- Я много времени у вас не займу, - сказал Игорь. - Несколько слов, а ты ему передашь. Только сразу, как он появится, ты меня слышишь?
- Не понимаю, чего вы так боитесь… Даже не ожидала. Может, лучше наговорите на автоответчик? Набирайте номер, я подключусь.
Игорь быстро набрал номер. Она почти тут же ответила:
- Алло, я слушаю!
- Записывай, - сказал он быстро.
- Я уже подключила автоответчик…
- Как мне кажется, тот, кто писал статьи для Янковского и речь для депутата Кольчугина, вчера вечером отправил свою жену и дочку во Францию для лечения, в качестве оплаты за свои услуги. Он же, скорее всего, вчера и был убит в квартире у профессора Симукова Петра Арнольдовича, которого я попросил узнать по этим статьям, кто это мог бы написать… Профессор и его жена тоже убиты. Для отвлечения следствия их квартира была ограблена. Украли антикварные ценности. Думаю, это было связано с моей просьбой к профессору узнать, кто и для кого писал эти статьи. И он это узнал достоверно.
- О господи! - охнула Зоя. - Какой ужас… Вы-то сами, Игорь Николаевич, будьте теперь поосторожнее.
- Постараюсь. А ты не забудь сразу передать Александру Борисовичу, - напомнил Игорь.
Походив немного по кабинету, он решил, что следует еще кого-то посвятить в это дело. Например, сходить к главному или к другим коллегам и как на духу все рассказать… Нет, хуже не бывает: выглядеть смешным и жалким. Высмеют, если ничего не случится. Будут крутить пальцем у виска. И правильно сделают. Лучше быть мертвым, чем смешным. К тому же те, кто сейчас решат от него избавиться, вряд ли об этом будут знать. А если узнают? Значит, начнут устранять и других, кому он сообщит… А если никому не расскажет, то остается для них единственным носителем информации… Если только они уже не прослушали его звонок в Генпрокуратуру. А если знают, то что же? Ждут со снайперской винтовкой где-нибудь на крыше, когда он выйдет из редакции? Или - с пистолетом в подъезде. А убегать от снайпера - значит лежать в гробу с усталым видом. В конце концов, нужно собраться с духом, сказал он себе, взглянув на часы. Полдня прошло, ничего не сделано, и все валится из рук. Но как заставить себя выйти на улицу? И - будь, что будет.
В дверях он остановился. Конечно, не принуждать посторонних разделять с тобой смертельную опасность - это благородно, но вовсе не значит, что следует покорно идти навстречу убийцам, как баран под нож.
Подумав, Игорь снова сел за стол и написал на отдельном листе бумаги все, что рассказал Зое. Потом включил диктофон и наговорил то же самое. Прежде чем уйти, он посмотрел на часы. Странно, что Турецкий до сих пор ему не позвонил. Такое долгое совещание? А Гера где? Пора бы и ему приехать на службу. Или Зоя права, и он сейчас слишком занят благоустройством той девушки, что прилетела из Архангельска. Дело молодое, так сказать…
Он вышел из редакции, оглянулся. Жаль, его машина сломалась, только завтра ее удастся забрать из автосервиса. А сегодня придется ехать как-то по-другому. Он поднял руку, чтобы остановить частника, и сразу возле него резко затормозила и остановилась "восьмерка".
- Куда надо, командир? - Из окошка высунулось грубое, рябое лицо водителя.
Игорь невольно отступил назад. Настоящее дежа вю, такое впечатление, будто он где-то видел этого водителя. Потом он достал кошелек и сделал вид, что озабоченно разглядывает его содержимое. Развел руками:
- Нет, знаете, я лучше так доберусь…
- Деньги, что ли, закончились? - дружелюбно сказал детина. - Да ты садись, много не возьму! Если в ту же сторону. Тебе куда?
Игорь внимательно смотрел на него, не отвечая. И даже немного попятился, оглядываясь на прохожих. Слава богу, что их сейчас много. Глупейшая ситуация, подумал он. Как в какой-то комедии, "Бриллиантовая рука", что ли?.. Там такой же таксист подкатил к герою. Нет, определенно я его где-то видел! Наверно, возле школы, где убили Артемова. Точно! Он был у него телохранителем. Или уже мерещится? Что ж, проверим…
- Мне в Тропарево, - соврал Игорь.
- Ну, - кивнул детина. - Надо же. Как знал, что нам по пути.
И распахнул дверцу, кивнув на заднее сиденье.
- Садись, мужик, не тяни время! Сколько заплатишь, столько заплатишь. Что я, не понимаю? Сам попадал сколько раз…
Теперь я знаю, что испытывает кролик перед пастью удава, подумал Игорь. И потому ни за что в нее не полезу.
- Спасибо, - сказал он, отступая. - Лучше не надо. Извини, друг.
2
- Зоя, Гера появился? - спросил Турецкий по телефону. - Я еще на совещании. Пусть сразу поднимется сюда, к Константину Дмитриевичу, как только появится.
- Нет еще, - сказала она. - Как уехал встречать и обустраивать эту девушку из Архангельска, так и пропал…
- А я-то думаю, почему его сотовый не отвечает.
- Что-то случилось? - спросила она.
- Полагаю, наш Гера получил из Архангельска не только материалы для следствия, но и кое-что посущественнее.
- Можно подумать! - фыркнула Зоя. - Что для вас, мужиков, может быть что-то более существенное, чем молоденькая телка, готовая бежать за вами на край света? В Москву, например.
- Да ладно тебе. Расслабился человек. Лучше скажи, ничего больше нет?
- Да, чуть не забыла! - вспомнила она. - Звонил этот журналист, ваш приятель, Игорь Залогин. Короче, он надиктовал на автоответчик, что убили его преподавателя, профессора Симукова с женой и еще кого-то… - Она сощурилась, глядя на экран включенного телевизора. - Вот как раз начались последние известия, и об этом говорят. Да, убили и ограбили профессора, забрали антиквариат…
- Сейчас мы включим и тоже послушаем, - сказал Турецкий.
Через минуту они с Меркуловым внимательно слушали сбивчивый и возбужденный голос Игоря, поглядывая на экран телевизора. Там уже показывали первые кадры последствий тройного убийства, совершенного на квартире известного в прошлом журналиста и преподавателя кафедры журналистики МГУ Симукова. В тесноте толпы, собравшейся на лестничной клетке, мелькнуло растерянное и бледное лицо Залогина, которого пропустили в квартиру профессора.
- Понятно… - подавленно произнес Меркулов, поднявшись с кресла. - У тебя есть номер его сотового? Только побыстрее.
- А если его уже прослушивают?
- Именно это его и спасет, - сказал Константин Дмитриевич. - Передача информации. Они поймут, что он успел поделиться с нами информацией, что мы многое уже знаем.
Турецкий понимающе кивнул и тут же переадресовал Зое вопрос о номере сотового Залогина.
Она продиктовала номер, и Александр Борисович тут же набрал его на своем аппарате.
- Алло! - услышал он знакомый голос Игоря сквозь непонятный шум. - Я вас слушаю.
- Игорь Николаевич, это я, Александр Борисович, вы сейчас где?
- Я в трамвае… - Игорь говорил, чувствуя общее внимание пассажиров, набившихся в вагон. - Еду к себе домой.
- Очень хорошо! - сказал Турецкий. - Слышно вас, конечно, плохо, но постарайтесь понять… Вам сейчас лучше домой не ехать, а прямо к нам, понимаете? Мы уже знаем, что вам грозит. Ничего подозрительного вам не показалось? За вами кто-нибудь следит?
Игорь покосился на притихших пассажиров.
- Нет… кажется, никто.
- Это вы правильно сделали, что поехали общественным транспортом, - сказал Турецкий раздельно и как можно спокойнее. - Теперь послушайте внимательно, что вам следует сделать. Сойдите с вашего трамвая и позвоните домой из ближайшего телефона-автомата. Скажите своим, что прямо сейчас вы едете домой. Вы меня поняли?
- А зачем? - похолодел Игорь. - Зачем я буду звонить из телефона-автомата?
- Там вас не подслушают, - сказал Турецкий, и его слова тут же заглушили голоса пассажиров.
- Он еще спрашивает! - фыркнула какая-то бабка. - Это тебе не казино с девками, а трамвай! Совсем обнаглели.
- Сойдешь и поговоришь, - подхватила другая. - В "Здоровье" писали, что от этих сотовых телефонов один рак для окружающих.
- Ну, - подхватила еще одна. - Я тоже это слыхала. Им-то ничего, а для посторонних опасно. Вот сейчас будет остановка, ты, милый, выходи и там сколько хошь разговаривай…
И даже подтолкнула Игоря в бок.
- Ну, ты слышал, нет? - обратился к Игорю какой-то парень, от которого пахло спиртным. - Сам сойдешь или тебе помочь?
- Судя по тому, что вам говорят ваши спутники, сейчас будет остановка, - сказал Турецкий. - Выходите и делайте, как я сказал.
Подталкиваемый в спину пассажирами, Игорь сошел с трамвая, придерживая телефон возле уха.
- Еще раз, - сказал Турецкий. - Делайте, что говорю. Потом все объясню. Звоните домой. Скажите, что скоро там будете, но сами отправляйтесь только к нам, выбирайте самые людные места и держитесь поближе к сотрудникам милиции. И никакой самодеятельности!
Свирид отключил запись и торжествующе посмотрел на Николая Григорьевича.
- Вот что бы мы делали, если бы не засекли его сотовый? Ты понял, чего он задумал? Журналист звонит домой, мол, скоро буду, мы должны это все засечь… И послать туда наших пацанов подловить журналиста в подъезде! Раз уж у Толяна не получилось.
- Турецкий хочет использовать журналиста, как живца, - спокойно согласился Николай Григорьевич, - и поймать наших. А у писателя уже полные штаны. Уже просек, что он - следующий… Что ж, наш долг помогать родным органам правопорядка. Пошли-ка к его дому пацанов. Если там никого не будет, Турецкий поймет, что мы подслушали сотовый журналиста. В подъезд пусть только зайдут, но ничего больше! Пусть покрутятся, попьют пивка. Турецкий решил, что мы заглотили крючок, представляешь? Будто мы не знаем, что журналюга сейчас едет в Генпрокуратуру!
Они сидели в небольшом тесном помещении одного из подразделений правительственной связи, где служил капитан Эдуард Свиридов, он же Свирид, полный, красноносый, бывший сослуживец Николая Григорьевича по Конторе.
- Значит, хороший сканер? - Николай Григорьевич кивнул на небольшой плоский прибор с мигающими лампочками.
- Ничего подобного еще не было, - подтвердил Свирид. - В сочетании с нашей штатной аппаратурой - лучше не бывает. Сотовый Залогина пусть не сразу, но все равно засек! Так что с ним будем делать? Толян прокололся, журналист теперь собственной тени будет бояться.
- А пусть боится. А мы оставим его в покое, - сказал Николай Григорьевич. - Раз уж не получилось… Тем более милиции понравилась версия об ограблении квартиры, откуда вынесли антиквариат, и она будет за нее держаться. Зачем ей сложности на свою голову? И все решат, что, кроме грабежа, все прочее - игра воображения известного журналиста, не более того… Единственное, что нужно сделать, так это позволить милиции побыстрее найти антиквариат покойного профессора. И тогда этого журналюгу вообще никто не станет слушать.
- Все понял, - согласился Свирид.
- Ну как вообще тебе здесь работается? - негромко спросил Николай Григорьевич. - Пока не подозревают? Не боишься, что и нас сейчас слушают?
- Пока мне доверяют, здесь самое безопасное место в России, - усмехнулся Свирид. - А что им остается делать? - Он указал глазами на потолок. - Это ж я прослушиваю других и охраняю их от прослушки, а не они меня… Знаешь, как сказал недавно мой новый начальник генерал Самарин? Если сегодня все прослушивают друг друга, все равно, кроме Бога и президента, должен быть хотя бы один человек, которого не прослушивает никто.
- Красивые слова, но как только заподозрят или проколешься, все, закрывай лавочку, - серьезно сказал Николай Григорьевич. - До пенсии тебе осталось всего ничего, а на спокойную и обеспеченную старость ты уже заработал.
- Еще поработаем! - подмигнул ему Свирид. - Если дадут.
Николай Григорьевич взглянул на часы.
- Сейчас должен подъехать Янковский, тот самый "сливной бачок"… У тебя подготовлен для него материал, те самые записи, которые ты мне обещал показать?
- Этого добра у нас навалом… - Свирид достал из стола дискету. - Пароль тут знаешь какой? - Он вставил дискету в системный блок компьютера. - Ни за что не догадаешься.
- А мне это знать не нужно, - пожал плечами Николай Григорьевич. - Ты мне записи покажи. А я решу, что там происходит на самом деле… Показывай!
- Сейчас… Вот, например.
Из темного экрана монитора, после некоторых манипуляций, послышался голос:
"Борис Евсеевич! Сегодня, до совещания у Аркадия Петровича, срочно позвоните в приемную Замойского по известному вам телефону. Секретарь".
- Кто такой Аркадий Петрович, почему не знаю? - спросил Свирид.
- Забыл? - усмехнулся Николай Григорьевич. - Сам недавно рассказывал мне о перестройке дачи его тещи.
- А, этот? Новый заместитель министра финансов, которого не любит наш Рустам? - вспомнил Свирид. - И про которого говорят, будто он никогда не пропустит гарантийное письмо…
- Вчера Рустам звонил мне и ныл, спрашивал, что мы предпринимаем. И что Тамарочка ему больше не звонит, на звонки не отвечает и нигде не появляется. У Тамары опять траур, - негромко сказал Николай Григорьевич. - Из-за Мамонта, который там, в "Белграде", потоптался на Паше Дугине.
- Так вроде не нашли его тело? - еще тише, уже позабыв про свои уверения в абсолютной безопасности от подслушивания, спросил Свирид.
- А разве кто-то ищет? - пожал плечами Николай Григорьевич, нетерпеливо взглянув на часы. - Кроме нее самой? Жалко, конечно, такого бойца. Паша родом откуда-то из Сибири. Родные все там и еще ничего не знают. Да и что им знать?
- А что ты собираешься делать?
- Ничего. Пока ничего. Тамара может еще долго плакаться, потом утешится. Главное, она свое дело сделала. Этот Рустамчик теперь у меня вот где. - Он показал сжатый кулак. - И насчет Портнова уже кое-что делаем, - кивнул Николай Григорьевич, коротко взглянув на часы. - Вернее, через полчаса начнем операцию.
- А что ты ему сделаешь? Все-таки замминистра.
- Прием стандартный для нашего времени. К тещиной даче сейчас подъедут не только колонна с купленными строительными материалами, но и агенты налоговой полиции, а также телевидение, в частности программа "Криминал". И тут вдруг выяснится, что закупленных материалов по накладной хватит не только для возведения второго этажа, но и для роскошного особняка. И общественность, она же обыватель, глядя в телевизор, спросит себя: откуда такие бабки у нового заместителя министра финансов? Только-только сел в это кресло, а ты смотри, уже успел нахапать…
- И дворец свой будущий, как водится, записал на тещу, - подхватил Свирид. - Все они одним миром мазаны. Это ты прав: такому всегда поверят!
- Ну и так далее. И пусть до конца своих дней доказывает, что он не верблюд. Что его подставили недруги и столько стройматериалов он не заказывал и не мог заказать. И нет у него счета в заграничном банке или в офшоре. Это все его ждет, если он не завизирует письмо, привезенное Рустамом. А откажется, - значит, в ближайшее время выйдет эта передача о коррупции в высших эшелонах власти на одном очень независимом канале, и, считай, больше нет нового, подающего надежды замминистра. Если, опять же, у него не хватит ума попросить нас разрулить эту проблему и никому ничего не показывать.
- Круто! - присвистнул Свирид. - Будем слушать дальше?
- Давай.
- А интересно, больших расходов потребовали эти, ну, избыточные стройматериалы для тещиного дворца, агенты налоговой полиции и бригада с телевидения? - поинтересовался Свирид, включая аппаратуру.
- Немалых, - уклончиво ответил Николай Григорьевич. - Сам понимаешь. Чай, не ленинский субботник. Правда, избыточные, не заказанные материалы, ну там мрамор, нержавейка для бассейна, так и вернутся на склад. Ибо с министерской тещей и ее присными потолкует сам Толян, а он умеет убеждать, сам знаешь. Ну что, включай!
"Алик, срочно перезвони мне после совещания по поводу ТНК".
"Герман! Звони самым срочным образом ко мне в контору. Алик".
"Аркадий! Самым срочным образом перезвони мне прямо в банк!"
"Герман! Сегодня в 20.00 совещание у Аркадия. Будь там непременно!"
- И таких еще много? - спросил Николай Григорьевич.
- Более чем, - подтвердил Свирид. - Похоже, начинается какой-то мандраж в финансовых структурах. Тебе не кажется?
- Пожалуй. А мы об этом до сих пор ничего не знаем, - сказал Николай Григорьевич. - Картина пока не ясна, и не ясно, чем это вызвано… Почему бы тебе не залезть в биржевые сводки банков? Что сбрасывают? Что покупают? И постарайся расшифровать, кто эти Алики и Германы…
- Алик и есть Замойский. - Свирид кивнул с серьезным видом. - Еще не вышел из ЦКБ, а сразу за дело.
Николай Григорьевич снова взглянул на часы.
- Опять цейтнот, - сказал он. - Никакого люфта во времени… Просто работаешь на пределе. А мне еще нужно сегодня успеть к Замойскому. Комбинация с кредитом слишком много нам всем сулит, и потому нельзя, не имеем права этот куш упускать, но, кажется, мамонт произвел на Замойского достаточно сильное впечатление. И потом, эта папка, - он достал из кейса папку, которую Мамонт извлек из сейфа Замойского во время налета, - сделает его особенно сговорчивым. Теперь давай подумаем, что именно мы можем предложить нашему "сливному бачку"?
- Что-то на Замойского?
- Подожди, не все сразу. Сперва я его должен навестить в больнице. Вместе с Толей-мамонтом.
3
До Генпрокуратуры Игорь Залогин добирался часа два кружными путями, а с Турецким встретился почти в конце дня.
Турецкий внимательно слушал Игоря.
- Давай по порядку. С чего все началось, если следовать твоей версии, которая кажется мне разумной. Итак, кто-то пишет заказные статьи и выступления, причем оригинальный стиль и язык выдают способного литератора или журналиста, и ты полагаешь, будто прослеживается нечто общее между этими статьями и выступлением, написанным для столь амбициозного субъекта, каковым является депутат Кольчугин. Так?
- Да. И здесь важно еще одно обстоятельство. Ведь на таких, как Янковский, который весьма высокого мнения о своей особе, нужно знать, как надавить, - перебил Игорь. - Чтобы он согласился поставить свое имя под чужой статьей!
- А я и не спорю. Так же, как не просто заставить одиозного депутата Кольчугина прочесть чужой текст выступления, - согласился Александр Борисович. - Кто же тот всемогущественный, кто смог это осуществить? Его и предстоит теперь вычислить. Дальше. Похоже, ограбление квартиры Петра Арнольдовича конечно же отвлекающий маневр. Тем, кто это совершил, хочется, чтобы милиция именно так подумала. И органы наверняка уже клюнули… Так-то проще закрыть дело, что устраивает обе стороны. Теперь, как заставить какого-то "литературного негра" все это написать, а Янковского и Кольчугина - использовать? Ну, с "негром" более-менее ясно. Тому, как сказал тебе покойный профессор, были нужны деньги для операции дочери за границей. И наше дело эту дочь и ее мать найти. Кстати, не так уж много самолетов улетало вчера вечером во Францию, на борту которых были жена погибшего "негра" и больная девочка. Дальше. Об этом узнал и неосторожно рассказал тебе по телефону Петр Арнольдович, не подозревая, что тем самым вынес себе смертный приговор.
- Это мне не совсем понятно.