- Бери круче, - пробасил Маурин. - Но сначала маленький экскурс в историю. Ты, конечно, этого не знаешь, но в самом начале девяностых на химфаке университета прогремел скандал, из которого многие вышли сухими только потому, что на тот момент в государстве нашем уже начался полнейший развал, и каждый творил то, что хотел. Короче! Была раскрыта группа студентов из трех человек, которые готовили российский ответ колумбийской наркомафии - синтетический кокаин. И должен тебе сказать, добились огромадных успехов.
- Та-ак… и что?
- А то, что взяли их на распространении, когда уже пол-университета торчало. Столичное руководство это дело, естественно, попыталось замять - все-таки Московский государственный университет, а не бердичевский политехникум, и поэтому был осужден только аспирант, что же касается студентов, то их всего лишь вышибли из университета, и они пошли свидетелями. Да и то, видимо, потому, что у одного из них отец был известнейшим профессором - Савин, а у другого - родной дядя лики членов правительства рисовал, за что, видимо, и поимел квартиру на Кутузовском проспекте. Короче, сам догадываешься кто.
Савин!
Голованова словно обожгло.
- Слушай, а этот самый Савин… Ты, случаем, не знаешь, как его зовут?
Видимо не ожидавший подобной реакции на проходного свидетеля по уголовному делу более чем десятилетней давности, Маурин даже растерялся от неожиданности.
- Ну ты даешь, спецназ! Конечно знаю… случаем. Михаил Савин! А если еще точнее, то Михаил Леонидович.
Все сходилось. Тем более, что подобных совпадений просто быть не могло.
Савин, по которому сейчас работали Турецкий с Плетневым, тоже был Михаилом.
Надо было срочно звонить Турецкому и начинать отрабатывать этот след, однако Голованов все-таки заставил себя не суетиться и, стараясь оставаться максимально спокойным, спросил:
- А этот… третий… который по этапу пошел? Кто он и что он?
- Георгий Клочков, уроженец города Находка. В прошлом - аспирант Московского университета…
- Дима… - Турецкий не мог скрыть своего волнения. - Ты не помнишь фамилию того лаборанта, который в ночь с тридцатого на первое оставался в лабораторном корпусе?
- Фамилия Гоши? - удивился Шумилов.
- Точно, Гоши!
- Клочков. А чем это он тебя заинтересовал?
- А ты его хорошо знаешь? - как бы не расслышав шумиловского вопроса, спросил Турецкий.
- Ну-у… настолько, насколько я могу знать лаборанта. Кстати, великолепный работник, исполнительный и ответственный, к тому же и в химии разбирается. Ясенев даже говорил как-то, что парень вполне перспективный и надо бы его повысить до младшего научного сотрудника.
- Это он его рекомендовал на работу? Ясенев?
- Нет, Савин рекомендовал.
- Давно?
- Могу сказать точно. Это было вскоре после того, как прошли предварительные испытания иммуностимулятора и была опубликована в журнале моя статья.
- А ты не помнишь, как он его представил?
- Не помню, - признался Шумилов. - А чем, собственно, он тебя заинтересовал?
- Да как тебе сказать… Потолковать бы с ним надо… относительно Савина.
- Так в чем же проблема? В восемь утра он уже кормит своих мышей… Заодно и мы с тобой парой словечек перекинемся.
- Да, конечно. Но еще один вопрос. Японцы не предлагали выкупить у тебя "Клюкву"?
- Замордовали! И особенно "Дэнки Хелс"…
Глава 19
Дождавшись, когда за Гошей захлопнется тяжеленная металлическая дверь лабораторного корпуса, следом за ним тут же вошли Турецкий с Плетневым, и Плетнев глазами показал на дверь подсобного помещения, где в огромных застекленных аквариумах содержались подопытные мыши.
Когда они переступили порог полутемного помещения, Гоша натягивал на себя белый халат.
Увидев нового начальника собственной безопасности и стоявшего рядом с ним Турецкого, он удивленно вскинул брови и столь же удивленно произнес:
- Вы… вы ко мне?
- К вам! - успокоил его Плетнев. - Если, конечно, вы тот самый Георгий Клочков, аспирант Московского университета, которого десять лет назад взяли за кирдык за производство и распространение синтетического кокаина?
Лицо Клочкова дернулось и он негромко произнес:
- Я… я не понимаю, о чем вы…
- Да все о том же, Гоша! - с язвинкой в голосе процедил Плетнев. - О наркоте и двойном убийстве, за что теперь придется отвечать по полной программе.
- Я уже отсидел за порошок! - неожиданно вскинулся Клочков. - А шить мне какое-то убийство… Это вы уж, простите, дверью ошиблись.
- Ну, насчет дверей, это ты еще кому-нибудь расскажешь, - в упор рассматривая Клочкова, процедил Турецкий, - а вот насчет японской фармацевтической фирмы "Дэнки Хелс", а также насчет того, когда и как они тебя завербовали и сколько заплатили, чтобы ты выкрал у Шумилова его изделие, об этом придется все-таки нам рассказать, прежде чем мы передадим тебя в руки ФСБ. Промышленный шпионаж… да еще с двойным убийством….
- Кстати, - вмешался Плетнев, - твоего корефана Григорьева взяли этой ночью с партией синтетического кокаина на кармане и он уже дает показания. Так что, друг мой Гоша, поспешай и ты свое слово сказать, а то ведь на тебя всех блох повесят. И Савина, и Кристину, и прочая, прочая, прочая…
- Кстати, насчет "прочая" и "прочая", - перехватил эстафету Турецкий. - Это тот самый синтетический кокаин, который ты не без помощи твоего бывшего подельника Савина синтезировал ночами в его же лаборатории.
- Вы просто сумасшедший, - натянуто улыбнувшись, произнес Клочков. - И я… я не желаю с вами больше разговаривать.
- А вот это ты зря, Гоша, зря, - с неподдельной грустью в голосе произнес Туреций. - Я очень не люблю, когда меня оскорбляют, и тем более не люблю…
Перехватив встревоженный взгляд Клочкова, он вдруг сам себя оборвал на полуслове и подошел к клетке с мышами. Еще раз обернулся на Клочкова и вытащил из-под клетки поддон.
Обнажилось второе дно и он удивленно протянул:
- О-о, родной ты мой, да у тебя тут склад, оказывается! Плетнев, зови понятых!
Когда Антон уже стоял в дверях, за его спиной послышался надтреснутый голос Клочкова:
- Что вы хотели услышать?
Турецкий пожал плечами.
- Да что тебя слушать, Клочков! Я и сам тебе все рассказать могу. Оттоптав свой срок на зоне, ты вернулся домой, в Находку, и понимая, что твоя научная карьера накрылась медным тазом, подался на поиски дармовых денег. Причем, чтобы сразу много и быстро. Конечно, можно было бы снова заняться производством синтетического кокаина, но ты знал, что как только он появится на дальневосточном рынке, тебе тут же сядут на хвост находкинские опера, и тогда ты каким-то образом вышел на агента "Дэнки Хелс", возможно через Интернет, и был командирован в Москву, чтобы внедриться в шумиловскую фирму. Тем более, что тебе это было несложно сделать, так как у Шумилова уже работал твой бывший дружок и коллега по наркобизнесу Савин, который, в общем-то, был обязан тебе тем, что десять лет назад ты взял всю вину на себя. Так?
До этого внимательно слушавший Турецкого, Клочков вдруг язвительно ухмыльнулся.
- Не совсем так.
- В чем же я ошибаюсь?
И снова саркастическая ухмылка.
- Насколько я вижу, это без протокола?
- Естественно!
- Так вот, не япошки вышли на меня, а я вышел на ихнего диллера, когда уже обустроился не без помощи того же Савина в Москве и увидел, что живые миллионы лежат под руками. Стоит только нагнуться за ними и…
Турецкий оценивающим взглядом прошелся по лицу Клочкова. Он явно страдал комплексом переоценки своей личности, и на этом можно было сыграть.
- А Кристина?.. - спросил он. - Она тоже приехала в Москву в поисках счастья? Сейчас это называется - "завоевать столицу".
- Зачем же… "приехала"? - вроде бы как даже обиделся Клочков. - Это я вызвал ее из Находки, когда понял, что можно разыграть партию этого придурка… шумиловского сынка.
Видимо сообразив, что он ляпнул лишнее, Клочков вдруг столь же неожиданно закрылся, как и разговорился, искоса покосившись на Турецкого.
- Впрочем, ничего я вам не говорил и больше не скажу. Да и никакую Кристину я не знаю. Доказывайте!..
Эпилог
Топить они начали друг друга, когда на съемной квартире в поселке "Правда", где снимал однокомнатную квартиру Клочков, была изъята при обыске коллекция статуэток, украденная из квартиры Самсоновой. Признав на следствии, что в квартиру вдовы художника они проникли вдвоем, никто из них не хотел брать на себя убийство старушки. Григорьев пытался доказать, что это дело рук Клочкова, а тот говорил обратное - Самсонову убил Григорьев, опасаясь, что она сдаст его в милицию.
Следователь Московской городской прокуратуры был склонен верить Клочкову…