Глава шестая
На свете есть занятия хуже, чем щупать пульс у женщины.
Лоренс Стерн. Сентиментальное путешествие
- Ты уже здесь, Льюис?
- Уже с полчаса, сэр. Мне позвонил супер. У них в Сент-Олдейте не хватает людей...
- Это уж как водится!
- Я уже поднимался наверх.
- Есть проблемы?
- Я... не совсем уверен, сэр.
- Ну, что же. "Веди, Макдуф!"
- Правильнее сказать: "Пошли, Макдуф, по следу!" Наш преподаватель по английскому...
- Благодарю тебя, Льюис.
- К лифту сюда...
- К лифту? Мы что, вбираемся на Эмпайр-Стейт-Билдинг?
- Это довольно высоко, сэр, - спокойно заметил Льюис, заподозривший (и вполне справедливо), что у шефа в очередной раз появилось настроение заняться физическими упражнениями для поддержания хорошей формы.
- Слушай-ка! Не нужно беспокоиться обо мне, Льюис. В крайнем случае, если я почувствую, что мне трудно подниматься, я буду время от времени останавливаться и переводить дух, договорились?
Льюис кивнул, как всегда (вернее, почти как всегда) радуясь случаю поработать с брюзгой Морсом.
Морс несколько минут стоял у двери номера 310, отдуваясь и уставившись на дверную ручку. Потом поднял на Льюиса брови.
- Нет, сэр... можете не беспокоиться. Здесь уже побывало четыре или пять человек.
- А кто там сейчас? - ровным голосом спросил Морс.
- Только этот шарлатан, доктор Суейн. Уже несколько лет, как он здесь гостиничный врач.
- Полагаю, что труп тоже здесь?
- И труп тоже, сэр.
- Кто еще заходил туда?
- Управляющий, мистер Гасконь, и мистер Стрэттон, это ее муж, сэр. Это он нашел ее и, по-моему, совершенно потерял голову. Я попросил мистера Гасконя отвести его к себе в кабинет.
Льюис неопределенно махнул рукой, показывая, что это где-то ниже этажом.
- И больше никто?
- Я, конечно.
Морс кивнул и почти улыбнулся.
Миссис Лаура Стрэттон аккуратненько лежала ни спине с той стороны двуспальной кровати, которая была ближе к двери. На ней был длинный халат персикового цвета и (насколько мог заметить Морс) ничего больше. И она были мертва. Морс бегло взглянул в ее лицо, шмыгнул носом и отвернулся.
Доктор Суейн, моложавый, краснощекий человек (тридцати с небольшим лет?), сидел за низеньким туалетным столиком и писал. Обернувшись к Морсу, он поспешил ответить на вопрос, которого не успел задать Морс:
- Сердечный приступ. Острая сердечная недостаточность.
- Благодарю вас, доктор... Суейн, правильно?
- А вы?
- Я Морс. Главный инспектор Морс.
Суейн встал и подал Морсу листок бумаги с шапкой "Оксфордширская служба здравоохранения", а под ней внушительная колонка фамилий врачей, вторым в которой значился М. К. Суейн, магистр гуманитарных наук, бакалавр медицины, бакалавр хирургии, член комитета по научным исследованиям, член комитет по медицинской фармакологии.
- Поздравляю! - бросил ему Морс.
- Простите?
- Столько званий после вашей фамилии... а после моей - ни одного.
- Хм... так уж получается иногда. А теперь я пойду, если не возражаете. Вот мое заключение. У нас сегодня вечером ужин в Британской медицинской ассоциации.
Очень редко бывало, чтобы Морс вот так сразу невзлюбил человека, но исключения случаются, и именно это выпало на долю доктора М. К. Суейна, магистра искусств, бакалавра медицины и т.д.
- Боюсь, доктор, что пока никто не может уйти. Полагаю, вы отдаете себе отчет, что речь здесь идет чуть-чуть о большем, чем просто о смерти?
- Мне говорили, что украдена какая-то дорогая вещь. Да, мне это известно. Все, что я могу сообщить вам, так только то, что причина смерти - коронарная недостаточность, острая коронарная недостаточность. Об этом и написано в бумаге, которую вы держите и руках. Суейн ткнул указательным пальцем а бумагу, которую только что вручил Морсу.
- Как вы думаете, это случилось до или после того, как была украдена эта ценная вещь?
- Я... понятия не имею.
- Она умерла здесь, где лежит сейчас, на кровати?
- В общем-то... на полу.
Морс не мог поверить своим ушам.
- Вы хотите сказать, доктор Суейн, что переместили ее?
- Да!
- Вы когда-нибудь слышали, чтобы убийство совершали после кражи?
- Конечно! Но только это не убийство. Это острая...
- Неужели вы полагаете, что мне необходимо повторять одно и то же три раза, сэр?
- О краже я ничего не знал. И узнал-то всего минут пять назад, от управляющего.
- Это совершенно точно, сэр, - вмешался Льюис, к великому неудовольствию Морса.
- Ну, что же, Льюис, если у доктора ужин - в самой Британской медицинской ассоциации, разве мы можем его задерживать? Жаль, конечно, что мы не получим его показаний. Но я думаю, что нам придется просто попотеть побольше и найти этого мужчину или женщину, кто виноват в этой... э-э-э... острой коронарной недостаточности. Наверняка причиной ее был шок, испытанный при виде того, как вор копается в вещах и забирает ее драгоценности. До свидания, доктор. Желаю вам получить удовольствие от вашего ужина. - Морс повернулся к Льюису: - Свяжись, пожалуйста, с Максом и скажи, чтобы немедленно приехал. И пусть не тянет, дело срочное.
- Послушайте, инспектор... - начал было Суейн.
Но Морс стоял как глухой, выключивший свой слуховой аппарат, и молча придерживал рукой открытую дверь номера 310, вежливо выпроваживая доктора.
С более подробными деталями происшедшего Морс ознакомился, перейдя в кабинет управляющего на втором этаже. Лаура Стрэттон забрала ключ от своего номера сразу же после 4.30. Перед этим она жаловалась на страшную усталость. Потом приняла ванну, по-видимому, после того, как повесила на дверь табличку "Просьба не беспокоить". Ее нашли в 5.20, когда ее муж Эдди Стрэттон вернулся после прогулки по Брод-стрит с туристкой из их группы миссис Ширли Браун. Он увидел, что дверь комнаты 310 закрыта, и, не получив ответа изнутри, кинулся к портье, охваченный паническим предчувствием, а когда вернулся наверх, то увидел... Вот и все факты, остальное - домыслы и чистой воды эмоции. Конечно, кроме сумочки. Но что же это за человек, который, увидев жену на ковре мертвой, не забыл осмотреться по сторонам и убедиться, что сумочка не пропала?
Ну, что же, этим человеком был мистер Эдди Стрэттон, о чем не так уж трудно догадаться.
И для этого имелась весьма веская причина.
Глава седьмая
Почти вся современная архитектура - фарс.
Диоген Смолл (1797-1812) Размышления
"Рэндольф" гордился множеством превосходных помещений для званых обедов, танцевальных вечеров, конференций и выставок - с такими великолепными названиями, как "Ланкастер", "Вустер" и т. п., - и салоном "Сент-Джон", комнатой с высоким потолком на втором этаже, где и был устроен прием для американской туристической группы. В дневное время из окон комнаты открывался вид на памятник Мученикам, который находится как раз через улицу, и на колледжи Бейллиол и Сент-Джон. И даже сейчас, около семи часов вечера, с опущенными до полу пестрыми шторами, комнату все еще наполнял прозрачный свежий воздух, что еще больше подчеркивалось мягким светом, отбрасываемым хрустальными светильниками на темно-бордовое, розовое и ослепительно белое убранство помещения. Даже Джанет Роско при всем своем желании не смогла найти чего-нибудь, достойного критического замечания. Комната была обставлена феноменально.
Шейла Уильямс расхаживала среди гостей, держа в левой руке большой стакан джина с тоником, и старалась быть милой и гостеприимной хозяйкой.
- Ну как, все собрались? Думается, кого-то еще не хватает? У всех налито?
От группы скрывали смерть Лауры Стрэттон, об этом печальном происшествии сообщили официально только Шейле. Что уж и говорить, знать это было для нее довольно обременительно, но в то же время знание давало изумительное оправдание желанию подкрепить свои силы, оправдание, в котором она редко нуждалась.
- Миссис Роско! Вы ничего не пьете, где ваш стакан ? Что я могу?..
- Я же не пью, миссис Уильямс! - Джанет обернулась к стоящему рядом со смиренным видом Филу Олдричу, - Я ведь ей уже сказала один раз об этом, Фил!
- Знаете, у нас дома Джанет - проповедница в нашей общине... Так что, миссис Уильямс...
Но Шейла уже устремилась в контратаку, с вызовом бросив:
- Ну и что? А я пью, миссис Роско! И даже пристрастилась к этому делу. И у меня для этого не меньше причин, чем у вас не пить. Согласны?
Выпалив эту лихую фразу, она вернулась к столику у главных дверей, на котором выстроились батареи джина "Бутс" и "Гордонс", мартини (французского и итальянского) и шерри (сухого, полусухого и сладкого) по соседству с двумя пузатыми графинами апельсинового сока. Подав свой недопитый стакан девушке, раздававшей эти благости, она скомандовала:
- Джин... Пожалуйста, побольше! Льда не надо... и ни капли тоника.
Полностью обеспечив таким образом тылы, Шейла снова вернулась к желтому листочку, на котором были перечислены все детали маршрута А4 и который недавно подготовил Ашенден, напечатав текст на пишущей машинке, размножив его и раздав членам группы. Тянуть больше нельзя. Кажется, из туристов сейчас отсутствуют только Говард и Ширли Браун (если исключить Эдди Стрэттона) - нет, неверно, исключая Эдди и Лауру Стрэттон. Из двух достопочтенных докладчиков (трех, если считать ее саму) пока нет никаких признаков Теодора Кемпа. Но зато третий - Седрик Даунс, насколько могла судить Шейла, оказался явно на высоте, он стоял со стаканом сухого шерри и с умело скрываемым безразличием расспрашивал туристов, кто откуда, чем занимались до выхода на пенсию...
Доктор Кемп объявился только в шесть двадцать пять, он вошел в салон вместе с Ашенденом, который выглядел как в воду опущенный. Шейла тут же поняла, что обоих уже проинформировали о печальном инциденте, имевшем место днем. Она встретилась глазами с Кемпом и, несмотря на обстоятельства, почувствовала короткую вспышку взаимопонимания и (почти) товарищества.
- Леди и джентльмены...- Шейла громко постучала по столу, потом еще раз. Собравшиеся, услышав звон стакана, приутихли. - Мистер Ашенден попросил меня пройтись с вами по нашему оксфордскому маршруту - коротенько! Прошу минуту внимания... - Она помахала своим листочком, а потом, не добавляя ничего существенного (и, наоборот, делая существенные пропуски), с пятого на десятое прочитала даты и время запланированных мероприятий:
ТУРИСТИЧЕСКИЙ МАРШРУТ ПО ИСТОРИЧЕСКИМ ГОРОДАМ АНГЛИИ
27 октября - 10 ноября
Четверг 1 ноября
(оксфордский этап)
16.30 (приблизительно) - прибытие в "Рэндольф";
16.30 - 17.40 - подается чай по-английски;
18.45 - прием-коктейль (салон "Сент-Джон"). Вводное слово Шейлы Уильямс, магистра искусств, бакалавра литературы (Кембридж), и Седрика Даунса, магистра искусств (Оксфорд);
20.00 - ужин (главная столовая);
21.10 - 22.15 - беседа доктора Теодора Кемпа, магистра искусств, доктора философии (Оксфорд), "Сокровища Эшмолеана".
Пятница 2 ноября
7.30 - 9.15 - завтрак (главная столовая);
10.30 -11.30 - экскурсия в Музей истории Оксфорда, Брод-стрит (в ста ярдах от отеля);
12.45 - обед (салон "Сент-Джон"), после обеда неофициальная встреча с нашими лекторами в кофейной гостиной;
15.00 - делимся на группы (подробности будут объявлены позже);
16.30 - 17.00 - чай по-английски (салон "Ланкастер");
18.30 - кульминационный момент тура! Миссис Лаура Стрэттон передаст Эшмолеанскому музею Волверкотский Язык;
20.00 - ужин (внимание: за дополнительную плату) в "Рэндольфе". По желанию члены группы могут пойти ужинать в другой ресторан и самостоятельно познакомиться с Оксфордом в наш последний вечер в этом удивительном университетском городе.
Суббота 3 ноября
7.30 - 8.30 - завтрак (пожалуйста, не опаздывайте!);
9.30 - отъезд из "Рэндольфа" в Брутон-Касл (Бенбери), оттуда в Стратфорд.
- Единственно, что здесь нужно отметить особо, - Шейла заговорила более уверенно, - это то, что завтра в три часа дня нам предстоит разделиться. Так что позвольте мне рассказать поподробнее. Доктор Кемп, хранитель отдела англосаксонских и средневековых древностей в Эшмолеанском музее, - музей как раз напротив - завтра поведет свою группу в музей. Он же, как вы, наверное, уже заметили, проведет с нами беседу после ужина. Затем мистер Седрик Даунс, - Шейла жестом показала на этого достойного джентльмена, - покажет своей группе несколько колледжей, включая самые интересные достопримечательности, и проведет беседу на тему... - Шейла заглянула в свои заметки, - на тему "Архитектурная композиция и особенности строительной техники шестнадцатого и семнадцатого веков". Это, значит, тоже в три... Итак, вы услышали от меня почти все, что я хотела сообщить... - (Джанет Роско кивнула.) - Но мне хотелось также упомянуть, что завтра будет еще и третья группа. - ("Вот это интересно!" - радостно произнес Фил Олдрич.) - Я, знаете ли, проведу несколько человек - может быть, это будут два или три человека - по маршруту "Алиса". Должна вам сказать, что преподобный Чарлз Латуидж Доджсон, которого все мы знаем под именем Льюис Кэрролл, в жизни был ученым - я вам объясню подробнее завтра - в колледже Крайст-Черч, и было это во второй половине девятнадцатого века. Мы познакомимся со многими памятными местами, связанными с его именем, побываем к Динери-Гарден, в соборе, в Большой столовой и еще познакомимся с уникальной коллекцией старых фотографий, рисунков и карикатур в библиотеке Бодлея. Вот и все, что имеется в нашем меню. Я страшно сожалею, что мы немного выбиваемся из графика... Но так или иначе, я рада представить вам Седрика, мистера Седрика Даунса. Он хочет подготовить вас к своей беседе, которая пройдет завтра, как он сказал мне, очень непринужденно, без ученой зауми, просто он поделится некоторыми мыслями о современной архитектуре. Леди и джентльмены, Седрик Даунс.
- Благодарю вас, Шейла! Мне иногда приходит в голову, что наши туристы могут подумать, будто все мы здесь из средневековья. Раннее английское, готическое, тюдоровское, якобитское, грегорианское и так далее. Но ведь у нас есть, хотя я отнюдь не эксперт в этом вопросе, у нас есть чем похвастаться из образцов, и очень недурных образцов, современной архитектуры. Мне не хотелось бы серьезно углубляться в эту проблему, во всяком случае, не сегодня! Но вот взять, к примеру, собор Святой Катерины, работу знаменитого датского архитектора Арне...э... Йохансена...
- Якобсена, - тихо поправил его Кемп.
- Пардон?
- Вы сказали, Йохансена, - пробормотал Кемп.
- Не может быть! Ведь я сказал Якобсена, правда?
Дружный хор туристов заверил Даунса, что он совершенно определенно не сказал "Якобсен", и секунду-другую Даунс одаривал коллегу-лектора взглядом, в котором сквозило, как мог бы сказать иной свидетель, настоящее отвращение, если бы только не его вид, говоривший о том, что он покорно махнул на это рукой. Что касается его слушателей, то он постарался, чтобы они увидели только его широкую улыбку.
- Извините, честное слово! - возобновил он свою речь. Это все датчане виноваты. Вы когда-нибудь встречали кого-нибудь по имени Гамлет? Раз уж мы заговорили о Гамлете, я так понимаю, что все вы будете в Стрэтфорде-на-Эйвоне...
- Я думала, он называется Стратфорд-на-Эйвоне, - прочирикал тонкий пронзительный голосок.
Но к этому времени Даунс оправился и вновь обрел привычную самоуверенность:
- До чего же нам всем повезло, что среди нас есть такая... э... среди нас есть миссис... э...
- Миссис Роско, сэр. Джанет Роско.
- Какое это удовольствие для доктора Кемпа, миссис Уильямс и для меня познакомиться со столь образованным человеком, как вы, миссис Роско! Я только-только собирался сказать, что Лебединый театр там, по-моему...
Но все обратили внимание, что дверь в салон открывается. Туристы в недоумении уставились на человека, стоявшего в дверях, никто из них раньше его не видел.
- Миссис Уильямс? Есть здесь миссис Уильямс?
Упомянутая леди, все еще не отошедшая от столика с бутылками, находилась всего в двух ярдах от двери. Она молча подняла указательный палец, показав, что это она миссис Уильямс.
- Можно поговорить с вами наедине, мадам? - спросил сержант Льюис.
Глава восьмая
Казалось, мадам прикладывалась к джину и вермуту приблизительно поровну, и все же ухитрялась втягивать в себя больше джина, чем вермута.
Хью Сайкс-Девис. Obiter Dicta
В кабинете управляющего, расположенном у главной лестницы на втором этаже, Морс никак не мог справиться с собой, его взгляд то и дело обращался к застекленному буфету с бутылками, стоявшему слева от входа в кабинет, где мистер Дуглас Гасконь, сорокалетий мужчина интеллигентного вида в очках, разворачивал свою интенсивную деятельность - и небезуспешно - по поддержанию высокого уровня функционирования гостиницы, уровня, ожидаемого от мультизвездочного заведения.
Стены офиса украшали образцы первых в истории фотографий, карикатуры, дипломы, письма в рамочках и серия миленьких акварелей. Под ними на столах выстроились принтеры, мониторы, телефоны, корытца для входящих и исходящих документов, копировальные аппараты, коробки для папок с деловыми бумагами. Так же, как в салоне "Сент-Джон", в апартаментах были опущены занавеси на окнах, перед одним из которых за рабочим столом сидел Гасконь. Если бы занавеси были раздвинуты, за окном стал бы виден фасад Эшмолеана, который, возможно, три часа назад рассматривала миссис Лаура Стрэттон из своего номера.
- Дело в том, - продолжал говорить Гасконь, - что у нас еще никогда, во всяком случае при мне, никто не умирал в гостинице.
- А как насчет краж, случались, наверное?
- Да, было несколько, инспектор. Фотоаппараты, безделушки, ну и все такое прочее. Но ничего особенно ценного...
- Интересно, почему она не оставила его в вашем сейфе, сэр?
Гасконь покачал головой:
- Мы всегда предлагаем оставлять такие вещи в сейфе, но...
- Застрахован, я думаю?
- Мистер Стрэттон, - менеджер понизил голос и показал рукой на прикрытую дверь справа, - полагает, что да, но он все еще не в себе, я боюсь, потрясение... Доктор Суейн дал ему таблеток, и он все еще там с кем-то из друзей... Да, с мистером Говардом Брауном.