- Положительно не вижу причин для беспокойства. Я сказала об этом месье Форестье. Понимаю, что ему затруднительно одному вести дела, но вероятно Эжен не задумывался о том, что поставил его в затруднительное положение. Мой муж уже давно говорит, что хочет отойти от дел и понемногу осуществляет это. В конце концов, ему больше пятидесяти и он очень много поработал за свою жизнь… Я уверена, что мы вскоре узнаем, что Эжен просто решил устроить себе отпуск. Возможно, он решил это в последний момент. Уик-энд более продолжительный, чем предыдущий. Ведь сейчас стоит такая прекрасная погода и так необычайно тепло, не правда ли? Эжен мог сесть в поезд, идущий на Лазурный Берег, и мне кажется, что мы скоро получим от него весточку… И все очень просто объяснится. Я вспоминаю, как однажды, остановившись в отеле, я дала денег на телеграмму одному служащему, а он оказался жуликом. Он не послал телеграмму моему первому мужу, и тот не знал, где я остановилась. Такие вещи случаются. Вы тоже, вероятно, не раз оказывались в подобных ситуациях, месье комиссар?
- Мадам… - начал Сатурнин и остановился.
Дверь с шумом распахнулась, и в комнату вошел юноша. Несмотря на черные волосы и оливковый цвет кожи, он сильно походил на мать. Волнистые волосы были слишком длинными, а черные большие, немного выпуклые, наводящие на мысль о базедовой болезни глаза - подозрительными, неприятными, но умными. На нем были спортивная рубашка, галстук, светло-серые брюки и белые туфли на каучуковой подошве.
Не сказав ни слова, он подбежал к матери и сел возле нее словно ребенок, обхватив ее за талию. Утомленный вид мадам тотчас же исчез.
- Это - Поль, господа, - с гордостью проговорила она. - А ты завтракал, мой дорогой?
- Да, мама.
- Завтрак был хорош?
- Нет, плохой. Рыба. Я ненавижу рыбу.
Поль повернулся к офицерам полиции, не выпуская матери из своих объятий. Он не шевельнулся, когда его представляли, только мельком бросил взгляд на Феликса, но был поражен видом Сатурнина. Его взгляд скользил по фигуре комиссара от темной круглой головы до толстых башмаков. Рассматривая его, он машинально грыз ногти. Видно, что это старая его привычка. Время от времени он дергал себя за торчащие, как ручки у кастрюли, уши.
- У вашего мужа, мадам, есть личная секретарша, - сказал Сатурнин. - Мадемуазель Гонорин Лорд, не так ли? Она живет здесь?
- Нет, месье. Она не живет у нас. Мы отвели ей комнату, которая служит ей кабинетом. Она постоянно находится там, но предпочитает жить отдельно, что также вполне устраивает и нас. У нее квартира в отеле в нескольких минутах ходьбы от нас. Это отель "Бориваж" на авеню Виктора Гюго.
- Понятно, нам интересно бы знать также, много ли денег было у вашего мужа с собой в прошлую пятницу?
- Сожалею, но ничего не могу вам сказать по этому поводу.
- Мама, - приблизив губы к уху матери прошептал ей Поль, но так громко, что, если бы это происходило на сцене, его услышали бы в последнем ряду, - мама, что этот толстый детектив…
Его мать покраснела.
- Тише, мой дорогой! Не следует перебивать… у нас серьезный разговор.
- Значит, это серьезно, мама? Это очень серьезно? Этот толстый уведет мерзкую Гонорин в тюрьму?
Выпученными глазами он снова уставился на Сатурнина, который заворчал. Теперь ему стало понятно выражение шефа, когда тот, говоря о мальчике, назвал его негодяем и чумой. Это слово очень к нему подходило. Этот расхлябанный юноша изображал наивность, которая явно контрастировала с его хитрыми черными глазами.
Обычно на редкость терпеливый комиссар почувствовал сильную антипатию к мальчишке, испорченному матерью. Его хитрые глаза, обгрызенные ногти, бестактность и грубость заставили Сатурнина задать себе вопрос, не он ли является причиной исчезновения Видмера.
Теребя усы и сердито глядя на мальчика, что впрочем никак не действовало на последнего, он не знал, как продолжить разговор. Несколько минут назад смущенный вид Фелисити Видмер, ее манера смотреть в сторону, ее уклончивые ответы убеждали его, что она верила, что муж уехал с другой женщиной. Но как заговорить о таком деликатном предмете в присутствии этого "невинного" создания, фальшивый наивный вид которого только подтверждал характеристику, данную шефом.
- Кажется, месье Видмер жаловался на свое здоровье? - все же спросил он. - По вашему мнению, он в самом деле был болен или зря беспокоился?
Мадам Видмер с задумчивым видом нахмурила брови.
- Я много думала об этом. Эжен говорил, что он плохо спал, но это неправда. Я часто видела его крепко спящим.
Она улыбнулась.
- Сколько раз он говорил, что не спал всю ночь, а на самом деле все время храпел! Я слышала это даже из своей комнаты, а она находится по другую сторону площадки.
Поль вытянул губы к уху матери.
- Две кровати лучше, чем одна! - сказал он по-английски. Это можно было бы перефразировать так: "Две головы лучше одной". - Не так ли мама?
Потом он повернулся к комиссару.
- Вы говорите по-английски, месье? - вежливо спросил он. - Я считаю, что детектив должен понимать многое…
- Замолчи, Поль.
Его мать стала пунцовой и оторвала его руку от своей талии.
- Ты уйдешь отсюда, если не будешь себя вести подобающим образом и не перестанешь меня перебивать.
- Мама, я думал, что толстый…
- Замолчи!
Поль стал плакать и вытащил из кармана носовой платок под цвет галстука и носков. Он громко всхлипывал, как ребенок.
Сатурнин взял шляпу и перчатки.
- Я полагаю, мадам, - сказал он, - что мне следует повидать мадемуазель Лорд. Я также хочу задать несколько вопросов вашему шоферу. Его зовут Колла? Он свободен?
- Гидо Колла. Да, месье.
Мадам Видмер тоже встала.
- Он должен быть в гараже, в двух шагах отсюда. Хотите, чтобы я позвала его?
- Нет, спасибо, не стоит вас беспокоить, но я буду признателен, если вы позвоните мадемуазель Лорд в отель и предупредите, что мы вскоре навестим ее.
- Мама, а ты хочешь, чтобы толстый отыскал папу?
- Проклятие! - прошептал Феликс Норман. - Понятно, почему папа удрал. Дело идет о добровольном исчезновении, самом что ни на есть добровольном.
Феликс широко улыбнулся, но комиссар оставался серьезным.
- Этот мальчишка способен учинить любой скандал, - пробормотал он.
Глава 3 Шофер
Недалеко от дома, на маленькой улочке находилась новая постройка из желтых кирпичей - гараж. Наверху - жилые комнаты. В гараже кто-то распевал неаполитанскую песню под аккомпанемент текущей из крана воды. Гидо Колла положил на пол шланг и посмотрел на детектива.
- Да? - спросил он.
Это был мужчина лет сорока, облаченный в короткие штаны зеленовато-желтого цвета, черные гетры и небольшой белый жилет. Шофер, небольшого роста тщедушный человечек, видимо, был о себе высокого мнения. Его черные циничные глаза блестели, а зубы оставляли желать лучшего. Волосы завиты и напомажены. Ветер и солнце заставили покраснеть его смуглую кожу. Ранение от шрапнели оставило неприятные следы на левой руке. От него пахло чесноком и бриллиантином.
- Я комиссар Дакс из уголовной полиции, - представился Сатурнин. - Я веду следствие по делу об исчезновении вашего хозяина, Колла.
Выражение лица шофера изменилось. Теперь оно стало почти раболепным.
- Исчезновения?
Он с задумчивым видом сплюнул и пошел закрыть водопроводный кран. Потом он сел на крыло прекрасной бело-красной "испано", которую только что мыл.
- Итак, значит, вы из полиции, и вы называете это исчезновением, месье комиссар?
Сатурнин достал из кармана пачку "Мериленда" и протянул ему. Тот бросил быстрый взгляд на Феликса Нормана, который, обойдя сзади машину, вошел в гараж.
- Спасибо, месье комиссар.
Итальянец говорил по-французски как парижанин. Он взял сигарету и прикурил.
- Утро! Разве теперь не слишком рано, чтобы говорить об его исчезновении? Ведь сегодня вторник. Хозяин все чаще и чаще пользовался уик-эндами. Почему бы и нет? Когда у человека есть деньги и он достиг определенного возраста, он имеет право жить так, как ему этого хочется. Уик-энд продолжается с вечера пятницы до утра понедельника. Потом это продолжается до вторника, а почему не до среды или четверга?
Это предположение заставило его расхохотаться, но дым попал ему в легкие, и он закашлялся.
Сатурнин улыбнулся.
- Но ваш хозяин, кажется, пока еще никогда не пропускал ни одного понедельника?
Гидо Колла закивал напомаженной головой и сплюнул.
- Нужно чтобы мужчина когда-нибудь начал, месье комиссар. Привычки нас одолевают, но, достигнув определенного возраста, возможно, люди и говорят себе: "Опять понедельник утро…" и хотят расстаться с этими привычками.
- Вы полагаете, что месье Видмер решил создать себе новые привычки или, возможно, другие связи?
Колла опять плюнул.
- Полагаю? Я не обязан думать. Моя работа заключается в том, чтобы возить их - его, ее и "вещь".
Довольно злая гримаса исказила лицо Колла, когда он вспомнил о Поле.
- Что касается их и их привычек, то меня, я уже сказал вам, это не касается.
- Очень хорошо, Колла. Но как люди, знающие жизнь, мы можем предположить, что тут замешана женщина, а?
- Это очень возможно, месье комиссар… но я ничего не знаю. Видишь мужчин, у которых столько женщин, сколько гаражей. У меня нет времени заниматься женщинами, я предпочитаю пиво.
Колла стал смеяться, потом кашлять.
- Может быть, вы и правы, - сказал Сатурнин, - но тем не менее, мы можем кое-что предположить, да? Сидя за рулем, вы получаете распоряжение поехать туда или сюда, подождать на углу улицы или перед чайным салоном в пять часов. Ведь в зеркальце бывает видно кое-что, а?
Колла посмотрел на свои прекрасные гетры, выгадывая время.
- Скажу, что я никогда не видел его с какой-либо курочкой.
- Нет?
- Нет, господин комиссар.
- Вы никогда не доставляли его в шикарный район, а? Около улицы Мира или в Лесу? Там, где элегантные женщины проводят свое время и иногда тратят чужие деньги?
Итальянец покачал головой.
- Я все это делал, но когда мне говорят ждать, я жду. Вот и все. Если мой хозяин говорит мне, что он займется покупками или проведет полчаса в Арменвилле, я сижу и жду.
- И на вашей памяти не было ни одного случая его свидания с дамой? Вы никогда не оставляли его у двери дома, в котором, возможно, жила дама, с которой его семья не была знакома?
- Нет. Заметьте, я не говорю, что хозяин не развлекался. Я говорю, что если он и делает это, то умеет хорошо скрывать.
- По-видимому. Вы его оставили где-то в прошлую пятницу, не так ли? Было ли это в квартале больших магазинов?
- Площадь Трините, около четырех часов. Он сказал мне: "Подожди меня полчаса и, если я не подойду, то отправляйся на бульвар Сюше. Мне нужно сделать покупки, а это, может быть, займет больше времени, чем я рассчитываю". Может быть, так оно и было. У него страсть к маркам, к старым почтовым маркам. Вы это знаете. Если он вошел в магазин, где были старые неизвестные ему марки, он мог оставаться там и более часа. У каждого свои слабости!
- Значит, вы оставались в машине на площади Трините в течение получаса, а потом вернулись сюда?
- Точно так, как вы это сказали, месье комиссар.
- А по дороге из конторы вашего хозяина на площади Трините вы не останавливались перед банком?
- Банком?
Колла удивленно поднял глаза, потом снова уставился на свои гетры.
- Нет, мы нигде не останавливались. Он приказал мне ехать прямо на площадь Трините, что я и сделал.
- И напрасно прождали его. Вы вернулись сюда и сказали мадам Видмер то, что вы только что рассказали мне?
- Да. Вернее, я сказал ей об этом тогда, когда она меня спросила.
- А в каком это было часу приблизительно?
Колла уронил окурок сигареты, раздавил его ногой и плюнул.
- Вероятно, около девяти часов. Она послала за мной. Они - она и "вещь" - не обедали, и ей хотелось знать, где же хозяин, не отвез ли я его в Паддок-клуб. Я ответил, что нет, и сказал ей то, что вы уже знаете.
Сатурнин кивнул головой. Бригадир Норман вышел из гаража и теперь стоял позади шофера по другую сторону большой машины.
- Очень хорошо, Колла, благодарю вас. Мы проводим обычное следствие, больше ничего. И вы, конечно, имеет полное основание считать, что ваш хозяин устроил себе отпуск. С такой хорошей погодой можно забыть про все дела… и всякие неприятности.
Гидо Колла встал и широкая улыбка обнажила его гнилые зубы.
- Мое мнение, месье комиссар, хозяин забавляется. К чему иметь деньги, если не быть свободным в поступках и не иметь возможности тратить их время от времени? Что касается ответственности, то тут есть один - я не стану его называть - аргумент для тех, кто не хочет иметь детей!
Он энергично сплюнул и добавил:
- Я ничего не имею против нее, но "вещь"… Даю вам слово, что есть отчего убежать из дома!
Когда оба полицейских шли по бульвару Сюше к своей машине, Феликс со смехом воскликнул:
- Шофер не выносит Поля, это очевидно. Но мне кажется, что Колла очень часто плевал, прежде чем ответить на наши вопросы. Только слушая его, я решил, что итальянец кое-что скрывает от нас.
- Он хочет быть очень хитрым, этот парень. Ему хочется извлечь для себя интерес. Вероятно, он видел какую-нибудь женщину и знает больше того, что говорит.
- И ему неизвестно, собирается Видмер или нет отказаться от счастья жить с женой и пасынком.
- Возможно. Итак, что в гараже?
- Ничего особенного я не увидел. Он хорошо содержится. Там есть небольшая шведская машина и мотоцикл, вероятно, дорогой. Он без сомнения принадлежит Полю. Неужели его мать разрешает ему рисковать, гоняя на такой машине?
- Этот парень способен на все, - проворчал Сатурнин.
Полицейская машина скромно стояла на том же месте. Подойдя к ней, комиссар попросил шофера:
- Отвезите нас в отель "Бориваж" на авеню Виктора Гюго.
Глава 4 Скромная барышня
Гонорин Лорд приняла Сатурнина Дакса и Феликса Нормана в небольшом, но элегантном помещении на первом этаже отеля "Бориваж". Ее предупредили об их посещении и потому она была очень любезна. Ее маленький салон, наполненный розами, был весьма уютен. Свет приглушен, в помещении тепло. На каталке стояли бутылки белого и красного портвейна и тарелочка со сладкими бисквитами. Офицерам полиции было предложено освежиться порто, но они отказались. Произошел обычный обмен любезностями. Мадемуазель Лорд отправилась в соседнюю комнату, чтобы принести для комиссара подходящее для его громоздкой фигуры кресло.
- Пожалуйста, господа, курите. Я не курю, но обожаю табачный дым.
Гонорин Лорд было немногим более тридцати лет. Но это не имело никакого значения, потому что даже французы, которые стараются отыскать в любой женщине привлекательность, не слишком-то много обнаружили бы ее в ней.
Небольшого роста, темноволосая, с сонным видом. Темное платье не украсило ее фигуру. Эта маленькая женщина была широкой в кости, с толстыми лодыжками, слишком густыми бровями и толстыми губами. Движения резкие, неловкие, несмотря на внешнее спокойствие. Темные глаза умные и достаточно красивые, но и тут дефект - ей давно уже нужно было носить очки, но она этого не делала и вынуждена была щуриться, что совершенно не шло к ней.
"Старая дева в полном смысле слова", - вспомнил Сатурнин слова шефа. И все же эта женщина была кокетлива. Свое строгое черное платье она украсила шикарным воротником и манжетами из настоящих кружев. Комиссар заметил цепочку вокруг ее шеи, исчезающую за вырезом платья, и Сатурнин невольно подумал, какой талисман Гонорин Лорд носила на своей груди и относился ли он к богу или к мужчине.
Глядя на то, как она деловито приняла мужчин, можно было догадаться, что Гонорин Лорд была опытным и ценным работником, и не было ничего удивительного в том, что она являлась личным секретарем крупного дельца. Сатурнин сразу понял, что вряд ли Видмер мог быть связан с ней узами любви. Комиссар не мог себе представить миллионера, совершающего безумства из-за Гонорин Лорд. Рядом с ней Фелисити Видмер, даже с пасынком-чумой, казалась на редкость привлекательной и женственной.
- Мы находимся здесь, мадемуазель, ради того, чтобы, следуя форме, произвести расследование, - сказал Сатурнин. - Мне, правда, кажется, что в настоящий момент нет основания для тревоги из-за того, что ваш хозяин не появился в конторе. Возможно, что мы действуем немного преждевременно…
Она перебила его:
- Да, это как раз то, что мне кажется и что вызвано затруднительным положением месье Форестье, осторожность мне кажется необходимой.
Сатурнин улыбнулся.
- Чувствуется высококлассный секретарь. Ничего не бойтесь, мадемуазель. Мы не собираемся вешать портреты месье Видмера на стену, и газеты ничего не узнают. Тем не менее есть один-два пункта, которые мне хотелось бы прояснить. Зная хорошо месье Видмера, вы находите обычным его отсутствие начиная с вечера пятницы и то, что он не дал о себе знать ни своей жене, ни директору предприятия, ни вам, его секретарю, пользующемуся его полным доверием.
Нахмурив брови и скрестив руки на коленях, она несколько минут размышляла.
- Я полагаю, - наконец проговорила она, - что, если мы сегодня ничего о нем не узнаем, его отсутствие можно будет рассматривать как необычное. Но вы только что сказали, месье, что я пользуюсь его полным доверием, и я хочу сказать вам, что моя роль больше состоит в том, чтобы избавить мадам Видмер от домашних забот. Мадам Видмер очень любит бридж и танцы.
Гонорин Лорд подняла голову и улыбнулась. В ее глазах застыло странное выражение: можно было различить иронию, неприязнь и даже зависть.
- Понимаю, - сказал Сатурнин. - Следовательно, вы не часто бываете в типографии. Хотя, кажется, там у вас тоже есть кабинет?
- Я часто там работаю, месье, но чаще я бываю на бульваре Сюше. Я нахожусь там, где мой хозяин нуждается во мне, но когда мадам Видмер устраивает приемы, тогда мое присутствие особенно необходимо. В мои обязанности входит организация обедов, размещение приглашенных за обеденным столом, рассылка приглашений. Я также занимаюсь оплатой счетов метрдотелю, за вино и прочее.
- Да. Расходы, вероятно, очень солидные?
- Иногда, да. Естественно, теперь приемы стали менее редкими, чем это было раньше.
- Понятно. А не можете ли вы сказать, много ли было с собой денег у месье Видмера в пятницу?
- Этого я не знаю, месье.
- Это не входит в вашу компетенцию?
- Нет. В сущности, я оплачиваю чеками все текущие расходы. Мне кажется, что банкиры месье Видмера лучше смогут вам это сказать. Мне всегда казалось, что полиции очень просто бывает получить подобные сведения.
- Известное дело.
Сатурнин приветливо улыбнулся.
- А теперь, мадемуазель, не можете ли вы сказать мне, был ли мистер Видмер счастлив дома?
Этот неожиданный вопрос заставил покраснеть Гонорин Лорд, но она выдержала взгляд комиссара.
- Я полагаю, что он был удовлетворен.
- Но не счастлив?