– Самородок я, – скромно сознался Гуров и уточнил задание Крячко: – Раз начинаешь понимать, для начала зайди и опроси работников магазина, что они видели или слышали в ночь с субботы на воскресенье. Затем, Стас, уточни, к какому отделению милиции относится этот район. Сгоняй туда и найди патрульных, которые в ночь убийства несли службу на тех улицах. Побеседуй с ними на предмет мелких происшествий. Кстати, ты уже в банке побывал?
– Да, и даже в двух. Счета Зеленского, ты в курсе, в банке "Менатеп", а банкомат принадлежит "Экономбанку". В первом, по предъявлению постановления, без лишних разговоров за пять минут сделали распечатку и рублевого, и валютного счетов. По телефону суммы называть не буду, скажу только, что они достойные. Первый с шестью нулями, второй – с пятью. Потом я метнулся в "Экономбанк". Там тоже обошлось без проблем.
– И накопал что-то интересное? – с надеждой спросил Гуров.
– Представь себе, накопал, – сообщил Крячко. – Сейчас ты будешь смеяться, Лева, но сумма, которую вероятный убийца снял со счета Тимофея Зеленского по его карточке через банкомат, составляет… три тысячи пятьсот рублей, – громко и торжественно доложил Крячко.
– Да уж, – не нашелся как прокомментировать услышанное Гуров. – И это при наличии шести нулей на счете. Похоже, мы вышли на очередной идиотизм.
– Вот и я так думаю, что опять белиберда полезла. Убийца замочил Зеленского, чтобы снять с его счета три с половиной тысячи рублей, – несколько нервно хохотнул на другом конце провода Станислав.
– Не забывай, что позже он добрался до сейфа, – напомнил Стасу Лев Иванович.
– Но это было позже. А сразу после убийства снимать три с половиной тысячи… Прямо моветон какой-то. Ну да ладно. Ты, Лева, у нас главный, тебе и думать. А я двигаюсь в магазин, а потом в отделение милиции. Будет что-то сверхинтересное, позвоню.
Лев Иванович положил трубку и разочарованно пожал плечами. Коллекция маразмов пополнилась очередным экспонатом. От грустных размышлений его отвлек негромкий предупредительный кашель. Помощник Дмитрий привлекал к себе внимание Гурова.
– Ну что, молодой человек, похоже, все мы с вами обсудили. Больше вы ничего не добавите? Может, что-то из личной жизни Тимофея Олеговича вспомните. Его привычки, характер… Какие-то факты, возможно, проливающие свет на дело.
– Наверное, я больше ничем не смогу вам помочь, – покачал головой Дмитрий. – Я же говорил, что мы с ним практически не общались. Только по поручению Олега Эдуардовича и чисто по служебным делам. Привычек его я не знаю, а характер… Характер я бы обрисовал как холерический. Он вечно куда-то торопился, был резким и взрывным. Больше ничего сказать не могу, потому что не имею привычки врать и придумывать.
– А такой вопрос, несколько деликатный. Вы не в курсе его отношений с женщинами? Хоть что-то в этом плане должны же были знать о сыне шефа. Какие-то слухи, сплетни, – почти безнадежно спросил Гуров.
– Если только слухи, – наморщил лоб молодой человек. – В общем, болтали, что Тим был женат, развелся. Ну и что однолюбом не был. Женщин менял, причем не брезговал дамами легкого поведения. Но, я повторюсь, что до меня доходили в основном сплетни о его жизни.
– А в частности? Не сплетни, – уточнил Гуров, заметив на лице Дмитрия легкую тень сомнения.
– Ну, это вряд ли поможет делу, – поморщился помощник. – Несколько раз Тим влипал в неприятные истории. Где-то не очень серьезно, где-то – покруче и, как правило, по пьянке. В каких-то случаях он откупался, в других – использовался административный ресурс отца, то есть он его вытаскивал. Я непосредственно был свидетелем только одного давнего случая. Рассказывать? Случилось это еще три года назад. Я окончил университет и стал работать у Олега Эдуардовича…
– Покороче, если можно, – поторопил молодого человека Лев Иванович.
– Олег Эдуардович проводил заседание фракции. Обсуждались какие-то важные вопросы. Заседание затянулось до десяти часов вечера. В это время позвонили в приемную из отделения милиции. Я как раз дежурил на телефоне. Сообщили, что Тим участвовал в драке и сейчас задержан. Я, конечно, доложил об этом Олегу Эдуардовичу. Тот переговорил по телефону, быстренько закончил заседание и поехал в отделение. Меня он взял с собой, так как я рано утром улетал в командировку, а часть нужных документов была у него дома. Оказалось, что Тим попал в неприятность, снимая на Тверской проститутку. Выбрал одну, но когда та подошла к машине, то неожиданно вцепилась ногтями в его физиономию. Он выскочил из автомобиля и начал ее бить. Но тут же подоспели охранники девочек или, может, сутенеры, а за ними и милицейский патруль. В общем, накостыляли Тиму от души и притащили в отделение. И уже там разобрались, кто он такой.
– Да, представляю реакцию милиционеров, – усмехнулся Лев Иванович.
– Я ждал в приемной, пока Олег Эдуардович разговаривал с начальником отделения. Настроение у дежурных было аховое. Один другому даже сказал, что в лучшем случае им по звездочке с погон сбросят. А уж патрульные, что помогали сутенерам, едва не в предынфарктном состоянии были. Дежурный им судом и сроком грозился, а они все клялись Белку со свету сжить, в порошок стереть и по ветру развеять, – засмеялся Дмитрий, вспоминая давнюю сцену.
– Какую белку? – не понял его Гуров.
– Проститутку, из-за которой заварилась эта каша, они звали то Белкой, то Лизкой Белой. Однако все кончилось мирно. Олег Эдуардович сначала пошумел, пообещал… Ну, вы примерно можете представить, что он пообещал. А потом его отозвал в сторону Тим. Они о чем-то коротко переговорили, и на этом все завершилось. Мы забрали Тимофея Олеговича и уехали. Физиономия у него была расписана, располосована – жуть. Как минимум с месяц он приводил лицо в нормальное состояние. Примерно такие же истории с ним случались еще несколько раз. Но об этом я только слышал, а участия в них не принимал. Вот, пожалуй, и все, что я могу рассказать о взаимоотношениях Тима с женщинами.
– Спасибо, Дмитрий Ростиславович, – поблагодарил молодого человека Гуров, первый раз назвав его по имени-отчеству. Не слишком приятное впечатление при знакомстве в дальнейшем общении рассеялось. С виду спесивый юный клерк на деле оказался вполне нормальным, общительным и толковым парнем.
– Если вы вспомните еще что-либо, проливающее свет на убийство Зеленского, или новое узнаете, позвоните. – Лев Иванович протянул Дмитрию свою визитную карточку. – Ваш телефон у меня есть. Давайте я подпишу пропуск.
Глава 9
Татьяна Владимировна, домработница Зеленского, выглядела сегодня, пожалуй, еще более испуганной и растерянной, чем вчера вечером. Видимо, прибытие под конвоем участкового и сама атмосфера правоохранительного заведения настолько ее потрясли и морально раздавили, что женщина даже не сразу узнала Гурова.
– Здравствуйте, Татьяна Владимировна! – завидев ее на пороге кабинета, радушно поздоровался Лев Иванович. – Вы уж извините, что пришлось подождать, пока я освобожусь. Работа такая, ничего не поделаешь. Проходите, присаживайтесь.
Женщина на деревянных ногах приблизилась к столу Гурова и осторожно опустилась на краешек стула. В руке ее был зажат носовой платок. Она нервно мяла тонкую ткань пальцами и поминутно то протирала уголком платка края губ, то терла им виски.
– Татьяна Владимировна, вы, надеюсь, не забыли, как меня зовут? – спросил Гуров больше для порядка и изумился, увидев, что женщина мелко и отрицательно затрясла головой.
– Извините, запамятовала, – только и выдавила она из себя, напряженно косясь по сторонам.
– Татьяна Владимировна, успокойтесь, посмотрите внимательно на меня, – засмеялся Гуров и пару раз щелкнул пальцами в воздухе, привлекая ее внимание. – Я Лев Иванович Гуров. Мы с вами вчера встречались на квартире Тимофея Олеговича Зеленского. Вспомнили?
Женщина недоверчиво посмотрела на него, однако взгляд ее был уже более осмысленным. Понадобилось еще секунд десять, чтобы она вздохнула полной грудью и наконец признала его.
– Здравствуйте, Лев Иванович, – с каким-то облегчением поздоровалась женщина и неожиданно добавила: – А на вас сегодня галстук совсем другой.
Раз женщина заметила новый галстук, надо было полагать, что ее сознание пришло в полный порядок.
– Правильно вы, Татьяна Владимировна, заметили – галстук я поменял и рубашку тоже, – добродушно сказал Гуров. – Какая внимательная вы женщина. А я вчера с вашей знакомой беседовал со второго этажа. Ее зовут Надеждой Сергеевной. Знаете такую? Интересная старушка. Она и о вас, и о вашей маме так много хорошего рассказала.
На лирические отступления у Льва Ивановича времени не было, однако надо было как-то расслабить, расшевелить домработницу. Он боялся, как бы женщина снова не замкнулась в себе, не спряталась в раковину, словно улитка.
– Ой, вы вправду виделись с Надеждой Сергеевной? – ожила от похвалы домработница. – Такая приятная женщина. Я к ней иногда захожу, чтобы ей не скучно было. А то она же целый день одна сидит.
– Да, познакомились мы с ней, поговорили. Действительно приятная дама, – согласился Гуров. – Что же вы, Татьяна Владимировна так расстроились, попав к нам в гости?
– Да уж какие гости? – отмахнулась женщина. – Только я к дому Тимофея Олеговича подошла, как участковый коршуном на меня налетел и за собой потащил – мол, приказано доставить на допрос к следователю. И мальчику – помощнику, он тоже строго сказал. Не знаю, как Дима, а я перепугалась очень сильно, даже вас сразу не узнала.
– Но теперь-то пришли в себя? Вот и славно! – одобрительно кивнул Гуров. – Давайте с вами поговорим, попробуем что-то вспомнить о вашем хозяине Тимофее Олеговиче.
– Да что я о нем могу сказать? – пожала плечами Татьяна Владимировна. – Квартиру я убирала, вот и все.
– Ну уж не скажите, – добродушно погрозил ей пальцем Гуров. – Женщина убирала квартиру и ничего не знала, не видела, не понимала. Прямо фантастика какая-то.
– Ну а что вам рассказывать-то? – смущенно опустила глаза домработница.
– А все, что вы видели, – серьезно сказал Гуров. – Бывает так, что мы на мелочи внимания не обращаем, а ведь из них вся наша жизнь состоит. И иногда эти самые мелочи могут поведать такие интересные вещи, разгадать такие тайны, что порой диву даешься. Так что спокойно и подробно расскажите о своей работе у Тимофея Олеговича.
– Да что говорить-то – прихожу, убираюсь, – неуверенно сказала домработница.
– Сколько времени вы занимаетесь этим? – Гуров решил взять инициативу в свои руки.
– Да уж четыре… Хотя нет – почти пять лет. Как отец подарил на свадьбу квартиру Тимофею Олеговичу, так я в ней и убираюсь.
– Вот процесс и пошел, – обрадовался Лев Иванович. – Значит, Тим женат. И на ком, если не секрет?
– Развелся он со Светочкой, – грустно доложила Татьяна Владимировна. – Только год и прожили вместе. А уж такая хорошая девочка ему, непутевому, досталась. И ласковая, и умница – институт закончила, сейчас работает адвокатом. А уж на лицо какая приятная, и фигурка словно из слоновой кости точеная. Но у него же все ветер в голове.
Процесс действительно пошел. Через десять минут Гуров знал историю женитьбы и развода Тимофея Зеленского, биографию и адрес его бывшей жены. Последующие десять минут раскрыли весьма пикантные подробности "ветра в голове", и не только его. К сонму праведников Тим явно не принадлежал и, похоже, в их число не стремился. Домработница была свидетелем диких пьяных оргий, как непродолжительных, так и длившихся по нескольку суток. А уж многочисленные, порой довольно сомнительные подруги Тима перестали смущать даже ее.
– Грех о покойниках так говорить, однако бесшабашным он был и без царя в голове. Вроде и не дурачок, деньги зарабатывать умел, но как вожжа под хвост попадет – только держись. И к женщинам нехорошо относился, словно и боялся их, и будто зло срывал, и вместе с тем не мог без них обходиться ни дня. А последнее время еще и совсем дерганым стал, каким-то нервным, невыдержанным. Да уж все для него прошло – пусть земля ему будет пухом, – приложив платок к глазам, бабьим причитанием закончила воспоминания Татьяна Владимировна.
Отпустив домработницу, Гуров попытался сосредоточиться. Портрет убитого Тимофея Зеленского постепенно из безликого наброска сына "великого" отца, а по совместительству – "талантливого сценариста и режиссера телевидения" стал принимать реальные очертания. И эта реальность Льва Ивановича не радовала. Отношение Гурова к объекту стало отдавать брезгливостью. А это было недопустимо ни с точки зрения этики, ни, тем паче, с позиции профессионализма. И еще крайне раздражал информационный хаос, все более захлестывающий сознание, а главное – напрочь отметающий всякую логику.
Вспомнив о телевизионном прошлом убитого, Гуров достал листок с записями Веселова, который вчера пытался выйти на коллег Зеленского по работе на телевидении. С великим трудом пробившись через короткие гудки вечно занятого телефона, он договорился с главным режиссером программы "Корень жизни", автором которой был Тим, о встрече сегодня в семнадцать часов.
Это подразумевало, что к восемнадцати часам на доклад к Орлову он не попадет по уважительной причине. Собственно, еще вчера, услышав приказ генерала о докладах по расследованию убийства Зеленского в девять и в восемнадцать, вторую цифру Гуров всерьез не воспринял. Он решил, что генерал погорячился и скоро эта горячка пройдет. И вообще, с утра, как правило выспавшись, являться пред ясны очи руководства еще куда ни шло, а уж к вечеру порой и без начальников, и их ценных указаний бывает тошно и тоскливо.
Однако настроение Гурова, и так не ахти какое от бессонной ночи и бестолкового вала информации, ухудшилось и без вмешательства начальства, когда ему доложили о первых результатах работы криминалистической лаборатории. Экспертиза остатков содержимого найденного под кроватью шприца подтвердила его догадки. Тот, кто им пользовался, кололся героином. И ложку, в которой готовили раствор, обнаружили в мойке на кухне. А анализ следов крови, снятой с иглы, с точностью до восьмидесяти процентов определил, что наркотик себе колола женщина, которая была ко всему еще и ВИЧ-инфицирована. Чтобы исключить ошибку, Гуров попросил криминалистов, чтобы тест повторили, а также вторично и тщательно исследовали труп Зеленского на наличие ВИЧ-инфекции. Предварительные анализы ничего подобного не выявили.
Ближе к обеду вернулся довольный жизнью Крячко. Причем не один, а с двумя продавщицами магазина, около которого нашли "Ауди". Обе прибывшие, одна более подробно, но издали, а вторая ближе, однако мельком, как обычных посетителей, которых за день проходит уйма, наблюдали предполагаемых убийц.
Отправив привезенную парочку на составление фоторобота подозреваемых, Крячко устало плюхнулся за свой стол, который стоял напротив стола Гурова, и нарисовал картину событий, произошедших у магазина в поздний вечер субботы.
В это время посетителей, как правило, немного, и скучающие продавцы иногда обращают внимание не только на людей, находящихся в зале, но и наблюдают за прохожими за окнами или потенциальными покупателями, подъехавшими к магазину на машине. Продавщица кондитерского отдела, которую доставил Станислав, как раз и маялась бездельем в нужное время и в нужном месте.
Где-то в районе девяти часов вечера у входа остановилась темно-синяя "Ауди". Дверца со стороны пассажира открылась, и из нее вышел мужчина. Водитель оставался в машине. Мужчина, прежде чем зайти в магазин, немного замешкался у входа. Он обратил внимание на банкомат, секунду подумал, обернулся к машине и указал на него водителю пальцем.
Мужчина зашел в магазин и направился к винному отделу, где купил бутылку шотландского виски и две пачки сигарет "Парламент". Сигареты он засунул в карман, а бутылку виски – за пазуху. Выйдя из магазина, мужчина подошел к машине, открыл дверцу и коротко переговорил с водителем. Продавщица видела, как ему из салона что-то передали, вполне возможно – кредитную карточку. Он взял ее и двинулся к банкомату.
Не прошло и полминуты, как дверца машины распахнулась и из нее вылез водитель. Это была женщина. Она быстро поднялась по ступенькам к банкомату, которого из магазина видно не было, и что там происходило, естественно, продавец не видела. Однако почти сразу парочка покинула крыльцо магазина и скорым шагом двинулась вправо к перекрестку.
В тот субботний вечер продавщица не акцентировала своего внимания на поведении этих людей. Она работала через день. Только сегодня, придя на работу и узнав, что автомобилем, простоявшим около полутора суток у магазина, заинтересовалась милиция, женщина припомнила до мелочей субботний вечер. Она же и доложила Крячко, что сразу после ухода этой парочки в магазин зашли патрульные милиционеры. Один из них купил сигареты, и они отправились дальше. Вероятно, именно патруль спугнул парочку.
Продавщицы, описывая внешность подозреваемых, были едины во мнении, что и мужчина, и женщина несли на себе печать если не нищеты, то очень скромного образа жизни. Поэтому мужчина хорошо запомнился своими покупками. Шотландское виски и "Парламент" люди с подобным внешним видом обычно вниманием обходят и берут что-то более простое и доступное. Хотя не стоит сбрасывать со счетов, что и у долларовых миллионеров бывают свои причуды в одежде. А может, он просто с дачи возвращался… Все может быть, но именно несоответствие внешнего вида и покупок запомнилось продавщицам.
Одеты они были очень просто. Мужчина – в неновой куртке из плащевки грязно-синего цвета, в потертых темных джинсах и вязаной черной шапочке, глубоко надвинутой на брови. Описанная продавщицами одежда в деталях соответствовала рассказу Надежды Сергеевны, старушки со второго этажа.
Но, главное, работницы магазина подтвердили слова пожилой женщины о том, что у подозреваемого травмированная или больная спина. Он держал ее неестественно прямо и при ходьбе смотрелся неким малоподвижным роботом. Еще они добавили, что роста мужчина был повыше среднего, примерно под метр восемьдесят, но смотрелся очень худым, даже изможденным. С возрастом, правда, женщины разошлись во взглядах. Кондитерша уверяла, что мужчине как минимум сороковник, а та, что продала ему виски и сигареты, оценивала где-то едва за тридцать.
Женщину, в магазин не заходившую, рассмотрела через витрину только продавщица кондитерского отдела, и то невнимательно. Она описала ее одним емким словом: "никакая". Правда, потом расщедрилась на большее, припомнив, что ростом та была невысока, худощава и издали смахивала на подростка. А одета в неяркую стеганую болоньевую курточку до пояса, джинсики и, опять же, на голове – вязаная шапочка.
– Ну ты, Лева, мудр, как змий! – похвалил Гурова Стас, закончив свой рассказ. – Точно просчитал, почему они машину бросили в том месте. Спугнули их от банкомата.
– Змий – это тот, который зеленый, и с ним мы пока в завязке. А мудрый – это змей, – поправил Станислава Лев Иванович и скромно констатировал: – И вообще, даром, что ли, я пашу эту землицу уже третий десяток лет? Пора иногда и урожай собирать.
Слова про урожай Гуров договаривал медленно и несколько перекривившись, словно его мучила зубная боль. Причем кривился он той половиной лица, которая была не видна Стасу. И еще Гуров припомнил, что Крячко, как правило, пленных не берет. Лев Иванович разглядел, что его боевой товарищ после трудов праведных решил испить чайку. И, похоже, с теми круассанами, которые он прихватил утром из кафе…