, окликнув Галлахера: "Эй, ты!", открыл пальбу. Нам также известно, что у парня неподалеку был фургон, на котором он хотел скрыться, и там сидел сообщник. Кроме того, не было никаких: "Руки вверх!", или "Откройте кассу!", или чего-то в этом роде. Ничего из обычного словаря грабителей. Человек вошел в дверь, чтобы совершить убийство.
- И ты думаешь, что целью был Джо?
- По логике вещей, он более вероятная цель. Для публики он был "Мистер Совершенство", но нам прекрасно известно, что его личная жизнь была другой, его нельзя было назвать ангелом.
- А кого, к черту, можно так назвать?
- С этим я не спорю. Но где-то должен быть мотив преступления, и я буду копать, пока не найду его. И когда я его найду, он станет путеводным огнем, который укажет мне, где искать убийцу.
- У тебя есть какие-нибудь идеи?
- Все, что у меня пока есть, - это подозреваемые. - Скэнлон посмотрел на Харриса. - Джо когда-нибудь рассказывал о женщине по имени Валери Кларксон?
Лицо Харриса застыло. Он старательно вспоминал.
- Насколько я помню, нет. Кто она?
- Одна из его любовниц. Мы вызвали ее на допрос, и она согласилась нам помочь, а потом исчезла. Только она, единственная из всех его подружек, не явилась в полицию.
- Твои люди разыскивают ее?
- Хиггинс, - ответил Скэнлон и продолжал: - А я не знал, что у Джо ребенок с синдромом Дауна.
- Оба ребенка приемные. Джо с женой взяли детей, которых никто не хотел усыновить. Дали им любовь, семью. Мальчик, кстати, запаздывает в развитии. Вот таким парнем был Джо Галлахер. У этого сучонка было золотое сердце. Не обращай внимания на всю ту дрянь, которую про него рассказывают. Посмотри на этих детей, и ты увидишь, каким человеком он был.
- Вы ладили между собой?
- Мы были друзьями. На Службе Джо был моим шефом. Его слово было законом.
- Вы никогда не спорили о делах?
- Конечно, всякое бывало, - сказал Харрис. - Но он всегда выслушивал мое мнение, а потом выносил решение. Иногда он соглашался со мной, иногда - нет.
- Я допрашивал Луизу Бардвелл и ее мужа, - произнес Скэнлон, наблюдая за реакцией Харриса при упоминании имени его любовницы.
- Что скажешь о ней?
- Странная дамочка. И у ее мужа явно не все дома.
- Люди все разные, Лу.
- Аминь. Вы все еще встречаетесь?
- Нет. Я уже давно ее не видел. Пожалуй, при нынешней вспышке СПИДа лучше не встречаться с бисексуальными женщинами. Одно дело, когда ты об этом не знаешь, а другое - знаешь и продолжаешь встречаться. Это значит, что у тебя тоже не все в порядке с головой.
- А ты встречаешься с кем-нибудь еще, кто имеет отношение к делу?
- Нет. - Харрис перестал облокачиваться на дерево. - Я должен возвращаться, Лу. Я позвоню, если что-то узнаю.
Группа полицейских вышла из похоронного бюро и направилась по мощеной аллее через Остин-бульвар к бару "Мак-Джеку".
Подходили все новые участники церемонии, и среди них, облаченная с ног до головы в черное, с траурной вуалью поверх обесцвеченных волос, Гретта Полчински.
Скэнлон догнал ее на лестнице. Остановил, схватив за плечи. Лицо ее было накрашено очень ярко.
- Черное идет тебе, Гретта.
- Я пришла сюда, чтобы воздать почести мертвому, а не для того, чтобы ты заигрывал со мной.
Он придвинулся поближе и заговорщицки шепнул:
- Ты можешь что-нибудь мне сказать?
Она рассмеялась ему в лицо и повернулась, чтобы уйти. Скэнлон остановил ее.
- Я предполагаю, что такая заметная в обществе личность, как ты, может собрать кое-какие сведения для друга-полицейского, на которого и так уже все наехали.
Она выдернула руку.
- Я слышала, что твой мертвый лейтенант и его сержант жили как кошка с собакой. Харрис был шестеркой Галлахера. И Галлахер никогда не благодарил. Хотя, с другой стороны, все вы, полицейские, такие.
- Еще что-нибудь?
- Послушай, ты никогда не прекращаешь работать. Тебе надо жениться, тогда у тебя появятся другие заботы и ты не будешь все время стоять у меня над душой.
Скэнлон вскинул правую бровь.
- У меня есть один друг, который был женат три раза. У него всегда такой затравленный вид…
Он смотрел ей вслед, пока она поднималась по лестнице.
Джо Мак-Джеку был толстый человек с круглым подбородком и смеющимися умными глазами. Его глухой голос навевал мысли о туманных болотах Ирландии. Будучи владельцем шести баров, расположенных неподалеку от похоронного бюро, он знал по опыту, что похороны полицейских и пожарников всегда были подарком судьбы. "Прощание с мертвым - очень прибыльное мероприятие. Потому что парни на самом деле большие охотники до выпивки", - многократно говорил Джо Мак-Джеку своим сыновьям. Когда он узнал, что панихида по Галлахеру состоится в похоронном бюро Макгиннеса, то благоразумно отпустил постоянных барменов и заменил их своими сыновьями.
Тони Скэнлон с опаской остановился перед входом в бар "Мак-Джеку". Многочисленные инциденты научили всех начальников на Службе осторожности в День Святого Патрика и во время похорон полицейских. Бывало, что пьяные споры полицейских кончались стрельбой.
Скэнлон тяжело вздохнул и нехотя толкнул дверь. Когда он увидел разворачивающуюся в баре сцену, то понял, что перед ним - осязаемое подтверждение самых худших опасений.
Охрипшие полицейские шатались в толпе, приветствуя друзей. Тяжелое облако дыма висело под потолком. Гремел музыкальный аппарат, на откидной доске стойки шла игра в "очко". Полицейские столпились вокруг, следя за банкометом, высоким детиной в шпорах, свидетельствующих о принадлежности к конной полиции, и с трубкой из кукурузного початка в зубах.
Скэнлон оглядывался, разыскивая в толпе своих людей.
- Как дела, Лу? - послышался незнакомый голос.
Скэнлон кивнул в ту сторону, откуда донесся вопрос, и решил, что пора, пожалуй, удирать из бара. Слишком много полицейских в одном месте. Слишком много пороха, смешанного со спиртом. Скэнлон уже начал пробираться к выходу, когда услышал, что его окликают. Обернувшись, он увидел пару поднятых и размахивающих рук. "Дело - дрянь", - подумал он, расталкивая локтями толпу.
Гектор Колон и Саймон были зажаты в углу бара. Лью Броуди сидел на высоком стуле и пристально смотрел на стакан с виски. Его заячья губа обозначилась четче и покраснела от выпитого.
- Вы звали меня? - прокричал Скэнлон, пробиваясь к ним.
Колон указал рукой на Саймона Джонса.
- Мы с Крошкой Биафра кое-что разнюхали.
- Слушаю.
Колон поставил пивную кружку и смахнул пену с усов.
- Мы осмотрели место обнаружения фургона и ничего не нашли, а когда поехали в участок писать рапорт, столкнулись со Стоуном и Трамвелом. Оказалось, что они-то и отыскали фургон.
- Я знаю все это, - раздраженно перебил Скэнлон. Задержка в баре злила его.
Колон продолжал:
- Стоун остановил нас и сообщил, что вспомнил случай пяти-шестилетней давности, который может быть связан с делом Галлахера - Циммерман. - Он замолчал, чтобы сделать глоток пива. - Это было покушение на одного фраера по имени Эдди Хэмил. По-видимому, Хэмил был домушником и играл по-крупному. Если верить Стоуну, Хэмил должен был Тикорнелли большие деньги, около двенадцати тысяч. Ходят слухи, что Хэмил решил не отдавать долг, а когда этот гомик потребовал свое, ему надрали зад. - Колон отхлебнул еще пива.
Лью Броуди опрокинул стопку, поморщился и запил виски пивом.
Шум нарастал. Двое игроков в "очко" сцепились, но их быстро успокоили. Колон облизал усы. Скэнлон делался все более нетерпеливым. Культя начала зудеть, и он заерзал, чтобы почесать ее.
- Вроде бы Тикорнелли послал трех горилл взыскать должок, но Хэмил отправил всех троих в больницу, где их взяли в гипс, кому руку, кому ногу. Пошли разговоры, что-де Тикорнелли не может взять свое, ну а это, ясное дело, плохая реклама для ростовщика. Вроде бы Тикорнелли отправился на Мэлберри-стрит просить у главаря разрешение на убийство Хэмила. Разрешение было получено.
Колон махнул рукой бармену и заказал для всех выпивку.
- Однажды, серым мартовским вечером, когда наш Эдди Хэмил входил в свою конуру, два типа, от которых разило сицилийским оливковым маслом, вынырнули из темноты и попытались всадить в старика Эдди две девятимиллиметровые пули. Кончилось тем, что Эдди, настоящий атлет, сгруппировался, спрыгнул на мусорные баки, а потом побежал как олимпийский спринтер. Но все же недостаточно быстро. Очнулся он в реанимации с простреленным легким, коленной чашечкой и без трех пальцев на правой ноге. Когда Хэмил вышел из больницы, то первым делом позвонил Тикорнелли и сообщил, что вернет должок с процентами.
Вдруг среди игроков в "очко" завязалась драка. Двое полицейских катались по полу, колотя друг друга, остальные пытались разнять их. Скэнлон сразу вспомнил, как один легавый застрелил своего напарника в День Святого Патрика. Драчунов скоро утихомирили, и игра пошла своим чередом.
Скэнлону захотелось бежать от всего этого, ему вовсе не улыбалось выступать свидетелем по делу об убийстве одним легавым другого.
- И где же тут связь с Галлахером? - спросил он, искоса поглядывая в сторону игроков.
Тут рассказ повел Крошка Биафра:
- Стоун рассказал нам, что у Тикорнелли была привычка появляться в кондитерской лавке в одно и то же время ежедневно, чтобы получить ставки. Галлахер был одного роста и телосложения с Тикорнелли. У обоих были "форды". Так что, возможно, произошла ошибка. Хэмил или его наемник убил Галлахера, перепутав его с Тикорнелли. А старуху убрали как свидетеля.
- Но свидетелями были и дети, которые стояли в глубине лавки, - возразил Скэнлон.
- Да. Но они были далеко. И, кроме того, одно дело - убить взрослого, и совсем другое - поднять руку на ребенка.
Скэнлон недоверчиво взглянул на него.
- А почему Хэмил так долго ждал, прежде чем убить Тикорнелли?
- Ходят слухи, что он вовсе не ждал. Якобы за эти пять лет было несколько неудачных покушений на жизнь Тикорнелли, которые устроил Хэмил.
- Еще Стоун сказал нам, что люди Тикорнелли прочесывают Гринпойнт в поисках Хэмила, но не могут его найти.
- Наш Эдди превратился в гринпойнтское привидение, - вставил Колон.
Скэнлон покачал головой.
- Я знаю обо всех нераскрытых делах нашего участка, но не помню никакого покушения на Уолтера Тикорнелли.
- Стоун сказал, что первое покушение произошло вскоре после того, как Хэмил выписался из больницы. Стоун и его напарник ответили на вызов по 10–10 - "стрельба". И все это произошло еще до того, как мы пришли в Девяносто третий участок, - пояснил Крошка Биафра. - А что касается других случаев, Тикорнелли не из тех, кто будет писать заявления в полицию.
Скэнлон облокотился на стойку бара, обдумывая услышанное. Хотел он того или нет, но ему подбросили еще одного подозреваемого.
Плечистый детектив из 83-го участка, Джерри Эллаумэн, пошатываясь, подошел к ним и хлопнул Броуди по плечу.
- Вы, парни, что-то захандрили из-за этого убийства.
Броуди хмуро посмотрел на него.
- Отвали, не лезь не в свое дело.
Детектив стал было жаловаться на неуважение, но, увидев свирепый взгляд Броуди, поспешно откланялся и растворился в толпе.
- Вы просматривали шестидесятые формуляры, чтобы убедиться, были ли покушения на жизнь Тикорнелли? - спросил Скэнлон Крошку Биафра.
- Мы проверили все бумаги за последние три года, но не смогли посмотреть более ранние, поскольку давние дела хранятся в отдельной комнате, а она заперта, - объяснил тот.
- Почему ты не взял ключ и не проверил все остальное? - с досадой спросил Скэнлон.
Лью Броуди резко поднял голову, в его голосе послышалось негодование.
- Мы не смогли достать ключ. У дежурного его не было. Единственные люди в участке, у которых есть ключ, - это начальник канцелярии и его заместитель. И никто из этих кретинов не работает по выходным.
Броуди залпом проглотил виски и отшвырнул стакан. Скэнлон раздраженно вздохнул.
- В понедельник первым делом откопайте эти рапорты.
Глава 9
Салли де Несто подняла голову с подушки, поцеловала Скэнлона в ямочку на подбородке и поудобнее улеглась на его руку. Ей нравился Тони Скэнлон, очень нравился. С обычными клиентами это была только работа, но с увечными - нет. С ними было по-другому. Ее страсть была искренней и неподдельной. К таким несчастным она относила одного парализованного клиента, двух слепых и симпатичного девятнадцатилетнего мальчика, который родился без рук. Салли де Несто думала о себе как об особом социальном работнике. "Мать Тереза" среди проституток. А почему бы нет? Разве она не помогала людям, немощным телом и духом? Не будь таких женщин, как она, что бы стало с этими несчастными мужчинами? Большинство людей никогда не думает об этом. Что делать человеку без рук или ног, если ему хочется любви? Салли была довольна собой. Она прижалась к Скэнлону и закрыла глаза.
Скэнлон повернул голову и легко поцеловал Салли в щеку. Удовлетворенный, он стал проваливаться в сон. Он чувствовал приятное бессилие человека, который только что занимался любовью, и грош ему цена, если погрязнет в жалости к себе, проведет полночи, глядя в пустоту, мучаясь вопросом, почему он может только с проститутками, и понимая, как тяжело ему без Джейн Стомер. Только не в эту ночь. В эту ночь он чувствовал себя полноценным, а полноценные люди спят после плотских утех.
Недалеко от однокомнатной квартиры Салли де Несто, в Йорквилле, Стэнли Циммерман лежал на удобном диване в своей гостиной на пятом этаже, вытянув ноги и упираясь ими в спинку, а в руке держа бокал бренди. Он взглянул на свою жену Рэчел, которая сидела рядом, поджав под себя стройные ноги и склонив голову на его плечо.
С четверга прошло три долгих дня. Сначала - появление в его кабинете этих двух мрачных полицейских, которые рассказали ему о происшествии. Потом шок, когда ему сказали правду, и ужасное потрясение оттого, что он должен был опознать свою мать в морге Кингс-Каунти. А еще извещение родственников, фальшивые соболезнования, кремация. Что делать со всеми этими корзинами фруктов, которые им прислали? Скорее всего, он раздаст их в своей больнице. Он будет тосковать без матери. Некому больше будет готовить ему кашу варнишкас или дарить шоколадную мацу каждую Пасху, как это делала его мать. Обычай, который он машинально продолжал выполнять по отношению к своей дочери. Странное дело, его мать ощущала себя еврейкой до мозга костей, но вовсе не была набожной. Он удивился, когда раввин попросил его прочесть Кадиш. Некоторые вещи просто невозможно забыть. Они всегда в подсознании, наготове ждут вызова.
Он ощутил прикосновение тела своей жены, поцеловал ее в макушку.
- В кровать?
Она улыбнулась.
- Я не против.