- Я знаю Уэствуд, где расположен университет, потому что смотрю бейсбол по телевизору, а вообще-то я Лос-Анджелес не знаю. Что вы делали в Нью-Йорке?
Она вытянула шею:
- Простите, не поняла.
Она занималась тут чем-то таким, что не входит в обязанности помощницы кинозвезды.
- Вы ведь уже находились в Нью-Йорке, когда убили Стори, - он сделал небольшой акцент на имени своего приятеля.
- Ники обитает на западном и на восточном побережьях одновременно, - сказала Вера, выходя из соседней комнаты. Она положила руку на его плечо, видя, что он готов встать для того, чтобы поздороваться с ней, наклонилась и поцеловала его в щеку легким, едва ощутимым поцелуем, после чего села напротив него на краешек белого стула, сжав руки и опустив их между колен. Сама ее поза говорила о том, что Вера ждала этого мгновения чуть ли не всю жизнь.
- Я рада видеть тебя, Джо, в свободное от службы время.
Разумеется, он не мог сказать ей о цели своего визита.
Она разомкнула пальцы рук, откинулась на стуле, скрестила ноги. На ней была надета большая белая кофта свободного покроя, широкие брюки, сандалии серебристого цвета. В душном Нью-Йорке от нее так и веяло голливудской прохладой.
- В Нью-Йорке происходит много такого, в чем я хотела бы разобраться. Мои люди занимались этими делами круглые сутки, но они недостаточно знали о том, что происходило в "Сторибод", - это моя кинокомпания - и они мало знают о моей жизни…
(Каллен сделал заключение - ведь он полицейский, в конце концов, - что Ники работала на Веру в качестве детектива.)
- …мне и Ники приходилось многое объяснять им, а потом мы решили, что будет гораздо лучше и дешевле, если она станет приезжать сюда раза два в месяц. Ее брат живет здесь, в Гринич Вилидж. Он джазовый кларнетист и часто путешествует, так что она имеет возможность жить в его квартире. На этот раз, когда Ники приехала сюда, он оказался в городе, поэтому ей пришлось снять номер в гостинице "Хилтон". Она приехала в среду вечером и должна была бы остаться здесь до понедельника или вторника.
- Я люблю большие шумные гостиницы, - сказала Ники.
- Оставьте нас, пожалуйста, мисс Поттер, - попросил Каллен.
У Ники был такой вид, будто на нее упала большая гостиница, но Вера великодушно протянула ей руку и вытащила ее из развалин.
- Все нормально, Ники.
Прежде чем уйти, Ники начала собирать какие-то бумаги и класть их в папки, потом она еще искала колпачки для ручек и расческу, которая, должно быть, завалилась за диван. Она не считала нормальным то, что ее попросили покинуть комнату.
Вера обхватила руками колени.
- Как там говорит Гриняк? Все мы в одной упряжке?
- Да, все мы в одной упряжке.
- Непохоже на старые добрые времена, верно, Джо?
* * *
Старые добрые времена:
- Привет, Змей!
- Привет, Томми!
- Мы идем в Форест-Хилс играть в баскетбол. Пойдешь с нами?
- Не-а.
- Пошли, Змей!
- Нет, я иду к Чаку.
- Чак идет с нами.
- Чепуха!
- Его старик дал ему выходной, и он идет с нами.
- Да?
- Да. Пошли, Змей.
- Нет. У меня есть дела.
- Какие дела?
- Дела и все.
* * *
- Привет, Джозеф!
- Здравствуйте, мистер Стори! Чак дома?
- Я отпустил Чака поиграть в баскетбол с друзьями. Почему ты не играешь?
- Слишком жарко.
- Прекрасный день. Дует такой свежий ветерок.
- Да, этот ветер. Слишком уж ветрено… Вы один дома?
- Нет, Вера помогает мне. Вера?
- Да, папа?
- Пришел друг Чака, Джозеф. Что ты хочешь купить, Джозеф?
- Да я не знаю. Может быть, вишневый напиток?
- Принеси Джозефу вишневый напиток, Вера.
- Сейчас, папа.
- И еще пирожное.
- Принеси Джозефу пирожное, Вера.
- Сейчас, папа.
- Рад был тебя видеть, Джозеф. Я передам Чаку, что ты приходил к нам.
- Конечно. Хорошо.
После того как Вера принесла Джозефу (Змею) Каллену его вишневый напиток и пирожное, он сел на табурет, повернувшись к ней спиной, положив локти на стойку, так как, несмотря на то, что его тянуло к ней, он не хотел, чтобы она знала об этом. Он постоянно забывал в доме Стори какие-нибудь свои вещи, постоянно приходил сюда, чтобы поиграть в пинг-понг, хотя ненавидел эту игру и будет ненавидеть ее всю свою жизнь. По дороге в школу и из школы он всякий раз проходил мимо кондитерской, хотя это было ему не по пути. Но Джозеф (Змей) Каллен не показывал Вере, что делает это все ради нее. И никому другому, видит Бог, он не говорил об этом. Он хотел, чтобы его считали крутым.
* * *
Старые добрые времена.
Джозеф (Змей) Каллен опасался, что Вера Стори неравнодушна к Томми Вэлинтайну, иначе с чего бы ей всякий раз спускаться в подвал под тем или иным предлогом, когда туда приходит Томми поиграть в пинг-понг с ним и Чаком, ведь не спускается же она в подвал, когда туда приходит Джозеф (Змей) Каллен, чтобы поиграть с Чаком.
Томми Вэлинтайн пользовался популярностью среди студентов, он всегда знал, куда дует ветер. Его постоянно окружала толпа поклонниц. Если бы ему пришлось наступить на Веру Стори, то он не заметил бы этого. Джозеф (Змей) Каллен хорошо понимал это, и именно поэтому он довольно много времени проводил в компании Томми, вызывая этим негодование своих припанкованных дружков, которые считали тех, кто пользуется популярностью среди студентов, держит нос по ветру и ходит в окружении поклонниц, старомодными и законопослушными.
- Скажи, Томми, кто из девушек тебе нравится?
- А тебе какое дело, Змей?
- Просто интересно знать, вот и все.
- Ты хочешь сказать, что тебе кто-то нравится, Змей?
- Мне? Ну конечно. Да я скорее пойду на шоу Эда Салливана, чтобы доставить неприятности матери, чем стану встречаться с какой-нибудь коровой из нашей школы.
- Ты нравишься Майде из группы "Бета", Змей.
- Майда - корова.
- Она хорошая девушка.
- Ты хочешь сказать, что тебе нравится Майда, Томми?
- Майда - сестра Барри. Я не могу встречаться с сестрой своего друга.
- Почему бы и нет?
- Ну, это все равно, что встречаться с собственной сестрой.
- А как насчет Веры Стори?
- Я же сказал тебе, Змей. Она сестра Чака.
- Да, но можно забыть о том, что она сестра Чака.
- Змей.
- Так, значит, ты просто не хочешь встречаться с ней. Тут дело не в том, что она сестра Чака. Она тебе не нравится, вот и все.
- Хорошо. Ты победил. Она мне не нравится.
- Тебе не нравится Вера?
- О ком же мы еще говорим, если не о Вере?
- Мы говорим о Вере.
- Хорошо.
- Хорошо.
* * *
Старые добрые времена.
Каллен сказал Циммерману, когда они поджидали появления Дарела Дина в Бруклин-Хайтс-Эспланаде, что ему запомнилась игра Веры в одной пьесе. Он не помнит, что это за пьеса. Одна из тех, которые обычно ставят любители - "Покойный Джордж Апли" или что-то в этом роде. Вера руководила постановкой, но девушка, игравшая главную роль, вдруг заболела, и Вера заменила ее. Играла она замечательно, даже такие хулиганы, как Каллен, поняли это. Все было, как в кино. Она прославилась за один вечер, но лишь на один вечер, как Золушка. Ставились и другие пьесы, но Вера в них не участвовала. Она не ходила на танцы и вечеринки… Каллен не знал почему.
Нет, Джозеф (Змей) Каллен знал, почему она не играла в других пьесах и не ходила на танцы и вечеринки. Она не делала этого, потому что сразу же после того, как она сыграла роль в этой постановке, она получила письмо без подписи и обратного адреса. Вот что было в нем написано:
"Дорогая Вера!
Я пишу это письмо, чтобы сообщить тебе о чем-то очень важном.
Том Вэлинтайн рассказывает всем ребятам из баскетбольной команды и всем остальным, кто собирается после занятий в раздевалке, что он спал с тобой и трахал тебя, и что ты брала у него в рот.
Я пишу тебе об этом, потому что считаю, что ты должна это знать.
Твой друг".
Вера не участвовала в других пьесах, не ходила на танцы и вечеринки. Вера одна ходила в школу, завтракала в полном одиночестве, прячась в библиотеке, где подрабатывала немного в перерыве между занятиями, и одна возвращалась домой. Когда бы к ним ни приходил Джозеф (Змей) Каллен или кто-то еще из друзей ее брата, она запиралась в своей комнате.
- Слушай, Змей, отгадай, что вчера было? - сказал однажды Джозефу Дейв Каннел. - Я и Бланкенштайн пошли вчера к Чаку Стори.
- Да. Ну и что?
- Я пошел на кухню, чтобы попить воды, и увидел там сестру Чака. Она доставала из-под раковины большой горшок. Как только она заметила меня, ее как водой смыло.
- Может быть, она испугалась тебя, Каннел?
- О, перестань! Ты что, не понял, Змей? Это же горшок, куда она писает, потому что боится выходить из своей комнаты.
- О чем ты говоришь, черт возьми, Каннел?
- Я сказал тебе, что сестра Чака писает в горшок в своей комнате, потому что она боится идти в туалет, куда ходят Чак и его друзья. Она боится, что ее трахнут.
- Кто тебе это сказал?
- Я слышал об этом.
- От Чака?
- Нет.
- От кого же тогда?
- От одной девушки.
- От какой девушки?
- Не помню. Слушай, отстань, Змей.
- Вспоминай.
- А, черт! Идиот! Какого черта ты взбесился?
- Ничего я не взбесился. В чем дело?
- Да ты чуть не оторвал мне ухо, вот в чем дело.
- Следи за своими словами.
- А что я такого сказал, черт возьми?
- Пошел к черту, Каннел.
- Пошел ты сам туда же, Змей.
Глава двадцать вторая
Старые добрые времена:
- Извините, вы не Вера Стори?
- Да.
- Возможно, вы не помните меня, но я жил по соседству с вами. Меня зовут Джо Каллен.
- Конечно, я вас помню. Вы друг Чака.
- Как поживает Чак? Я его года два не видел. Мои родители переехали во Флориду, после того как отец ушел на пенсию. А я живу на Манхэттене с друзьями. Учусь в университете и почти не бываю нигде, кроме района Квинс.
- У Чака все нормально. Наш папа умер…
- Да, я слышал. Весьма сожалею.
- Наша мать давно умерла, как вы, может быть, помните… Магазин перешел к Чаку. Он работал в нем некоторое время, а потом решил продать его. Он получил за него большие деньги, на которые купил жилой дом, а потом продал и его. Так что он процветает, покупая и продавая дома.
- Он всегда был деловым.
- Да… Что ж, рада была видеть тебя, Джо.
- Как твои дела, Вера?
- Прекрасно.
- Выглядишь ты… замечательно. Сначала я не узнал тебя. Ты… ну, ты выросла.
- Такое случается, я полагаю. Ха-ха!
- Ха-ха! Ты отлично выглядишь.
- Спасибо. Ты работаешь здесь?
- Четыре вечера в неделю. Могу ли я тебе чем-то помочь?
- Вообще-то да. Мне нужны ноты к песне "Прощай, птичка".
- Тебе нужна пластинка? Она вон там.
- Нет, мне нужны ноты. Они нужны мне для занятий.
- Ты занимаешься музыкой?
- Да, что-то в этом роде. Я учусь в театральной школе.
- Без шуток? Я помню, как ты однажды играла в одной пьесе. У тебя замечательно получалось.
- Ты действительно помнишь это?
- Конечно. Классная игра.
- Я тоже подрабатываю, как и ты. Я работаю в магазине "Театральная книга". Он находится на этой же улице, но расположен на пятом этаже, так что немногие о нем знают.
- Я о нем слышал. Так ты тоже живешь в центре?
- Я снимаю комнату вместе с другими студентками театральной школы в Гринич Вилидж.
- Это здорово. Я живу на Сто тридцать пятой улице. Слушай, у меня сейчас перерыв. Не хочешь выпить кофе?
- Ну…
- Или кока-колу? А, может, молока? Или просто стакан воды? Может быть, прогуляемся по улице?
- По этой улице?
- Слушай, не надо бояться. Здесь все спокойно. В самом деле. Тут дежурит в это время один мой знакомый коп. Он увлекается джазом. Во время перерыва на обед он заходит сюда и роется в джазовых пластинках. Его зовут Фил Гриняк. Этот район Манхэттена стал самым спокойным благодаря ему. Ты ни за что не догадаешься, что он предложил мне.
- А что он предложил тебе?
- Он уговорил меня поступить в полицейскую академию. Я подумывал о преподавательской работе, но Фил убедил меня. Ты знаешь, хочется помогать людям.
- Ты был довольно хулиганистым подростком, Джо, не так ли? Как это тебя звали?
- А, мы тогда были мальчишками.
- Тебя звали Змей, не так ли?
- Мы были мальчишками. Что мы тогда понимали?
- Ты был панком.
- Ха! Да, наверное, я был панком.
- Но ты много читал. Я помню, что ты часто заходил в библиотеку. Я там тогда подрабатывала.
- Ты знала, что я приходил в библиотеку?
- Как же мне не знать? Ведь комната библиотекаря находилась рядом с читальным залом.
- Но ты никогда не выходила оттуда.
- … Да… Итак, ты собираешься стать полицейским.
- Да. Ну, поживем, увидим. Сначала еще нужно поступить в академию и все такое… Будешь пить кофе?
- Ну…
- Пожалуйста.
- Хорошо.
* * *
Старые добрые времена:
- Я все время думаю об этом фильме, Джо.
- Замечательный фильм.
- Я не могла поверить в то, что она покончила жизнь самоубийством.
- Это должно было случиться. Джулия и Джим любили друг друга, а Кэтрин оказалась лишней.
- Ну, вот и пришли. Ты знаешь, тебе вовсе не обязательно каждый раз провожать меня до дома, Джо.
- Мне не трудно.
- Но теперь тебе придется идти назад пешком через всю окраину.
- Можешь пригласить меня к себе.
- Не могу, Джо.
- Только на чашку кофе.
- Джо, я ведь живу не одна.
- Но дело не только в этом, верно? Если бы я что-то для тебя значил, то ты все объяснила бы своим подругам, и они не возражали бы.
- Дело не в том, что ты ничего для меня не значишь, Джо. Мне нравится проводить с тобой время. Ходить в кино, театр, просто гулять и разговаривать или пить кофе. Какая-нибудь кофейная компания должна снять о нас рекламный ролик - мы уже выпили вместе огромное количество кофе.
- Мы развлекаемся.
- Да, развлекаемся. Ты видел когда-нибудь, как кто-то тайком проникает в чужую квартиру?
- Никогда не видел.
- Это захватывающее зрелище. Оно так и стоит у меня перед глазами.
- Ты знаешь, о чем я говорю, Вера.
- Да.
- Для тебя я навсегда останусь лишь одним из глупых дружков твоего брата.
- Джозеф.
- Я буду для тебя Змеем.
- Сядь и выслушай меня. Это очень важно. Я хочу стать актрисой. Нет, я уже стала актрисой. Я просто совершенствую свои знания и навыки. Я уже актриса, но я хочу стать знаменитой актрисой, а у знаменитостей, по определению, никогда нет времени на семью, друзей и личную жизнь. Так что о любовниках придется забыть.
- Я люблю тебя, Вера.
- О, Джо, не надо.
- Ты, должно быть, тоже меня любишь, иначе ты не говорила бы того, что только что сказала.
- Слышал ли ты то, что я только что сказала? Я сказала, что…
- Ты сказала, что у тебя нет времени на любовников, поэтому ты должна любить меня.
- Я сказала, что у меня нет времени для тебя, Джо. Ты это слышал?
- Я подожду.
- Джо.
- Я буду ждать. Больше мне ничего не остается.
- Нет, перед тобой целая жизнь. Ты должен сделать карьеру. У тебя есть твоя пьеса.
- Это дурацкая пьеса.
- Нет, это замечательная пьеса.
- Она неплоха для бывшего хулигана, который собирается стать копом и на летних каникулах пишет пьесу.
- Нет, такой пьесой мог бы гордиться любой.
- Как ты можешь говорить, что это не дурацкая пьеса, если она о парне, который влюбляется в сестру своего лучшего друга? Об идиоте, который полюбил сестру своего лучшего друга.
- … Эту пьесу нельзя назвать дурацкой только потому, что в нашем случае такое невозможно.
- Это из-за Тома, да?
- … Какого еще Тома?
- Ты все еще влюблена в Тома, не так ли?