- Ну и что? Вон к нам уже идет портье.
Она поправила очки и с важным видом распахнула дверцу.
За обедом я попытался разговорить ее, но она наотрез отказалась сообщить что-либо о своей личной жизни, семье, даже о своих друзьях. Получив от ворот поворот, я остановился на нейтральном сюжете: кино. Ей было интересно все, и вопросы теперь посыпались на меня. Впрочем, всяких подробностей о кинозвездах и режиссерах она знала гораздо больше, чем я.
- Вы, конечно же, знакомы с Фредерикой Мэйан?
- И неплохо. Она уже снималась в одном из моих фильмов.
- Как я хочу познакомиться с ней! Вы не могли бы это устроить?
- Познакомитесь на съемочной площадке. Она надула губки.
- Я не хочу. Я хочу, чтобы она познакомилась со мной раньше. Я была бы так счастлива! Ну пожалуйста…
Я улыбнулся. Ребенок да и только. Она горела желанием познакомиться со своим идолом, говорить с ним… Я Достал записную книжку, дал ей адрес Фредерики и сказал:
- Вы достаточно изобретательны и придумаете, как явиться к ней, не будучи представленной.
Восторг вспыхнул в ее глазах. Она чуть было не захлопала в ладоши. Мог ли я тогда предположить, что придет день, когда я убью ее!
Фильм имел успех, и моя подшивка рецензий пополнилась восторженными статьями. Критики, разумеется, говорили и об огромном таланте Фредерики Мэйан, и о динамичной режиссуре Вилли Брауна, но все, словно сговорившись, хвалили юную дебютантку: "сегодня-никто, завтра - кинозвезда", - которая называла себя Сильвией Сарман.
Придуманный мною псевдоним удачно заменял тот, слишком броский, с помощью которого девушка надеялась привлечь к себе внимание.
Потом были интервью, коктейли, презентации, и продюсер, не будь дураком, сразу же привлек нас к работе над новым фильмом по роману Жан Пьера Франка. Он должен был сниматься тем же составом актеров. С Фредерикой в первой роли. И с Сильвией - во второй… В связи с этим проектом я пригласил к себе в Шенвьер съемочную группу будущего фильма. Это было зимним вечером. Тогда-то Флора и познакомилась с Сильвией, которую видела до этого лишь на экране.
Сильвия изменила прическу, и ее белокурые волосы, собранные в хвост, развевались при малейшем движении. Черное платье с глубоким вырезом произвело довольно сильное впечатление на Флору. Воспользовавшись минутным затишьем, жена отвела меня в сторону и спросила:
- Почему ты не познакомил нас раньше? Ведь ты уже полгода знаешь ее.
Я удивленно поднял брови.
- Видишь ли, она ничего особенного из себя не представляет. Я…
Флора резко повернулась и растворилась среди гостей, оставив меня одного, слегка раздосадованного, в совершенно идиотском положении. Флора обладала великолепной интуицией и не могла не заметить некоторой странности в моих отношениях с Сильвией. Тем не менее я знал о ней очень мало, встречались мы практически лишь на работе… Была, правда, та вылазка, тот обед в Рамбуйе перед съемками, о чем я Флоре не рассказывал. Но лишь потому, что не придавал этому значения. Я был уже не в том возрасте, когда влюбляются в девятнадцатилетних вертихвосток.
Я, в свою очередь, присоединился к группе гостей. И теперь уже меня в сторону отвела Фредерика.
- Вилли, душенька, хочешь доставить мне - удовольствие?
- Конечно.
- Будь полюбезнее с маленькой Сильвией, добавь немного текста в ее роль…
- Я только "за". А Паркер согласен?
- Согласится. Знаешь, Вилли, мне очень нравится Сильвия. К тому же она не лишена таланта и заслуживает большего. Я собираюсь помочь ей. Она такая милочка. Рассказывала мне о себе, бедняжка, ей так не везло до сих пор…
Она продолжала говорить в пустоту. Я был ошарашен. Все мои наблюдения, касающиеся мира кино, сразу оказались недействительными. Кинозвезда просила меня добавить текста в роль своей соперницы! Невероятно. Тем более что исходило это от Фредерики, которую все - и я в том числе - считали женщиной, никогда не допускавшей, чтобы ее использовали в качестве ступеньки!
- Я занимаюсь ею, - сказала Фредерика, вертя пальцами бокал с шампанским, - я учу ее одеваться, говорить. Она живет у меня и…
Я ощутил потребность промочить горло. Как будто Сильвию нужно было учить одеваться и держать себя в обществе! Как будто у Сильвии не хватало денег заплатить за жилье! Мысли у меня путались. Что меня удивляло больше? Неожиданное величие души Фредерики или поведение Сильвии?
Я устроился в кресле и залпом опорожнил бокал шампанского. В конце концов, если Фредерике нравится разыгрывать из себя благодетельницу, это ее дело! Подошли Сильвия и Флора и сели рядом со мной. На фоне музыки, исторгаемой проигрывателем, я отчетливо слышал их диалог, выделявшийся из гула других разговоров.
Флора говорила:
- Вы мне очень понравились в фильме. По правде говоря, вы почти затмеваете Фредерику.
- Вы очень любезны, но я знаю, что это неправда, Фредерика - великая актриса, и я восхищаюсь ее талантом. Я ей не ровня и никогда не смогу сравниться с ней…
Теперь у нее был приступ скромности. Это совсем не шло ей, но она, должно быть, находила забавным играть роль актрисы, какой она хотела стать. Я ухмыльнулся сам себе, как уже изрядно выпивший человек. Все это вдруг показалось мне чертовски комичным. Сцена из фильма. Сильвия продолжала:
- Я всегда недоумевала, почему о вас, лучшей французской певице, так мало говорят.
Флора не заметила, что Сильвия явно переборщила. Смущенно, но не без удовольствия хохотнув, она возразила:
- Я не люблю рекламу. Ненавижу выставлять себя, хотя без этого в моей профессии нельзя, так же как и в вашей. Мне не раз предлагали работу за границей, но я отказывалась, из-за Вилли… Я не смогла бы расстаться с ним…
Она повернулась ко мне и добавила уже громче:
- Если только он сам в один прекрасный день не откажется от меня…
Подошла очередь моей реплики. Я встал, обнял Флору и, чмокнув ее в шею, проворковал:
- Я никогда тебя не брошу, любовь моя. Одновременно я видел Сильвию, глаза Сильвии, грудь Сильвии, пальцы Сильвии, судорожно сжавшиеся в кулаки. Я встал и, обозленный, отправился искать выпивку. Что со мной происходило?
Пока шла предварительная работа над фильмом, я часто виделся с Сильвией. Мы обычно встречались в кафе или у Фредерики, или у Легофа: обсуждали диалоги, монтажные листы, костюмы, крупные планы. Однажды, у Фредерики, Сильвия попросила прорепетировать с ней сцену. Я взял рукопись и начал подавать реплики.
Это была банальная любовная сцена. Обмен клятвами в вечной любви, завершающийся объятиями. Реплики Сильвии были столь выразительны, столь эмоционально убедительны, что я, незаметно для себя самого, увлекся ее игрой. В конце сцены она говорила мне:
- Любовь моя, все, что ты делал до сих пор, не имеет значения. Женщины, которых ты любил или еще любишь, не в счет. Важно лишь настоящее. Важно, что ты обнимешь меня, крепко прижмешь к себе так, чтобы я задохнулась, покроешь мое тело поцелуями, всё забудешь и меня заставишь забыть обо всем…
Она подошла, прижалась ко мне всем телом, и я, стесненный рукописью неловко обнял ее за талию. Это была только репетиция, кинопоцелуй, и все же я не в силах был удержать выскальзывавшую у меня из пальцев тетрадку. Когда мы разомкнули объятия, я не осмеливался взглянуть на Сильвию. Мне было стыдно за волнение, которое она во мне пробудила, за слабость, которую я почувствовал в себе.
Немного погодя я сказал, что пора разъезжаться по домам, минут еще десять топтался у выхода, споря с Фредерикой, пока не очутился, наконец, у своей машины в саду. Я открыл дверцу и, сев за руль, услышал всхлипывания Сильвии, которая ждала меня, скрючившись на заднем сиденье. Я обернулся, удивленно спросил:
- Что ты здесь делаешь?
Закрыв лицо руками, она простонала:
- О, прогоните меня, скажите, чтобы я ушла!
Ее смятение было столь искренним, что меня это просто потрясло. Сначала - наша притворная любовная сцена. Теперь - эта жалкая мольба. Она меня любила. И я любил ее. Две эти истины буквально пронзили меня своей очевидностью. Третья, являвшая собой угрызения совести, - сразила наповал. Я любил и Флору тоже. Это привело меня в полную растерянность, ведь я не допускал даже и мысли, что могу изменить жене, сделав Сильвию своей любовницей. Скорее наоборот…
Безумие. Желание. Нетерпение. Тревога.
Я на бешеной скорости гнал машину в Шенвьер, слыша у себя за спиной жалобные вздохи Сильвии. Единственное, что имеет сейчас значение, это скорость. Все должно произойти быстро, как можно скорее. Я больше не мог ждать и думал о том, сколько времени потеряно с того дня, как я узнал Сильвию, которую я любил; я давил на акселератор, даже не думая о том, застану дома Флору или нет. Плевать на всё. Мне нужна была Сильвия, немедленно. Наконец я притормозил. Вилла была погружена во мрак. Я открыл дверь гаража, загнал "Ланчу", нажал на рычаг изобретенного мною приспособления, - дверь автоматически закрылась, а сад осветился. Я сказал Сильвии:
- Пойдем.
На следующее утро я вспомнил, что Флора уехала на три дня в провинцию. Франсуаза, на подносе принесшая в спальню завтрак, не выразила ни малейшего удивления, увидев рядом со мной голую Сильвию. Она лишь пошла и принесла еще одну чашку.
Договориться нам с Сильвией труда не составило. Так же как и я, она не жаждала предавать нашу связь огласке. Мы легко сможем встречаться в Париже, днем, и так часто, как захотим. Когда я произнес имя жены, Сильвия сказала:
- Прошу тебя, Вилли, не усложняй. Грешно было бы расстраивать такую эффектную женщину, как Флора. Ничего не будем ей говорить… Позже, если мы не надоедим друг другу, посмотрим, что можно сделать…
Эгоист и тупица, я тут же счел это решение наилучшим. - А разве любой другой мужчина в подобном случае действовал бы иначе? Позже посмотрим, что можно сделать. Значительно позже…
Я вел себя как водевильный персонаж. Я стал ходячим штампом. Изменив жене, я преподнес ей, когда она вернулась, роскошный подарок. Я купил молчание Франсуазы, увеличив ей жалованье. Я поделил свою жизнь на две равные, или почти равные части. Одна половина - для Сильвии, другая - для Флоры. Все шло хорошо. В течение полугода.
Третий фильм, снятый мною для "Аргуса", стал настоящим триумфом. Критики снова превозносили мой талант и талант Сильвии, многие пророчили ей будущее кинозвезды. Начались приготовления к четвертому фильму. Сильвия купила небольшую квартирку на площади Клиши, где мы и встречались каждый день. Однажды, погожим солнечным днем, вселявшим в меня оптимизм, я приехал к ней раньше обычного. Нажав три раза на кнопку звонка, я довольно долго ждал, когда откроется дверь. Сильвия показалась мне смущенной, а в коридоре я столкнулся с собиравшимся уходить долговязым молодым человеком. Я изменился в лице, Сильвия же поспешно сказала:
- Познакомься с моим братом. Френсис.
Я машинально протянул руку, брат схватил ее, стал трясти, бормоча вежливые слова, которых я не слышал, так как был занят тем, что разглядывал его. Через некоторое время он, смущенный по-видимому так же, как Сильвия и я, улизнул.
Когда я устроился в кресле, давно уже ставшим моим, Сильвия, как обычно, взобралась ко мне на колени. Вначале я пытался отучить ее от этой привычки, - такая же была и у Флоры, - но из-за своей лени очень скоро смирился с этим, внушив себе мысль, что Сильвия и Флора - всего лишь одна и та же супруга, только с двойной внешностью.
Сильвия с важным видом заявила:
- Дорогой, ты видел, что пишут обо мне критики.
- Очень хвалят. И справедливо, надо сказать, Она улыбнулась.
- Они говорят, что я заслуживаю роль звезды. - Да.
Я приготовился к обороне. Такая преамбула не обещала ничего приятного.
- Вилли, я непременно должна сыграть главную роль в твоей следующей картине.
"Вот и приехали", - подумал я с горечью.
- Ты же знаешь, киска, это невозможно, - сказал я. - У Фредерики контракт с Паркером, и пока Фредерика приносит доход, она будет играть все главные роли в его фильмах.
Сильвии это было так же хорошо известно, как и мне, и поэтому я вначале не понимал истинных причин ее настойчивости, ее недовольной, как у обиженного ребенка, гримасы.
- Но ведь я лишь время теряю, снимаясь в пустяковых ролях. Уже три фильма - и никакого движения вперед! Скоро все начнут думать, что я только и умею, что играть потаскушек второго плана! Ты должен поговорить с Паркером, внушить ему…
Я беспомощно развел руками.
- Исключено, - произнес я с искренним сожалением. - Ты не хуже меня знаешь условия контрактов. Если Паркер уберет Фредерику из заголовка афиши, ему придется уплатить ей неустойку. А для продюсера такая потеря денег хуже смерти, конец света!
Она спрыгнула с моих коленей и, подойдя к окну, уткнулась носом в стекло.
- Хорошо, - уверенно заявила она, не оборачиваясь. - Я не настаиваю. Но в таком случае я приму предложения, которые мне сделали.
Я встрепенулся.
- Какие предложения?
- Италия. Главная роль в пяти картинах. После каждой контракт продлевается автоматически.
Я подошел к ней, обнял за плечи.
- Ты мне об этом не рассказывала.
Она резко повернулась и, пронзив меня взглядом, бросила:
- Не рассказывала, потому что думала, тебя заботит моя карьера. Но раз ты не можешь или не хочешь ничего для меня сделать, то я просто вынуждена туда поехать. Это намного выгоднее. А пять картин - и в каждой главная роль - просто великолепно.
Я отступил на два шага, нащупал в кармане пачку сигарет, закурил, пытаясь отыскать какой-нибудь выход. Но ничего так и не нашел. Я оказался в тупике, так как был просто не в силах сделать Сильвию первой звездой в кинокомпании "Аргус". И не хотел, чтобы она уезжала…
Она спросила:
- А если Фредерика согласится дать мне место в заголовке афиши?
Я пожал плечами. Фредерика никогда этого не сделает, если только не лишится вдруг рассудка.
В афише были указаны две звезды: Фредерика Мэйан и Сильвия Сарман.
После шумного успеха моих последних картин я стал самой видной фигурой кинематографического Парижа со всеми вытекающими отсюда последствиями: неотступно преследующими меня фотографами, бесконечными интервью, репортажами о моей вилле, о моей жене, просьбами попробовать тех или иных актеров, объемистой корреспонденцией, содержащей целый поток сценариев и различных предложений. Короче говоря, обретя известность, Сильвия занялась саморекламой. Начала появляться в парижских кабаре вместе со своими молодыми обожателями. Раз десять объявляли о ее помолвке, столько же раз эти слухи опровергались, а затем, однажды появилась одна вероломная заметка, которая меня просто ошарашила.
"Сильвия Сарман только что опровергла слух, согласно которому она якобы вышла замуж за актера Жана Лабе. В кинематографических кругах поговаривают, что не последнюю роль в этой размолвке, уже пятой за последний год, сыграл режиссер Вилли Браун. Нужно ли напоминать, что именно Вилли Браун открыл Сильвию Сарман?"
Разобрав почту и рассортировав газеты, Флора, как всегда, обвела заметку красным карандашом. Испытывая необходимость оправдаться перед ней, рассерженный на самого себя, я отправился на поиски жены и нашел ее в спальне, возле проигрывателя, слушающей концерт ми-минор Вивальди. Я убавил громкость и потряс газетой.
- Ты видела? Какая наглость! Эти подонки, эти журналисты уже не знают, что и выдумать!
Она взглянула на меня, грустно улыбнулась. Вытянув руку, остановила пластинку.
- Ты прелесть, Вилли. Только не надо ломать комедию. Мне давно все известно.
Я решил сыграть удивление, воскликнул:
- Что известно? Неужели ты поверила этим нелепым слухам?
Она откинула голову на спинку кресла, устало закрыла глаза.
- Это не слухи. Я знаю. Уже год ты мне изменяешь с Сильвией. О, я на тебя не сержусь, она настолько моложе и красивее меня… Обидно только, что ты ничего мне не сказал.
Мне казалось, я сплю и вижу кошмарный сон. Хотелось возражать, кричать о своей любви, просить прощения, но, несмотря на все мои усилия, я, как во сне, не мог раскрыть рта. Я провалился в болото, и под тяжестью собственного тела все больше и больше увязал в нем. Казалось я смотрел на Флору целую вечность, а она делала вид, что ничего не замечает.
Кошмар кончился, когда Флора встала. Подойдя к секретеру, вынула из выдвижного ящика пачку писем и разложила их передо мной.
- Прочти.
Анонимные письма, без даты, все на грязновато-белых листках бумаги, исписанные одним и тем же измененным почерком, с точными указаниями времени и места свиданий. Машинально, я начал комкать их. Флора принялась объяснять:
- Первое пришло полгода назад, Я не придала ему значения. Впрочем, я даже хотела сказать о нем тебе, но сразу не сказала, а потом - забыла. Затем, месяц спустя, я получила еще два. С точными указаниями. Мне захотелось убедиться в их лживости. И я увидела тебя, Вилли, в объятиях Сильвии, со счастливым лицом, какое было у тебя во время наших первых свиданий, десять лет назад.
Она забрала у меня письма, сложила их вместе и резким движением разорвала.
- Тебе не передать, Вилли, сколько мне пришлось выстрадать. Ты был для меня единственным мужчиной, и я не допускала даже мысли, что ты когда-нибудь сможешь обмануть меня, я хочу сказать, серьезно обмануть. Если бы ты время от времени и спал с Сильвией ради развлечения или с другой, или даже не с ней одной, это, в сущности, было бы почти нормально, по крайней мере, несущественно.
Ее голос на какое-то мгновенье, казалось, дрогнул, но она продолжила:
- Тогда как ваши длительные, регулярно повторяющиеся свидания, твоя двойная жизнь, твоя постоянная ложь… Все это было невыносимо. Вечером, когда ты возвращался и нежно целовал меня, словно ничего не случилось, я, улавливая на твоем пиджаке запах духов Сильвии, едва сдерживалась, чтобы не расплакаться…
Я сделал шаг в ее сторону, она попятилась, и я остановился.
- Почему ты ничего мне не сказала? Почему так долго ждала?
- Откуда я знаю? Струсила, наверное. Я всё надеялась, что ты устанешь от нее или она от тебя, что ты вернешься, быть может, поплачешься мне в жилетку, и я тебя утешу… Я глупая, правда? Ты, наверно, находишь меня очень мелодраматичной. Все уже всё знают, начиная с журналистов. Между нами все кончено, Вилли. У меня нет сил продолжать партию, я выхожу из игры.
Я упал к ее ногам и, сознавая, что разыгрываю скверную мелодраму, обнял ее колени, прижался к ней, но она оставалась холодной как мрамор. Штамп, мелодрама, никудышная сцена. Появись такая в фильме, ее бы освистали. Но в жизни освистывают редко, потому что зритель - это одновременно и актер…
- Вилли, я приняла предложение Дэвидсона. Через две недели улетаю в Америку.
Я впал в панику, как и в тот день, когда Сильвия заявила мне о своем возможном отъезде в Италию. Я не знал, на каком я свете. Сильвия? Флора? Кого из них предпочесть? Поскольку Флора была здесь и сейчас, я любил ее, о другой я забыл, другую я отверг:
- Флора, я брошу Сильвию, клянусь тебе. Я не хочу, чтобы ты уезжала, я этого не переживу… Сильвия не в счет, я никогда не придавал этому большого значения, клянусь тебе…
- Не надо клятв. Контракт подписан, я еду. Надеюсь, с Сильвией ты будешь счастливее, чем со мной…