Убийство вора
Мерно покачивается на ветру фонарь. Его отдаленный свет падает на здание заводоуправления. Неожиданно из зарослей сирени выглянул человек. Внимательно оглянувшись, он вышел на присыпанную свежим песком дорожку. Все было спокойно, и человек чуть слышно подал команду:
- Порядок. Пошли!
Из тех же зарослей вышел второй. В руках он держал небольшой саквояж. Оба, поминутно оглядываясь, направились к зданию. Подошли к дверям. Первый наклонился к ним и внимательно что-то начал рассматривать, затем выпрямился.
- Порядок, Мужик, все закрыто. Пошли! - И они двинулись вдоль здания, завернули за угол, затем - за другой и оказались на противоположной стороне заводоуправления. У пятого окна остановились. Первый тихонько приказал:
- Давай бумагу, клей!
Второй, названный Мужиком, быстро открыл поставленный у ног саквояж, достал оттуда лист бумаги и полиэтиленовый пузырек. Его напарник выдавил содержимое на стекло и ловко наклеил лист бумаги. Бумага была темной и в ночной тени почти не отличалась от стекол. Они отошли в сторону и сели на траву. Чувствовалось, пришельцы хорошо изучили местность и даже в темноте ориентировались превосходно. Мужик спросил:
- Краб, у тебя закурить ничего нет?
- Ты что, сдурел? Засекут же! Закурим тогда.
- Да я потихоньку, в рукав, а то ждать, пока бумага присохнет, мочи нет.
- Ничего, Мужик, потерпи. То, что нас там ждет, окупит с лихвой любое терпенье.
Больше они не разговаривали. Каждый думал о своем.
Прошло некоторое время. Первым поднялся Краб:
- Пошли! Наверняка уже готово.
Они подошли к окну, и Краб, сняв с себя куртку, надавил ею на стекло. Чуть звякнув, оно почти целиком выдавилось из рамы. Вытащить стекло наружу большого труда не представило. В дело опять пошли бумага, клей. Вскоре и второе стекло так же бесшумно было удалено из рамы. Они быстро залезли внутрь здания. Это был коридор. Постояли с минуту, прислушались. Кругом было спокойно. Поднялись на второй этаж и остановились у обитой жестью двери. Краб осмотрел ее, слегка потрогал сургучную печать и молча потянул своего напарника за рукав. Они подошли ко второй двери. Мужик достал из саквояжа два металлических предмета, вставил их в расщелину и крепко надавил на створку. Раздался негромкий треск, и дверь распахнулась. Прежде чем войти в комнату, они с минуту прислушивались. По-прежнему было тихо. В комнате прошли в дальний угол и остановились у стены, за которой, в смежном помещении, стоял сейф, а в нем, как сообщал накануне Краб своему компаньону, даже по самым скромным подсчетам, лежало тысяч тридцать денег.
Мужик достал ручную дрель и стал на колено:
- Здесь сверлить?
- Да, пожалуй, здесь. Начинай, я потом тебя сменю.
Мужик принялся за дело. Сверло легко входило в гипсовую перегородку. Краб подошел к окну и открыл его. Затем опять снял с себя куртку, обмотал ею голову и тихонько выглянул на улицу. Окно выходило на ту сторону, где находилась входная дверь, и свет далекого фонаря плохо, но освещал эту часть здания. Дорожка, посыпанная песком, уходила вдаль. Краб знал, что опасность надо ждать оттуда, где горел фонарь. Там находилось караульное помещение. Сегодня должно пройти все нормально. Не зря же он в прошлом году проработал на этом заводе почти два месяца, высматривая и вынюхивая всю систему охраны заводской кассы.
Чуть слышно шуршала дрель. Мужик сопел, и просверленные отверстия одно за другим постепенно образовывали квадрат. Краб отошел от окна:
- Иди посмотри за двором, а я покручу. Куртку на голову набрось - морда светится в окне.
Прошло не более тридцати минут, а в стене уже зияла большая дыра.
- Готово, - сказал, подымаясь и вытирая рукавом пот, Краб.
Он нагнулся, сунул в дыру саквояж и распорядился:
- Лезь! Начинай работать, а я посмотрю за двором.
Степан полез в дыру. Краб, нагнувшись, видел, как он проник в соседнюю комнату, взял саквояж и подошел к сейфу. Достал из кармана фонарь и, приглушивая свет рукой, начал осматривать замок.
- Что ты смотришь, как баран на новые ворота! - прошипел Краб. - Начинай работу.
- Подожди ты! Не пори горячку. Сам же говорил, что кассир ключ в столе прячет. Замок просто так не возьмешь.
Краб поостыл и уже спокойно предложил:
- Ладно, не ворчи. Посмотри в крайнем столе, в ящике слева. Ключ обычно там лежит.
Мужик подошел к столу, сел на стул, мгновенно с помощью финки открыл замок и радостно воскликнул:
- Есть! Ну, Маруся, или там Аня! Спасибо, подружка! Помогла нам, бедным. Поди, часа три сэкономила.
Краб улыбнулся:
- Слышала бы она твою благодарность, ночная рубашка взмокла бы. Давай открывай быстрее!
Мужик начал ковыряться в замке, а Краб снова стал возле окна. Но через минуту не выдержал и через дыру пролез в кассу.
- Что здесь у тебя? Почему не открываешь?
- А вдруг сигнализация?
- Да нету ее. Нет! Сам убедился.
- Так это же было в прошлом году. Могли и установить.
- Иди ты… - не сдержался Краб и, выхватив из рук Мужика ключ, сунул его в замочную скважину.
Послышался щелчок, и дверка сейфа распахнулась. Мужик посветил фонариком и радостно воскликнул:
- Есть! Смотри сколько! Живем, Краб!
- Складывай все в саквояж. Я буду на шухере стоять. - Он было шагнул к окну, хотел открыть его, однако передумал: "А вдруг заблокировано. Пойду лучше в ту комнату".
Он подошел к столу, взял финку, которую оставил Мужик, машинально притронулся пальцем к лезвию и, согнувшись, вылез обратно в смежную комнату. Приблизившись к окну, Краб охнул и присел. По дорожке к дому бежала группа людей. Краб лихорадочно натянул на голову куртку и осторожно выглянул в окно. Люди приближались к зданию. Несколько человек скрылись за углом, а остальные подбежали к дверям. Крабу хотелось подозвать друга, но, оглянувшись, он увидел, что тот уже протискивается через дыру:
- Быстрей! Видно, сигнализация сработала. Сюда бегут! Пошли!
Первым бросился к дверям Мужик. Краб - за ним. Краб увидел, что Мужик направился к лестнице.
- Не туда! Они уже в окне, через которое мы залезли. Дуй за мной!
И он бросился бежать в противоположный конец коридора. Там тоже есть лестница, ведущая на первый этаж. Краб лихорадочно искал выхода: "Охрана, конечно, обнаружит окно с вынутыми стеклами и будет ждать их там, а вторая группа наверняка бросится к кассе. Единственная надежда - выскользнуть из здания через крайнее окно противоположного конца здания". А вот и дверь, за ней лестница, ведущая вниз. Краб рванул дверь: "О! Черт возьми! Закрыта!! Что делать?! Бежать назад поздно".
- Нельзя резину тянуть, - повернулся он к Мужику. - Давай к окну! Прыгаем.
- Со второго этажа, в темноте? Шею свернуть?
- Не хнычь! Голова дороже. Иди сюда, - и Краб за руку потащил Мужика к окну. Быстро открыл его, вырвал из рук Мужика саквояж и бросил в окно:
- Прыгай!
Тот не решался, и Краб, грязно ругаясь, изо всей силы толкнул его вниз. Затем сам влез на подоконник, крепко держась за него руками, спустился пониже и разжал руки. Тело тяжело плюхнулось на землю. Рядом стонал Мужик. Краб быстро нащупал руками саквояж с деньгами, прохрипел:
- Пошли! - и бросился к кустам. Сзади послышался голос напарника:
- Краб, Жора, помоги! я не могу… нога
Краб возвратился к Мужику.
- Что ты, как баба! Что с тобой?
- Жора, друг, я, кажется, ногу сломал… встать не могу.
Краб приподнял его и, подхватив под мышки, помог доковылять до кустов. Впереди высился бетонный забор. Степан громко стонал и сквозь зубы проговорил:
- Жора… больше не могу. Не смогу через забор…
- Заткнись, стерва! Погореть хочешь?! Там тебя быстро вылечат.
Но Мужик не слушал. Он сел на траву и застонал еще сильнее.
- Болит, зараза. Ой, как болит! Не могу больше.
Краб достал из саквояжа фонарь и, прикрывая свет рукой, посветил на ногу.
- Давай посмотрю, что там, - он приподнял штанину и разразился площадной бранью. Вся нога была в крови, а из кожи торчала острая кость - открытый перелом. Мужик при виде всего этого взвыл и откинулся на спину.
"Что делать? - лихорадочно думал Краб. - Через забор не перетяну. Да и лягавые вот-вот появятся. Собака быстро доведет. Бросать тоже нельзя, сразу расколется".
Краб еще продолжал думать и искать выход, а правая рука уже машинально сжала нож. Взмах - и лезвие но самую рукоятку вонзилось в грудь Мужика. Тот вздрогнул и сразу же замер. Краб, не вынимая ножа из груди своего напарника, того самого, кому неоднократно клялся в вечной дружбе, схватил саквояж и бросился к забору. Но в этот момент сзади послышался шум. Оглянулся - и чуть не обмер. Сзади его настигал огромный пес. Краб швырнул в сторону саквояж и, напрягая все силы, бросился к забору. Только поднялся наверх, как подскочила собака и громко залаяла. Краб понимал, что псу почти трехметровое препятствие не преодолеть. Спустившись на противоположную сторону, он устремился к ручью, который был совсем рядом. Минут десять, громко расплескивая воду, бежал вниз по течению, потом выбрался на берег и через пустырь направился к ближайшим домам. Повернул налево. Вот и школа. Во дворе еще вчера он поставил машину. Краб быстро открыл ключом дверку и сел за руль: "Порядок! Теперь вперед!" Машина осторожно выехала со двора и, набирая скорость, понеслась по ночной улице…
О Николаеве существуют два мнения
Ветров постучался и открыл обитую черной драпировкой дверь. В кабинете за старомодным письменным столом сидел пожилой, с обильной сединой, мужчина.
- Здравствуйте! Я из уголовного розыска, - представился майор, протягивая хозяину кабинета служебное удостоверение. - Это я звонил вам.
- Здравствуйте, товарищ Ветров! - ответил начальник отдела кадров и возвратил Игорю Николаевичу удостоверение. - Я к вашим услугам.
- Николай Иванович, я хочу побеседовать о слесаре Николаеве. Не помните его?
- Николаев? Почему же, помню. Он у нас около года работает. Непонятный человек.
- Это почему же?
- Начальник цеха в нем души не чает, а товарищи по бригаде обратного мнения. Вы знаете, только что закончилась смена. В цехе теперь собрание идет. Там, насколько мне известно, и о Николаеве разговор пойдет. Если хотите, давайте сходим, послушаем.
Они вышли из заводоуправления и пошли но узкой, заросшей с двух сторон, аллейке. Игорь Николаевич задумчиво произнес:
- Осень скоро. Деревья в городе это чувствуют особенно: быстро желтеют. - И неожиданно спросил: - Не можете ли вы сказать, почему об одном и том же человеке два мнения появились?
- Трудно ответить. Мне кажется, что рабочие правы. Николаев умеет начальству пыль в глаза пустить. Там, где его заметит начальство, - трудится, там, где нет, - хоть кол на голове теши. Начальство не всегда все видит, а вот кто рядом работает - всегда.
- О чем говорят сегодня на собрании?
- О рабочей совести. Интересный разговор, наверное, идет. Я ожидал вас - не пошел. А очень хотел послушать.
Они подошли к двухэтажному корпусу и направились внутрь. Прошли по гулкому длинному коридору и вскоре оказались в небольшом помещении, на дверях которого Ветров прочитал надпись: "Красный уголок". На составленных в ряды стульях сидело человек сто. За столом президиума заняли места пять человек. Выступал пожилой рабочий. Ветров наклонился к начальнику отдела кадров и спросил:
- Кто он?
- Андреев, токарь. Уже около двадцати лет у нас работает. В этом году "Знак Почета" получил.
В этот момент оратор закончил речь, и на смену ему вышел другой. Он снял с головы берет и, сжимая его в руке, обратился к собранию:
- Мне кажется, что если мы сегодня поведем откровенный разговор, то от этого выиграет не только каждый здесь присутствующий, но и весь коллектив. Вот вы, Александр Михайлович, все говорите - прогресс, прогресс! А как он достигается у нас?
- Кто это? - тихо спросил Ветров.
- Щербаков. Немного резковат, но справедлив. Послушайте его. Это он начальника цеха задирает, - пояснил начальник отдела кадров.
А Щербаков после некоторой паузы продолжал:
- Мы уже сколько говорим, что таскать на руках детали из нашего цеха в сборочный тяжело и по времени накладно. А как таскали на своем горбу или на носилках, так и таскаем! Уже на всех крупных предприятиях города, даже в некоторых мастерских электрокары есть. А у нас? Мне кажется, что и вам, Александр Михайлович, пора перед администрацией завода вопрос ребром поставить. Это просто нерадивость со стороны некоторых наших руководителей мешает прогрессу, - Щербаков, выдержав еще одну небольшую паузу, повел речь дальше: - Конечно, главное, товарищи, зависит от нас. Но я не могу согласиться с тем, как мы понимаем подчас прогресс.
Из зала кто-то выкрикнул:
- А как понимаем?
- Прогресс в нашем цехе достигается так: сначала шумят, потом кричат, затем бьют невиновных, а потом, как говорится, награждают непричастных.
В зале раздался хохот, и Щербаков, стараясь перевести беседу в более серьезное русло, повысил голос:
- А разве не так? Вспомните, когда начальник цеха встретил Лойку на проходной. Выругал его, лентяем обозвал, премии лишил. А человек две нормы выполнил и хотел уйти с работы на десять минут раньше. Отца на вокзале нужно было встретить. А вот Николаев премию получил. А за что? За то, что перед начальством из кожи вон лезет, усердие свое показывает. Стоит уйти начальству, так он или в курилке часами пропадает, или какие-то свои дела в других цехах решает. Да, да! Ты не прячься, Николаев! Совести рабочей у тебя нету. Поэтому так себя и ведешь. Лентяй ты, и все тут! А лень всегда была матерью всех пороков.
Из зала раздался голос:
- Уважать каждую мать - наша обязанность.
Все опять рассмеялись. Щербаков сурово бросил:
- А вот ты уважаешь всякую, но не каждую.
- Где этот Николаев? - спросил Ветров.
- А вот - в третьем ряду. Второй справа сидит. Это он и выкрикнул. Видите, как голову за спину соседа спрятал?
- Как бы мне поговорить со Щербаковым?
- После собрания я приглашу его в кабинет. Там и поговорите.
- Хорошо, - согласился Ветров. - Давайте послушаем, о чем дальше разговор пойдет…
После собрания Щербаков пришел в кабинет начальника отдела кадров. Он очень удивился, когда узнал, что сотрудник уголовного розыска хочет с ним побеседовать. Ветров выждал, пока Щербаков устроится на жестком, скрипучем стуле.
- Я случайно оказался на собрании и слышал ваше выступление. Скажите, за что вы Николаева так критиковали?
- За дело. Я ведь стопроцентную правду сказал. Он действительно не тот человек, за которого себя выдает.
- Почему вы так считаете?
- На работе я это своими глазами вижу. Лентяй он и последний филон. После работы ресторанный завсегдатай. Вот только откуда у него деньги берутся? Со ста семидесяти рублей сильно не разгуляешься! Но дело, пожалуй, не в этом. Вижу, что он за человек.
- А откуда вы знаете, что Николаев часто в ресторанах бывает?
- Моя сестра в ресторане "Лето" работает администратором. Однажды со своим мужем она пришла в конце смены повидаться со мной. Я вышел из проходной. В этот момент появился и Николаев. Смотрю - сестра как-то подозрительно приглядывается к нему. Спрашиваю: "Что в нем заметила? Это наш рабочий". А она отвечает:
- У вас он рабочий, а у нас - мешок с деньгами. Почти ежедневно в ресторане кутежи устраивает, червонцы да двадцатипятирублевки оркестрантам швыряет, музыку заказывает. Женщин, как перчатки, меняет. Каждый раз с новой приходит.
- Вы не говорили об этом с Николаевым?
- Нет.
- Скажите, товарищ Щербаков, вы не замечали, чтобы к нему кто-то из посторонних приходил?
- Нет, не замечал. Да и зачем кому-то ходить? Он сам из цеха то и дело выскакивает. В курилке пропадает. Там с кем хочешь можно встретиться, и никто на это внимания не обратит.
- Может, ножи или, скажем, отмычки изготовлял?
- Нет, и такого не замечал.
Ветров протянул Щербакову небольшой листок бумаги:
- Андрей Викторович, я хочу вас попросить: заметите что-нибудь подозрительное в поведении Николаева, позвоните, пожалуйста, по этому телефону.
- Он что - жулик?
- Не исключено, - ответил майор. - Не дадите ли вы мне координаты вашей сестры?
- О чем речь! Пожалуйста. Она - чем может, обязательно поможет.
Ветров поблагодарил собеседника и распрощался с ним…
Краб дает задание
Скалов только вышел из подъезда "своего" дома, как навстречу - Краб.
- Где Сашка?
- Дрыхнет! А что?
- Пошли в квартиру. Дело есть.
В квартире Краб бесцеремонно толкнул в бок Горелова:
- Вставай! Работа есть.
Горелов, растирая лицо руками, проворчал.
- На кой хрен мне работа! Ты лучше опохмелиться дай, голова разваливается, - он заглянул в стоявшую на столе бутылку от вина. - Хоть бы глоток остался!
Краб сел на диван и положил ноги на стул.
- Хочу вам обоим задание дать. Выполните - получите полсотни, а через пару недель возьму на большое дело.
- А деньги когда дашь? - спросил Горелов.
- Сегодня, когда сделаете одну штукенцию.
- А что надо? - поинтересовался Скалов.
- Мелочь. Вот вам ключи от автомашины "Жигули", номер 99-17, цвет машины - зеленый. Ваша задача - ровно в шесть вечера быть у кладбища по Московскому шоссе. Туда на этой машине приедет молодой мужчина с одной кадрой. Машину он закроет на замок, а бабец уведет на кладбище. Вы должны своими ключами открыть машину. На сиденье увидите дамскую сумку. Оттуда достанете ключи - от сейфа и входной двери. Их всего три штуки. Сделаете отпечатки вот на этом пластилине. Ключи аккуратно положите на место. После этого закройте машину и сматывайтесь. Вечером я приду сюда. Вы мне пластилин, я вам - деньги. Идет?
- Х-ха! Х-ха! Он еще спрашивает! - воскликнул Горелов. - Конечно, идет!
- Тогда поторапливайтесь. Уже скоро надо быть на месте.
Вскоре Краб, что-то мурлыча себе под нос, вышел во двор, оглянулся и быстро скрылся за углом дома.
Его машина стояла невдалеке. Если бы Скалов и Горелов увидели дальнейшие действия Краба, то они бы очень удивились. А тот развернул машину, въехал на пустынный двор школы, остановился и, оглянувшись, снял с головы волосы, затем отцепил бороду, усы. Взглянул в зеркало. На него смотрел симпатичный молодой человек. Он подмигнул сам себе и включил зажигание.
Минут через десять Краб подъехал к проходной завода, где работала Борзова, остановил машину в стороне и стал ждать. А вот и Люда. Она буквально выскочила из заводской проходной и завертела головой. "Ишь ты! Ищет", - усмехнулся Краб и легонько нажал на сигнал. Борзова быстрым шагом подошла к автомобилю и открыла дверку:
- Привет! Давно ждешь?
- Привет. Почти час. Что сегодня делать будем?
- Сам решай. Ты же знаешь: с тобой - хоть на край света.
- Давай съездим на кладбище.
- Куда, куда?!