- Этот абстрактный рисунок, по-моему, действительно похож на портрет.
Затем он попросил старушку подождать приезда Харитонова, а сам направился дальше. Теперь Ветров не сомневался, что кража - дело рук Толстой и ее дружков. Сейчас важно не дать им продать краденое.
День клонился к вечеру, и лейтенант быстро шел по улице. А вот и дом Рыжова. Ветров мельком оглядел двор - никого, и пошел к калитке деда Леонтия.
Обычно дед находился во дворе, но сейчас его не было видно. Ветров толкнул дверь тамбура - открыто. Вошел. После яркого солнца помещение показалось лейтенанту сумрачным. Он постоял несколько секунд на месте, пока глаза привыкли к полутьме, затем подошел к следующей двери, потянул ее на себя, перешагнул через высокий порог.
Дед сидел за столом, а напротив... Мазурин.
"Молодец Каменев, - подумал Ветров, - уже успел Мазурина сюда направить", - и, поздоровавшись, пошутил над Мазуриным:
- Чутье у тебя, Петр Андреевич, как у сыщика. Я только подумал о тебе, а ты уж тут как туг, - и, повернувшись к хозяину, спросил: - Как себя чувствуете, дедушка?
Дед пошамкал губами, не спеша ответил:
- Сегодня хуже, чем вчера, но лучше, чем завтра. А ты, соколик, проходи и садись, в ногах-то правды нет.
Ветров присел на деревянную скамейку возле стола, молча взглянул на Мазурина. Тот понял, что интересует оперативного работника:
- Вот дедушка говорит, что вчера они весь вечер пьянствовали в огороде. После этого Толстая и Сашко ушли, а Рыжов завалился спать прямо под деревом. Утром, часов в одиннадцать, они снова встретились и почти весь день продолжали попойку. Только минут сорок, как Толстая и Сашко ушли, а Рыжов вошел в сарай и до сего времени так и не выходил оттуда.
- Может, вышел?
- Да нет, мы бы увидели, - возразил дед. - Дверь в сарай одна, вот посмотри в окно, у нас как на ладони. Поэтому и сидим здесь, а не на солнышке.
Ветров взглянул в окно и убедился, что позиция для наблюдения действительно выбрана удачно. С ярко освещенного солнцем двора заметить что-либо в неосвещенной квартире было невозможно, зато сарай, где сейчас находился Рыжов, просматривался хорошо.
- Ну что ж, - сказал лейтенант, - тогда и я становлюсь наблюдателем, а заодно отдохну немножко в прохладной комнате.
Ветров попытался втянуть деда Леонтия в разговор, но тот сегодня что-то не был расположен к беседе и, насупившись, сидел за столом, глядя в окно.
Минут через тридцать из сарая вышел Рыжов. Он подошел к калитке, внимательно осмотрел улицу, потом вошел в дом и вынес оттуда большой чемодан и огромный узел. Быстро перетащил все это в сарай и снова направился в дом. Через минуту он опять появился во дворе, волоча на плечах два больших узла. Когда Рыжов в третий раз появился во дворе, то в руках держал свернутый в трубу ковер. По тому, как удерживал он эту ношу, Ветров понял, что в свертке был не один ковер. Очевидно, к Рыжову попали все три ковра из квартиры соседки Плетень.
- Ну, что же, - удовлетворенно пристукнул ладонью по столу Ветров, - думаю, что вопрос, где искать похищенное, совершенно ясен. Сделаем так: ты, Петр Андреевич, - он обратился к Мазурину, - иди к автомату, позвони Каменеву. Попроси, чтобы прислал человека три в помощь и чтобы они захватили постановление на производство обыска. Дождемся, когда соберутся все трое, и будем брать.
Мазурин молча направился к двери, а Ветров остался продолжать наблюдение.
Прошло не меньше часа, пока приехали сотрудники милиции, но ждать пришлось еще долго. Только поздно вечером к Рыжову пришли Сашко и Толстая. Они втроем вошли в сарай. И только тогда оперативная группа направилась к ним. Остальное, как говорится, было делом техники...
Это он!
А в кабинете Ветрова Тростник со следователем Харитоновым беседовали с Жуковой. На столе в папке среди других снимков лежали фотографии Самохина и Драгуна. Решено было предъявить фото этих людей на опознание учительнице. Жукова, немножко волнуясь, начала внимательно просматривать фотоснимки. Вдруг руки ее задрожали. Она протянула следователю одну фотокарточку.
- Этот сидел со мной за одним столиком. Он и уговаривал своего друга оказать "зайчикам" помощь колесами.
Тростник посмотрел на фото и удовлетворенно хмыкнул. Это было фото Самохина. В кабинет заглянул помощник дежурного.
- Товарищ Тростник, к Каменеву.
Тростник встал и направился к Каменеву. Он знал, что разговор пойдет о засаде.
А Ветров, между тем, сидел в кабинете, обдумывая план дальнейших действий. "Получилось, что их восемь: кто же известен? - рассуждал он. - Драгун, Самохин, Рыжов, Сашко, Толстая... Непонятно, кто владелец автомашины. Не знаем мы и этих "зайчиков". Если принять во внимание рассказ Жуковой, можно сделать вывод, что "зайчики" - молодые люди, а молодежь, известное дело, требует особого внимания". Лейтенант думал, как изобличить этих "зайчиков", как помочь им выбраться на правильный жизненный путь. Потом мысли Ветрова возвратились к Тростнику: "Что там?" Игорь представил, как в эту минуту его товарищ, другие работники милиции, брат хозяина сидят в квартире и напряженно ждут.
Лешковский рассказывает...
Головлев сидел в своей комнате. Вот-вот должен появиться Лешковский, который сегодня был вызван в отдел милиции. Капитан вдруг почувствовал, что сильно волнуется. А как не волноваться, если сейчас придет человек и сразу станет ясно, свой он или чужой. Наконец послышался голос Лешковского. Он поздоровался с хозяйкой и, громко стуча тяжелыми башмаками по деревянному полу коридора, вошел в дом.
Головлев не торопился выходить из комнаты. "Пусть успокоится мой сосед, - думал капитан, - и тогда может сам излить душу". Лешковский действительно вскоре заглянул в комнату Головлева, который сделал вид, что углубился в чтение.
- Можно?
Головлев оторвался от книги:
- А, Гриша! Входи, входи...
- Спасибо, я на минутку.
Лешковский нерешительно топтался у дверей.
- Мне хотелось бы поговорить с тобой. Если не возражаешь, то пойдем на улицу.
- А что возражать? Я и сам хотел прогуляться, - ответил Головлев. - Пошли подышим...
Они вышли на улицу. Вечерело. Солнце опускалось за горизонт, мягко освещая буйно цветущие сады. Долго шли молча. Лешковский наконец заговорил:
- Не знаю почему, но когда понадобилось с кем-то посоветоваться, сразу подумал о тебе. Понимаешь, какая петрушка вышла. Вызывают сегодня в милицию и будто молотком по голове: "Так, мол, и так, дорогой гражданин, совершена кража из квартиры. На месте происшествия нашли бутылку из-под вина, а на ней отпечатки пальцев вашей правой руки. Так что сознавайтесь..." - и суют мне под нос акт криминалистической экспертизы, где черным по белому подтверждается, что отпечатки пальцев на этой бутылке оставил гражданин Лешковский. Понимаешь, ей-богу, как молотком по голове. Я ведь и близко к этой хате не подходил. Даже яблок ни разу не воровал, не то что по квартирам лазить. Допрашивают меня, а я так ошарашен, что и сказать ничего толком не могу. В общем, ничего от меня не добились. Злость разобрала. Думал, что подстроили всю эту химию с актами и хотят на меня кражу списать. Но присмотрелся - вроде нет, ведут себя вежливо, больше спрашивают, где я мог держать эту бутылку. А я хоть убей, ничего вспомнить не могу. Говорят, иди да хорошенько подумай. Вот шел домой и думал, думал, думал... И что ты скажешь? Кажется, придумал, вернее вспомнил... Понимаешь, как-то вечером гулял я по Севастопольскому скверу. Подходят ко мне двое, попросили прикурить. Закурили, завели беседу. По разговору понял, кореши недавно откинулись после срока.
Предложили выпить в честь знакомства. Сбросились по два рубля. Один из них, имени уже не помню, сходил на Волгоградскую в гастроном, принес три бутылки вина. А я, знаешь, совсем не пью эти "чернила". Привык как-то если пить, то водку. Выпили, окосел я, а они предлагают еще. Отдал свой последний червонец, купили они опять несколько бутылок этой гари. Я так и свалился в этом сквере. Проснулся ночью от дождя, лежу на траве, мокрый весь, грязный. Попытался вспомнить, где я, что со мной случилось - не могу. Встал, голова кругом идет. Смотрю - пиджака нет, часы с руки сняли. Дошло наконец, что эти кореши обтяпали меня. Споили, часы забрали, пиджак стянули. Правда, в пиджаке, кроме газеты, ничего не было... Еле домой добрался... - Лешковский немного помолчал. - Вот и кажется мне, что бутылка та, из которой мы пили тогда... Кореши - сволочи. Наверное, специально подбросили на хату, которую "сделали". Рассчитали, гады, тонко! Милиция быстро установит, кому принадлежат отпечатки, и меня - в каталажку. Вот отпечатки - это стопроцентное доказательство. А потом кто поверит моим объяснениям! Слава богу, что в милиции не дураки: вызвали меня, допросили, поговорили, отпустили. Их на мякине не проведешь!
Головлев спросил:
- В милиции об этом рассказал?
- Да нет, говорю же тебе. Это я только потом вспомнил.
- С ними больше не встречался?
- В том-то и дело, что встречался. Причем совсем недавно. Как-то к хозяину приезжает на "Москвиче" его друг Федор. Пошли они в огород шептаться о чем-то. Я вышел на улицу, думал в кино пойти, глядь, а в машине один из тех двух корешей сидит. Посмотрел на меня и отвернулся. Не узнал, сволочь! Я хотел было подойти и вытряхнуть из его поганой душонки часы и пиджак, но передумал. Раз приехал к хозяину, значит, знакомы они. Не стал я входить в конфликт, решил не торопиться, разобраться во всем. Несколько дней спустя хозяин по пьянке ляпнул, что они приезжали за какими-то вещами, которые хранились в нашем доме, и отвезли их к Федору.
- Фамилию Федора не знаешь?
- Куда там! Паспорт у него не требовал. Да мне это и не надо. Знаю, где он живет. Как-то шли мы с хозяином мимо Болотной станции. Говорит, подожди минутку, и пошел в небольшой домишко. Вскоре вернулся оттуда с Федором. Тот был в майке, в тапочках на босую ногу. Значит, живет он там, факт... - Лешковский замолчал.
- И что ты думаешь делать? - спросил Головлев.
- Черт его знает. С одной стороны, впутываться в эту историю не хотелось бы, а с другой - надо объясниться в милиции. Ведь следы-то мои найдены в той хате, да и подонков этих проучить не мешало бы.
- Что здесь думать! Если ты решил жить по-новому, то зачем тебе брать на душу грех и врать в милиции. Ты ж видишь, какие это люди. Втоптать человека в грязь, подставить под удар им как плюнуть. Сойдет с тобой, следующую жертву наметят. Словом, вот тебе мой совет: иди в милицию и расскажи все.
- Пожалуй, ты прав. Пойду, обязательно пойду завтра и все расскажу...
В засаде
Ждать преступника и каждую секунду быть готовым встретить его - это испытание. Испытание воли, мужества. Тростник и лейтенант Мазурин примостились на диване. Чтобы успокоиться, решили сыграть в шахматы. Рядом в кресле в напряженной позе сидел брат хозяина квартиры. В другой комнате пристроились еще два милиционера. Для встречи все было подготовлено. Участники оперативной группы договорились, что если преступники войдут в дверь, то они беспрепятственно могут проходить в зал, если же залезут в помещение через окно (а это не исключалось, поскольку квартира расположена на первом этаже), то тоже не следует спешить. Во-первых, воров надо было брать без шума. Во-вторых, сразу же после этого требовалось задержать и водителя машины, на которой они приедут.
Сколько уже было засад вроде этой! Тростник не спеша двигал фигуры, вспоминал, как ему лет пять назад впервые пришлось участвовать в одной операции. Тогда он только что окончил среднюю школу милиции и вместе с опытным оперативным уполномоченным уголовного розыска Поповым распутывал туго завязанный узел по делу о краже мотоциклов. Удалось установить место в лесу, где хранились похищенные машины. Было принято решение организовать засаду. Оперативные работники, умело маскируясь, сменяя друг друга, дни и ночи выжидали преступников. Тростнику дважды выпадала очередь сидеть в дозоре днем, и он чувствовал себя вполне уверенно. Но однажды ему пришлось дежурить в глухую полночь. Вместе с ним заняли позицию в кустах еще два оперативника - старший лейтенант Янович и лейтенант Голубович. И надо же было так случиться, что Голубович неожиданно заболел - приступ аппендицита. По рации попытались вызвать машину и попросить дать замену заболевшему. Но, как говорится, беда ходит не одна: рация, до этого безотказно работавшая, вышла из строя. Что делать? Сниматься с засады и всем направляться к шоссе? А вдруг появятся преступники! Решили, что в засаде остается Тростник, а Янович проведет больного к шоссе, на попутной машине доставит в город, возвратится оттуда с другим оперативником и новой рацией. Тростник остался один.
Вскоре налетел порывистый ветер, зашумел листвой, закачались верхушки деревьев, началась гроза. Лейтенант, укутавшись в плащ-палатку, которая не спасала от ливня, вглядывался в ночную темноту. Изредка ее разрезали ослепительные вспышки молнии, и тогда Тростнику казалось, что к нему приближаются полусогнутые фигуры. Сколько ни напрягал он слух, ничего уловить не мог: дождь и гром заглушали все. Лейтенант поминутно оглядывался, ожидая нападения. Он не знал, как ему поступить, если появятся преступники, и молил судьбу, чтобы они не пришли. Да, это был страх, порожденный одиночеством и неопытностью, а когда, уже к самому утру, прибыла помощь, Тростник моментально уснул, прямо на мокрой траве.
...Стемнело. Свет включать нельзя. Надо ждать.
Рыба идет в сеть
В субботу, в семь утра, Ветров был уже на работе. Спросил у дежурного, нет ли сообщений от Тростника.
- Молчит, - односложно ответил уже немолодой капитан.
"Сидеть ему еще день", - подумал Ветров, поднимаясь к себе в кабинет на второй этаж.
Не успел он открыть дверь, как его окликнул дежурный:
- Товарищ Ветров, вас к телефону!
Игорь снова направился в дежурную часть и взял лежавшую на столе трубку:
- Ветров слушает!
Докладывал инспектор уголовного розыска Королек. Он вел наблюдение за домом, где жила Бурова. В течение ночи все было спокойно. Бурова из дома не выходила. И только теперь к ней вошли трое мужчин. Двое из них - Драгун и Самохин, третий незнакомый.
Ветров, заметив, что в дежурную часть зашел Каменев, попросил Королька прерваться с докладом на минуту, коротко сообщил об услышанном своему начальнику.
Ануфрий Адамович взял трубку, дал указание инспектору продолжать наблюдение, держать связь с отделом по рации и повернулся к Ветрову:
- Бери людей. Смени группу Королька. Задерживать Драгуна пока не нужно. До среды никуда не денется. Ваша задача - выяснить, кто среди них третий. Может, они выведут и к этим "зайчикам". Это дало бы нам возможность предотвратить кражу. Будьте осторожны. При любых ситуациях Самохин и Драгун видеть вас не должны.
Тяжело вору
А Тростник все ждал. Вот уже и субботний день на исходе, а их все нет. Правда, днем кто-то позвонил по телефону, но трубку не поднимали: могли позвонить воры с целью перепроверки. Бездействие угнетало. Они уже сыграли десятки шахматных партий. Тростник убеждался, что длительное ожидание притупляет бдительность. Вот почему, когда стемнело, он собрал всех сотрудников в одной комнате и сказал:
- Если придут, то только сегодня ночью. Действовать придется в темноте, поэтому давайте еще раз прорепетируем наши действия. Я становлюсь у входной двери - она открывается внутрь квартиры, - и когда гости войдут, окажусь в укрытии. Таким образом можно отрезать им путь обратно. Мазурин становится в зале между сервантом и окном, за эту темную штору. Ваша задача, - Тростник повернулся к двум милиционерам, - перекрыть пути отступления, если они проникнут через окно. Пропускайте их к нам. При любой ситуации действовать только по моему сигналу.
Брат хозяина, высокий мужчина средних лет, спросил:
- А мне что делать?
Тростник видел, что он боится, и поэтому сказал:
- Ваша помощь понадобится, когда их задержим. А до этого момента будете находиться в спальне. Вам ведь непривычно это дело. Так что отдыхайте.
После такого обстоятельного инструктажа Тростник вышел в прихожую, вывернул в электросчетчике пробки. Заметив удивленный взгляд Мазурина, пояснил:
- А вдруг свет включат - и мы как на ладони.
Все снова разошлись по местам.
Тростник поднес к глазам часы. Светящиеся стрелки показывали: до полуночи десять минут.
Вдруг резко зазвонил телефон. Нервы у всех напряглись до предела. Телефон звякнул еще четырежды и замолчал. Тростник чуть слышно сказал Мазурину:
- Похоже - проверка.
В томительном тревожном ожидании прошел примерно час. В подъезде уже давно наступила полная тишина. Снова настойчиво зазвонил телефон. "Это точно они", - подумал Владимир и, осторожно ступая, прошел к милиционерам. Те были спокойны и начеку. Прошло еще минут десять. Обостренный слух Тростника уловил осторожные шаги в подъезде: кто-то крадучись приближался к дверям квартиры. Затаив дыхание, он слышал, как легкие шаги замерли с той стороны двери. Кто-то затаенно стоял и слушал. Окажись посторонний наблюдатель случайно здесь, рядом, он бы увидел, как два человека, стоя друг против друга, перед дверью, затаив дыхание, слушают, стараясь предугадать, что их ждет. Звякнули ключи. Тростник бесшумно сделал шаг в угол, чтобы не помешать открыться двери и тем самым не выдать преждевременно себя. Вот уже ключ вставлен в замочную скважину. Мертвая тишина. "Опять слушают", - подумал Владимир. Подождал. У него мелькнула озорная мысль: "Тяжело все-таки вору! Потеет, бедняга. А нервы как треплет! Ничего, ничего, потерпи, голубчик, мы сейчас поможем тебе пережить побыстрее волнующий момент". Тростник тихо достал пистолет, спустил предохранитель, а в двери послышался легкий металлический щелчок. Через секунду - второй. Все, замок открыт. Медленно открывается дверь. На полу появилась сначала узенькая, затем более широкая полоска света. Показался человек. Он встал у порога, прислушался. Рядом с ним выросла вторая фигура. Оба шагнули в прихожую. Послышался голос одного из вошедших:
- Запри дверь, зажги свет.
Один из преступников прикрыл плотно дверь, начал шарить руками по стене. Нащупал выключатель, послышался щелчок, но свет не загорелся. Тростник услышал, как тот же голос грязно выругался и добавил:
- "Башни" на машину нашли, а на лампочку не хватило. Давай начнем с этой комнаты.
Еле заметная в темноте человеческая фигура начала передвигаться в комнату, где находился Мазурин.
Тростник сделал два шага ко второму вору, включил фонарик и негромко скомандовал: "Руки вверх!" Одновременно вспыхнул фонарь в руке Мазурина. Милиционеры в одно мгновение оказались рядом с преступниками.
Второй вор, глядя расширенными от ужаса глазами на фонарь Тростника, успел только вскрикнуть "Мама!" - и медленно опустился на пол: от страха потерял сознание.
Дальше оперативная группа действовала быстро и четко. Когда воры немного опомнились, на своих запястьях увидели металлические наручники. Тростник спокойно распорядился:
- Мазурин и Стенин остаются с задержанными, а вы - за мной, - обратился он к Горбуше.
Не выходя из подъезда, Тростник осторожно выглянул во двор. Метрах в тридцати стояла автомашина.
- Вы идите вдоль стены, сядьте в машину сзади, а я - к шоферу.