– Идите в гостиную, – сказал Ребус, – а я принесу выпить.
Он пошел на кухню, налил чайник, потом открыл холодильник. До него доносились голоса, но звучали они для него как-то странно. Почти никто не переступал порога этой квартиры. Несколько раз приходила Джейн… и кое-кто еще. Но еще никогда не приходило столько людей одновременно… Даже после того, как съехала Рона. Он налил себе стакан воды из-под крана и залпом осушил. Перевел дух и выпил еще стакан. Зачем он их сюда притащил? А ведь это Грей предложил. Хорошо бы перед сном пропустить по маленькой у Джона. Он пытался стряхнуть с себя опьянение, пытался очистить голову. Если открыть перед ними двери своего дома, может, и они тогда откроются ему. Грей предложил пойти к нему. Может быть, Фрэнсис Грей во время этого визита надеется уяснить себе что-то про Ребуса?
– Будь осторожен, Джон, – полушепотом приказал он себе.
И тут он услышал музыку, потом звук стал еще отчетливее, поскольку прибавили громкость. Ну что ж, пусть это наведет на размышления студентов, живущих в соседней квартире. Звучала песня группы "Лед Зеппелин", голос Роберта Планта забирал за душу. Когда он вошел в гостиную с банками пива и стаканами лагера, Алан Уорд уже просил выключить "эту бодягу".
– Да это же классика, – втолковывал ему Джаз Маккалоу.
Сам Маккалоу, всегда такой сдержанный в движениях, сейчас стоял на четвереньках, демонстративно выставив зад на всеобщее обозрение, и внимательно изучал коллекцию пластинок Ребуса.
– Ой, спасибо, Джон! – закричал Сазерленд, хватая пиво.
Кивком поблагодарив Ребуса, Уорд взял стакан лагера. Там Баркли спросил, где туалет.
– У тебя много хитов, Джон, – сказал Маккалоу. – У меня тоже немало. – Он вытащил "Exile on Main Street" . – Лучший альбом из всех, ты как считаешь?
– О чем это вы? – заинтересовался Грей. Услышав название альбома, он усмехнулся. – Изгнанники на Арденн-стрит – вот это про нас, согласны?
– Вот за это я и выпью, – объявил Стью Сазерленд.
– За что именно?… – Ребус протянул банку Грею, но тот поморщился.
– Может, виски чуток? – попросил Грей; Ребус кивнул.
– Я тоже с тобой выпью.
– Значит, назад ты нас не повезешь?
– Фрэнсис, я ведь засосал пять пинт, рассчитывая, что сегодня буду спать в своей постели.
– Похоже на правду… Не много шансов на то, чтобы провести ее в постели Джин, да? – Грей увидел, как изменилось лицо Ребуса. Он поднял руку ладонью вперед. – Прости, Джон, сболтнул, не подумав.
Ребус чуть кивнул и спросил Джаза, чего хочет он, тот ответил, что кофе.
– Если Джон остается, мы сможем втиснуться в мою машину, – объявил он.
Ребус принес бутылку "Боумора" и два стакана. Наполнив один, он подал его Грею.
– Может, принести воды?
– Не глупи – остановил его Грей и, чокнувшись с ним, произнес: – За Дикую орду.
Поднести стакан ко рту помешал ему громкий хохот Тама Баркли, который вошел в комнату, застегивая на ходу молнию на брюках.
– За Дикую орду, – гоготал он. – Фрэнсис, да это же отличный тост.
– Господи, Там, – поморщился Уорд, – неужто ты не мог догадаться сначала застегнуть молнию на ширинке, а потом выходить из сортира?
Не обратив внимания на этот совет, Баркли взял банку пива, открыл и плюхнулся на диван рядом с Сазерлендом. Ребус заметил, что Грей сидит в кресле, закинув ногу на ногу, где обычно сидел он сам, и выглядит сейчас как хозяин дома. Телефон Ребуса и его пепельница стояли рядом с креслом на полу.
– Джаз, – поморщившись, произнес Грей, – ты собираешься весь вечер доставлять нам удовольствие любоваться твоим задом?
Маккалоу, обернувшись к нему, сел на пол. Ребус принес для себя один из стульев, стоявших вокруг обеденного стола.
– Такого диска я не видел уже много лет, – сказал Маккалоу, поднимая над головой первый альбом Монтроза.
– Джаз роется, как свинья в куче навоза, – поморщился Грей. – Одна комната в его доме доверху заполнена пластинками и кассетами. Все расставлено в алфавитном порядке, честь по чести.
Пригубив виски, Ребус изобразил улыбку.
– А ты что, был там? – спросил он Грея.
– Где?
– У Джаза.
Грей смотрел на Маккалоу, а тот смотрел на него.
– Шила в мешке не утаишь, – с улыбкой сказал Грей, а затем, повернувшись к Ребусу, добавил: – Мы ведь с Джазом давно знакомы. Я не хочу сказать, что у нас очень тесные отношения типа menage a trois но пару раз я был у него дома.
– И никому ни слова, – укоризненно покачал головой Сазерленд.
Ребуса обрадовало, что и другие присоединились к их разговору.
– Послушайте, что там за проблемы? – неожиданно подал голос Баркли.
– У нас нет проблем, – таким решительным тоном заявил Маккалоу, что Алан Уорд расхохотался.
– Алан, – обратился к нему Ребус, – да ты, никак, хочешь взять часть проблем на себя?
Он не понял, чему Алан засмеялся – то ли категоричному утверждению, что проблем действительно не существует, то ли… Кроме того, подумал он, какая, в сущности, разница между отсутствием проблем и их наличием. Несколько штук… даже несколько сотен тысяч штук фунтов… были рассованы по карманам без каких бы то ни было последствий, и никто при этом реально не пострадал. Да и какое это вообще имело значение? Возможно, и имело, если дело касалось наркотиков. Ведь наркотики – это бедствие. Но Стрэтерн не был уверен, что это был просто "грабеж награбленного".
Черт побери! А ведь Ребус сказал Стрэтерну, что ему нужны подробности расследования по делу Берни Джонса – и нужны, по возможности, сегодня. А он… был сейчас на расстоянии тридцати с лишним миль от Туллиаллана, допивал стакан лагера и собирался наполнить его еще раз…
Алан отрицательно качал головой. Грей уверял, что был в доме Маккалоу много лет назад и с тех пор не переступал его порога. Ребус рассчитывал, что Сазерленд и Баркли не бросят этой темы и будут задавать еще вопросы, но они молчали.
– А что хорошего по ящику? – поинтересовался Уорд.
– Так мы же музыку слушаем, – осадил его Джаз.
Альбом "Лед Зеппелин" сменил диск Джеки Левена – именно этот диск выбрал бы сейчас и сам Ребус.
– По-твоему, это музыка? – взбеленился Уорд. – Слушай, Джон, у тебя есть какие-нибудь фильмы? Ну, какое-нибудь старое доброе порно?
Ребус отрицательно покачал головой.
– В Ноксландии это не дозволено, – пояснил он, а на лице Грея, услышавшего эти слова, промелькнула едва заметная поощрительная улыбка.
– И сколько времени ты тут обитаешь, Джон? – поинтересовался Сазерленд.
– Да уже двадцать с гаком.
– Отличная квартира. Стоит, должно быть, немерено.
– Я так думаю, больше ста тысяч штук, – предположил Грей.
Уорд закурил и протянул пачку Баркли и Ребусу.
– Наверное, – глядя на Грея, согласился Ребус.
– Джон, а ты ведь был женат, верно? – спросил Маккалоу, откладывая конверт с диском первого альбома "Бэд Компания".
– Было дело, – ответил Ребус.
Интересно, подумал он, Джаз спросил из любопытства или в его вопросе был заложен какой-то особый смысл?
– Но и теперь здесь чувствуется женская рука, – заключил Грей, окидывая взглядом комнату.
– А дети есть? – задал новый вопрос Маккалоу, ставя альбом на прежнее место, видимо боясь нарушить систему, в которой, как он предполагал, хранил свои диски Ребус.
– У меня есть дочь. Сейчас она живет в Англии. А у тебя два сына, верно?
Маккалоу кивнул.
– Одному двенадцать, второму четырнадцать… – При воспоминании о детях лицо его расплылось в улыбке.
Я не хочу отправлять этого парня за решетку, подумал Ребус. Уорд болван, Грей хитрый и скользкий, как угорь, но Джаз Маккалоу – это совсем другое. Джаз Маккалоу был ему симпатичен. И дело не в том, что он примерный семьянин и любящий отец, и не в его музыкальных вкусах: Джаз обладал каким-то внутренним спокойствием; чувствовалось, он знает, какова его роль в этом мире. Ребус, который провел большую часть жизни в нескончаемом поиске ответов на множество вопросов, ему просто завидовал.
– И они, наверное, без памяти любят папочку? – с ухмылкой поинтересовался Баркли.
Маккалоу пропустил его вопрос мимо ушей. Но тут Стью Сазерленд, развалившийся на диване, подался вперед:
– Заранее прошу прощения за свои слова, Джаз, но ты, мне кажется, не тот человек, который способен пойти на конфликт с начальством. – Он провел взглядом по лицам сидящих в комнате, словно ища поддержки.
– Да, более спокойного человека, чем он, и представить невозможно, – поддержал его Фрэнсис Грей. – Разве я не прав, Джон?
– Дело в том, Стью – ответил Джаз, – что, когда мне дают приказ, с которым я не согласен, я просто киваю головой и говорю: "Есть, сэр", а потом поступаю так, как считаю нужным. В большинстве случаев никто этого не замечает.
Грей согласно кивнул.
– Я тоже считаю, что так и надо: улыбайся, будь раболепным и подобострастным, но при этом поступай по-своему. Попробуй взбунтоваться, и из тебя сделают отбивную. – Говоря это, Грей сверлил взглядом Алана, но тот этого не замечал: подавляя очередной приступ икоты, он тянулся за второй банкой пива.
Ребус встал и наполнил стакан Грея.
– Прости, Джаз, – сказал он, – ты, наверное, уже заждался кофе.
– Джон, пожалуйста, черный с одним кусочком сахара.
Грей нахмурил брови:
– С каких это пор ты перестал пить кофе с молоком?
– С тех самых, как понял, что молока в этом доме, по всей вероятности, нет.
Грей расхохотался:
– Мы сделаем из тебя отличного детектива, Маккалоу, попомни мои слова.
Ребус пошел на кухню за кофе.
Наконец они один за другим вышли из его квартиры. Ребус вызвал такси, чтобы они смогли доехать до машины Джаза. Наблюдая за ними в окно, он видел, как Баркли, споткнувшись о поребрик, едва не протаранил головой боковое стекло задней дверцы таксомотора. Воздух в гостиной был пропитан сигаретным дымом и запахом пива, чему, впрочем, удивляться не стоило. Напоследок они прослушали "Saint Dominic's Preview" . Звук телевизора был приглушен – его включили для Алана Уорда. Ребус выключил телевизор и поставил альбом Вана Моррисона с самого начала, убавив звук почти до предела. Интересно, подумал он, не слишком ли поздно звонить Джин?
Он понимал, что уже слишком поздно, но все-таки хотел выяснить, сможет ли он в принципе позвонить. Взяв телефон, он некоторое время смотрел на него. Когда телефон вдруг зазвонил, он чуть не уронил его на пол. Возможно, это чей-то дурацкий звонок из машины Джаза. Может, они что-то забыли… Поблуждав по комнате, его взгляд уперся в диван, тогда он поднес трубку к уху.
– Алло?
– Кто говорит?
– Ты, – ответил Ребус.
– Что?
– Да ничего: просто шутка старика Томми Купера . Чем я могу служить, Шивон?
– Я просто подумала, а не залез ли кто-нибудь?
– Куда?
– Я заметила у тебя в окнах свет.
Подойдя к окну, Ребус выглянул на улицу. Ее машина с работающим двигателем стояла припаркованная во втором ряду.
– Это что-то новое в технике "Наблюдений за соседями"?
– Просто ехала мимо.
– Не хочешь подняться ко мне?
Ребус обвел глазами бардак, царящий в квартире. Джаз, правда, предлагал помочь навести порядок…
– Если ты не против.
– Давай поднимайся.
Войдя, она сразу втянула в себя воздух, принюхиваясь.
– Хмм, тестостерон, – простонала она. – Ты что, сотворил все это один?
– Не совсем. Еще несколько ребят из моего колледжа…
Помахивая рукой перед носом, она прошла в гостиную.
– Может, окно открыть?…
– Наводить порядок глубокой ночью… – проворчал Ребус, но все же приоткрыл окно, хоть и не шире чем дюйма на два. – А почему ты, черт возьми, в такую поздноту не дома?
– Да просто решила прокатиться.
– По Арденн-стрит проходит чей-то маршрут?
– Я ездила на Медоуз… давно хотела там побывать.
– Ребята из колледжа хотели, чтобы я показал им город.
– И, конечно, пришли в восхищение?
– Кажется, они сочли, что он маловат.
– Вот тебе и Эдинбург! – Она присела на диван. – Смотри-ка, еще не остыл, – удивилась она. – Вот сейчас я чувствую себя героиней сказки про Трех Медведей.
– Прости, что не могу предложить тебе овсяной каши.
– Я бы не возражала против кофе.
– Тебе черный?
– Что-то подсказывает мне, что надо ответить "да".
Когда он вошел в гостиную с чашкой кофе, вместо Вана Моррисона звучал "Могуэй".
– Тот самый альбом, что ты подарила, – напомнил он.
– Да, знаю. Интересно, что ты о них думаешь?
– Мне нравятся их тексты. Кстати, а как с делом Марбера?
– Вчера во второй половине дня у меня состоялся очень интересный разговор с твоим другом Кафферти.
– Его все еще продолжают называть моим другом?
– А разве он таковым не является?
– Поставь впереди приставку "не" и попадешь почти в точку.
– Мы прибыли как раз в тот момент, когда он устраивал выволочку своему помощнику.
Ребус, только что удобно расположившийся в кресле, подался вперед.
– Хорьку? Она кивнула.
– За что?
– Откуда мне знать? По-моему, Кафферти так обращается со всеми своими людьми. Когда он вызывает секретаршу, она не идет к нему в кабинет, а буквально несется. Не удивлюсь, если за глаза ее называют Попрыгуньей. – Шивон скривилась. – Какой ужасный кофе.
– Тебе удалось узнать что-нибудь у Кафферти?
– Ему нравятся работы Хэсти. – Ребус, казалось, не придал значения ее словам; выдержав секундную паузу, она продолжала: – Судя по записям в журнале галереи, он уже давно ничего не покупал у Марбера. В тот вечер он был на показе, приехал с опозданием, но оставался до конца. Даже вызвал для Марбера такси…
– Из таксопарка Кафферти?
– Собираюсь утром это выяснить.
– Это было бы интересно.
Она задумчиво кивнула.
– Ну а как ты? Как тебе в этом Туллиаллане?
– Как принцу во дворце. Все удобства и никаких стрессов.
– А чем тебя там загрузили?
– Разбираться со старым делом. С глухарем. Нас по новой обучают старым приемам работы в команде.
– И как ты, обучаешься?
Он пожал плечами:
– Мы, наверное, пробудем в Эдинбурге день или два. Может, найдем какие-нибудь зацепки.
– Могу я тебе чем-то помочь?
Ребус отрицательно мотнул головой.
– Я вижу, у тебя и без того дел по горло.
– А где же вы расположитесь?
– Я думаю, можно было бы найти свободную комнату на участке в Сент-Леонарде…
Шивон посмотрела на него с нескрываемым удивлением.
– Ты думаешь, Джилл пойдет на это?
– Честно говоря, об этом я как-то не думал, – слукавил он. – Но мне кажется, проблем с этим не будет… А ты как считаешь?
– Слова "чай", "кружка" и "бросать" вызывают у тебя какие-либо ассоциации?
– Чай в брошенной кружке? Это что, песня "Кокто Твинз"? – Она наградила его улыбкой за остроумие. – Так ты просто решила проехаться?
Она кивнула.
– Я часто так делаю, когда не могу уснуть. А почему ты качаешь головой?
– Потому, что я делаю то же самое. Вернее, делал. А теперь постарел и стал ленивым.
– Наверно, таких, как мы, великое множество, но мы ничего не знаем друг о друге.
– Наверное, – согласился он.
– А может быть, нас только двое, ты да я. – Она откинула голову на спинку дивана. – Расскажи мне, кто там еще с тобой на этом курсе?
– Да что о них рассказывать?
– Кто они такие?
– А какими они, по-твоему, должны быть?
Она пожала плечами.
– Ненормальными, плохими и опасными? – предположила она.
– Плохие, с точки зрения взаимоотношений, – согласился он.
Она сразу поняла, что он имеет в виду.
– Ох-хо-хо. Что-то случилось?
И он ей рассказал…
11
Когда во вторник утром Шивон появилась на работе с сумкой, полной бумаг, и пластиковым стаканчиком с кофе, за ее столом кто-то сидел и глядел на монитор ее компьютера. Этим кем-то был Дерек Линфорд, а на экране в режиме бегущей строки красовалось новое сообщение: Я ВИЖУ, ТВОЙ ЛЮБОВНИК ВЕРНУЛСЯ.
– Как я понимаю, это не твоих рук дело? – спросил Линфорд.
– Нет, – ответила Шивон, ставя сумку на пол.
– Как считаешь, это меня имеют в виду?
Приподняв крышечку, Шивон отхлебнула кофе.
– А кто этим занимается, знаешь? – поинтересовался Линфорд. Вместо ответа она молча покачала головой. – Ты совсем не удивлена, поэтому могу предположить, что это сообщение не первое…
– Ты прав. А теперь, будь добр, встань с моего стула.
– Извини, – сказал Линфорд, вставая.
– Все нормально. – Она села, двинула мышкой, и скринсейвер пропал с экрана.
– Ты выключила монитор, когда вечером уходила с работы? – Линфорд стоял слишком близко – с такого расстояния ему было удобнее вести беседу.
– Мы же должны экономить энергию, – объяснила она.
– Значит, кто-то включил питание и запустил систему.
– Похоже, так.
– И он знает твой пароль.
– Все знают пароли друг друга, – ответила она. – Компьютеров на всех не хватает: приходится работать то на одном то на другом.
– Когда ты говоришь все, ты имеешь в виду?… Она бросила на него нетерпеливый взгляд.
– Давай прекратим этот разговор, Дерек.
Офис наполнялся людьми. Старший детектив Билл Прайд проверил, обновлено ли "руководство к действию" – перечень оперативно-следственных мероприятий на текущий день. Филлида Хоуз сделала уже половину звонков, помеченных в ее списке. Накануне она, закатывая глаза, уверяла Шивон, что обзванивание знакомых и соседей не самая захватывающая часть расследования. Гранта Худа вызвали в кабинет замначальника Темплер, вероятно, для получения инструкций перед встречей с прессой и телевидением – этим всегда занимался Худ. Отступив на полшага, Линфорд спросил:
– Что у тебя намечено на сегодня?
Держись от меня на расстоянии вытянутой руки, хотела сказать она, но произнесла сосем другое:
– Займусь таксомоторами. А у тебя?
Линфорд оперся руками о край ее стола.
– Финансовые дела покойного. Не дела, черт возьми, а сплошное минное поле… – Он внимательно посмотрел ей в лицо. – У тебя усталый вид.
– Благодарю.
– Бурно провела ночь?
– Тусовка… что еще остается.
– Ты серьезно? А я так почти никуда не выхожу все эти дни… – Он ждал, как она отреагирует на его слова, но она сосредоточенно дула на кофе, хотя то, что оставалось в стаканчике, было чуть теплым.