"Ах, добрый сэр! Разве мама не учила вас, что заглядывать в конец книги до того, как вы заслужили такое право, - смертный грех? Писатели на нашей большой планете переворачиваются в гробах, возмущенно закатывают глаза и от всей души желают вам и вашим близким самого наихудшего. Хотелось бы мне сказать, что я в вас разочарован, но это будет ложью. Будь все наоборот и окажись я сейчас на вашем месте, несомненно, поступил бы точно так же. Но, увы, ответы, которые вы ищете, нельзя найти здесь, в конце. Предлагаю вам налить себе большую чашку кофе, устроиться поудобнее в вашем любимом кресле и пролистать назад, к началу. Вам в самом деле стоит начать с начала, разве вы так не считаете? Как вы узнаете, чем закончится наша история, если не будете знать, с чего все началось? Узнать меня - значит понять мои побудительные мотивы, а у меня они есть, уверяю вас! Вам нужно только понять, на что обратить внимание. Научиться читать между строк, будь они неладны. Ведь в том, чтобы узнать правила игры, заключается половина удовольствия! Удачи, друг мой. Я за вас болею, правда болею. Все это так забавно, вам не кажется?"
Нэш пролистал еще несколько страниц и снова швырнул дневник на стол:
- Вот ведь гад!
- Я же тебе говорил. - Портер пожал плечами.
- Что там? - спросил Уотсон.
Портер по памяти воспроизвел последние строки и взял тетрадку в руки.
- Я сейчас как раз его читаю и пока не знаю, что с ним делать. У нас в руках оказалась автобиография Обезьяньего убийцы, но пока я не понимаю, как с его помощью мы найдем Эмори. Пока что я вижу только бессвязные рассуждения явно нездоровой личности.
- Даже после смерти этот ублюдок издевается над нами!
- Может быть, сделаешь несколько копий? - предложила Клэр. - Мы все прочтем дневник; может, кто-нибудь что-то и заметит.
Портер покачал головой:
- У нас нет времени для того, чтобы устраивать тут библиотечный кружок. У каждого из вас есть задания. Кроме того, я не доверю эту тетрадку никому за исключением присутствующих. Читаю я быстро; если что-нибудь найду, сразу же скажу вам.
- А как насчет камеры на месте происшествия? - спросил Уотсон. - Кто-нибудь уже отсмотрел запись?
- Я послал запрос, но в центре еще не проанализировали записи, - ответил Клоз. - Я этим займусь.
- По видеозаписи будет ясно, прыгнул ли он под автобус нарочно, или в самом деле произошел несчастный случай, - прокомментировал Портер. - Если нам повезет, возможно, мы сумеем разглядеть его лицо.
Нэш пожал плечами:
- Лично я ставлю на самоубийство. Иначе зачем он таскал с собой свой дневник? Он знал, что скоро кто-нибудь его прочтет, иначе не написал бы последнюю страницу. Он хотел уйти на своих условиях, а не позволять болезни сожрать его. По-моему, он специально подсунул нам дневник как последнюю фигу.
- Если он собирался покончить с собой, зачем бросаться под автобус до того, как отправил по почте ухо? - возразил Уотсон. - Разве не логично было бы сначала покончить с последней жертвой?
- Серийные убийцы - не самые логичные люди на земле, - ответил ему Нэш. - Возможно, он ограничился ухом, потому что хотел, чтобы мы поняли, кто он такой. - Нэш повернулся к Портеру: - Расскажи-ка им о подружке Эйсли!
Портер кивнул:
- Да, чуть не забыл! У Эйсли есть знакомая - насколько мы поняли, близкая знакомая; она работает в музее. Возможно, она сумеет реконструировать его лицо по черепу. Если все получится, у нас появится его портрет, который мы размножим…
- У Эйсли завелась подружка?! И как ей не противно встречаться с парнем, который работает в морге? - изумился Клоз.
- Похоже, она не против. Ну а мы не в том положении, чтобы отказываться от добровольной помощи, - сказал Портер.
Уотсон все разглядывал татуировку:
- Знаете, это может быть как-то связано с его наследием.
- Что ты имеешь в виду?
Уотсон показал на телефон:
- Парень узнаёт, что скоро умрет. И вот он пишет дневник, потом похищает последнюю жертву и бросается под автобус, зная, что, из-за коробки с ухом, мы признаем в нем Обезьяньего убийцу. Татуировка с символом бесконечности, возможно, именно это и означает - он планировал жить вечно.
- Так сказать, дань памяти серийного убийцы? - тихо уточнил Портер.
- Даже самые умные из них, которым удавалось много лет водить за нос стражей порядка, в конце концов хотят, чтобы о них узнали. Хотят признательности за то, что они сделали. Поставьте себя на его место. Наверное, ему не хотелось умирать, пока весь мир не узнает, кто он такой на самом деле… - Уотсон покачал головой. - Скорее всего, так и есть! Тот, кому все время удавалось выйти сухим из воды, наверняка хотел заявить о себе во всеуслышание. Мы все равно до него уже не дотянемся; наверное, он захотел попасть в учебники истории.
Портер понимал, что парень прав.
- Что это значит для Эмори?
В комнате стало тихо. Ответа не знал никто.
ИНФОРМАЦИЯ ПО ДЕЛУ
Жертвы
1. Калли Тремел, 20 лет, 15.12.2009
2. Эль Бортон, 23 года, 02.10.2010
3. Мисси Ламекс, 18 лет, 24.07.2011
4. Барбара Макинли, 17 лет, 03.12.2012 (единственная блондинка)
5. Сьюзен Деворо, 26 лет, 18.04.2013
6. Эллисон Краммер, 19 лет, 09.11.2013
7. Джоди Блумингтон, 22 года, 13.05.2014
Эмори Коннорс, 15 лет, 03.11.2014
Вчера вышла на пробежку в 18.00
ТАЙЛЕР МАТЕРС
Бойфренд Эмори
АРТУР ТОЛБОТ Финансы?
Н. БАРРОУЗ
Экономка? Няня?
Есть ключ-карта, но не включена в список постоянных гостей.
Вещи, обнаруженные на трупе У4О
Дорогие туфли - "Джон Лоббс"/1500 долл./пара - размер 44,5/неуст. жертва носит 42-й.
Дешевый костюм.
Мягкая фетровая шляпа.
75 центов мелочью (2 четвертака, 2 монеты по 10 центов и 1 по 5 центов).
Карманные часы.
Квитанция из химчистки (54 873) - Клоз составит список ближайших приемных пунктов.
Умирал от рака желудка - лекарства: октреотид, трасту-зумаб, оксикодон, лоразепам.
Татуировка на внутренней стороне правого запястья - цифра 8, символ бесконечности?
Необходимо выяснить:
- Ходила ли Эмори в школу? Если да, то в какую?
- Отношения Эмори и Тайлера.
- Реконструкция лица.
Задания:
- Клэр: Монтгомери-Уорд-парк, проверить онкологические центры.
- Нэш и Портер допрашивают Тайлера.
- Клоз: квитанция из химчистки, отсмотр записи с камеры - удастся ли разглядеть его лицо?
- Уотсон - консультация у дяди насчет часов. Информация о матери Эмори.
21
Дневник
Отец приехал домой с работы ровно в 17.43. Его черный "порше" вполз на дорожку, как дикая кошка, которая охотится за ночной жертвой; мотор мурлыкал от радостного возбуждения. Он вышел из машины и поставил портфель на крышу.
- Как делишки, приятель?
Должно быть, какую-то часть пути он проехал с опущенным верхом, потому что волосы у него были растрепаны. Отец никогда не ходил растрепанным; он всегда тщательно укладывал волосы. Заметив мой взгляд, он провел рукой по своей густой шевелюре; все снова стало правильно.
Я испуганно покосился на наш дом. Хотя с тех пор, как туда зашел мистер Картер, прошло несколько часов, он так и не вышел. Миссис Картер тоже исчезла, за что я был ей очень признателен. Рыдать, стоя на крыльце, не к лицу настоящей леди, даже такой хорошенькой, как миссис Картер.
- Я проголодался, - сказал отец. - А ты? Наверное, твоя мама готовит нам настоящий пир. Пойдем-ка есть! Что скажешь? Как тебе мое предложение?
Он взъерошил мне волосы своей большой рукой. Я попытался увернуться, но он снова взъерошил мне волосы, расплывшись в улыбке:
- Ладно тебе, приятель! - Одной рукой он подхватил портфель, другую положил мне на плечо и повел меня к дому.
Внутри у меня все сжалось; мне показалось, что сейчас меня вырвет, но скоро тошнота прошла. Я старался шагать как можно медленнее, только, конечно, у меня ничего не вышло. Отец без труда тащил меня за собой.
Мы поднялись на заднее крыльцо и толкнули дверь на кухню. Я затылком чувствовал на себе взгляд миссис Картер. Обернувшись, заметил, что она стоит у окна и наблюдает за нами. Она прикладывала к лицу что-то, похожее на упаковку замороженного горошка.
Мама стояла у раковины и мыла посуду. Когда мы вошли, она радостно улыбнулась и поцеловала отца в щеку:
- Как прошел день, милый?
Отец тоже поцеловал ее и поставил портфель на столешницу.
- Как обычно… м-м-м, как вкусно пахнет! Что там у тебя? - Он потянул носом воздух и подошел к большой кастрюле, стоявшей на плите.
Мама положила руку ему на плечо:
- Я приготовила говяжье рагу, твое любимое! Что же еще?
Я в полном недоумении озирался. Осмотрел кухню, за ней гостиную и коридор. Двери в обе спальни и ванную стояли открытые. Я не заметил никаких признаков мистера Картера. В том, что он не выходил из нашего дома, я не сомневался: он бы непременно прошел мимо меня. Он бы…
- Да, пахнет восхитительно, - вполголоса произнес отец. - Приятель, ну-ка, накрой на стол! А я налью себе чего-нибудь покрепче и со льдом.
Мама широко улыбнулась мне:
- Ставь глубокие тарелки и большие тарелки, милый. Пожалуй, возьми красный сервиз. Он красивый!
Наверное, глаза у меня сделались огромные, как блюдца, но мама как будто ничего не замечала. Весело насвистывая, она надела перчатки для духовки и перенесла кастрюлю с рагу на стол.
Ненадолго я застыл на месте, не сводя с нее взгляда; потом подошел к ящику, где мы хранили столовое серебро, и достал три суповые ложки. Хотя за последний год здорово вырос, я еще не дотягивался до навесной сушилки, в которой стояли тарелки. Для таких случаев мы держали на кухне маленькую стремянку. Я влез на нее, взял три тарелки и начал накрывать на стол.
На кухню вернулся отец; он нес свое "покрепче и со льдом". Заняв место за столом, он повязал салфетку.
- Ну, приятель, чем ты сегодня занимался? - спросил он меня.
Я покосился на маму, но та деловито нарезала хлеб.
Мистера Картера не было ни на кухне, ни в спальнях, ни в гостиной; иначе отец непременно увидел бы его. И из нашего дома он не выходил; я знал это точно.
- Да так, слонялся, и все, - сдавленным голосом ответил я.
Мама поставила хлеб на стол и села. Взяв мою тарелку, она зачерпнула половником в кастрюле и налила мне до краев.
- Всем большие порции! - Она лучезарно улыбалась.
Я не отрываясь смотрел на суп.
Отец улыбнулся маме:
- А ты? Как у тебя прошел день?
Мама налила ему столько же, сколько и мне.
- У нас здесь все тихо… Даже рассказывать не о чем.
Я не отрываясь смотрел на суп.
Мистера Картера нигде не было видно.
Она же не… не может быть!
Когда я потянулся за ложкой, внутри у меня все сжалось. Мне показалось, что сейчас меня вырвет так, как никогда не рвало раньше. Я старался не дышать, не вдыхать аромат мяса и специй, поднимавшийся от тарелки. Рагу в самом деле пахло восхитительно, а к моему горлу подступала желчь.
У меня на глазах отец зачерпнул полную ложку и начал с аппетитом есть. Мама тоже ела, искоса поглядывая на нас. Я наблюдал, как она улыбается, как промокает губы салфеткой.
- Нравится? - спросила она. - Я приготовила его по новому рецепту.
Отец радостно закивал:
- По-моему, ты никогда не готовила более вкусного мясного рагу. Дорогая, ты - просто кулинарная волшебница!
- Можно мне выйти? - спросил я; внутри все переворачивалось.
Мама и отец повернулись ко мне, жуя бедного мистера…
И тут из подвала послышался громкий стон.
Мы с отцом дружно развернулись на звук; мама не двинулась с места. Она продолжала есть, глядя в свою тарелку.
- Что там…
Звук послышался снова - на сей раз ошибки быть не могло. Внизу стонал мужчина.
Отец встал:
- Это из подвала.
- Сначала доешь, милый, - посоветовала мама.
Отец медленно подошел к двери, ведущей в подвал.
- Что происходит? Кто там?
- У тебя рагу остынет. Холодное оно уже не такое вкусное.
Я встал и зашел отцу за спину; он потянул ручку двери.
Мне не хотелось спускаться в подвал. Ступеньки были крутыми и скрипели даже от самого малого веса. Стены были сырыми и грязными. На потолке обитало больше пауков, чем в лесу за нашим домом. Источник света был только один: голая лампочка посреди комнаты. Меня всегда одолевал страх, что лампочка перегорит, когда я буду внизу. Если она перегорит, выхода уже не будет. Я останусь в подвале навсегда, и пауки будут по одному, один за другим, спускаться на меня.
В подвале жили чудовища.
Отец открыл дверь и щелкнул выключателем. Лампочка тускло замерцала желтоватым светом у подножия длинной лестницы.
Снова стон - громче, настойчивее.
- Оставайся здесь, приятель!
Я обхватил его руками и покачал головой:
- Папа, не ходи туда! Чудовища тебя съедят. Если не чудовища, то пауки уж точно.
Он отбросил мои руки:
- Останься здесь, с мамой.
Мама все сидела за столом и что-то напевала себе под нос. Кажется, песенку Ричи Валенса: "Пойдем, пойдем, малышка…"
Отец начал спускаться. Он спустился наполовину, когда я решил пойти за ним.
22
Клэр - день первый, 13.17
Парк имени А. Монтгомери Уорда находится метрах в пятистах от "Флэр-Тауэр". Он разбит на небольшом участке земли вдоль берега реки Чикаго.
Клэр ненадолго остановилась у большой скульптуры из нержавеющей стали. Судя по табличке, скульптура называлась "Памятное кольцо Земли". Она много раз видела это произведение искусства издали, проезжая по Эри. Впервые подойдя к скульптуре близко, она вынуждена была признать: издали невозможно представить, что именно олицетворяет груда металла. Сооружение было длиной не меньше пяти метров и метра три высотой. Одни говорили, что это изображение огромного обручального кольца; другие - гробницы Гетти. Клэр казалось, что сооружение напоминает Годзиллу, который слопал содержимое скобяной лавки, а потом сел испражняться посреди парка. Она не понимала современного искусства, но не страдала по этому поводу и нисколько не переживала из-за того, что попадет в могилу, так и не поняв, в чем смысл авангардного творения.
Клэр прикрыла глаза от солнца и огляделась.
Хотя парк был совсем небольшим, Клэр понимала, в чем заключается его притягательность, особенно для такой любительницы бега, как Эмори. Тропа кружила по всему парку, а с западной стороны шла вдоль берега реки. Слева она разглядела детскую площадку, а справа - большой огороженный участок. Внутри ограды бегали не меньше десяти собак, а владельцы кидали им мячики и "летающие тарелки". За мячиками бегали не только собаки, но и - иногда - маленькие дети.
Клэр всегда хотелось завести собаку, но квартира у нее была чуть больше коробки от "Хэппи мил", и она не сомневалась: стоит ей привести домой любое существо на четырех лапах, и домовладелец тут же выставит ее за дверь.
На собачьей площадке она насчитала двенадцать владельцев собак. На другом конце парка шестеро взрослых сидели вокруг качелей и горок и наблюдали за детьми. Клэр мысленно подбросила монетку, решила, что выпал "орел", и зашагала к качелям.
Когда Клэр приблизилась, четыре мамаши и два папаши смерили ее настороженными взглядами.
- Здрасте! - сказала она самым обезоруживающим тоном.
Недостаточно обезоруживающим - двое мужчин натужно заулыбались, глядя по сторонам; три мамаши подозвали к себе детей. Одна даже завела дочурку себе за спину. Да, для того чтобы тебя признали своей в компании родителей, определенно нужен ребенок; здешние обитатели не рады странным взрослым, которые бродят по парку в одиночку. Клэр показала свое удостоверение.
- Я детектив Нортон. Работаю в Чикагском полицейском управлении. Мне нужна ваша помощь.
У входа в парк с визгом затормозили три патрульные машины и фургон экспертно-криминалистической лаборатории; проблесковые маячки были включены, но сирены молчали. Клэр невольно вспомнила клоунские машинки в цирке. Открылась задняя дверца фургона, и оттуда вышли три эксперта.
Женщина в черных брюках и сером свитере сняла дочку с качелей и подошла к ней:
- В чем дело?
Клэр понимала: стоит ей упомянуть Обезьяньего убийцу, и все родители поспешно похватают детей и разбегутся, не дав ей задать ни одного вопроса. "Умолчание - не ложь", - внушала она себе. Иногда кое о чем невредно умолчать.
- Нам стало известно, что вчера в этом парке пропала девочка. Пожалуйста, если вам не трудно, уделите нам несколько минут. Если вы ответите на наши вопросы, мы будем вам очень признательны.
Все родители заговорили одновременно - сначала друг с другом, потом с ней. Клэр не разбирала ни слова. Трое детей заревели без всякой причины - может, им просто хотелось, чтобы взрослые обращали внимание на них, а не друг на друга и не на постороннюю тетку. Клэр подняла руки над головой:
- Тихо, прошу вас!
Заревел четвертый ребенок. С другой стороны парка залаяла собака; за ней еще одна и еще две. Через несколько секунд шум стал невообразимым.
- Хватит! - рявкнула она тоном, обычно предназначенным для очередного бойфренда, которого необходимо было послать куда подальше.
Взрослые замолчали; дети постепенно последовали их примеру - все, кроме пухлощекого малыша, стоявшего рядом с качелями. Он продолжал плакать навзрыд; личико у него раскраснелось, текло и из глаз, и из носа.
Женщина в сером свитере подхватила дочку на руки и легонько встряхнула.
- Девочку похитили отсюда? Мы стараемся глаз не спускать с детей, смотрим за ними все вместе. Здесь хорошо и в основном спокойно, но в наши дни трудно понять, с кем имеешь дело. Столько психов развелось… - Она ненадолго задумалась и вдруг ахнула: - Господи, неужели похитили девочку Андерсонов?! Сегодня я не видела ни Джулию, ни ее маму. Она такая милая малышка. Надеюсь, ничего…
Клэр подняла руку:
- Речь не о маленьком ребенке.
Она заметила, что взрослые вздохнули с облегчением. Женщина в сером свитере обвела остальных многозначительным взглядом и повернулась к Клэр:
- А о ком? - Очевидно, она была здесь главной, потому что остальные ее слушали. Даже плачущие дети начали успокаиваться.
Клэр вывела на экран телефона фотографию, присланную Клозом, и протянула телефон своей собеседнице:
- Ее зовут Эмори Коннорс. Ей пятнадцать лет. По нашим сведениям, вчера около шести вечера она бегала в парке, и ее похитили. Вы ее узнаете?
Женщина в сером свитере потянулась к телефону:
- Можно? - Она посмотрела на экран и наморщила лоб. Потом прищурилась и развернулась к своей группе: - Мартин!
Двое мужчин держались на заднем плане. Тот, что справа, в брюках цвета хаки и голубой рубашке, сдвинул очки на переносицу и подошел ближе. Женщина протянула ему телефон:
- Это ведь она, да?
Мартин наклонил голову:
- Господи, и ведь мне сразу показалось: с ней что-то не так! Мы должны были вызвать полицию.