Нет, ночевать на островах он, в принципе, не собирался, но забирать надежду у женщины не хотел. Да и какая-то неясная интуиция подсказывала ему, что ночевать с женщиной в неизвестном месте - дело рискованное. Говорил же Алексей о том контингенте, что населял острова. А где наркотики, там, известно, и преступность. Причем, завязанная на наркотиках, она бывает особо жестокой. У Вячеслава же Ивановича никакого боевого оружия для самозащиты, кроме травматического пистолета, с собой не было, а к этой разрешенной законом "пукалке" он не мог относиться серьезно. И даже успел пожалеть, что не захватил из Москвы парочку хороших ружей. Но и к этой затее он еще там, в "Глории", отнесся без почтения: сезон охоты на Волге еще не начался, и, кончится тем, что придется объяснять на каждом углу и каждому любопытному милиционеру, зачем рыбаку понадобилось огнестрельное оружие. Так что лучше уж от греха, как говорится… А теперь оно очень пригодилось бы. И по этой причине тоже он не хотел оставаться на ночевку. Дуся в своем необыкновенном сейчас расцвете была слишком лакомым кусом, чтобы какая-то нечисть, накачанная наркотой, захотела бы пропустить ее мимо своего пристального внимания. А громким криком да "пукалкой" безопасность не обеспечить, Грязнов трезво оценивал свои возможности, и Дуся была в них препятствием в осуществлении его замыслов. Но сказать ей об этом он тоже не мог: обидел бы кровно. Она ж ему только добра желает…
Рыбаки, которых он встретил у протоки, никак не хотели понять его интереса. Уверял их, что слышал от знающих людей, что там, на островах, в ериках и в пересыхающих еще в весеннее половодье образовавшихся озерах пропасть всякой мелкой рыбки, которая, будучи правильно, то есть со знанием дела, завяленной, - лучшее средство при потреблении пива. Особенно зимой.
Посмеялись, но все ж поверили: и охота ж серьезному человеку всякой ничтожной мелочью заниматься? Ну пусть, каждый… хм, в том смысле, что делает, как он хочет. А москвичи вообще народ непредсказуемый… И пошли воспоминания о том, как, было дело, останавливался в прошлом году один москвич, так вся станица долго потом над ним потешалась… "Уж не на меня ли намекают?" - размышлял Грязнов, и подумывал, что, наверное, зря завел разговор об островах, не в почете эта тема здесь. Либо они сохраняют осторожность, ибо те же острова - их дополнительный бюджет. Говорила ж Дуся, что полстаницы этим делом промышляют… Впрочем, то, что ему требовалось, он выяснил, и, главное, направление движения и примерное время на поездку и поверхностное знакомство с местностью, чтобы затем приехать уже на денек-другой и пошарить по пересыхающим озерам с небольшим неводом - не руками же отлавливать рыбий подрост. Хотя местное население отлавливает рыбу, чтобы потом спустить ее на большую воду - спасает от гибели. А москвичу, известно, - ему все равно, для него ведь Волга никогда не останется без рыбы. Такой вот упрек неожиданно получил Вячеслав Иванович, хотя и в весьма доброжелательной, почти дружеской форме. И сделал для себя соответствующий вывод.
Ехать он решил на следующий день, с самого раннего утра, пока народ еще спит. На пароме в Замотаевке переправиться на другой берег Волги и, выехав на левобережную Астраханскую трассу, рвануть на север, до района Ахтубинской Михайловки. Вот там, на дикой, почти неосвоенной островной территории, принадлежащей Калмыкии, и находится самый заповедник "наркошей". Есть несколько старых, полуразвалившихся усадеб, окруженных непроходимыми зарослями конопли. И над ней в пору цветения стоит аж туман, от которого голова идет кругом. А с поверхности машин приезжих рыбаков, обитающих в палатках на берегу Волги, очень широкой в этом месте, можно скребками собирать осевшую наркотическую пыльцу. Жуть что рассказывали…
Но не за этим, естественно, собирался на острова Вячеслав Иванович, а посмотреть на тот самый контингент, что обитает там, и выяснить, чем люди живут. Зачем это было ему нужно, когда генерал Привалов, в качестве спасения, предлагал - несерьезно, конечно, - сжечь эти острова, Грязнов и сам толком не знал. Может, природное чувство обостренной справедливости подвигло, нашедшее лучшее свое воплощение в дальневосточной его эпопее? Надо же как-то спасать людей от этой дряни! А то разговоры только и слышны, а тут под боком - такой рассадник, и никто даже не чешется… Разве в России, в каждой губернии свои законы? Получается, что так…
Молодой паромщик - не на волжском пароме, а на ахтубинском, переправлял машины и людей через неширокую протоку. С ним и разговорился Грязнов, пока тот ожидал - по расписанию - момента, когда с полдесятка машин разместятся, наконец, на дощатом настиле его площадки, устроенной на двух понтонах. Тот рассказал, как проехать через весь остров к противоположному, волжскому берегу. Даже общий план вьющихся по острову дорог показал. На нем были указаны железные мостки через неширокие ерики - их было на пути несколько. Обозначены были также и отдельные строения. И возле одного из них, на волжском берегу, даже пристань была обозначена. Там не паром ходил, а маленький речной трамвайчик от калмыцкого поселка Цаган Амана, какие когда-то плавали на Москве-реке - с двумя нижними салонами и скамейками на передней и задней палубах.
А еще, вспомнил Вячеслав Иванович, о чем и рассказал тут же Дусе, в середине верхней палубы на этих мелководных прогулочных судах обычно размещался буфет, в котором можно было вот так, запросто, подойти и купить бокал шампанского и какое-нибудь пирожное или шоколадку. Дуся смеялась: красиво жить не запретишь! А Грязнов опечалился, ведь, кажется, так недавно все это было - и его огненно-рыжая шевелюра, и красивая, задумчивая девушка, плечи которой защищал от встречного ветра его пиджак, и шампанское с конфеткой - на палубе. А мимо проплывали пейзажи Москвы, которые представлялись вечными, как та же река и эти трамвайчики. И городские пейзажи теперь не узнать, и суда плавают другие, и шампанским тебя никто не угощает - строго нынче на транспорте, во избежание опасных эксцессов, вероятно. А раньше что же, их не было? Очевидно, так. Правильно сказано где-то по поводу того, что хотя прежнее время всегда лучше настоящего, но и тогда дети не слушали родителей, и, кажется, каждый, живший в том прошлом, норовил написать книгу…
Напрасно сомневался в своих способностях ориентироваться Вячеслав Иванович: наезженная дорога с глубокими колеями, похоже, непроходимыми в непогоду, извивалась между купами корявых и пыльных деревьев, напоминавших старые ивы, и высокими зарослями непонятных растений, стоявших непроходимой стеной. Камыш - не камыш, но что-то похожее. И чем дальше в глубь острова вилась колея, тем очевиднее становилось Грязнову, что здесь страна действительно "непуганая".
Сплошные заросли, а между ними протоптанные тропинки. Или ответвления проезжих дорог, по которым могла пройти, задевая бортами густые двухметровые "стены" только одна машина и в одном направлении. А если появится встречная, как им разъехаться?
Впрочем, на этот риторический вопрос тот же паромщик заметил, что разъезжаться и не нужно, этих дорожек очень много, надо просто знать, куда какая ведет. А то неопытный человек, к примеру, если он без компаса может плутать в зарослях вечно. Пока не найдут его проржавевший автомобиль и иссохшее тело на сиденье. Вроде бы даже и случаи подобные бывали.
Но в половодье, когда Волга широко разливается и уровень воды поднимается, что называется, до невероятности, все здесь в буквальном смысле заливается водой, которая затем, опадая, все же остается. А в них, в этих самообразующихся озерцах "вскипает" рыбья мелочь, которой питаются многочисленные птицы. И кого тут только нет! И орлы, и цапли, и вездесущие чайки с воронами…
Но Грязнов решил пока не сбиваться с маршрута и выбраться к берегу, где разбиты многочисленные палатки приезжих. Появляются, говорил паромщик, из года в год, некоторые давно знакомы, устраиваются семьями - с женами, детьми и друзьями. Ловят рыбу, коптят, вялят, варят, жарят и едят. На весь грядущий год стараются насытить организмы фосфором. Словом, работают не покладая рук. И за всем этим "диким" рыболовным братством следят милиционеры-калмыки, которые приплывают сюда на катерах и собирают с приезжих дань - небольшую, но постоянную - за пользование территорией. Ни один человек, ни одна семья не остаются без их неусыпного внимания. Вот этими знаниями и хотел бы воспользоваться Вячеслав Иванович. Важно только встретить их, милиционеров. Милицейский "жигуленок" они увидели на дороге, которая вела от берега в противоположную сторону той, откуда Грязнов с Дусей приехали. Возможно, к тем строениям, которые видел Грязнов на самодельном плане паромщика. Он посигналил, те остановились. Вячеслав Иванович вышел, размялся и отряхнулся от пыли, которая издавала знакомый когда-то, еще с его милицейских лет, запашок. Вот оно - неучтенное богатство… Кому-то - деньги, кому-то - смерть.
Два невысоких, щуплых стража закона без возраста, в чине капитана и старшего лейтенанта смотрели на Грязнова с восточным спокойствием и безразличием на плоских лицах. Но по их позам было ясно, что начнут они с проверки документов. Он сам и представился, а они долго и с недоверием рассматривали его удостоверение генерального директора ЧОП "Глория". Насмотревшись, лениво отдали честь, и по их равнодушным лицам Вячеслав Иванович понял, что они ждут его вопросов. Он и ненавязчиво сообщил, что в силу своей служебной необходимости просит помочь ему найти ответ на достаточно, возможно, простой для них вопрос. Вежливое обращение генерала им понравилось, да и суверенитет их не пострадал, точнее, он не играл никакой роли. Само словосочетание "служебная необходимость" указывала им на то, что приезжий на машине с московскими номерами, - уж это они знали, здесь половина отдыхающих - москвичи, которые платят не торгуясь, - взывал к их откровенности и помощи.
А говорили они по-русски довольно чисто. Что скоро и продемонстрировали в достаточно доверительном разговоре.
Генерала, они поняли, интересовали посетители острова, рыбаки и всякие прочие, которые могли промышлять и браконьерством, но посетители только кавказского происхождения. То есть с бородами и без оных. И появиться они могли в последние день-два. И добавил для пущей важности, что по причине необходимости розыска этих людей из Астрахани в Элисту уже, скорее всего, был направлен запрос.
Здесь Грязнов не лукавил, Привалов обещал это сделать, правда, в связи с другим возможным местом пребывания уголовников. Но какая разница, там или здесь? Короче говоря, на руках этих скрывающихся от закона уголовных преступников достаточно крови, чтобы правоохранительные органы не останавливали их поиск. Вот уже больше двух лет рядятся они под законопослушных граждан. Но подозреваются в тяжких уголовных преступлениях. Оттого и ведут поиск как официальные органы, так и частные. Это должно быть понятно работникам милиции. А бороды носить никому в России, как известно, не запрещено. Так вот, не мелькали ли эти лица или похожие на них, но явно не местные, на острове или в его окрестностях?
Вячеслав Иванович достал из машины свой ноутбук, включил его и предъявил "стражам" фотографии братьев Хасмагомедовых, переданные ему из Москвы. Те посмотрели, переглянулись и… задумались. Грязнов уловил момент этого "раздумья" и добавил, что на этом острове он остановил свое внимание совершенно сознательно. А вот почему, это должно быть понятно опытным сотрудникам правоохранительных органов: паспортов же здесь нет нужды проверять, потому что общий порядок и без того, как он слышал, постоянно поддерживается милицией с того берега. Он произнес это без тени усмешки, чтобы офицеры почувствовали важность его "столичной оценки". Но, с другой стороны, здесь нетрудно и скрыться на какое-то время, пока лето. Да и сами преступники наверняка надеются, что объявленный на них поиск может ослабнуть. Как это, к сожалению, нередко случается в нашей практике. Поэтому и на других островах тоже работают оперативники.
Ну а Дуся, с безразличным взглядом осматривающая окрестности, была его супругой, просто отдыхавшей в Астрахани у друзей. Вот напросилась, да оно и лучше, получается словно бы маскировка, и это милиционерам тоже должно быть понятно.
Офицеры чесали "репы" и переглядывались, словно искали в глазах друг друга ответ на несложный вопрос: видели или нет? По их переглядываниям Грязнов вдруг понял, что видели. Может, и не тех, кто его интересовал, но похожих. Наконец, насмотревшись на своего соратника, первым заговорил капитан.
Он не был абсолютно уверен, что видел именно этих людей, но, кажется, один из них, или очень похожий, как и все кавказцы - друг на друга, вчера появлялся. Он прибыл на машине, такой же вот, - капитан кивнул на "девятку" Грязнова.
Точно, была у Рахима Дадаева одна "Лада" девятой модели, дед Никишка говорил. Это важная деталь. И то, что был один - тоже важно, Саид ведь сидит уже. Но у Вячеслава Ивановича, как у сыщика опытного, все же возникло сомнение, поскольку он знал, что у этих мужиков мог сработать и общий стереотип: для русского человека - все китайцы на одно лицо, а те, по их собственным признаниям, с очень большим трудом различают русских, настолько они похожи друг на друга. А как обстоит дело у простых калмыков, не очень-то приобщенных, возможно, к мировой культуре? Смешно, но нередко случается именно так. Однако к словам милиционеров, тем не менее, следует отнестись максимально внимательно. Собираясь "на острова", Грязнов где-то подспудно держал мысль о том, что чеченцы эти вполне могли сказать деду одно, а сделать другое, то есть полностью противоположное. "Намекнуть" о поездке на кошары, куда за ними, как они имели все основания предполагать, кинется и погоня, а рвануть на острова, где их даже и пытаться искать никто не станет. А может, у них здесь даже и база своя оборудована, кто проверял эту нехоженую территорию? Отошел от тропинки на три шага в сторону, и уже никто тебя не обнаружит. Камыши, конопля, купы ив и других деревьев - кто разберется?
Впрочем, теперь перед Грязновым вставала новая задача. Ехать и проверять, кого видели милиционеры, Ахмета или просто похожего на него человека, он не мог. Не должен был. Еще сам по себе может, и решился бы, но с Дусей в салоне об этом и думать было нечего, поскольку Ахмет видел приходившего к Рахиму генерала милиции из Москвы. И прекрасно понимал, что просто так генералы к его "хозяину" не заглядывают. Да и Дадаев-младший наверняка поделился с ним своими впечатлениями о госте. Так что маскироваться или делать вид, что незнаком, не приходилось. Как и стимулировать повышенный интерес к нему со стороны местной милиции. Ведь опытный человек, два года скрывается, почти при этом не скрываясь. Это надо уметь. Однако узнать надо, чтобы ненароком не попасть впросак. Взяли, да не того, позора потом не оберешься… И Грязнов, в принципе, завершив для себя процесс опознания, в котором предположений все-таки оставалось больше, нежели уверенности, посоветовал милиционерам не рисковать, а попытаться ненавязчиво выяснить, где прячется чеченский боевик, и довести эти сведения до своего руководства. Но самим ни в коем случае даже и не пробовать осуществить его задержание. Этот человек чрезвычайно опасен, жесток и кровожаден. Достаточно было вспомнить, что он "со товарищи" сотворил с несчастной Дарьей… А что там определенно была рука Ахмета, Вячеслав Иванович не сомневался.
Дав, таким образом, совет коллегам, Грязнов счел свою миссию на этот раз исполненной. Окончательная ясность с боевиком проявится лишь тогда, когда вступит в действие спецназ.
А чтобы его задействовать, очевидно, даже усилий такого человека, как генерал Привалов, далеко недостаточно. Национальная политика, куда от нее? Но поставить его в известность просто необходимо. Ну а что касается наркотиков, то тут у него и сомнений больше не было: сплошные массивы конопли. У какой-нибудь бабки на огороде три кустика вырубают, которые и выросли-то случайно, птички в клювах семена занесли, да еще и штрафуют якобы за "незаконное культивирование запрещенных к возделыванию растений, содержащих наркотические вещества", а тут - собирай да суши тоннами. В общем, пусть теперь сами думают… И почему станичники не только рыбой промышляют, тоже понятно, как и то, какие люди этим обстоятельством пользуются. Говорили ж с Лешей, а у него один аргумент: острова не сожжешь, люди там проживают, а конопля - такая зараза, что и сеять не надо, сама растет где захочет… Снегири, помнил Грязнов еще из детства, любят конопляное семя, специально ездил за ним на птичьи рынки, где корм продавали… Расставшись с местными стражами, Вячеслав Иванович предложил Дусе прокатиться вдоль берега Волги, посмотреть, как люди устраиваются, какова добыча. Говорят же, что здесь заготовка идет вовсю. И в самом деле, берег кишел от палаток и рыбаков. По низкому берегу с визгом носилась детвора, женщины стирали белье и мыли посуду, а вот рыбаков видно не было - так, двое-трое всего и сидели со спиннингами. Спросил у одного, когда вышел, чтобы искупнуться маленько, песочек уж больно хорошим оказался. А рыбак ответил, что он здесь на хорошую рыбу и не рассчитывает. Это надо на лодке подальше, на быстрину выбираться, вон, где чайки хороводятся. Ну а если совсем уж серьезную надо, то лучше самому не ломаться, а договориться с калмыками, они с утра до вечера вдоль берега на своих "казанках" шныряют, улов предлагают. Сом, осетр, стерлядка… Сомы большие бывают, видел одного на сорок килограммов. У Грязнова зачесались ладони, знакомый зуд. Он усмехнулся про себя: тут уж что-нибудь одно - либо рыба, либо женщина…
А рыбачок, почувствовав интерес, разговорился - скучно, видать, одному на бережку, когда другие на лодках промышляют судака, чехонь, сазанов невиданного размера, так называемых чебаков, - ну да куда уж рыбаку без фантазии?
Рассказал, как те калмыки иной раз продают свои уловы. Тут же и днями и ночами к Астрахани и обратно большие теплоходы курсируют, а по ночам они освещены всевозможными праздничными огнями, прямо как елки новогодние, - загляденье. Вот калмыки на своих моторках догоняют и - к иллюминаторам: рыба, мол, и показывают осетра там либо крупного сома. Только представить себе такую картину: там в каюте мужик с бабой только-только к делу приступили, а к ним в окно страшная рожа с осетровым рылом стучится! Спятить можно от страха!
Ну, посмеялись. А Дуся, так просто залилась хохотом, и была она вся светлая, как тот самый праздник, смотреть - одно наслаждение. И понял Вячеслав Иванович, что охота охотой, а светлые деньки-то его уходят, лучшие часы песком сквозь пальцы утекают, а он вместо главного своего дела черт знает чем занимается! И так ему вдруг захотелось домой - в станицу, конечно, куда ж еще?..
На обратном пути он снова успел поговорить с паромщиком. На этот раз, уже ничем не рискуя, Вячеслав Иванович съехал с парома на берег и попросил молодого человека на минуточку заглянуть в салон машины, где и показал ему обе фотографии на мониторе ноутбука. Попросил вспомнить, не видел ли он этих людей? Тот посмотрел и почти с ходу ответил, что вот этого, - он ткнул пальцем в Ахмета - видел точно, а второго не видел.
- Это точно? - переспросил на всякий случай Грязнов.
- На память не жалуюсь, - усмехнулся паромщик. - А они кто?
- Вот этот очень опасен. - Вячеслав Иванович указал на Ахмета. - Будь предельно осторожен, не выдай нечаянно себя, главное, не смотри ему в глаза. Преступник обычно насторожен, расслабляется редко и лишь в полном одиночестве. А в глазах, глядящих на него, он сразу чует опасность для себя и способен на любое преступление. Глаза нашего брата выдают, понял, парень?