И все же Татьяне трудно было поверить в Знаменского. В Томина проще - остряк, актер, прирожденный опер, гений сыска; сам в тридцать три узла завяжется и окружающих завяжет, но добьется успеха. Что ж, бывают самородки.
Но Пал Палыч… Абсолютная неподкупность? Редкостная доброта? Проницательный ум? Психологическая грамотность? Умение строить сложные безошибочные допросы, и притом отказ от любых обманов? Рыцарь без страха и упрека? И неженат? Такие встречаются на свете?
Китаева еще не приняла окончательного решения по теме "Пал Палыч". Вопрос находится в стадии пристального рассмотрения. А пока она неспешным шагом двигается от вольера к вольеру.
Заметно, что некоторые животные вызывают у нее особую симпатию. Воровато оглянувшись, она сует, например, печенье слюнявому буйволу, который клянчит у сетки. Следующие ее любимцы - хищники. Когда их удается увидеть - Татьяна ест зверей глазами: какая сила, какая пластика! Но вот один из вольеров пуст, сколько ни смотри.
В вольере с надписью "Тигрица уссурийская…" пусто.
- А что с тигрицей? - интересуется Китаева у проходящего мимо молодого служителя. - Не заболела?
- Вы ей что, родня? - заигрывает тот.
- В какой-то мере, конечно, - Китаева окидывает его царственным взором.
Парень слегка "контужен".
- Операцию ей собираются делать, - и он долго смотрит вслед женщине.
А та направляется в ветчасть зоопарка про ампулы, а заодно и про тигрицу спросить.
У Томина сказано - сделано. Он уже сидит в офисе Ландышева, в комнате охраны. Играет в очко с двумя охранниками и Русланом, который держит банк.
- Еще одну, - говорит Томин, посмотрев на карту. - А какая у вас охрана грузов?
- Нормальная, - неопределенно поясняет Руслан. - Еще берешь?
- Хватит. Себе. Ребята с оружием?
- Ну!
- Какое оружие?
- Нормальное. Раскроемся? - Лезет в карман: там пищит телефон. - Босс подъезжает, - говорит он охранникам.
Те торопятся выйти.
- Торжественная встреча? - усмехается Томин.
- Всегда, - усмехается в ответ Руслан.
Карты раскрыты. Руслан забирает выигрыш…
…Ландышев с Томиным на "ты", но долго разглядывает его визитку.
- Что за фирма? Я не слышал.
- Недавно зарегистрировали. В офшоре.
Томин спокоен: разговоры не опасны. Была проведена ловкая оперативная комбинация через третьи руки, и в результате известный авторитет попросил Ландышева "помочь Саше". Бывший доцент просто цену набивает.
- В офшоре… - с удовольствием повторяет он. - Ну, раз Магомедов тебя рекомендует… Что повезешь?
- Разный груз. Он - разный.
- Конкретно?
- Это играет роль?
- Для тарифа.
- Бери по высшей ставке и не лезь в наши ящики.
- Лады. Откуда куда?
- Из Ростова в Грозный, точнее, в окрестности.
Ландышев присвистывает.
- Вона! Это будет тройной тариф.
- Не беспокоит.
- Кто получатель?
- Я сам поеду, нас на месте встретит кто надо.
- Допустим. Расчет налом.
- Разве я похож на кидалу? Мне только лучших охранников дай.
- Конечно, конечно.
- Кстати, должен познакомиться с условиями договора об охране.
- Они не разглашаются.
- Но для клиента?! - негодует Томин.
- Только после предоплаты. В твоем случае - восемьдесят процентов, Александр.
Томин и здесь легендирует себя под своим именем. Так не грозит провал в случае, если кто-то окликнет, а ты автоматом отреагируешь. Если тот, кто по легенде Николай, отзовется на Васю - оно бывало, - ему не поздоровится. Возможен и летальный, по терминологии медиков, исход. В Москве сотни людей, называющих Томина Сашей. А земля, как он любит повторять, до того круглая, где угодно с кем угодно можно столкнуться, не исключая ландышевского кабинета, из которого Томин вынес сложное ощущение: с Ландышевым предстоит повозиться… А вот насчет охраны грузов - это, похоже, полная фикция.
В бытность Крысиным, когда он вел со студентами занятия на тему "Составные части и источники марксизма" или толковал про эмпириокритицизм, Ландышев попал случайно на бега и "заболел" просторным полем, лошадьми, жокеями, разноголосым возбуждением толпы, которое то волнами накатывает, то спадает до следующего круга.
Раза три он побывал тут - на грани риска карьерой. Преподаватель марксизма играет на бегах? За такую формулировку клади партбилет. У них на кафедре был выразительный пример - персональное дело только что "остепенившегося" парня. Обыкновенный кандидатик, держался, как все, но оказалось, таил мечту о красивой жизни. По будням перебивался чайком с баранками, а в воскресенье обедал в "Метрополе", всегда один и подолгу засиживаясь.
Через известное время постоянного посетителя кто надо заметил. Проследили, установили личность и место работы. Сигнализировали в райком. Райком - в партком. В решении записали: "Буржуазное разложение и аморальное поведение". Так что Ландышев, тогдашний Крысин, задушил свою тягу к ипподрому в зародыше. Однако теперь, когда ему не надо было выбиваться в люди по научной части, он регулярно ходил на бега, предпочитая этот, по нынешним временам невинный вид азартной игры всяким боулингам и казино…
…На ипподроме очередной заезд.
Ландышев активно "болеет". Рядом волнуется Руслан и скучают два совершенно равнодушных охранника.
- Ну, ну, ну… Прибавь, прибавь… Ну же!.. Эх! - расстраивается Ландышев.
"Его" лошадь не выиграла.
- Даже ноги замерзли, - жалуется он Руслану. - Я говорю: ноги замерзли.
Руслан достает фляжку. Ландышев рвет билеты и делает несколько глотков, закидывая голову, - фляжка уже наполовину пуста. Мобильный телефон Ландышева сигналит.
- Да?.. А что такое?.. Сейчас подойду, - недовольно отвечает Ландышев.
И пробирается к выходу вместе с Русланом и охранниками. Те держатся близко сзади и спереди, раздвигая встречных. В народе есть на этот случай поговорка: "Шире грязь - навоз ползет".
Ландышева ждет в немноголюдном месте Авдеев.
- Здорово, - Ландышев чуть разомлел от "согревания ног". - Что за спешка?
- Вызывают в МВД, непонятно зачем. Что, если из-за нашего спора?
Ландышев кривит губы. На бега он пришел, чтобы расслабиться, снять напряжение, и на тебе!
- Меня тоже. Тебя когда?
- Завтра в десять.
- Значит, вместе. Я думал, прежняя история… Но раз вместе… надо согласовать показания. Почему ты у меня стал страховаться?
- Репутация надежная, охрана грузов.
- Так. Сколько раз встречались? Кто познакомил?
- Давай решим.
- Ты пришел по объявлению в газете, - решает Ландышев. - Со мной виделся при подписании договора - и всё. Смотри, чего не ляпни в простоте души.
Слышен звон колокола, означающий новый заезд. Ландышев с сожалением оглядывается.
- Мои секреты небольшие. За собой смотри, - огрызается Авдеев.
Слова его усиливают впечатление Ландышева, что компаньон настроен нелояльно.
- Знаешь, - лицемерно начинает он, - может, нам уладить конфликт мирно? Сдался тебе этот народный заседатель.
- Заплатишь страховку?
- Четверть. И скажи большое спасибо.
- Не могу. Пусть как третейский судья решит.
Они прощаются сдержанно-враждебно, и Ландышев сверлит спину Авдеева злыми глазами.
- Видал, как он на него надеется?! - обращается Ландышев к Руслану, который стоял ближе телохранителей и мог слышать разговор. - Ты Катьку натаскал?
Катьку Руслан натаскал, техникой снабдил, и направляется она на "боевое задание"; к своей миссии девушка относится юмористически.
В тяжелых гостиничных дверях коротко препирается со швейцаром, тыча ему под нос папку с документами, и получает доступ внутрь.
- Я от Ландышева. Вам ведь звонили? Можно войти? - щебечет она, с веселым любопытством оглядывая Коваля.
Тот, посторонившись, пропускает ее в номер.
- Я принесла документы. Тяжелая папка. Я немножко отдохну?
Коваль делает приглашающий жест. Катька присаживается на поручень кресла, не поправляя короткой юбчонки. Коваль открывает папку.
- Вы будете читать эти бумаги сейчас?
Глаза у Катерины бесстыжие, откровенные. Коваль приближается, пристально всматривается в ее лицо, отводит волосы со лба. Если б не выражение глаз, то… Он боится себе признаться, кого ему эта девочка напоминает. Ощущение и болезненное, и сладкое, даже пульс зачастил.
- Как тебя зовут?
- Катерина. Катя.
- Зачем тебя прислали?
- Папку передать… - смеется она. - Но если вам скучно…
Коваль отступает колеблясь. Видя это, Катерина нарочито роняет платочек и смотрит вызывающе.
- Подними-ка платочек, - приказывает Коваль.
Она вытаращивается: не ожидала. Но, поиграв в "гляделки", все же подчиняется.
- Утри нос и иди в постель, - говорит Коваль и указывает на спальню.
А в постели весь смех с Катерины сходит. Она шалеет от его рук, она обнаруживает в себе неведомую пылкость. И после удивленными, сияющими глазами следит за Ковалем.
Как неожиданно обернулось "боевое задание".
- Какой ты… - говорит она. - Ласковый… У тебя давно не было русской женщины?
- Русские женщины теперь везде есть, - отзывается он и думает: "Дурашка. Сладкая маленькая дурашка…"
Она уезжает из гостиницы как барыня на вызванном такси, ночь спит без задних ног, а утро наступает такое лучезарное - под стать настроению, - что кажется, впереди сплошной праздник. Однако надо на работу.
При входе в офис - комната, где собираются охранники. Там сейчас и Руслан. Дверь открыта, Руслану виден коридор.
- Катерина! - окликает он и выходит. - Как вчера наш гость?
- Нормально. - Удобное словечко, им всегда можно прикрыться.
- Не староват?
- Тебе бы его старость! - насмешливо осаживает его девушка и цокает дальше каблучками.
Руслан доволен: стало быть, в порядке Олег Иванович, не укатали крутые горки. Вот бы сесть, поговорить, вспомнить былое! Но раз он - Янов, то нельзя, еще навредишь, пожалуй. Может, ему… может, себе. Он не обрадуется свидетелю. А что касается прослушивания - не маленький он, поостережется.
Пока Руслан это думает, Коваль осматривает свой номер. С помощью специального приборчика через некоторое время обнаруживает "жучка".
Держит в руке, раздумывает - и прикрепляет обратно. Пусть будет, что Катька хорошо исполнила поручение.
Китаева по тихой пешеходной улице приближается к заведению под вывеской "Дом красоты". Тут тебе и аэробика, и косметические процедуры. Это нужно каждый день. Она взглядывает на часы, звонит по мобильнику:
- Горветинспекция? С кем говорю?.. Из МВД России капитан Китаева. Проконсультируйте, пожалуйста, как-то учитывается расход усыпляющих ампул для животных?.. Для крупных… - Некоторое время слушает. - Значит, нет. Спасибо.
Ничего с этими ампулами не получается. Никаких концов. Что-то плохо она помогает Пал Палычу, совестно немножко.
Кабинет у Знаменского хороший, даже Томину по французским меркам понравился. Все как надо, все под рукой, но абсолютно ничего лишнего, глазу, что называется, не на чем отдохнуть. Это не случайно и не потому, что Пал Палыч обожает казенщину. Просто он не только руководит, но и допрашивает. А помещение, где идут допросы, должно быть голым.
Если на стене висит какой-нибудь, скажем, пейзаж, то независимо от качества живописи допрашиваемый при жестком нажиме может использовать картину, чтобы "уходить" в нее от следователя. Тот наседает: где ты стоял? Когда выстрелил? А подозреваемый мысленно бредет по полевой дорожке, ромашки разглядывает, следователь выпустил его из зоны психологического контроля. Иному хватает незатейливой вазы, чтобы ускользнуть в созерцание…
В группе Знаменского сегодня череда допросов: все брошены на клиентов Ландышева. Задача: выяснить, что представляет собой на деле его страховка.
Знаменский, сидя у себя, находится в курсе событий, благо в каждой комнате работают скрытые камеры и передают изображение на экраны мониторов. Против стены с мониторами - диван, обтянутый отличного качества как бы кожей, непотертый и необмятый, потому что на нем редко сидят.
Сейчас тут расположились Пал Палыч и Томин, а между ними выносной пульт. Они следят за происходящим, обмениваются замечаниями, по ходу дела решают, кого послушать.
Против Юрьева на экране сидит Авдеев.
- Объясните, как таксист из Солнцева стал владельцем транспортной фирмы.
- Полагаете, я - подставное лицо солнцевских братков?
- Я только спрашиваю. - Юрьев спокоен, но не равнодушен, и в его повадке есть оттенок благожелательности по отношению к Авдееву.
- Когда таксопарки - как государственные предприятия - закрывались, я взял лицензию, выкупил у парка этаж и пятнадцать новых машин. А потом пошло.
- Откуда деньги?
- Получил кредит, - говорит Авдеев без паузы.
- Хороший кредит получить нелегко, - возражает Юрьев.
- Расскажу. - Авдеев говорит правду, и это видно. - Когда я ездил таксистом, несколько лет у меня был постоянный клиент. Сам машину не водил. Вместо правой руки - протез. Хорошие были отношения, даже выпивали иногда. Как заварилась перестройка, он стал директором коммерческого банка и предложил мне ссуду на божеских условиях. И он же, кстати, вовремя шепнул, помог пережить дефолт.
- Назовете его? - Юрьев насторожился, это большая проверка.
- Назову. Если будет необходимость.
Ну, тут пока все ясно, Томин переключается на допрос Ландышева, его ведет еще незнакомый ему следователь.
- Это Вася Канделаки, - поясняет Пал Палыч. - У Юрьева - шахматы, у Канделаки - театр.
Действительно, Василий Канделаки - следователь иного склада, чем Юрьев. Если последний немногословен и в идеале бесстрастен, то Канделаки эмоционален, любит поговорить, при случае поактерствовать, попритворяться.
- Ну и как вам жилось в Европе? - нежно улыбается он Ландышеву. - Где вы в основном обитали?
- Да всюду болтался, - "откровенничает" Ландышев. - Хотелось свет повидать.
- Это распространенное желание, вполне понятное. Неплохо зарабатывали?
- Не, я в ихнюю жизнь не вписался… Но вернулся, конечно, с опытом рыночной экономики.
- Как судьба причудливо поворачивается! Уехал простой счетовод - возвратился владелец страховой компании. Вы ведь сразу по возвращении основали компанию? Не олигарх, положим, но все же… Какой взлет! - Канделаки играет восхищение. - Поделитесь опытом, как добывались средства?
- Деньги я получил от друзей.
- Живут еще на Руси добрые люди. Живут. А кто они? - с умильной улыбкой.
- Займы были конфиденциальные. Носили частный характер. Не могу оглашать, - в тон следователю "извиняется" Ландышев.
Тут Томин не выдерживает и комментирует:
- Еще бы он огласил. Большие друзья - ограбленные ювелиры.
- А как он, кстати, перевел деньги сюда? - спрашивает Знаменский.
- Через подставную фирму.
- Ее засекли?
- Паша, все документы числятся утерянными… - вздыхает Томин.
Он нажимает другие кнопки на пульте, следя, как идут дела в остальных комнатах, слушая минуту оттуда, минуту отсюда.
- Вернись-ка к Юрьеву, - говорит Пал Палыч. - Он, кажется, ухо навострил.
Юрьев и впрямь подобрался к интересному моменту: страховка у Ландышева значительно дороже, чем в других фирмах.
- Насколько?
- На сорок процентов, - с заминкой признается Авдеев.
- Что же побудило вас сменить прежних страховщиков?
- Да ведь на дорогах разбой. У меня вот шло пять трейлеров. Вдруг поперек шоссе стоит сгоревший автобус. Машины тормозят. Из леса выскакивают мужики в масках. Шоферов - на обочину. Кто сопротивлялся - избил. Трейлеры угнали и перегрузили. И с концами.
- И тут вам предложили иной вид страховки?
- Н-нет… не предложили, я прочел в газете.
Авдеев соврал - Юрьев замечает.
- Давайте разбираться. Сколько было нападавших? Чем вооружены? Какой груз? Где нашли пустые машины? Куда заявляли?
- Юрьев двинулся за деталями, это надолго, - определяет Знаменский и переключает монитор: как там Канделаки?
Канделаки между тем вышел на ту же тему:
- Есть, знаете, некая зависимость между грабежами на шоссе и появлением у вас новых клиентов. Из числа пострадавших, - он источает подчеркнутую благожелательность. - Следите за моей мыслью, если ошибусь, поправьте. Доставщики грузов имеют неприятности - переходят к вам под крыло - неприятности кончаются.
- Естественно, мы же даем сопровождение!
- Но ни одной схватки разбойников с вашей охраной не было, верно?
- Ой, не накликайте! - "пугается" Ландышев и плюет через плечо; он тоже не прочь поломать комедию.
- По-моему, вам опасаться нечего. Другие машины подвергаются нападениям, но с вашей страховкой проходят свободно. Похоже, грабежи выборочные. Кто-то, похоже, корректирует, кого грабить, кого нет. Как вам мой вывод?
Ландышев злится: все эти улыбчивые заходы следователя ему не нравятся. Но внешне он сохраняет как бы доверительный тон:
- Вполне возможно. Грабители внедрили куда-то своих наводчиков и нападают, когда безопасно.
- Мой дорогой, у вас ясная голова! А что вы скажете о случаях, когда разбойники ничего не брали, но портили груз? Ломали, вскрывали? Будто вразумляли доставщика - иди, дурак, страхуйся с сопровождением! По иронии судьбы вы в прямом выигрыше.
- Ну… можно сказать, логика жизни толкала ко мне людей.
Томин, наблюдая поведение Ландышева, констатирует:
- Психует. Пойду-ка подключусь, Паша. Тряхну на слабину.
Идти Томину недалеко. Две двери миновал, в третью вошел. Вошел хозяином - и сразу:
- Поговорим о пропавшем гражданине Нуриеве.
У Ландышева при виде Томина слова застревают в горле, и он с трудом произносит:
- Да я уже сказал, что ничего не знаю.
- Вы-то сказали, да я не верю. У вас есть знакомые в зоопарке?
- Где?
- Вы слышали.
Так как Томин не садится, то и Ландышев невольно поднимается, одергивает пиджак, чуя в пришедшем имеющего власть. Вот как жизнь учит! Был свой парень Саша, "разный товар" в Грозный возил, от Магомедова рекомендацию имел… Когда это было - позавчера? Третьего дня?
- Нет у меня знакомых в зоопарке. Ни людей, ни зверей.
Вопрос ему непонятен, совершенно дурацкий вопрос, но тон ответа вежливый.
- А среди ветеринарных врачей?
Ландышев смотрит недоумевающе, пробует осторожно пошутить:
- Я лечусь у терапевта. Зачем мне ветеринар?
"Как раз ветеринар тебе и нужен, - мысленно острит Томин. - Который по волкам и шакалам".
- Сейчас объясню, - говорит он вслух. - Нуриев был убит. Вас это не удивляет, верно? Но сначала в него выстрелили усыпляющей капсулой.
- Да?.. Интересно… Но я при чем? Я ведь, честное слово, чист, как ангел!
Повозившись с Ландышевым еще немного, прозондировав в нескольких местах, Томин возвращается к Пал Палычу сверить живые впечатления с мнением "человека со стороны".
- Саша, а ведь Ландышев не знает подробностей убийства: ампула и прочее, - встречает его тот.