Волер на медленной скорости проехал по темной, загаженной кишке, где жил Кнехт. На другой стороне улицы стояло в ожидании пассажира такси. Волер бросил взгляд на окна квартиры. Как ни забавно, но они были освещены. Если Кнехт начал ширяться по новой, это ни к черту не годится. Забраться к нему в квартиру с его дерьмовым замком никакого труда не составит. Он посмотрел на часы. Встреча с Беате взбудоражила его, он понимал, что заснуть пока не получится. Надо еще кое-куда съездить, сделать пару звонков, а там видно будет
Волер газанул, врубил Принца на полную мощь и повернул на Уллеволсвейен.
Харри сидел на раскладном стуле, склонив голову на руки. Ужасно болело бедро, да и на душе было скверно: даже намека на то, что Альф Гуннеруд именно тот человек, который ему нужен, он при осмотре вещей в квартире, занявшем всего-то двадцать минут, не обнаружил. Их было так мало, этих вещей, что можно было подумать, будто на самом деле Гуннеруд живет в другом месте. В ванной он нашел зубную щетку, почти пустой тюбик "Соли-докса" и втертый в мыльницу кусочек неизвестного Харри мыла. Да, еще полотенце, которое, возможно, когда-то было белым. Даже наверняка. Но теперь утратило этот цвет. Да, вот как он воспользовался своим шансом.
Харри едва не расхохотался. Хотелось удариться головой о стену. Скрутить горлышко бутылке "Джима Бима" и заглотать ее содержимое вместе с осколками. Потому что человеком, которого он разыскивал, должен - обязан - был быть Гуннеруд. С точки зрения статистики одна улика перевешивала все остальные - прежние судимости и обвинения. По всему выходило, что Гуннеруд замешан в этом деле. На нем и распространение наркотиков, и применение оружия, и работал он в фирме по изготовлению замков и ключей, мог заказать дубликат любого универсального ключа, к примеру - от квартиры Анны. И от квартиры Харри - тоже.
Он подошел к окну. Вспомнил, как этот псих вывел его на заданную орбиту и он, ничтоже сумняшеся, от точки до точки сыграл роль по написанному для него сценарию. Но инструкции уже не действуют, и готовых реплик не осталось. В разрыве между облаками появилась похожая на полтаблетки фтора луна, но и она не могла ему суфлировать.
Харри закрыл глаза. Попытался сосредоточиться. Вспомнить, что он здесь обнаружил, а потом подумать, что мог упустить из виду. По памяти он опять обыскал всю квартиру, шаг за шагом.
Через три минуты он снова открыл глаза. Нет, безнадежное дело. Никаких улик здесь нет.
Харри проверил, все ли вещи в том порядке, в каком он их нашел, и включил свет в комнате. Встал в туалете перед унитазом, расстегнул ширинку. Подождал. Господи, даже это у него не получается. Наконец он пустил струю и устало вздохнул. Нажал на слив, и в тот момент, когда зашумела вода, у него мурашки по коже поползли. За шумом спускаемой воды ему послышался автомобильный гудок. Он вышел в коридор и, чтобы слышать лучше, закрыл дверь в туалет. Ну точно. С улицы донесся еще один короткий жесткий гудок. Гуннеруд возвращается! Харри уже стоял в дверях, как вдруг его осенило. Осенило, конечно, только теперь. Когда уже поздно. Шум спускаемой воды. Крестный отец. Пистолет. Мне эта мысль очень понравилась.
- Черт-черт-черт!
Харри бросился обратно в туалет, схватился за ручку на крышке бачка и с бешеной скоростью стал ее откручивать. Вот уже появилась проржавевшая резьба. "Быстрее!" - прошептал он и почувствовал, как сильно забилось сердце, потому что проклятый стержень все проворачивался с диким скрежетом и никак не хотел вылезать. Он услышал, как внизу хлопнула дверь. Наконец стержень вылез, и Харри приподнял крышку бачка. Послышался глухой звук от удара фаянса о фаянс, тут же утонувший в полутьме бачка, куда продолжала прибывать вода. Харри просунул руку внутрь и провел пальцами по покрытой жестким налетом внутренней стороне бачка. Что за черт?! Ничего?! Он поднял крышку. А, вот он где. Прикреплен скотчем к внутренней стороне крышки. Он сделал глубокий вдох. Ему был знаком каждый зубец, каждая насечка, каждое углубление ключа, видневшегося под прозрачной полоской скотча. Он подходил и к воротам двора, и к дверям подвала и квартиры. Да и прикрепленное рядом с ним фото тоже было ему знакомо. Не хватало разве что фотографии над зеркалом, где Сестреныш улыбалась, а Харри старался сделать суровое лицо. Оба загорелые и по-детски счастливые. А вот белый порошок в пластиковом пакете, прикрепленный к крышке бачка тремя широкими полосками черного тейпа, ему не знаком. Хотя он готов поставить крупную сумму на то, что речь идет о диацетилморфине, более известном как героин. Много героина. Минимум шесть лет безусловного героина. Харри ничего не стал трогать, просто поставил на место крышку и стал закручивать ручку, прислушиваясь к шагам в подъезде. Как напомнила ему Беате, улики не будут стоить и выеденного яйца, если обнаружится, что Харри произвел в квартире обыск без соответствующей санкции. Наконец он докрутил ручку и сразу рванул к входной двери. Выбора у него не оставалось, он тихо закрыл ее и выскочил на площадку. Снизу слышались шаркающие шаги. Он заглянул в лестничный проем, но разглядел только темную густую шевелюру. Через пять секунд он увидит Харри. Но трех прыжков по лестнице на шестой этаж вполне хватило бы, чтобы скрыться.
Увидев перед собой сидящего на ступеньке Харри, парень резко остановился.
- Привет, Альф! - сказал Харри и посмотрел на часы. - Что-то я тебя заждался.
Парень уставился на него выпученными глазами. Бледное веснушчатое лицо обрамляли не очень коротко подстриженные жирные волосы, как у Лайема Галлахера, загибающиеся над ушами, так что Харри даже подумал, что перед ним не опытный убийца, а пацан, испугавшийся очередной трепки.
- Чего надо? - спросил парень высоким звонким голосом.
- Чтобы ты поехал со мной в Управление полиции.
Парень среагировал моментально. Он развернулся, оттолкнулся от перил и одним прыжком оказался на нижней площадке. "Эй!" - крикнул Харри, но парень уже исчез из виду, прыгая через четыре-пять ступенек, и только громкий стук его каблуков эхом отдавался в подъезде.
- Гуннеруд!
В ответ Харри услышал только грохот входной двери на первом этаже.
Он сунул руку во внутренний карман и только тут вспомнил, что сигарет у него нет. Поднявшись, он неспешным шагом направился вниз. Теперь дело за кавалерией.
Том Волер приглушил музыку, выудил из кармана запищавший мобильный и приложил трубку к уху. На другом конце слышались быстрое прерывистое дыхание и шум уличного движения.
- Алло? - произнес наконец мужской голос. - Это ты? - Звонил Кнехт. Судя по голосу, он был сильно напуган.
- Что случилось, Кнехт?
- Господи, это ты! Да тут черт знает что случилось. Ты должен помочь мне. И по-быстрому.
- Ничего и никому я не должен. Отвечай на вопрос.
- Они нас раскрыли. Легавый сидел на лестнице и поджидал меня, когда я возвращался домой.
Волер остановился перед пешеходным переходом на выезде на кольцевую дорогу. Какой-то старик бесконечно долго переходил улицу странными мелкими шажками.
- И чего он хотел? - спросил он.
- А ты как думаешь? Арестовать меня, наверно.
- Так чего ж не арестовал?
- Да я как черт оттуда рванул. Слинял в момент. Но они за мной по пятам гонятся. Уже три патрульные машины мимо проехали. Ты слышишь? Они меня возьмут, если не…
- Не ори в трубку. А где другие полицейские?
- Я других не видел, просто убежал.
- Как же ты так легко улизнул? Ты уверен, что этот тип из полиции?
- Да-да. Это ведь он был!
- Кто "он"?
- Харри Холе, кто же еще. Он на днях в мастерскую заходил.
- Ты мне об этом не говорил.
- Мастерская по изготовлению ключей. Там полицейские всю дорогу ошиваются.
На светофоре загорелся зеленый свет. Волер посигналил водителю стоявшей перед ним машины.
- О'кей, потом с этим разберемся. Ты сейчас где?
- Я в телефонной будке перед, эх… зданием тюрьмы, - он нервно засмеялся, - и мне здесь жутко не нравится.
- В квартире было что-то, чего быть не должно?
- Квартира чиста. Все причиндалы на даче.
- А ты? Ты тоже чист?
- Ты же прекрасно знаешь, я завязал. Так ты приедешь или как? Черт, я весь дрожу.
- Спокойно, Кнехт! - Волер прикинул, сколько ему понадобится времени. Трюванн. Управление полиции. Центр. - Представь себе, что это ограбление банка. Я тебе таблетку привезу.
- Я же говорю, что в завязке. - Он помедлил. - А я и не знал, что ты таблетки при себе имеешь, Принц.
- Всегда.
- А что у тебя?
- Mothers arms. Рогипнол. Пистолет "Иерихон", что я тебе дал, с тобой?
- Всегда.
- Отлично. Тогда слушай внимательно. Встретимся в порту, в восточной части Пакгауза. Я довольно далеко оттуда, так что дай мне сорок минут.
- Ты чего мелешь-то? Приезжай сюда, черт побери! Сейчас же!
Волер не ответил, вслушиваясь в прерывистое дыхание Кнехта.
- Если меня возьмут, я тебя с собой утащу. Надеюсь, это ты понял, Принц? Я тебя сдам, если мне за это поблажка выйдет. Я, черт возьми, не желаю сидеть за тебя, если ты не…
- Ты вроде как запаниковал, Кнехт. А нам паника сейчас ни к чему. Где у меня гарантия, что тебя не взяли и ты не устраиваешь мне ловушку, чтобы и меня заодно утопить. Ты понял, о чем я говорю? Ты явишься туда один и встанешь под фонарем, чтобы я тебя отчетливо видел, когда приеду.
Кнехт застонал:
- Дьявол! Дьявол!
- Ну?
- Ладно-ладно. Отлично. Только таблетки привези. Дьявол!
- У Пакгауза через сорок минут. Под фонарем.
- Только не опаздывай.
- Погоди, еще кое-что. Я припаркуюсь подальше от тебя, и, когда крикну, ты подымешь пушку вверх, так, чтобы я ее отчетливо видел.
- Зачем? Ты что, параноик?
- Могут, скажем так, возникнуть непредвиденные обстоятельства, а я рисковать не хочу. Так что делай, как я говорю.
Волер нажал клавишу отбоя и посмотрел на часы. Включил магнитолу на полную мощность. Гитары. Замечательный белый шум. Замечательное ощущение белого бешенства.
Он свернул на заправку.
Бьярне Мёллер с неодобрительным видом перешагнул порог и огляделся в комнате.
- Весьма уютно, не правда ли? - спросил Вебер.
- Наш старый знакомый, как я слышал?
- Альф Гуннеруд. По крайней мере, квартира на его имя записана. Отпечатков масса, скоро выясним, ему ли они принадлежат. Стекло, - он показал на молодого человека, который водил кисточкой по окну, - лучшие отпечатки всегда на стекле остаются.
- Раз уж вы начали отпечатки собирать, я могу предположить, что вы тут еще кое-что обнаружили?
Вебер показал на пластиковый пакет, лежавший рядом с другими предметами на шерстяном напольном покрытии. Мёллер присел на корточки и сунул палец в прореху в пакете:
- Хм. На вкус героин. Да тут где-то с полкило будет. А это что?
- Фотография двух детей, личности пока не установлены. И ключ от "Триовинга", но во всяком случае к этому замку не подходит.
- Если это универсальный ключ, в "Триовинге" определят владельца. Этот парень на фото мне кого-то напоминает.
- Мне тоже.
- Веретеновидная извилина, - произнес у него за спиной женский голос.
- Фрекен Лённ? - изумленно воскликнул Мёллер. - А отдел грабежей здесь при чем?
- Это я получила информацию о том, что здесь хранятся наркотики. Я же и попросила тебя вызвать.
- Так у тебя и по наркотикам информаторы есть?
- Грабители и наркоманы - одна большая счастливая семья, ты же знаешь.
- Кто навел?
- Понятия не имею. Он позвонил мне домой, когда я как раз улеглась. Имя свое не назвал и, как узнал, что я из полиции, тоже не сообщил. Но данные настолько конкретные и подробные, что я взялась за дело и разбудила прокурора.
- Хм, - произнес Мёллер. - Наркотики. Ранее судим. Угроза уничтожения улик. Добро, надеюсь, напрямую получила?
- Можешь не сомневаться.
- Только вот трупов я здесь что-то не вижу, так почему меня вызвали?
- Наводчик мне еще кое-что сообщил.
- Что же?
- Якобы Альф Гуннеруд находился в интимной связи с Анной Бетсен. Как любовник и толкач. Потом она с ним порвала и, пока он срок отбывал, встретила другого. Что ты обо всем этом думаешь, Мёллер?
Мёллер посмотрел на нее.
- Я доволен, - сказал он, но ни один мускул не дрогнул у него на лице, - ты даже представить себе не можешь, как я доволен.
Он все не отрывал от нее взгляда, и в конце концов ей пришлось опустить глаза.
- Вебер, - сказал он, - заблокируй квартиру и вызови всех своих людей. Придется много поработать.
Глава 39
"Глок"
Стейн Томмесен уже два года оттрубил опером в дежурной части Управления уголовной полиции. Он стремился стать сыщиком, а в мечтах видел себя следователем. Тогда у него будет нормированный рабочий день, собственный кабинет, да и зарплата повыше, чем у старшего инспектора. Он представлял себе, как, вернувшись домой со службы, станет рассказывать Трине об интересном деле, которое он обсуждал с коллегой по убойному и сам считает невероятно запутанным. А пока он служил дежурным за нищенскую зарплату и ощущал смертельную усталость, даже когда ему выпадал случай поспать десять часов подряд. Выслушивая упреки Трине, не желавшей вечно вести такую жизнь, он пытался объяснить ей, каково это - целыми днями развозить тинейджеров с передозом по пунктам экстренной помощи, объяснять мелким, что им не стоит брать пример с отца, который избивает мать, и выслушивать грязные оскорбления от всех, кому ненавистна полицейская форма. Но Трине, возведя очи горе, предлагала ему сменить пластинку.
Когда старший инспектор Волер из убойного отдела зашел в дежурку и спросил, не может ли Стейн Томмесен отправиться с ним на задержание подозреваемого, первой мыслью у Томмесена было попросить у Волера совета, как ему действовать, чтобы выбиться в следователи.
Он заговорил об этом в машине, когда они ехали по Нюланнсвейен к двухъярусной развязке. Волер улыбнулся и попросил его черкнуть несколько слов на бумажке. И может даже, он - Волер - замолвит за него где надо словечко.
- Очень-очень хорошо… замечательно. - Томмесен впал в раздумья, стоит ли ему рассыпаться в благодарностях, или же это будет воспринято как заискивание. Впрочем, особо благодарить по большому счету пока не за что. Во всяком случае, надо не забыть сказать Трине, что он прозондировал почву. Вот-вот, именно так и надо сказать: "прозондировал почву". И больше ничего, сохраняя таинственный вид по крайней мере до тех пор, пока она не скажет что-либо в ответ.
- А что за типа будем брать? - спросил он.
- Я ехал в машине и случайно услышал по рации, что на Тора Ульсена обнаружена партия героина. Альфа Гуннеруда будем брать.
- А, я тоже слышал в дежурке. Почти полкило.
- И почти сразу позвонил один чувак и сообщил, что только что видел Гуннеруда в районе Пакгауза.
- Что-то информаторы сегодня ночью активизировались. О героине тоже сообщили по телефону. Может, это и случайность, но забавно, что два анонима…
- Не исключено, что это один и тот же человек, - прервал его Волер. - Может, он за Гуннерудом следит, может, тот его надул или еще что.
- Возможно.
- Так значит, ты в следователи хочешь податься, - сказал Волер, и Томмесену послышались в его голосе нотки раздражения. Они свернули с эстакады в сторону порта. - Ну что ж, могу тебя понять. Это совсем другая служба. А в какой отдел?
- Убойный, - ответил Томмесен. - Или грабежей. А сексуальные преступления не привлекают.
- Ну, это ясно, - сказал Волер. - А мы приехали.
Они выскочили на неосвещенную открытую площадку, забитую поставленными друг на друга контейнерами, в конце которой виднелось большое розовое здание.
- Тот, что стоит под фонарем, вроде похож по приметам, - сказал Волер.
- Где? - спросил Томмесен и сощурил глаза.
- Вон там, у этого здания.
- Черт, ну у тебя и зрение!
- У тебя оружие с собой? - спросил Волер и убавил скорость.
Томмесен с изумлением поглядел на Волера:
- Но ты ведь ничего не сказал…
- Ладно, у меня есть. Ты в машине оставайся, в случае чего патрульные экипажи вызовешь, если он шухер подымет, о'кей?
- Хорошо. А ты уверен, может, сейчас надо вызвать…
- У нас времени нет, - Волер включил дальний свет и остановил машину. По прикидке Томмесена, до фигуры под фонарем было метров пятьдесят, по результатам измерения во время расследования оказалось ровно тридцать четыре метра.
Волер зарядил пистолет - "глок-20", он ходатайствовал насчет него перед начальством и получил специальное разрешение на его ношение, - схватил большой черный карманный фонарь, лежавший между передними сиденьями, и вылез из машины. Он что-то крикнул и направился к Гуннеруду. Именно в этом пункте рапорты двух полицейских о произошедшем расходятся. Волер записал, что он крикнул: "Полиция! Покажи их!"
То есть подними руки над головой. Прокурор согласился, что ранее судимому и имеющему несколько приводов человеку наверняка знаком этот сленг. К тому же старший инспектор Волер, так или иначе, четко заявил, что он из полиции. Томмесен же в своем рапорте первоначально записал, что Волер якобы крикнул: "Привет, это дядюшка из полиции. Покажи мне его". Тем не менее после консультаций с Волером Томмесен заявил, что версия напарника более достоверна.
По поводу дальнейших событий никаких разногласий не возникло. Услышав Волера, человек, стоявший под фонарем, сунул руку в карман и вытащил пистолет, как выяснилось впоследствии, "Иерихон" со сбитыми серийными номерами, почему и оказалось невозможным установить его происхождение. Волер - который, как указано в представлении Службы внутренней безопасности, показал едва ли не лучшие результаты по стрельбе в тире - что-то выкрикнул и произвел с высокой скорострельностью три выстрела. Два из них поразили Альфа Гуннеруда. Одна пуля попала в левое плечо, другая - в бедро. Оба ранения не были смертельными, однако Гуннеруд упал. Волер с поднятым пистолетом подбежал к лежавшему на спине Гуннеруду и крикнул: "Полиция! Брось оружие, стрелять буду! Брось оружие, я сказал!"
С этого момента в рапорте Томмесена не содержится каких-либо существенных деталей, поскольку он находился в тридцати четырех метрах от места событий, в темноте, и к тому же Волер загораживал от него Гуннеруда. С другой стороны, ни в рапорте Томмесена, ни среди найденных на месте происшествия вещдоков ничто не противоречило ходу дальнейших событий, изложенному в рапорте Волера. Согласно которому Альф Гуннеруд схватил пистолет и, несмотря на предупредительные выкрики, направил его на Волера, но тот успел выстрелить первым. С расстояния два-три метра.