- Иногда жил. Но, как я уже сказала, его часто не бывало дома. У него был беспокойный нрав, он не терпел рутины. К тому же, я думаю, у него время от времени случались неприятности, и ему приходилось менять работу. Но почти всегда он находил место в Лондоне и хотя бы раз в неделю звонил или посылал нам открытку. И очень редко бывало, когда он не появлялся у меня по три или четыре недели подряд. Но затем он приезжал и баловал ребенка так, что тот садился на голову. Но я заметила, если Дик оставался с нами больше, чем на два дня, он умел поставить Клиффа на место…
- А вы сами ладили с мальчиком?
- Да… Ладила, - сказала она после секундного колебания. - Во всяком случае, до того времени, как он пошел в среднюю школу. Что греха таить - когда Клифф стал подростком, справляться с ним было уже гораздо труднее. Он попал в дурную компанию, впрочем, матери других мальчиков говорят, наверно, то же самое про своих детей. У него еще были неприятности с местной полицией - ничего серьезного, но это меня встревожило. Вскоре я приняла решение: когда ему исполнится шестнадцать и он окончит школу, пусть перебирается к отцу и живет у него постоянно. Понимаете, я была к нему привязана, но мне стало с ним нелегко. Я уже была не так молода, как раньше, и мне хотелось немного покоя.
- Чепуха! - галантно вставил Дэлзиел. - Я уверен, вы еще на многое способны.
- О чем это вы? - недоуменно спросила миссис Хорнсби.
Дэлзиел ухмыльнулся.
- Там посмотрим. Так что же случилось с Диком?
- Три года назад он снова уехал в Западный Лондон, и мы ждали его на уик-энд. Но он позвонил и сказал, что не приедет, так как собирается покинуть Лондон. Но ненадолго. Я спросила, связано ли это с его работой. Он засмеялся - не просто так, а с каким-то вызовом, и сказал, что нет, он едет по семейным делам. И разговор на этом закончился. Чтобы не затягивать рассказ, скажу, что больше мы его не видели. Через два дня после его отъезда Клифф получил от него открытку - и все! Время шло, и Клифф стал беспокоиться все больше и больше. Но что можно было сделать? Я позвонила в полицию. А они сказали только, что им очень жаль, но закон не запрещает человеку уезжать и не возвращаться. Мне пришлось довольствоваться этим…
- А Клифф?
- Он перестал говорить об отце, хотя, безусловно, не перестал о нем думать. Мы не обсуждали с ним это. Он бросил школу, но работать не пошел. Я понимаю, конечно, в наше время трудно найти работу, но он даже и не искал. Он просто стал уезжать в Западный Лондон и возвращался, когда хотел. Я не знаю, что Клифф делал там, и не хочу этого знать. Но думаю, у него водились деньги. В конце концов мы поссорились, он забрал свои вещи и ушел из дома. После этого я его больше не видела…
- Когда это случилось, миссис Хорнсби?
- Года два назад, не позже. Я сказала, что больше не хочу его видеть. И я действительно не хотела видеть его - по крайней мере, не в таком виде, как теперь.
Она вновь заплакала и промочила слезами свой платок. Дэлзиел достал большой носовой платок и протянул ей.
- На сегодня достаточно, дорогая. Мы заказали для вас номер в хорошем отеле. Почему бы вам не поехать туда с нашей девушкой и не отдохнуть хорошенько? Может быть, попозже мы еще поболтаем и выпьем по паре кружечек пива, а?
Эта перспектива, кажется, обрадовала ее. Старая Леди вновь принялась прихорашиваться и приводить в порядок свой костюм.
- А та открытка, которую получил Клифф? Вы не помните, откуда она пришла? - вдруг подал голос Уилд.
- Я не совсем уверена, но, по-моему, с Севера. Может быть, из Йоркшира? Да, кажется, на открытке было написано "Йоркшир". - Миссис Хорнсби улыбнулась Уилду, будто обрадовавшись тому, что сержант заговорил. Но на лице Уилда снова появилось отчужденное выражение, он снова погрузился в свои мысли.
Хозяин бара открыл двери, выпуская женщин, выждал минуту и с надеждой посмотрел на мужчин. Дэлзиел показал на свой пустой стакан и поднял два пальца.
- А теперь, солнышко, - обратился он к Уилду, - давай потолкуем с тобой!
Уилд молчал, пока хозяин не принес виски и не отошел от них на такое расстояние, откуда не смог бы услышать разговор. Тогда он одним залпом проглотил свою порцию виски. На лице Дэлзиела было столько же сочувствия, сколько на тюремной стене.
"Я и не нуждаюсь в сочувствии, - напомнил себе сержант. - Мне нужно мое право быть самим собой!" Уилд представил, какое впечатление могли бы произвести на Дэлзиела его мысли, вздумай он поделиться с ним, и почувствовал, как его решимость убывает. Как ни крути, Дэлзиел внушал ему ужас! Словно перед ним в зримой форме предстало все презрение, оскорбления и издевки, которым могла подвергнуть его полицейская система. По крайней мере, начинать с признания Дэлзиелу означало начинать с самого худшего.
Глубоко вздохнув, Уилд произнес:
- Я хочу сказать вам… Я - гомосексуалист…
- Ага, - буркнул суперинтендант. - Но ты ведь не сегодня это обнаружил, не так ли?
- Нет, - смешался Уилд. - Я всегда это знал.
- Ну, тогда все в порядке, - невозмутимо сказал Дэлзиел. - А то я бы волновался, если бы не предупредил тебя об этом.
"Я, наверное, не понимаю, что он говорит, - подумал Уилд в полном замешательстве. - А может, он не понял меня?"
- Я - гей! - воскликнул он с отчаянием. - Я - извращенец!
- Ты можешь быть хоть масоном - мне плевать на это! Но о повышении тебе придется забыть, если только этим будет забита твоя голова.
Уилду потребовалось время, чтобы наконец осознать слова Дэлзиела.
- Вы знали? - спросил он недоверчиво. - Как? Когда вам стало известно? А кто еще знает?
- Видишь ли, не все такие умные бестии, как я, - скромно сказал Дэлзиел. - Послушай, Уилди! Что ты мне здесь пытаешься доказать? Что ты гомик? Ну так я знал об этом чуть не с первого дня, когда ты пришел в отдел расследования! Но ведь это не мешает твоей работе - так же как ссоры мистера Паско со своей женой или неумение Сеймура затащить в постель эту ирландскую девицу не имеют никакого отношения к их работе. Единственный раз я забеспокоился, когда ты места себе не находил из-за того, что констебль Сингх получил травму. Поэтому-то и позаботился, чтобы его перевели в другое место - от греха подальше.
- Вы негодяй! - В Уилде постепенно нарастала ярость. - Что, черт побери, вы о себе вообразили? Я что, должен благодарить вас за все это?
- Ты волен, сержант, поступать так, как тебе заблагорассудится. Единственное, что тебе запрещается, - неподчинение начальству. Придется объяснить тебе кое-что. Кто ты - твое личное дело. Но все, что касается твоей работы, это уже мое дело! Все, что я хочу услышать от тебя, - отражались ли твои отношения с этим парнишкой, Шерманом, на твоей службе, и если да, то как? Так что выкладывай?
Ничего другого, кажется, не оставалось. Уилд рассказал, как все было, с самого начала, не пропуская ничего, но ничего и не добавляя. Когда он закончил, Дэлзиел восхищенно воскликнул:
- Ей-богу, сержант, ты лучший составитель рапортов из всех, кого я когда-нибудь знал! Какое это слово употребляет Паско, когда говорит о твоих рапортах? Прозрачные! Вот-вот: прозрачные! Ну что ж, теперь, когда мы все знаем, скажи-ка мне, какие незаконные действия ты совершил во всей этой истории?
Уилд немного подумал.
- Ну, я утаил информацию… Нарушил полицейские правила, действовал непрофессионально и некорректно…
- Это, так сказать, состав преступления. Тут мы еще разберемся. Но сначала поговорим о мальчишке. Тебе он нравился?
- Он мне начинал нравиться, - выговорил Уилд тихо. - Я нашел его очень привлекательным. Он был молод, полон жизни, и… не знаю, как это сказать - по своему смелый. По крайней мере, он имел мужество быть тем, кем он был. Думаю, Клифф считал, что я достоин презрения. Хватало в нем и малопривлекательных черт, не без этого. Я не был слепым. Когда он ушел, я подумал: "Вот и хорошо! Конечно, мне сейчас больно, но все уже позади. Боль уйдет, я выдюжу". И тут вдруг узнаю, что он мертв. - Голос Уилда становился все тише, пока не затих совсем.
- Успокойся, парень, - сказал Дэлзиел, - может, тебе будет легче, если я кое-что скажу. Судя по тому, что ты рассказал и что сообщил мне замначальника полиции, твой юный Клифф проследовал из твоей квартиры прямо к телефонной будке и позвонил в "Челленджер", чтобы договориться о встрече и выдать тебя сегодня утром.
Уилд медленно покачал головой.
- Нет, - с горечью вымолвил он, - это нисколько не поможет.
- Тогда извини, что сообщил тебе это. Ладно, друг, посиди здесь и пожалей себя. А я пока сделаю пару звонков.
Дэлзиел подошел к автомату и позвонил в участок. Сначала он попросил дежурного соединить его с Вэтмоу. Тот, казалось, не обрадовался, услышав голос своего подчиненного. Не был он в восторге и от того, что сообщил ему суперинтендант.
- Убитый, вероятно, и есть тот самый парень, что звонил в "Челленджер", как вы думаете?
- Вроде так…
- А удалось вам выяснить подробности его заявления? - осторожно спросил Вэтмоу.
- Насколько я понял, он ничего не сказал и не оставил никаких записок, - солгал толстяк. Но, сэр, я хочу знать, кто тот репортер, с которым он должен был встретиться. Мне нужно поговорить с ним.
- Это Волланс. Генри Волланс, - ответил Вэтмоу после паузы. Дэлзиел представил себе, как Вэтмоу просчитывает, будто щелкает в мозгу костяшками счетов, все выгодные и невыгодные последствия того, что он сейчас скажет. - Да, вы должны поговорить с ним, я тоже так считаю. Но будьте осторожны, Энди. А я переговорю с Айком Огильби. Мы не должны спешить в этом деле с выводами. Вы понимаете?
- Угу, - пробурчал Дэлзиел. - Соедините меня снова с дежурным.
Теперь он попросил к телефону Паско и выяснил, что тот только что вошел в участок. Через открытую дверь бара он заметил, что Уилд встал из-за стола. Суперинтендант быстро проговорил в трубку:
- Слушай, Питер, я хочу встретиться с репортером из "Челленджера", его зовут Волланс. Ты сможешь отыскать его для меня?
- Генри Волланс? Я говорил с ним в Олд-Милл-Инне полчаса назад, - отозвался Паско. - Ладно, я разыщу его. А в чем дело?
- Извини. Должен идти. Встретимся через полчаса. - Дэлзиел положил трубку и направился к Уилду, который медленно шел к выходу.
- Все в порядке? - спросил он добродушно. - Хорошо, давай-ка заедем к тебе домой и покопаемся там.
Лицо Уилда окаменело.
- Покопаемся? Вы что, думаете, я замешан в убийстве?
Дэлзиел склонился к сержанту.
- Слушай, парень, я мог бы арестовать тебя на неделю для расследования того, что ты мне сообщил!
- Да, я знаю. Но…
- Никаких "но"! Я мог бы арестовать тебя и арестую, если мне вздумается! Во всем этом деле ты сделал одну очень умную вещь - поговорил со мной! А теперь сделай еще одну умную вещь: заткнись и отвечай только на мои вопросы. Вопрос вот какой. Как показало обследование, Шерман имел половое сношение примерно за двенадцать часов до убийства. Не с тобой ли?
- Да…
- А затем вы поссорились и он ушел?
- Да…
- Ты можешь прибавлять слово "сэр", если хочешь, - мягко произнес Дэлзиел.
- Да, сэр.
- И он не вернулся к тебе домой?
- Нет, сэр.
- Тогда его сумка должна быть у тебя в квартире, не так ли? Ну что ж, поедем и покопаемся у тебя…
Глава 5
Генри Волланс уехал из Олд-Милл-Инна с чувством огромного облегчения. Даже знаки внимания со стороны соблазнительной дочки хозяина, оказанные ею репортеру в отместку охладевшему Сеймуру (хотя Волланс и не знал об этом), не могли компенсировать агрессивной унылости Джона Хьюби и его рассказов.
Волланс с радостью выбросил трактирщика из головы и обратил свои мысли к таинственной Саре Бродсворт. Паско, несомненно, думает, что она является агентом какой-нибудь организации, охотящейся за деньгами миссис Хьюби. Если это так, то какой организации? Волланс подозревал, что Паско знает о Бродсворт больше, чем говорит самому же ему было известно совсем немного.
Но у него были значительные преимущества перед этим инспектором. Во-первых, он молод и похож на Роберта Редфорда. Если Сара Бродсворт останется нечувствительной к его обаянию, он обратит его с удвоенной силой на старушку Фолкингэм. Это будет означать еще несколько часов колониальных реминисценций, но за это время он сможет выпытать все, что болтливая старуха знает о Бродсворт.
Волланс был так поглощен своими мыслями, что не заметил полицейской машины, с которой едва не столкнулся.
- Вот дьявол! - выругался он про себя, гадая, почему его остановили. Он вспомнил, что не ограничился тремя пинтами превосходного горького пива в Олд-Милл-Инне.
- Мистер Волланс, не так ли? - Офицер полиции склонился к нему, заглядывая через открытое стекло машины. - Суперинтендант Дэлзиел хотел бы побеседовать с вами в городе, если вы не возражаете, сэр.
Это не было похоже на арест, но кто знает, что у полиции на уме. Не успокоила его и встреча в полицейском участке с Паско.
- Что сие означает? - спросил он у инспектора.
- Не знаю, - честно ответил Паско. - Зависит от того, что вы натворили.
Воллансу предложили чашку по-настоящему ужасного кофе, который остыл к тому времени, когда ему стало горячо от вопросов Дэлзиела.
Паско встретил суперинтенданта у двери.
- Зайди попозже, - сказал толстяк. - Я хотел бы поговорить с нашим другом наедине.
В интонации, с которой он произнес слово "друг", звучала угроза. Волланс раздумал выражать свое негодование, как пассажир тонущего "Титаника" раздумал бы писать жалобу кораблестроителям. Захлопнув за инспектором дверь, Дэлзиел начал без всяких предисловий:
- Кто-то позвонил вам прошлой ночью, чтобы договориться о встрече и продать историю о "голубом" копе, верно? Когда он позвонил?
- Точно не помню… Где-то после семи. Телефонистка в редакции должна знать точно.
- Он спрашивал лично вас?
- Да. Мы раньше уже разговаривали.
- Об этом же деле?
- Да.
- Он назвал свое имя?
- Нет. Никаких имен.
- Но это был тот же голос?
- О да! Совершенно определенно.
- И что он сказал вам?
Подумав, Волланс ответил:
- Он сказал, что хочет встретиться со мной, чтобы договориться об оплате. Он был готов выложить все, что знал, но хотел получить деньги немедленно. Я сказал: "Ладно, давайте встретимся. Назовите время и место".
- И он назвал?
- Да, он сказал: "В полдесятого утром в буфете на железнодорожном вокзале".
- Вы были там?
- Да. Я встал очень рано из-за этой встречи - и все впустую! Он так и не показался.
- А откуда вы это знаете?
- Простите, не понял?
- Если вы не встречались до этого, как вы можете знать, что его там не было?
- Если взглянуть на дело таким образом, то я действительно не знаю… Я сказал ему, как выгляжу, во что буду одет и что в руках у меня будет номер "Челленджера" - как условный знак. Мне казалось, не так уж много людей прогуливаются в середине недели с воскресной газетой в руках.
- Вы так считаете? В этом городке немало придурков! - заметил Дэлзиел. Хотя он произнес эту фразу абсолютно серьезно, для Волланса она прозвучала как гонг, возвещавший конец раунда; в первый раз после появления суперинтенданта он почувствовал, что немедленная опасность ему не угрожает.
- Что все это означает? - поинтересовался он. Но прежде чем Дэлзиел успел ответить, раздался решительный стук в дверь и в комнату вошел Невил Вэтмоу.
- Мистер Волланс, приветствую вас снова!
- Вы знакомы? - удивился Дэлзиел. - Вот не знал.
- Хэлло, сэр! - сказал Волланс.
- Очень Хорошо, что вы помогаете нам, - продолжил Вэтмоу. - Рутинное расследование - простое исключение лиц, не причастных к делу. Я только что в разговоре с мистером Огильби упомянул, какое вы нам оказываете содействие, и заверил его, что он может рассчитывать на такое же сотрудничество с нашей стороны. Вы можете позвонить ему, когда мистер Дэлзиел закончит разговаривать с вами.
- Я уже закончил, - откликнулся суперинтендант, почесывая правую ягодицу и издавая при этом звук, по сравнению с которым царапанье мелом по доске могло показаться мелодией, выводимой Менухиным на скрипке Страдивари.
Волланса проводили из комнаты, Вэтмоу остался.
- Что он сказал? - обратился он к Дэлзиелу.
- Немного, - ответил толстяк, варьируя мелодию тем, что теперь скреб ногтями по своему тесному кителю из голубого габардина. - Он сказал, что наш возможный вымогатель договорился с ним о встрече и не появился в условленном месте. Не более того.
- Значит, убедительных свидетельств, что убитый парень и вымогатель - одно и то же лицо, нет?
- Никаких свидетельств, которые можно было бы опубликовать в прессе, сэр, - сказал Дэлзиел уклончиво. - Ни имен, ни вещественных доказательств, если вы это имели в виду.
Вэтмоу посмотрел на него недовольно.
- Я настаиваю на… - начал он. Но потом, видимо, передумал и попробовал другой ход. - Энди, вы очень опытный офицер……
- И вы можете быть уверены, что я использую весь свой опыт в интересах всех нас, сэр, - не дослушав, затараторил Дэлзиел.
Вэтмоу счел за лучшее промолчать. Толкнув дверь, он чуть не сбил с ног Паско, на худом, почти красивом лице которого отразилась крайняя растерянность, он посторонился, чтобы пропустить заместителя начальника полиции, но, прежде чем тот вышел, Дэлзиел, теперь уже серьезно, спросил:
- Правильно ли я вас понял, сэр: вы настаиваете, чтобы без вашего личного распоряжения по делу Шермана не было сказано или опубликовано ничего, что могло бы отразиться на репутации полиции?
Вэтмоу вздохнул и выдавил из себя: "Да". Было видно, что он тут же пожалел об этом, но, не дав ему ничего добавить, Дэлзиел рывком втащил Паско в комнату и захлопнул дверь.
- Пожалуйста, - взмолился инспектор, - кто-нибудь собирается мне объяснить, что тут происходит?
- Возьми стул. Ты хорошо сидишь? Тогда я начну…
После того как Дэлзиел закончил говорить, в комнате воцарилось молчание. Толстяк даже прекратил чесаться, увидев реакцию инспектора. Наконец Паско нарушил тишину.
- Уилд - "голубой"? - недоверчиво развел он руками. - Ну, дьявол меня побери!
В ответ Дэлзиел громко расхохотался. Поймав на себе неодобрительный взгляд Паско, он оборвал смех и со вздохом спросил:
- Ладно, что не так?
- Ничего. Просто я не вижу повода для смеха, вот и все.
- А что прикажешь делать? Повесить его?
Лицо Паско залилось краской, и он выпалил в сердцах:
- Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Я считаю, что я более… - Паско осекся, заметив, что толстяк лукаво усмехается.
- Более либеральный, ты хочешь сказать? Кое-кто из твоих лучших друзей - "голубые"? Ну что ж, вот вам еще один в вашу веселую компанию.
Паско сделал глубокий вдох.
- Хорошо. Простите. Начнем все сначала, сэр. Вы любите шутки, & я - справедливость.
- Звучит прекрасно! Так в чем проблема?
- В самом Уилде, прежде всего. И в Вэтмоу. Вы же заметили его реакцию на сообщение о полицейском-гомосексуалисте.
- Да, ему не позавидуешь, - признал Дэлзиел. - Он предпочел бы, чтобы я не распространялся об этом.