Увлекательное чтение для любителей жанра, сценарный роман фильма "Грязный Гарри" дал начало целому направлению западного кинематографа - крутому полицейскому боевику, а имя главного героя фильма инспектора полиции Сан-Франциско Гарри Каллахэна, роль которого сыграл знаменитый Клинт Иствуд, стало в американском кино уже нарицательным…
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 3
-
Глава 3 6
-
Глава 4 10
-
Глава 5 13
-
Глава 6 16
-
Глава 7 18
-
Глава 8 21
-
Глава 9 23
Филип Рок
Грязный Гарри [другой перевод]
Глава 1
Крепкий северо-западный ветер дул под мостом Золотые ворота и срывал с волн крохотные белые барашки пены. Флотилия рыбацких шхун поймала этот ветер и сейчас проносилась мимо Пойнт-Бонита - на фоне зелени Марин Каунти разноцветные снасти казались еще ярче. День был чудесный - туман рассеялся, и с крыши многоквартирного дома Карлтон-тауэр на Русском холме вполне можно было разглядеть верховья залива Сан-Пабло. Если б находившийся на крыше человек был склонен любоваться видами, он бы мог заметить, как солнце золотит Маунт-Тамалпаис, его взору открылись бы мрачные каменные стены тюрьмы Алькатраз, он мог бы увидеть розовато-лиловую тень облаков, наползающую со стороны Тибурона на залитые солнцем холмы острова Ангела.
Но человека не интересовали виды. Он стоял в тени лифтовой будки и не сводил глаз с переплетения лежащих пятнадцатью этажами ниже улиц. Понаблюдав некоторое время за потоком машин, вливающимся в Хайд, человек отвернулся и стал пересекать широкую плоскую крышу - он двигался медленно и осторожно, соизмеряя свои шаги с порывами ветра, который трепал его волосы и надувал на узкой впалой груди тоненькую нейлоновую куртку. Это был еще молодой человек, но в жестких чертах худого, угловатого лица и в блеске светло-серых глаз не было ни намека на юношескую мягкость. Правую руку оттягивала потрепанная коричневая кожаная сумка - если бы кто-то увидел его в этот момент, то решил бы, что это механик из лифтовой компании или мастер по ремонту телевизионных антенн, которыми была усеяна крыша. И ни одно из этих предположений не соответствовало бы действительности.
Опустив сумку, человек прислонился к кирпичному парапету крыши и принялся рассматривать город. Его взгляд остановился на древнем здании Койт-тауэр и беспорядочно разбросанных жилых домах, которые, словно плесень по камням, отчаянно карабкались к вершине Телеграфного холма.
- Свиньи, - пробормотал он ветру, - банда мерзких свиней.
В голосе не было злости, слова прозвучали как констатация факта, и произнесены они были вяло, почти печально. Человек отвернулся от города и присел рядом с сумкой. Вначале он положил ее набок, потом расстегнул замки и приподнял крышку. Затем медленно и благоговейно извлек содержимое - вороненый ствол винтовки с нарезанной по обе стороны резьбой, укороченную призму спускового механизма, скользящий затвор, прикрепленный в прорези орехового приклада ручной работы, полую складную подставку, шестикратный оптический прицел в футляре из воловьей кожи - и выложил все по порядку на покоробленную непогодами крышу. А после с ловкостью, свидетельствующей об изрядном опыте, быстро собрал оружие: ствол с щелчком сел в ложе, оптический прицел прилажен, дуло пропущено через кольцо в складной подставке для прицельной стрельбы.
- Изумительно, - прошептал человек, любовно поглаживая матовый ствол. Он мрачно оглядел оружие, снова полез в сумку, достал пятидюймовый стальной цилиндр и навернул на ствол. Глушитель смотрелся несколько вызывающе и немного напоминал выхлопную трубу автомобиля, однако придавал собранной винтовке тот вид, который подчеркивает ее предназначение - устройство для наиболее эффективного занятия бизнесом под названием "убийство".
Взяв винтовку в руки, человек встал и перешел в противоположный угол крыши, где и установил складную треногу. Прижав приклад к плечу, он отрегулировал оптический прицел и прильнул к отделанному мягкой резиной окуляру. Стремительно приблизились машины и люди, их резко очерченные силуэты пересекались двумя темными линиями прицела. Человек повел винтовку вверх, потом вниз, дуло описало короткую дугу, легко вращаясь в шарнире треноги. Удовлетворенный, он отвел затвор, загнал патрон в камеру и медленно, с еле сдерживаемым вожделением сместил перекрестие прицела на улицу, которая лежала прямо под ним.
У стойки перед входом в книжный магазин парень и девушка листали дешевые издания в мягких переплетах. У юноши были длинные до плеч волосы цвета спелой пшеницы, слегка завивающиеся на концах. Перекрестие вначале замерло на его затылке, а затем медленно поползло по спине.
- Гнида-студент, - с холодным презрением прошипел человек. Он слегка тронул винтовку и перевел прицел на подружку паренька - девушку в просторных голубых джинсах и растянутом свитере. У нее было тонкое красивое лицо, на котором застыло серьезное выражение, но человека на крыше она не заинтересовала. Он резко сместил ствол в сторону, теперь перед ним был перекресток улиц Джонс и Честнат. У винной лавки покачивался старик - светлый дождевик был велик ему как минимум на два размера; он обеими руками прижимал к груди пакет с бутылкой. Теперь перекрестие прицела остановилось на нем.
- Проспиртованный старый пердун, - еле слышно проговорил человек и положил указательный палец на спусковой крючок, одновременно фиксируя нити оптического прицела на испещренном красными прожилками лице старика. - Может, оказать тебе услугу, а? Но кто, черт возьми, заметит твою смерть!
Он отодвинулся от прицела и потер ладонью глаза. Накатила головная боль. Он почувствовал растерянность. Слишком много людей… Слишком много мишеней. Необходимо время… Время как следует подумать, сделать правильный выбор. Это очень важно. Никто даже не догадывается, насколько важно. Все это следует сделать самым правильным образом или не делать вообще.
Ты движим такой мощной силой, которая преодолевает все препятствия. Ты страстно предан своей цели. Ты расчетлив, умен, силен, но в то же время ты проницателен и способен действовать очень тонко.
- Да, - сказал он, - вот именно, черт возьми! Никаких вонючих бродяг! Никаких поганых хиппи!
Удобно прислонившись к стене, человек снова взялся за винтовку и передвинул ствол к северу, туда, где Русский холм переходил в Водный парк и где начинался пляж. Он довольно долго наблюдал за спортивной машиной иностранной марки, которая свернула с Ларкин на Бей-стрит. За рулем сидела симпатичная рыжая девушка, ее огневую гриву весело трепал ветер. Прицел на мгновение поймал ее, но в ту же секунду плотный поток машин поглотил сверкающий желтый автомобиль. Человек лениво повел винтовку вдоль окон десятиэтажного отеля "Пэсифик инн", чуть смещая ствол в направлении крыши и вглядываясь в окна. Ничего примечательного. На крыше оказался овальный бассейн, вокруг которого стояло множество выкрашенных в белый цвет чугунных столиков под красными, зелеными и желтыми пляжными зонтами, и несколько дюжин шезлонгов. Официант в красной куртке вез тележку с напитками, немолодой толстый мужчина с белым животом жарился на солнце, молодая женщина раскинулась в пластиковом шезлонге. Едва прикрытое бикини тело блестело, как новенькая медная монета.
- Боже, - прошептал человек. - Боже праведный.
Взгляд его, многократно усиленный оптикой, ласкал ее кожу, заползал в тонкие полосы теней на груди и между бедер. Его дыхание стало прерывистым, резкий вдох, потом медленный выдох… медленный… медленный и долгий вздох удовольствия.
Любовь…
Ты изнуряющая боль
Для сердца, для рассудка.
Ты пыткой можешь быть и шуткой.
Но без тебя я просто ноль.
Губы девушки беззвучно шевелились, повторяя слова песни, на прекрасном юном лице застыла мечтательная полуулыбка. Это была Сандра Бенсон, она остановилась в номере 814 вместе с адвокатом из Сакраменто, с которым Сандра в браке не состояла. Вообще-то у нее были определенные планы на этот счет, и они занимали ее сейчас гораздо больше, чем бессмысленные слова, льющиеся из стоящего рядом с шезлонгом транзистора. Когда песня кончилась и диктор разразился лихорадочной рекламой фирмы из Дейли-сити, торгующей подержанными автомобилями, Сандра Бенсон протянула руку с великолепно наманикюренными ногтями и выключила приемник. Она села в шезлонге и провела руками по обнаженной талии и бедрам - кожа была липкой, а лосьон для загара, которым она натиралась все утро, издавал прогорклый запах. Было уже почти четыре часа, тянуло прохладой, но бассейн прогревался до семидесяти пяти градусов и сейчас его бирюзовая прозрачная вода манила теплом и чистотой. Сандра Бенсон вспорхнула из шезлонга и, сверкая длинными бронзовыми ногами, побежала к бассейну.
- Сучка! - раздраженно бросил человек, когда девушка исчезла из фокуса оптического прицела. Он сместил винтовку влево, но сделал это слишком резко и потому уловил лишь движение какого-то смазанного цветового пятна. Он замедлил движение, всматриваясь в зеленоватую воду. В окуляре появилась обтекаемая бронзовая фигура, изящная, словно молодой тюлень.
- Спокойно… спокойно… - прошептал человек. Палец на спусковом крючке напрягся и затем медленно согнулся.
Сандра Бенсон перевернулась на спину и блаженно раскинулась в ласковой воде. Пожилой господин, жарившийся на солнце все утро, сейчас потягивал очередную порцию водки с тоником и сквозь темные очки наблюдал за ней. Сандра Бенсон вовсе не была кокеткой, но ей нравилось, что мужчина восхищается ее телом. Она и сама гордилась им, и сейчас ее занимало, как она выглядит в воде. Это было последнее, о чем она успела подумать в этой жизни.
Выстрел был почти беззвучным, в безмятежной тишине послышалось лишь что-то вроде слабого хлопка. Пуля под углом вошла ей в правую подмышку, заставив Сандру Бенсон перевернуться в воде, и вышла чуть выше левого бедра. На исходе пути сквозь тело пуля перебила аорту, и кровоизлияние было обширным и почти мгновенным. Сандра Бенсон умерла, не почувствовал боли и не издав ни звука - чуть приоткрыв рот, словно от удивления, она в сопровождении клубящегося багрового облака опускалась на дно.
Гарри Фрэнсис Каллахэн, инспектор отдела по расследованию убийств города Сан-Франциско, полулежал в кресле и мрачно разглядывал светильник над своим рабочим столом. Это невзрачное приспособление, более всего напоминавшее карикатуру на яйцо, работало весьма эффективно, создавая именно такое освещение, которое и нужно для возни с бумагами. Впрочем, все в просторном офисе бюро по расследованию убийств было призвано служить с максимальной эффективностью: столы, досье, сотрудники.
С тяжелым вздохом Гарри Каллахэн выпрямился и окинул взглядом бумаги, которыми был засыпан стол. Лежавшие на этом столе - одном из четырнадцати в бюро - письменные показания и рапорты были немыми свидетельствами того бремени, которое давило на отдел по расследованию убийств и грозило резким ухудшением показателей раскрываемости преступлений. Каллахэн с трудом подавил искушение смахнуть всю кипу в мусорную корзину, уперся локтями в стол и принялся за работу.
Отдел лихорадило из-за наглого уличного грабителя, орудовавшего в районе парка Буэна-виста. За шесть недель он обчистил тринадцать человек - все без исключения старики, живущие либо на маленькую пенсию, либо на пособие. В общей сложности грабитель заработал семьдесят два доллара и двадцать шесть центов. Ради этих денег он отправил троих в больницу, а один угодил прямиком в морг. Семь стариков дали неплохое описание человека, который нападал на них, и все они совпадали. Речь шла о рыжем верзиле восемнадцати-двадцати двух лет, неизменно одетом в голубые джинсы, такую же куртку и ярко-желтую рубашку.
Сложив все бумаги по этому делу в аккуратную стопку, Гарри Каллахэн выругался: рыжего болвана в ковбойской униформе, который только и делает что мотается между Буэна-виста-авеню и Хай-стрит, обязаны были схватить не позднее чем через десять минут после первого нападения. Как бы не так, жизнь без сложностей - не для полицейских! Двенадцать таких стариков избиты, один забит до смерти. Шесть недель непрекращающегося террора. О бандите было известно все, кроме имени, адреса и номера карточки социального страхования, но он все еще гулял на свободе. При мысли об этом на длинном лице Гарри Каллахэна появилось злобное выражение, придававшее ему сходство с голодным и свирепым волком.
Негромко зазвонил телефон. Гарри поднял трубку и прижал ее плечом к подбородку.
- Отдел по расследованию убийств. Каллахэн.
- А я думал, ты уже сменился.
Это был сержант Диксон из отдела связи.
- Мне нужны сверхурочные, - буркнул Гарри.
- А кому они не нужны? - хихикнул Диксон. - У меня как раз есть кое-что для тебя. Только что звонили из восемьдесят второй патрульной машины - стрельба в "Пэсифик инн". Возьмешь это дело?
Гарри оглядел офис - в дальнем углу инспектор Ди Джорджио разговаривал по телефону. Его дежурство закончится через тридцать пять минут. На столе у него лежал затейливо перевязанный пакет с фирменной эмблемой магазина "Гампс". Полгода Ди Джорджио экономил на обедах, чтобы заплатить за содержимое этого свертка, и сегодня вечером он собирался преподнести его жене. Гарри отвернулся. В комнате был еще один инспектор, Джо Уэстон, и сейчас он вполголоса разговаривал с невысокой печальной негритянкой - ему предстояло выяснить, кто же ненавидел ее сына до такой степени, что двадцать шесть раз ударил ножом в живот.
- Считай, что выбрали меня, - сказал Гарри. - Больше ничего?
- Больше ничего, - повторил Диксон. - "Скорая" уже выехала. Наверное, немного опередит тебя.
- О’кей.
Гарри положил трубку и встал из-за стола. Это был высокий, худощавый мужчина - если на животе Гарри и имелся какой-никакой жирок, то его скрывали отлично развитые мышцы и сухожилия. Левое плечо и грудь опоясывала черная кожаная кобура, из которой выглядывала рифленая рукоятка самовзводного револьвера "магнум" сорок четвертого калибра - оружия, более напоминавшего пушку, нежели обычный пистолет. "Магнум" заметно выпирал из-под пиджака и заставлял топорщиться левый лацкан, но Гарри всегда был равнодушен к таким несовершенствам произведений портновского искусства. В отличие от некоторых инспекторов отдела по расследованию убийств, которых легко можно было спутать с преуспевающими брокерами с Монтгомери-стрит, Гарри выглядел именно тем, кем был на самом деле - усталым полицейским в дешевом костюме.
Перед входом в "Пэсифик инн", куда Гарри подрулил в своем неприметном синем "плимуте", уже собралась небольшая толпа. На круговой подъездной дороге стояли две полицейские машины, но "скорую" из Центральной больницы Гарри опередил на двадцать семь секунд: направившись к входу, он услышал, как ее сирена завывает где-то на выезде с Ван Несс-стрит. Люди в толпе понимали, что произошло нечто серьезное, но что именно, никто не знал, и это всех раздражало. Один из патрульных офицеров стоял в дверях отеля - типичная поза и дубинка в руках этого коротко стриженного колосса удерживали любопытных на почтительном расстоянии. Увидев Гарри, который плечом прокладывал себе путь через толпу гражданских, он приветливо улыбнулся.
- Где? - спросил Гарри.
Офицер, всего три месяца назад закончивший полицейскую академию, снял правую руку с дубинки и, демонстрируя безукоризненную выправку, браво козырнул.
- На крыше, мистер Каллахэн. Туда уже поднялись офицеры Триполи и Кон, сэр. А я ожидаю прибытия "скорой помощи".
Толпа слегка колыхнулась, и Гарри услышал, как собравшиеся повторяют слово "скорая", причем с каждым разом слово звучало все более зловеще.
Пробившийся в первый ряд пожилой мужчина схватил Гарри за рукав:
- Что, черт возьми, происходит? Что здесь случилось?
Гарри молча прошел мимо него и направился по коридору. В лифте Гарри оказался в компании бледного сотрудника отеля, который упорно смотрел куда-то вверх, словно изучал серую пластиковую панель. Лифт резко остановился, и Гарри показалось, что желудок подпрыгнул к самой гортани. Двери открылись, и инспектор Каллахэн увидел безоблачное голубое небо, под которым ослепительно блестела вода бассейна.
Офицер Триполи ждал Гарри, его обычно добродушное лицо сейчас словно окаменело.
- Паршивое дело, Гарри, - произнес он сдавленным голосом. - Ничего не понимаю.
- А ты и не пытайся.
Гарри подошел к краю бассейна и стал рассматривать колеблющиеся в толще воды алые струйки. На противоположной стороне офицер Кон в мокрых по колено брюках склонился над телом Сандры Бенсон - торс девушки уже лежал на кафельном полу, а ноги свешивались в бассейн. Выходное отверстие пули было размером с кулак крупного мужчины.
- Мы старались не трогать ее, - Триполи следом за Гарри подошел к телу, - и так ясно, что она мертва.
- Это уж точно, - спокойно произнес Гарри.
Кон закрыл глаза девушки, и теперь она выглядела умиротворенной. Просто молодая, очень хорошенькая девушка, задремавшая на солнце. Гарри отвернулся.
На крыше были еще двое - молоденький официант-мексиканец и тучный пожилой мужчина в махровом халате. Оба бледные от потрясения, пожилого била крупная дрожь. Гарри направился к нему.
- Вы бы лучше присели, - посоветовал Гарри.
Пожилой человек тяжело опустился в шезлонг, в глазах его застыл страх.
- Боже мой! Это было ужасно.
- Что было ужасно? - спросил Гарри.
Мужчина затравленно посмотрел на него:
- Эта девушка… бедняжка… Боже мой…
- Вы видели, как в нее стреляли, не так ли?
- Нет… то есть да… и да, и нет.
Гарри не торопил его. Мужчина провел дрожащей рукой по лицу и издал странный звук, словно ему было трудно дышать.
- На крыше нас было только трое - я, эта девушка - она купалась - и официант. Звука выстрела я не слышал. Я хочу сказать… только что она плавала, а потом…
Голос его сорвался, и он закашлялся.
- Вы не волнуйтесь, - посоветовал Гарри.
Мужчина глубоко вздохнул и продолжал шепотом:
- Такой, знаете ли, щелчок… и все… просто щелчок, эту милую девушку окутало облако крови, и она стала тонуть. Боже мой, Боже мой!
Он закрыл лицо ладонями.
Гарри вернулся к бассейну и лег на теплые плиты. Если смотреть под этим углом, то над пятифутовой стеной, которой по периметру была обнесена крыша, ничего не видно, только голубое небо на север, запад и восток. Однако на юге видны три верхних этажа жилого дома на Карлтон-тауэр, что на Русском холме.
- Вот черт! - с чувством выругался Гарри.
Он связался с отделом и изложил лейтенанту Бресслеру свои соображения относительно того, с чем, по мнению Гарри, им придется иметь дело. Бресслеру потребовалось совсем немного времени, чтобы получить ордер на обыск квартир в трех верхних этажах Карлтон-тауэр - одновременно все незанятые патрульные машины должны были блокировать район.