- Пришлось заняться его окружением, - продолжал Вася. - Мы прошерстили все, но ничего не нашли. Мы следили за всеми разговорами, где упоминался бы Аничкин. Мы наводнили своими людьми близкое и далекое окружение Аничкина. Эти люди не знали о сути порученного задания, но выполняли его добросовестно. И однажды мы были вознаграждены за свою работу. Мы вышли на Федора Борисова. К тому времени было известно, что он учился с нашим подопечным до шестого класса и все эти шесть лет они сидели за одной партой. Потом их пути разошлись, и встретились они много лет спустя, уже став зрелыми мужами. Борисов был председателем фонда. Аничкин же передал ему, как проговорился Борисов, кое-что. Осталось только узнать, о чем именно идет речь. На Борисова надавили, но он заявил, что написал письмо, которое в случае его смерти раскроют в Генпрокуратуре. (Я знал, что это было блефом Борисова.) - Генпрокуратуры мы не боялись, но излишняя огласка тоже не была нужна. Одновременно мы начали кампанию по дискредитации Борисова и преуспели. Но мы не покушались на его жизнь - это чистое совпадение. Кому-то он крепко мешал. Когда было принято решение организовать побег Аничкина, одновременно было предложено ликвидировать и Борисова. Его письмо уже ничего не решало, так как счет после побега Аничкина пошел бы уже на минуты. Как только он оказался бы в наших руках, заряды тут же нашлись бы. Поскольку мы собирались применить к нему самые радикальные средства воздействия. Когда же заряды снова попали бы к нам, в тот же день Россию посетила бы первая атомная ласточка. Мы решили для начала ограничиться одним взрывом, а не двумя, как было решено ранее. Хватило бы одного, чтобы все сто процентов сразу сделали бы свой выбор. Ведь аргумент: голосуй или проиграешь, то есть сдохнешь, - весомое доказательство силы.
Я был не потрясен, я был уничтожен этой логикой. Но спросил:
- А зачем вы мне помогали? Ведь именно вы помогли бежать Аничкину! Если бы не вы, он был бы в ваших руках.
Он покачал головой:
- Он был бы в руках Петрова, а это не совсем одно и то же.
- Разве он не член Стратегического управления? - удивился я.
- Член, член! - усмехнулся Вася. - В последние месяцы, когда Петров привлек Аничкина, в организации наметился раскол. Чувствуя, что земля начинает плавиться у него под ногами, Петров сменил тактику. Но пока наш шеф Сосин - у кормила власти, смешно об этом даже думать. Однако и Смирнов поддержал генерала, неожиданно для всех нас.
- Смирнов? - невольно переспросил я.
- Папа? - воскликнула Таня.
- Так точно, - кивнул Вася. - А вы успокойтесь, госпожа Зеркалова, осталось совсем немного времени до вашей встречи с отцом. Так что слушайте и не перебивайте. Именно поэтому, - он кивнул на Лапшина, распластавшегося на полу, - он получил задание ликвидировать вашего родителя.
- Он? - снова воскликнула Таня, перебивая оратора, и тот едва заметно поморщился: она мешала ему играть свою роль супермена. - Кто велел?
- От кого задание? - резко переспросил он ее. - От меня, если угодно. Еще будут вопросы?
Она только с ненавистью смотрела на него. А я - с интересом. Кажется, он стал нервничать. Скоро он начнет делать ошибки. Впрочем, я мог бы предпринять попытку обезоружить его, но не стал этого делать: он еще не все сказал. Пусть пока играет, лицедей.
- У меня есть вопросы, - сказал я, взглядом умоляя Таню успокоиться. - А Киселев тоже поддержал Петрова? Почему его-то убили?
Вася только презрительно отмахнулся.
- За маршалом Киселевым ничто не стояло, кроме его собственного славного прошлого, - с пренебрежением произнес он. - Он ничего не решал! Но его связывала давняя дружба со Смирновым, и последний привлек его к нашей организации. Бывший управделами Совмина Смирнов со своими связями чрезвычайно был нам необходим в свое время, а Киселев был принят только по рекомендации Смирнова. Они постоянно ругались между собой, постоянно спорили, эти два старых дурака!
- Не смей! - закричала вдруг на него Таня.
С каменным выражением на лице Вася наставил на нее пистолет, а другой навел на меня.
- Спокойно, Турецкий, - предупредил он сначала меня, а потом повернулся к Тане. - Если ты, сучонка, еще раз перебьешь меня, я влеплю тебе пулю в лоб, и одновременно с тобой такую же пулю получит твой дружок Турецкий. Ты думаешь, я не знаю, как ты переживала за своего благоверного? Пока он томился в Лефортове, ты валялась в койке с этим Турецким. Так что заткнись и сиди не вякай. Хорошо меня поняла? Если ты думаешь, что я не убиваю женщин, то ошибаешься. Некая Бероева рассказала бы тебе кое-что, если б смогла.
Таня с ужасом уставилась на него. И, слава Богу, замолчала.
Еще не время, Турецкий, из последних сил сдерживал я себя. Еще чуть-чуть.
Он снова обрел нормальный вид и заговорил тем же голосом: вежливо и на "вы".
- Продолжим, господа. Смирнов неожиданно поддержал Петрова. Очень уж ему не нравился наш Сосин. Но потом уперся Киселев. То есть он, как водится, пошел против Смирнова и стал нашим неожиданным союзником. В ту ночь они здорово переругались и выпустили друг на друга пары. Поэтому, ликвидировав Смирнова, мы не могли оставить в живых последнего маршала. В противном случае он сразу бы понял, чьих рук дело убийство его дружка. Что и было сделано. Мной. Кто же мог предположить, что вы, Татьяна, вернетесь именно в эту ночь, а Александр Борисович так быстро окажется в квартирах обоих покойников?
Вы спросили, Александр Борисович, зачем я помогал вам? В приемной Петрова я оказался, как вы догадываетесь, не случайно. Вас сумел заинтересовать, да и роль свою сыграл неплохо, верно?
- Не скромничайте, - потрафил я ему, - вы вообще хороший актер. Сцена много приобрела бы в вашем лице. Вы никогда об этом не задумывались?
Все-таки вырвалось у меня, что актерская профессия ему ближе, чем его нынешняя. Но он ничего не понял.
- Я не мог допустить, чтобы Аничкин попал в руки Петрова, - это во-первых. Во-вторых, я завоевывал ваше доверие. Потом я рассчитывал выйти на вас. И взять Аничкина. Но не думал, что вы тоже скроетесь.
- Это было очевидно.
- Я надеялся, - просто сказал он, - взять вас. Вы ведь сейчас думаете, что тянете время. На самом деле все не так, господин Турецкий. Грязнов сюда не приедет.
Глава 20
КОНЕЦ СТРАТЕГИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ
1
Грязнов не приедет!
Я растерялся так, как никогда в жизни не терялся. Все это время я знал, что Грязнов приедет, вопрос был только в том когда: через две минуты или три? А теперь - "Грязнов не приедет"!
По выражению лица, не скрывающего торжествующей ухмылки Васи, я понял, что он говорит правду. Он действительно знает о Грязнове нечто такое, чего не знаю я. Слава мог быть ранен, убит, мог… Господи, о чем это я думаю? Да быть того не может, чтобы Слава… Хорошо, а откуда тогда этот ничтожный Вася узнал, что я имел полуторачасовую беседу с племянником Денисом? Да нет, бред, бред это, у них есть другие средства, чтобы узнать. Элементарная слежка. Слава - и Стратегическое управление? Не ве-рю!
- Неужели Грязнов - ваш человек? - дрогнувшим голосом спросил я его. Великий режиссер Станиславский был бы мной доволен.
- Конечно! - засмеялся он. - И вы тоже можете стать нашим человеком. Выбор у вас, впрочем, небольшой. Либо человек, либо труп.
- Вот это да! - хмыкнул я. - Действительно скудный выбор. У Грязнова был побольше, да?
- К нам разными путями приходят, - туманно ответил Вася. - Кто как.
- А как к вам пришел лидер нынешних коммунистов?
- Ничего вы не поняли, - сказал он. - Вы хороший сыщик, Турецкий, но никудышный политик.
- Где уж нам, - пробормотал я.
- А нам все равно, кто из какой партии, ясно? Все равно!
- А Сосину? - спросил я небрежно. - Тоже все равно?
Уловка была проста, но он заглотил ее как преглупый пескарь.
- Сосин?! - воскликнул он, и впервые в его голосе почувствовалось что-то вроде уважения к другому человеку. - О, Сосин - это…
- Голова, - подсказал я ему.
Он зло посмотрел на меня:
- Зря смеетесь, Турецкий. Чтобы создать подобную нашей организацию и без потерь просуществовать столько лет, нужно иметь гениальную голову.
- Да вы же постоянно несете потери, - улыбнулся я, - а хочешь, Вася, я расскажу тебе, как ты сам попал в эту организацию?
Он удивленно вскинул брови.
- Ну-ка, ну-ка, - он с любопытством поглядел на меня, - интересно. Ну попробуйте, Турецкий, попробуйте.
- Жил-был на свете мальчик, - начал я. - Которого обижали другие мальчики.
- Уже неправда, - заметил он.
- Который обижал других мальчишек, - с легкостью поправился я. - С детства привык он ощущать превосходство над другими. Потому что был уверен, что стоит выше остальных. И вырос этот мальчик и пошел в сексоты.
- Обижаешь, - усмехнулся он.
- И пошел мальчик в офицеры ФСБ, то есть тогда в КГБ, - снова исправился я. - И учился он хорошо, и его заметили и отметили. И стал мальчик делать стремительную карьеру. А когда вызвал его к себе генерал Петров и поговорил с ним по душам и предложил вступить мальчику в секретную организацию, совсем закружилась голова у мальчика.
- Не сразу, - вставил Вася.
- Конечно, не сразу, - согласился я. - Сначала задумался он: а чем это ему грозит? И понял: ничем ему не грозит. Генерал Петров прикроет, в случае чего. И развернул мальчик бурную деятельность. А надо сказать, что артистом мальчик был хорошим, мозги имел. Сцена плакала по мальчику, но он грубо послал ее к чертовой матери. И тут заметил мальчишку ба-альшой человек. Типа Сосина.
- Верно, - восхищенно протянул Вася.
- И приблизил Сосин мальчика к себе. Вот тут-то и закружилась окончательно голова у мальчика. Кем он был там, в легализованном мире? Пешка, которой крутят все кому не лень. А кто он здесь, в организации? Фигура! Практически второй человек после Сосина. Там - говно, а здесь - розанчик.
- Ну даешь! - покрутил головой Вася.
- А что такое на самом-то деле наш мальчик? Да то же самое говно. Человек, раздираемый комплексами и противоречиями. Жажда власти и дерьмовое тщеславие сделали из него пугало. Хотя сам он о себе возомнил невесть что.
Он не стал орать, все-таки он имел мозги. Он просто стоял, смотрел на меня и ухмылялся.
- Лихо! - похвалил наконец. - Но я не понял. Ты-то решил с нами? Или стрелять?
- Не стреляй, пожалуйста, - испугался я. - Я же еще бомбу вам отдать должен!
- Две бомбы, - поправил он, улыбаясь. - Два заряда. Ну что ж, Турецкий. Мне нравится, как ты принимаешь свое поражение. Ты мне понравился.
- Да, - сказал я, слабея у него на глазах и хватаясь за сердце. - Проиграл… Не хотел, а проиграл… Я отдам эти бомбы…
- Тебе плохо? - встревожился он. - Что с тобой?
- Сердце… - пробормотал я, опускаясь на пол и вытягиваясь всем телом.
Он опустил пистолеты и шагнул ко мне. Я никогда не забывал, что в прошлом был очень даже неплохим самбистом. Наконец он оказался на достаточном расстоянии. Левую свою ногу я завел ему за пятку, а правой ударил по колену. Он заорал и, падая, стал палить в потолок. Дальше я на него не смотрел. Дальше с ним уже разбирался Грязнов со своими ребятами. Они прижали его руки к полу, освободили от оружия и от души отоваривали.
Грязнов с минуту до операции стоял за его спиной, ожидая удобного случая напасть на этого сумасшедшего.
Как только он появился, я увидел, что он предупреждает, приставляя к своим губам дуло пистолета, не меня, а Таню, сидящую за моей спиной. И, оказывается, до самой развязки она сидела крепко зажмурив глаза и сжав губы. Люська делала то же самое, хотя никто не просил ее об этом. Просто в эту минуту она болела за нас. Вернее, за свою шкуру.
- А он объявил мне, что ты предатель, - пожаловался я Грязнову.
- Этот? - покосился на лежащего Грязнов. - Обманывает он тебя. Не предатель я.
- Правда? - обрадовался я.
- Чтоб я сдох! - перекрестился Грязнов. - А если серьезно, то он ведь был уверен, что я не приеду, так?
- Ага.
- Меня и правда пробовали задержать, - усмехнулся Слава. - Но не смогли.
- Как это - не смогли? - потрясенно уставился на него Вася. - К вам отправились генералы Басов и Мальков. Вместе! И они что же, не смогли?!
- Это их и погубило, что вместе! - засмеялся Грязнов. - Они что-то начали вякать, но я им показал один указ. Подписанный Президентом.
- Что за указ? - заинтересовался я. - И почему ты знал о нем, а они - нет?
- Мне передал его новый секретарь Совета безопасности, - просто ответил Грязнов.
- Фантастика! - проговорил я. - Секретарь - лично тебе?! Но как?!
- А я прорвался к новому секретарю Совета безопасности и рассказал все про наше дело. А сегодня ранним утром мне доставили в МУР пакет от него. С указом и сопроводительной запиской.
- Но что же это за указ? - извивался на полу Вася.
Грязнов повернулся к нему и с улыбкой сообщил:
- А вот об этом только что было передано по всем каналам радио и телевидения. Сосин и компания освобождены от занимаемых должностей.
- Что?! - воскликнул Вася.
- Не верю, - согласился я с ним. - Таких невозможно просто уволить. Они непотопляемы!
- И тем не менее, - сказал Грязнов. - Я не вру, в отличие от этого. Зачем он тут напраслину на меня возвел, а?
Но Васе было уже не до Грязнова.
- Сосин… - пробормотал он. - Все погибло…
Только тут я понял, в чем дело. Грязнов же еще ничего не знал о Сосине! Мне же только что о нем сообщил Вася, но, рассказывая, он пребывал в полной уверенности, что убьет меня сразу после завершения своей увлекательной истории. А Грязнов-то не знал! И сообщил ему о Сосине, фактическом кандидате на высокий пост премьер-министра России. Поэтому Вася и поверил безоговорочно…
- Он знал, - продолжал бормотать Вася. - Он же меня предупреждал…
- Кто? - спросил я.
Тот посмотрел на меня отрешенным взглядом и ответил:
- Сосин… - и вдруг без всякого перехода попросил: - Дайте пистолет. С одним патроном.
Говорю же - артист!
- Еще чего! - загрохотал Грязнов. - Будешь отвечать как миленький. По всей строгости закона.
Тот сморщился и застонал. Потом поднял голову и спросил:
- Но где же эти чертовы бомбы?!
Грязнов внимательно посмотрел ему в глаза и ответил:
- Считаешь себя умным, а не додумался до простой вещи. У Борисова был ключ. От камеры хранения. И только Аничкин знал, где заряды. А потом оказался у нас. Мы нашли его в больничной утке. Поэтому и твои бомбы давно уже там, где должны быть.
- Где?! - буквально выкрикнул Вася. - Где вы нашли ключ?!
- В больничной утке.
Вася начал тихо-тихо смеяться. Как настоящий сумасшедший. Грязнов с тревогой посмотрел на него, потом перевел взгляд на меня и - снова на него. Да, он понял все правильно. Вася смеялся все громче и громче и совсем скоро стал хохотать безумным смехом. Наш таинственный незнакомец Вася не выдержал душевных испытаний, которые предоставила ему жизнь.
Произошло то, что и должно было произойти, - он действительно сошел с ума.
2
Сумасшедшего мы сдали в институт Сербского, а Люську отвезли в МУР. Грязнову предстояло с ней разобраться, но особых проблем, по всей видимости, не предвиделось. Она охотно дала бы самые чистосердечные показания.
Тела убитых мы отправили в морг Первого мединститута.
Таню Зеркалову я привез к себе домой, напоил горячим сладким чаем и уложил спать. Она уснула очень быстро - я даже побриться не успел.
Когда я с подробным рапортом приехал к Меркулову на Пушкинскую, 15-а, у того в кабинете снова восседал Грязнов.
- Как тебя много! - посетовал я. - Куда ни придешь - всюду ты.
А Костя улыбнулся своей белозубой улыбкой и показал на дверь своей комнаты отдыха:
- К столу, господа!
На столе в комнате отдыха заместителя генерального стояла бутылка отличного французского коньяка.
И это было правильно.