* * *
Гуров не стал ждать, пока Маревский или Андронов узнают о том, что он "повстречался" и с Петровым, и с Ритой, и по второму разу за день с Надей… и Нелли. У него не было времени на то, чтобы следить за этими господами преступниками и ждать, пока они затеют что-нибудь противозаконное.
Сделали просто: Нестеренко приставили к Рите. Она была вынуждена сидеть у себя дома и выходить на улицу только в случае крайней необходимости и только под ручку со своим новым "ухажером".
Котову досталась аналогичная работа, только с Надей. Он должен был стать для нее и кавалером, и охранником.
Гуров поручил Крячко найти Верочку. Сам же направился в гости к Маревскому.
– Привет, – Гуров, увидев, что дверь ему открыл хозяин, для большей театральности цыкнул сквозь зубы.
– Отлично, – по-деловому отреагировал Маревский, впуская полковника. – Проходи налево, в другой комнате жена с ребенком нянчится.
Квартира была двухкомнатная. Хорошо обставлена, но без роскоши. В комнате, куда они вошли, было уютно. Просто-таки деловой кабинет интеллигентного человека. Два больших кресла по углам, стол, стул, шкаф с книгами. Современная стереосистема, у стенки, напротив, аквариум. Единственной вещью, способной навести на мысль о том, чем же хозяин квартиры зарабатывает на жизнь, был синтезатор на широком подоконнике. Рядом стоял цветок – алоэ. Колючие и сочные листья растения доставали до клавиш. Казалось, многопалая рука инопланетянина что-то лениво наигрывала. На инструменте Гуров разглядел пыль – красноречивое свидетельство того, что инструмент долго молчал.
– Как нашел меня? – первым делом поинтересовался Маревский, закрыв дверь.
– Сам сказал, что певец. – Гуров в потертом джинсовом костюме, подаренном еще папой несколько лет назад, уселся в кресло. – Пошел по поклонникам. Они-то знают.
– Точно, – согласился певец. – Ну, ты как, дозрел?
– Я помозговал и решил, что два канала лучше, чем один.
– Это верно. Значит, будешь работать.
– Без базаров, мне уже на завтра надо грамм пятнадцать, а то не выкручусь.
– Поздно.
Время действительно уже приближалось к десяти вечера.
– Надо позарез, – Гуров провел рукой по горлу. – Клиент крутой, много потребляющий. Решил кодлу свою немного подкормить. Может, сделаешь что-нибудь?
Маревский тяжело вздохнул, и пузо его колыхнулось под фирменной майкой "Адидас", словно студень.
– Можно съездить, в принципе, но дешево не отдам.
Гуров резко вскочил, выражая полную готовность следовать хоть на край света.
– Поехали, Виктор Владимирович, очень прошу.
– На машине? – натягивая "олимпийку", осведомился борода. – А то ведь моя в гараже, идти надо, а лень.
– Конечно, конечно, я за рулем.
Они вышли на улицу и пошли к "Пежо".
– Тесно мне впереди.
Маревский залез с ногами на заднее сиденье. Гуров смотрел на это все без энтузиазма. Пачкать салон он не планировал.
Воткнув ключ зажигания, полковник услышал сзади шорох, но повернуть голову не успел.
Удавка сдавила его горло и притянула к подголовнику кресла. Жизнь стала стремительно покидать тело сыщика. Гуров смог подлезть пальцами под тросик. И хорошо, иначе обладающий большой силой оратель блатных песенок отрезал бы ему голову. Полковник напряг отнюдь не хилые мускулы, но справиться с противником не мог. Тот стягивал удавку, шепча на ухо что-то про гребаных ментов, которые оборзели.
Сознание повисло над пропастью, готовое сорваться в бездну. Полковник дернулся, при этом неуклюже взмахнул рукой. Пальцы задели картонку.
Вот она! Сконцентрировавшись на борьбе с Маревским, Гуров одновременно трясущимися пальцами сбрасывал крышку с подарка. Когда короткий клинок оказался у него в руке, он почувствовал прилив сил и ткнул рукой куда-то назад.
Противник взвыл и выпустил удавку. Полковник выскочил из машины, сделал несколько глубоких вдохов, открыл заднюю дверцу и выволок Маревского, из правой глазницы которого текла кровь.
– Сука! – заорал он. – Ментовская сука!
– Заткнись! – рявкнул Гуров. – А то башку отрублю.
Гуров перевязывал Маревскому глазницу, одновременно выясняя, откуда наркотики.
Тот покачал головой – лучше пустит себе пулю в лоб. Заложит – умрет мучительной смертью.
– Откуда знаешь, кто я такой? – вытирая испарину, спросил Лев Иванович.
Маревский тяжело дышал, всхлипывая от боли.
– Ты меня не слышишь? – сыщик заглянул в целый глаз Маревского. – Откуда узнал, что я мент?
– Догадался. Никто наркотой так нагло не торгует и дела "на вдруг" не ведет.
– У тебя остался всего один прибор дневного видения, – напомнил Гуров, – а желание получить сведения у меня не пропало.
– О тебе мне рассказал Андронов. Гена Андронов, есть такой.
– Дальше можешь не разъяснять, – устало ответил сыщик.
До окончательного разматывания клубочка осталось совсем чуть-чуть.
* * *
Уже ночью Гуров пришел домой. Поблагодарил Крячко за работу – Вера сидела у него на кухне и пила чай с печеньем.
– Что это у тебя? – ужаснулась Мария, разглядев кровавый след на шее мужа.
– Решил повеситься? И кто помогал? – Станислав подошел к шефу.
– Маревский. Бросился ко мне в объятия, да по дороге глаз потерял. – Гуров устало улыбнулся и поплелся в ванную.
– Твоя работа, Гуров, меня в гроб вгонит! – прокричала Мария и пошла лить слезы в зал.
Крячко как мог стал успокаивать ее и, надо сказать, достиг успехов. К выходу полковника Мария прекратила лить слезы.
– Зря ты так, – пробурчал Лев Иванович на супругу. – Со мной же ничего не случилось.
Он подошел, поцеловал Машу.
– Сейчас, моя дорогая, пойдем пить чай, а мне можно и остограммиться.
– Одному пить нельзя, станешь алкоголиком, – подмазался Крячко. – Рюмки в серванте, я знаю.
– Может, я пойду? – Верочка поняла, что мужики собираются пить.
– Сиди, сиди, – махнул рукой Гуров. – Отдыхай, у нас завтра много дел, и без тебя не обойтись.
– Опять? – возмутилась она. – Когда же вы оставите меня в покое?
Полковнику пришлось напомнить малолетней проститутке, что ее труд оплачивается.
– И не надо эмоций. Мне на сегодня хватит.
* * *
Утром у полковника сильно болела голова, но он мужественно поднялся, заставил себя сделать пару подходов на отжимание и пятьдесят раз присесть. В квартире, кроме него и жены, ночевала и Вера. Полковник просто-таки заставил девочку остаться, мотивируя это тем, что ее искать замучаешься, а нужна она уже с самого утра.
В восемь по телефону доложились Нестеренко с Котовым. Вверенные им дамы с Андроновым или лицами, которые в перспективе могли быть его зондами, не общались ни по телефону, ни очно. Это Гурова устраивало.
Они с Верой спустились вниз, сели в ожидающую их "Волгу" и отправились в управление.
Не было еще и девяти, когда в кабинет ввели Петрова.
Увидев Веру, он остолбенел. Крячко пришлось надавить ему на плечи, чтобы он опустился на стул.
– Год – это много? – спросил Гуров серьезно у насильника.
– Да, – живо согласился Антон, подозревая, что сейчас начнутся торги.
– А десять лет?
– Да, да, – твердил тот, глядя на полковника заискивающе.
– Вот эта девочка может написать заявление, тогда ты уедешь из Москвы надолго. А может и не писать. Возьмется она за перо или нет, зависит от тебя.
– Что я должен сделать?
– Какой образованный, понятливый, интеллигентный молодой человек, готовый служить правосудию, – не выдержал Крячко. – Ничего нового делать не придется. Сейчас ты звонишь Андронову, он назначает встречу. Берешь Веру и едешь с ней к Гене. Представишь ее как способную танцовщицу. Естественно, она наркоманка, и, естественно, на иглу ее посадил ты. Здесь все ясно?
– Конечно, конечно.
– Не надо так переживать. Может быть, ты больше и не будешь никогда ночевать в СИЗО, придется, правда, выступить на суде свидетелем, но это ведь мелочи?
Петров согласно закивал.
Крячко заранее позаботился о том, чтобы ночь у Петрова выдалась беспокойная. Больше он ночевать в камере явно не хотел. Следов побоев видно не было, но вот за конский хвост его, должно быть, подергали и "фанеру" на прочность проверили.
– Да, я согласен. Сделаю, как скажете.
– Верочка, я надеюсь, ты не будешь трястись, – обратился Гуров к Лентовой. – Дяденька ведь совсем не страшный.
– С чего вы взяли, Лев Иванович, что я боюсь этого пидора!
От восторга Крячко захлопал в ладоши.
– Все может вернуться на круги своя, – назидательно произнес Крячко, пристально глядя на Петрова. – Иди звони, – полковник показал на свой телефон. Параллельный аппарат стоял на столе Гурова.
Лев Иванович снял трубку и стал ждать, пока конский хвост наберет номер.
После десятка гудков Петров повесил трубку.
– Его нет дома, – с некоторым облегчением произнес он.
– Звони в бар, – подсказал Лев Иванович.
На этот раз трубку подняли.
– Это Антон. Гена есть?
– Подожди, – буркнули в ответ.
– Чего хочешь? – оптимистичный звонкий молодой голос ворвался в телефонную сеть.
– Гена, привет. Телка есть.
Вера поморщилась.
– Какая?
– Сиськи, писька, все на месте, сам проверял.
Крячко зарядил Петрову кулаком по ребрам, одними губами проговаривая одно и то же слово:
– Спокойнее, спокойнее.
– Смачная? – спросили из бара.
– Самый сок.
– Тащи ее прямо сейчас. Но она не шалава?
– Нет, что ты, б… буду.
Когда разговор закончился, Гуров подошел к Петрову.
– Жена и теща считают вас культурным и тихим человеком. Все, что вы сейчас сказали, записано на пленку. Если еще хоть раз в жизни вы скажете нехорошее слово, они эту пленку получат, и их мнение о вас изменится. Вам понятно?
Так мог втирать только Гуров.
– Да, конечно.
– Не умничай. Ты постоянно у нас под контролем. Одно неверное движение, и пуля в голове – подарок от снайпера. Понял?
– Конечно.
Никаких снайперов не было, но пусть не расслабляется.
На самом деле их было всего четверо: Гуров, Крячко, Котов, Нестеренко – старая гвардия. Последние, по распоряжению Гурова, сдавали сейчас "своих" женщин людям с Петровки и должны были с минуты на минуту подъехать.
Гуров хотел завести Андронова, но клюнет ли?
Сегодня от нуля часов до двух ночи Маша натаскивала Веру. Учила, как ей вести себя, что говорить, как показывать ножку, чтобы у мужчины слюна текла. Мария Строева была хорошей актрисой, теперь ей выпала возможность стать режиссером. И мысль о провале спектакля Гуров не допускал.
Сегодня утром Маша гримировала Веру, делала прическу, создавая некий сексуальный образ чистой и недоступной девушки. По мнению Льва Ивановича, только на чистоту и можно было ловить. Фраза, брошенная Петровым, о том, что он уже "пробовал", несколько подпортила первоначальный замысел.
Гуров пытался создать набоковскую Лолиту и в то же время хотел некой утонченности. Критически взглянув на Веру, он сопоставил проект с оригиналом и пришел к выводу, что не все так плохо.
* * *
Парочка вошла в "Белую пену", следом за ними, разыгрывая мужичка с похмелья, впрочем, так оно и было, вошел Крячко. Вряд ли девочке что-то угрожало, но они должны были перестраховаться. Микрофоны, нацепленные на Петрова, не могли предотвратить насилие.
– Садитесь, – услышал Гуров чей-то голос в наушниках.
Вскоре к парочке подошел Андронов.
– Привет. Здравствуйте, – это, видно, уже даме.
– Привет. Вот, хочет танцевать у Маревского.
Пауза. Рассматривает.
– Хорошо. Вы нам что-нибудь покажете?
– Да, – услышал полковник робкий голос Веры. Молодец, вперед не лезет.
– Группу "АББА" знаете?
– Конечно. Мне прямо здесь танцевать придется?
– А что такого, сейчас отодвинем пару столиков – и вперед. Посетителей мало. А те, кто есть, с удовольствием посмотрят.
– Ну, хорошо. Правда, старовато.
– Вы, как профессионал, должны быть готовы ко всему, – заметил Андронов.
Зазвучала музыка. Гуров слышал смех, прорвалась парочка одобрительных возгласов.
– Она ему нравится, – это Крячко делает доклад в микрофон. – Выпроваживает Петрова.
Песня оборвалась. Сидя в "Волге", Гуров видел, как длинноволосый вышел из бара. Через сотню метров его перехватят Нестеренко с Котовым, посадят в гуровский "Пежо" и никуда не отпустят, вдруг еще понадобится.
– Целует ручку, сажает за стол.
Через полчаса Андронов посадил Веру в машину и повез. Как оказалось, за город.
– Дело пахнет керосином, – поделился Гуров с Крячко, который ехал впереди на своем "мерсе".
– Похоже. Ты ножичек-то подаренный прихватил?
– Нет. Сегодня у меня оружие горячее, а не холодное, – ответил Гуров, оглядываясь.
Нестеренко и Котов не отставали, ориентируясь по "Волге".
– Как там наши бойцы? – Крячко не спускал глаз с белой "Ауди", в которой сидели Андронов и Вера.
– На месте, не волнуйся.
Вышли на Киевское шоссе. Скорости возросли – все-таки трасса.
– Может, мне немного отстать? – предложил Крячко.
– Нет уж, давай держись. Будь пассивен, но агрессивен.
– Где-то я об этом читал. Сворачивают в лес!
– Мимо! Едешь мимо. Ориентируй меня.
– Поворот направо.
– Понял. Проезжай двести метров, затем давай обратно.
Когда подъехал "Пежо", полковник уже проверил личное оружие.
Вскоре вернулся и Крячко.
– Мужики, времени нет, – Гуров вытащил наручники и пристегнул Петрова к дверце машины, чтобы тот не исчез. – Мы с Крячко с одной стороны дороги, Григорий и Валентин – с другой. Только по лесу, на открытые места не выходить. Помните, что он очень опасен. Все. Бегом марш.
Оперативники бросились в лес.
Гуров первые триста метров одолел как молодой, затем почувствовал, что годы берут свое, но темп не сбавил.
– Далеко, сука, ты девочку увез, – прошептал он, замирая на краю проселочной дороги и осматриваясь.
– Ну ты спринтер, Лев Иванович, – Крячко пыхтел сзади.
– Мы не только пьем, иногда мы еще и тренируемся.
– Во-о-он там, видишь? – вдруг прошептал Станислав, показывая чуть вперед и вглубь.
Приглядевшись, Гуров заметил между деревьями белое пятно кузова автомобиля.
– Соколиный глаз, – похвалил шеф, – с меня бутылка.
– Виски.
– Губа не треснет? Дистанция пятьдесят, пригибаемся и идем очень медленно.
– Ты командир, – согласился Станислав.
Вскоре Гуров услышал сладостные вздохи Веры. Оперативники переглянулись. Времени оставалось все меньше и меньше. По заключению экспертов, маньяк убивал своих жертв сразу же после полового акта. Тихо подошли к парочке. Станислав поднял вверх брови, но Гуров покачал головой.
Неожиданно Вера увидела Гурова. Он приложил палец к губам. Но было поздно.
Зверь что-то почувствовал.
Он стремительно перевернулся и прикрыл себя проституткой. Нож лежал рядом с ним.
Схватив его, Андронов прижал лезвие к горлу Веры.
– Стой, дядя Лева, не суетись. Зачем ты лезешь в игры молодых? Ну трахаю я девочку, тебе-то что? Что скажет твоя жена, когда я расскажу ей, какой ты герой?
Гуров сделал еще шаг.
– Тс-тс-тс, – произнес Андронов, Вера завизжала – по ее шее потекла кровь. – Ты думаешь, я шучу? Друг у тебя тоже нервничает. Зачем он меня обходит? Скажи ему, дядя Лева, чтобы стоял на месте.
Гуров боковым зрением увидел, как на другой стороне полянки появился Котов, а за ним и Нестеренко. Оба со стволами. Сейчас им дергаться не следовало, иначе может случиться непоправимое.
– Отпусти ее, тогда, может быть, тебя признают больным и не засадят навечно в одиночку.
– Я, мать вашу, мужик, а не тряпка и слушать вас не собираюсь. – Он уже дошел до машины, все время прикрываясь девочкой.
– Хочешь уехать? Уезжай, только девушку оставь.
– Лев Иванович, ты уже старый пень, чего ты лезешь? И не надо пытаться меня обставить!
Гуров покосился на Крячко, Станислав сжался, словно пружина, только руки с пистолетом были выставлены вперед. Он стоял левее и…
Громкий хлопок разорвал воздух. Андронов дернулся. Вера вцепилась в руку с ножом, пытаясь спасти себя.
Оперативники бросились к Вере.
У Крячко подкосились ноги, и он опустился на траву.
– Ну, ты как, сыщик? – Гуров, убедившись, что с Верой все в порядке, подошел к другу.
Крячко поднял на шефа мутные глаза:
– Не люблю я убивать.
* * *
Провели обыск в квартире Андронова, на всех блатхатах, в баре, в машине и гараже. Нашли пистолет Макарова, из которого были убиты Нелли и Игнатьев. Нашли женский сиреневый костюм, в который переодевался маньяк. А также дневник и карту Московской области. Всего на ней насчитали семнадцать крестиков, а под ними семнадцать имен. Благодаря этой карте нашли останки убитых девочек. Анну маньяк засыпал снегом, потому что убивал еще зимой. На месте остались лишь несколько косточек, все остальное, видимо, растащили звери.
Гуров внимательно прочитал дневник. Игнатьева нелюдь застрелил потому, что тот пытался найти Анну и постоянно задавал вопросы о ней. Оделся в женское платье, сел к Игнатьеву в машину и всадил ему пулю, а в нескольких метрах стоял полковник и ничего не подозревал.
Лизу он убрал потому, что она хотела пойти в милицию и все рассказать. Пришлось накачать ее наркотиками и в один "прекрасный" день организовать передозировку.
Анну он просто хотел и сделал так, что насладиться ею больше никто не смог. Это он отмечал в своем дневнике особо.
Вербицкий по совету Гурова (сам бы не догадался!) выплатил Вере Лентовой сто тысяч.
Эпилог
Три друга: два полковника и генерал – сидели за столом для совещаний и пили.
Наверное, они хотели избавиться от усталости после столь беспокойных дней…