- Да старик сам не уверен, потом приходил извинялся.
Я же решил докопаться до истины. Пример Альфабэты Семеновны постоянно напоминал, что в нашем деле мелочей не бывает. Оказалось, что сын старика строится, и отец ему помогает. И вот как-то по дороге к сыну на "жигуленке" полетела передняя подвеска. Хорошо, что до ближайшей автомастерской было рукой подать: один частник его добуксировал. И там-то старик увидел подъехавшего на "Жигулях" человека, вроде похожего на того, которого разыскивает милиция. Водитель поговорил с молодым автослесарем и почти сразу уехал. Да и деду, в общем-то, было и не до него - о подвеске голова больше болела.
Распрощавшись с начальником розыска, я попросил участкового проводить меня до старика. По дороге рассказал, что Гвоздев в Сибирске имел свою автомастерскую.
- А я и не знал, - признался тот, теперь-то, наверное, понимая, что разыскиваемый мог и здесь заниматься этим ремеслом. На инструктаже в райотделе, где о том говорилось, участковый не был. Ему передали фоторобот, он приклеил его на доске объявлений, вот и вся его работа. Видимо, придется вновь кого надо собрать в УВД, причем не затягивая.
Старик оказался дома. Вначале стал отнекиваться, даже посетовал, что, мол, зря заморочил людям голову, однако постепенно разговорился. Я узнал адрес мастерской, облик подъехавшего, цвет "Жигулей" и описание двух работников мастерской.
Домой вернулся около полуночи. Устал чертовски. Плохо, что в двух других селах вообще никаких зацепок не было. Может, еще появятся?
Мать и жена не спали. Ясно, что порядком переволновались. Вижу на их лицах немой укор: как же так, ведь просили пораньше! Хотя бы позвонил! Что и говорить - поступил по-свински. Обнял, расцеловал, попросил прощения, заверив, что подобное не повторится. Поохав, мать ушла спать, а Наташе пришлось рассказать о встрече с Сушковым и поездке по пригородным селам. Успокоилась. Видит, что совсем замотался. Жена понимает меня с полуслова. Между нами никогда не было и нет вранья. Только правда и ничего кроме правды.
XXI
Лег в кровать, а уснуть не могу. Наташа моет на кухне посуду, и я вспомнил нашу первую встречу. Нет. Что ни говори, а с ней мне крепко повезло. Хотя какой жене понравится, если муж пропадает на работе днями, ночами и даже выходные прихватывает? Вряд ли много таких терпеливых найдется. Потому и люблю я ее, знаю, что она меня всегда ждет и не только ждет, а и любит.
Познакомились мы на вечере в День милиции. Как всегда после официальной части начались танцы. Наташа пришла с подругой, мать которой у нас работала в отделе. В Полянск Наташа приехала после пединститута и только начала работать в школе. Ясно, что друг друга мы до этого не знали. Подруга танцует, а она стоит недалеко и волнуется. Может, показалось, но она явно была не в своей тарелке. Что касается меня, то с девчатами я всегда чувствовал себя неловко, а тут, ну ей-Богу, глаз отвести не могу. Показалось, что и она мной заинтересовалась. Нет-нет, да бросит взгляд. "Вот она, моя судьба!.." - думаю про себя. Объявили белый вальс, и, представьте себе, прекрасная незнакомка подошла, нет, не подошла, а плавно, как сказочная царевна, появилась передо мной. И мы закружились. До сих пор помню этот танец. Как легко она вальсировала! Словно птица порхала! Потом узнал, что еще студенткой Наташа ходила в кружок бальных танцев. Узнал также, что кроме танцев, она любит готовить, обожает детей, любит мать и младшего брата. Оказалось, что жизнь у Наташи была далеко не безоблачной. Отец бросил семью, когда они с братиком были совсем маленькими. Нелегко пришлось матери ставить их на ноги, видно, потому она так мало прожила. Когда Наташа училась в пединституте, брат служил в армии, а после демобилизации поступил работать в пожарную охрану. Они вновь были вместе, часто встречались и поддерживали друг друга. Но при тушении пожара брат погиб, и Наташа осталась совсем одна. Теперь-то я понял, почему у нее был такой грустный, задумчивый взгляд, - она будто ждала какой-то новой беды. Но мы разговорились и… танцевали, танцевали… Мне в Наташе буквально все нравилось: нежный, доверчивый взгляд карих глаз, бледное красивое лицо, прическа, фигура, в меру приталенное скромное платье. Весь тот вечер мы никого вокруг не замечали.
Потом стали встречаться. Но встречи были необычными. Наташа вместе со мной, молодым опером, дежурила как дружинница, приглашалась в качестве понятой, а один раз я даже оставил ее одну в кабинете с задержанным. Меня срочно вызвал к себе начальник, а я ничего другого не придумал, как оставить ее с матерым задержанным, которого только что допрашивал. Ох, как я бежал в свой кабинет от начальника! Вернулся и вижу, что лицо ее было не бледным как всегда, а пунцовым. Спросил: что-то случилось? Нет, ответила, все в порядке. Уже после задержанный как бы мимоходом бросил, что хорошая у меня будет жена. О чем они без меня говорили, я так и не узнал, а Наташа не открыла.
Вскоре мы поженились. Теперь дежурить со мной Наташа не ходила, зато к особенностям милицейской службы ей было уже не привыкать. Но всегда, когда бы ни уходил на службу или уезжал в командировку, по глазам видел, что волнуется, да еще как! Обнимет, прижмется и скажет одно лишь коротенькое, но такое нужное слово - жду. Я не считал и не считаю это излишней сентиментальностью. Жизнь до меня у нее была нерадостной, да и кого же ей кроме меня ждать?
Наконец, закончив подготовку к завтрашнему утру, вернее, сегодняшнему (часы показывают второй час ночи), Наташа пришла. Легла, прижалась, спросила:
- О чем думал?
- О тебе, о ком же еще, - ответил я.
- А не обманываешь?
Поцеловав, сказал:
- Разве я тебе когда врал, тем более, в таком вопросе?
- Верю, верю, верю, - прошептала. - А теперь расскажи, что еще наговорил тебе Сушков?
Я поморщился:
- Да ну его, этого Сушкова, давай лучше о чем-нибудь другом. - С чувством отцовской гордости сказал: Замечаешь, как дети подросли? А Надя так уже невеста!
- Еще бы, только и годы быстро летят. А нам с тобой даже поговорить некогда.
- Вот уйду на пенсию…
- Слишком долго ждать, да и стоит ли торопиться. Помнишь, как первый раз в роддом отвозил?
- Спрашиваешь… Была зима, но на улице сырость, дождь, лужи. Ты говорил - роди сына. Лежу в роддоме, а тебя как назло в командировку, под Ростов, брать кого-то направили. Родила девочку, вот, думаю, приедет и обидится. Ко всем приходят, а ко мне хоть бы кто. Оказалось, что ты даже в отделе никому не сказал, что жену отвез в роддом.
- Думал, что быстро вернусь.
- Зато увидела тебя веселым и невредимым. Да с огромным букетом цветов и с гостинцами, - сразу все переживания как рукой сняло!..
Слушаю и сам вспоминаю те дни: как домой их с дочкой вез, как быстро решили насчет имени. Потом пришли друзья и были поздравления. Это еще когда жил на частной квартире, а через несколько месяцев Дорохов помог с однокомнатной. Словно сквозь сон услышал:
- Я тебя, Денис, так люблю, что словами не передать. Молюсь, когда тебя нет, и благодарю Бога, что послал мне тебя…
- Не согласен!
- Что-то не так сказала? - заволновалась Наташа.
- Все ты сказала правильно, только я тебя люблю еще больше.
- А ты докажи, - чуть слышно прошептали ее губы, и вся она, дорогая, нежно-ласковая, потянулась ко мне. И мы обо всем сразу забыли. Это было так хорошо, как когда-то в наш первый медовый месяц.
XXII
В назначенные семь тридцать "невысокая тройка", так окрестил наш сбор Сидоров, была не в полном составе. Не хватало самого Сидорова. Дожидаясь его, мы с Тереховым перебрасывались обычными фразами насчет оперативной обстановки: сколько и каких совершено за сутки преступлений, какова их раскрываемость по горячим следам, кому повезло, а кому нет. Домашних дел не касались. Наконец раздался знакомый стук в дверь. Извинившись за опоздание, Сидоров молча притулился рядом со мной. Жил он на окраине города и частенько опаздывал на работу из-за отвратительной работы общественного транспорта. Этим, кстати, грешили многие сотрудники УВД, так как жилье для милиции строилось в основном на окраинах.
Но Сидоров молча усидеть не мог.
- Давайте начинать, - сказал он. Пожаловался, что дел невпроворот.
- Начинай, - согласился Терехов.
- Я, что ли? - удивился Сидоров. Он-то рассчитывал отмолчаться, а тут тебе: "начинай". - А о чем?
- А о том. О тех самых делах, каких у тебя невпроворот. Только не тяни кота за хвост. Доложи, что сделано по установлению пассажиров на известный авиарейс? Сколько потребуется тебе времени, чтобы окончательно с этим разобраться? - Терехов уже не шутил, и Сидоров посерьезнел.
- Мороки хоть отбавляй, разброс страшный, - начал он. - В кассах аэропорта ничем не помогли. Спасибо паспортникам, без них трудно представить, как пришлось бы крутиться. Созванивался с Сибирском, у них такая же свистопляска. Вот, собственно, и все. Да, мне срочно надо в три района проехать, возможно, повезет.
- Много не установлено?
- Да как сказать… Не так чтобы очень, но есть. Если всех пассажиров обозначить за воз с тележкой, то воз разгребли, а тележка пока не тронута.
- Никак человек не может без шуток-прибауток, и что за характер, - покачал головой Терехов. - Попробуй, разберись в таких мудреных разъяснениях. - Но вступать в дискуссию не стал, зная, что Валентин подключился к этой работе в Каменогорске всего лишь несколько дней назад. Посоветовав ему вытягивать телегу как можно быстрей, бросил взгляд на меня.
Моя информация тоже настроения никому не прибавила. Да и чему радоваться, если работа по установлению Гвоздева с помощью фоторобота по сути не велась, инструктажи в райотделах не проводятся, а к автомастерским вообще не подступался.
- Этого надо было ожидать, - резюмировал Терехов. - Указания и шифровки из УВД сыпятся как из рога изобилия. Попробуй сообрази, чему отдать предпочтение, коли в каждой бумаге грозим персональной ответственностью. К ним просто-напросто привыкли. Вот если с отчетом на совещание приглашаем, тогда совсем другой коленкор.
Терехов прав, меня в этом убеждать не следовало. В районном звене, слава Богу, проработал и знаю, как захлестывают свои проблемы. Но на то мы, какая никакая, а "тройка", чтобы вносить руководству УВД свои предложения. Придет время, и с нас сполна спросят. Так что надо озадачить Грузнова насчет немедленного проведения если не общего сбора оперсостава, то хотя бы кустовых совещаний. Разговаривать есть о чем.
Терехов после приезда из командировки подключился к Гребенкину, тот выяснял причины гибели водителя и телохранителя Рюмина. То, что он рассказал, нас шокировало. Результаты судмедэкспертизы свидетельствовали, что смерть того и другого была не самоубийством и несчастным случаем. Водитель Кузнецов по всем сведениям отлично плавал и никак не мог утонуть в спокойном водохранилище. Ни в какие рамки не вписывалось и то, что случилось с Сагуновым. Как мог этот, богатырского телосложения, уверенный в себе человек вот так запросто повеситься? Гребенкину удалось установить, что за несколько дней до смерти Сагунов получил записку, которую потом нашли в носке его спортивной обуви. В ней несколько слов: "Смерть - лучший исход. Твой доброжелатель". Сагунов не внял требованиям неизвестного "доброжелателя". Тогда к нему подсадили некоего Федора Кошкина. По кличке "Мрак". Кошкин - личность темная. Не раз привлекался к уголовной ответственности. Сидоров аж руками всплеснул, когда услышал знакомую фамилию. Год назад он занимался Кошкиным. Тот проходил по одному нашумевшему в городе убийству. Доказательств его виновности, как всегда, собрано не было, и Кошкин остался на свободе. Теперь же схлопотал заключение под стражу, но по мелочевке.
Все было сделано чин-чинарем: кто-то сигнализировал о его причастности к преступлению, кое-что подтвердилось, и почти сразу прокурор района санкционировал заключение Кошкина под стражу. К Сагунову никого на пушечный выстрел нельзя было подпускать, а вот Кошкина посадили. Все, что произошло дальше, покрыто тайной. Кошкин же был вскоре освобожден. Этого и следовало ожидать, ведь истинной причиной смерти Сагунова могли заняться в любой момент.
- Ну и ну!.. Что же такое творится!.. - взволнованно восклицали мы с Сидоровым. Кто в этом заинтересован? Кто и почему? Ведь абсолютно ясно, что просто так это не делалось. Кому-то выгодно. Наш пыл осадил Терехов.
- Я тоже бил себя кулаком в грудь, - сказал он, да что толку? Гребенкину требуется наша помощь. Поэтому надо поскорей заканчивать то, что намечено, и быть готовым подключиться к нему.
Наша планерка на этом закончилась. Подойдя ко мне, Сидоров сказал:
- Ну, я еду. Если что, скажешь тут.
- На чем едешь-то? - спросил я, зная, что транспорт на подобные поездки нам не выделялся.
- Попуткой, на чем же еще, - пожал Сидоров плечами и ушел.
Я тоже не собирался сидеть в УВД. Пойдем с Тереховым к Грузнову, обговорим с ним по сбору оперсостава, и займусь автомастерскими. Надо не забыть проехать в мастерскую, где старик из Подклетного видел человека, похожего на Гвоздева.
- Пошли, что ли, к Грузнову? - сказал я Алексею, как только он закончил телефонный разговор.
- Сейчас, сейчас пойдем. Так ты настроился на автомастерские? - будто прочитал мои мысли.
- Да, проеду по районным администрациям, соберу данные, а завтра запущу оперативников. Так, чтобы за неделю разобраться.
- Учти, мастерские не все регистрируются. Чиновнику за взятки скроют что угодно.
- Знаю, поэтому к оперативникам, так сказать, под персональную ответственность, подключу участковых. Уж они-то свой участок должны знать.
- Правильно. А что с родственниками Гвоздева? Да и он, возможно, где-то здесь скрывается.
- Если повторная проверка ничего не даст, а это займет дней пять-семь, не больше, то начнем работу по всей области. За тем и к Грузнову сейчас идем. Заодно изучим и ряд других направлений, я тебе о них говорил.
- Да, да, помню: спортсмены, афганцы, охотники, лица с психическими отклонениями. Набирается немало, управимся?
- А что делать? Как говорится, отступать некуда, позади - Сушков.
Ладно, не зацикливайся. Объем предстоящей работы действительно немалый. На какое-то время я отключусь, а возможно, и вам придется подключаться к Гребенкину. У него открывается черт знает что. Даже на душе неспокойно.
Я насторожился:
- А ну-ка давай, Алексей, без загадок.
- Скажу-скажу. Только смотри: никому об этом, сам понимаешь.
- Обижаешь, будто новичок какой.
- Тем не менее, предупреждаю. Будем знать пока трое: Гребенкин, я и ты.
- Да говори ты, чего тянешь!
- Так вот, слушай и запоминай. Подсадить Кошкина к Сагунову распорядился исполняющий обязанности начальника СИЗО Клюшин. Сам-то начальник срочно отбыл в отпуск, а Клюшина "забыл" предупредить, чтобы к Сагунову никого не подсаживали. А дальше все просто: поступила наводка на Кошкина, молодой следователь районной прокуратуры подготовил заключение, и дело закрутилось. Ну, со следователем и прокурором Епифанцев сам разберется, а вот когда прижали Клюшина, тот раскололся и сообщил, что на него надавил Негода. Этого ты не знаешь.
- Знаю… - Полковник внутренней службы Негода взлетел по служебной лестнице неимоверно быстро. Был замом в обычной колонии, к тому же на периферии. И неожиданно его переводят начальником колонии в город. А примерно через год провожают на пенсию начальника управления исправительных наказаний (УИН), и Негода выдвигается на эту должность. А теперь он не только начальник УИНа, но и заместитель генерала Махинова.
- Вот ведь как иным светит фортуна, - не удержался я.
- Да-а, светит… Об этом мы еще поговорим. Дело сейчас совсем в другом. Гребенкину удалось собрать немалую информацию по преступной деятельности Негоды. Подсадки как к Сагунову - не единичны. Кончались обычно смертью соседа по камере. Кроме того, практикуется расконвоирование заключенных, причем не каких-нибудь там обычных "зеков", а убийц, - и на работу за пределами зоны.
- Постой-постой! Что, расконвоировали рецидивистов?!
- Вот именно. А некоторых еще и досрочно освобождали из колоний. Можешь себе представить, что они творили на воле. Безусловно, делается это не за красивые глазки, а за подношения, которые нашему брату и не снились.
- Так надо же эту сволочь изобличить, сколько можно! Он же всех нас позорит!
- Не торопись, дело не такое простое, как кажется. Владлен Эммануилович Гребенкин, пока мы катались то в Сибирск, то в Москву, сумел собрать на Негоду кое-какие материалы. По ним можно судить, что покровители хотели перевести его в Каменогорск еще раньше. Но тогда не получилось: руководство УВД не поддержало.
- Так кто же они, эти покровители, если не секрет?
- Для тебя не секрет. Это заместитель губернатора области Сливкин Николай Николаевич. Личность весьма колоритная: строится, живет с размахом, причем большим. А еще - брат Негоды, управляющий каменогорским Промстройбанком. Его прозвали "Кремнем", видно, потому, что получить у него ссуду рядовому человеку невозможно. Но то рядовому. А так - он знает, кому и за что выделить ссуду; у Гребенкина есть факты. Затем, как известно, сменилась областная и городская власть… - Терехов, вздохнув, замолчал.
- И что же?
- А то, что теперь провернуть назначение Негоды им удалось.
- Значит, Малахов… - начал я, но Терехов перебил:
- Значит, он тоже ответственен за дела своего зама. Он не препятствовал и взлету Негоды по служебной лестнице, хотя не мог не догадываться, почему того так усиленно тянули в областной центр.
- Но что же тогда не предпринимать со своей стороны никаких мер?
- Вот этого я пока, Денис, сказать не могу… Слушай, давай закругляться. Продолжим, если не возражаешь, вечером, когда никто не будет мешать. Да и к Грузнову запросто опоздать можем…
Часть третья Дикий рынок
I
Парамошкин с женой Ириной перебрался в Каменогорск с мечтой обустроить жизнь не то что бы шикарно, а хотя бы более или менее прилично. Считал, что у него для этого всего, кроме денег, достаточно. Ну, почему, собственно, он должен жить хуже других или прозябать где-нибудь в деревенском закутке? Как мужик - силен, да и внешне недурен, кроме того, у него золотые руки. Спасибо родителям. А главное - есть огромное желание не влачить полунищенское существование, не считать копейки и не ловяжить в долг. Как все это до чертиков опостылело! Хватит, намыкался, наскитался со своей красавицей супругой.
Перед ним стояли две задачи: найти жилье и устроиться на какую-нибудь неплохую работу. С жильем в Каменогорске повезло: сняли квартиру у одинокой старушки - в частном доме на берегу водохранилища. Квартплата божеская, да и дом почти в самом центре города. Жене место пришлось по душе.
А вот с работой не получалось.
Объехал всех, кого знал и на кого мог рассчитывать. Кое-какие варианты поначалу были, но все же это такая хилота, что всерьез не принималось. Он-то думал, что его, Парамошкина, в Каменогорске ждут не дождутся, что толковые предложения посыпятся со всех сторон. А это просто издевательство - идти работать на учительские полставки! Да как же он будет после этого жене в глаза глядеть! Нет, научительствовался, хватит!