Постоял немного над этой импровизированной могилой, повертел в руках зажигалку, которую принял за пистолет. Хотел было тоже бросить вниз, но передумал. Черт его знает, может, удастся узнать, что именно хотел ему сказать Слон перед смертью?
Потап посмотрел на часы. Пора возвращаться в город, до ближайшего метро, и поспать. Но не больше трех часов, чтобы успеть к Большому театру.
Он задержался всего на несколько минут. Кирилл Афанасьевич, стоявший за другой колонной, приблизился к нему незаметно.
- Опаздываете. Три минуты в наше суетное время - это много.
- Да вот все дела… - Потап огляделся по сторонам.
- Вас что-то беспокоит? - Кирилл Афанасьевич достал авторучку, аккуратно упакованную в целлофановый пакетик. - За этот пакет с вас восемнадцать портретов.
- Там есть женские пальцы? - спросил Потап, не спеша забрать самописку.
- На этот вопрос я не смогу вам ответить, - сказал Кирилл Афанасьевич. - Пол дактилоскопическая экспертиза не определяет. Удалось идентифицировать отпечатки некоего лица, давно выпавшего из нашего поля зрения и подозреваемого в нескольких убийствах. Но эти сведения за отдельную плату.
- Все понятно, - мрачно откликнулся Потап, отсчитывая купюры. - У меня есть дополнительные предметы для обследования. - Он протянул Панкратову зажигалку Слона и свой серебряный портсигар, из которого Полина часто доставала сигареты. - Заберите авторучку назад, и пусть сравнят отпечатки на ней и на зажигалке. Еще на ручке и портсигаре, или, ладно, на всех трех, мне надо знать, есть ли там одни и те же пальцы. Если да, то потом договоримся и обо всем остальном. Сколько с меня?
- На вас, как на постоянного заказчика, распространяется скидка, - улыбнулся Кирилл Афанасьевич, с интересом посматривая на Потапа.
Наверняка проверил и мои пальцы, подумал тот. Ну и черт с тобой. Ты у меня тоже на крючке.
31
Жигулин позвонил Денису на мобильник на второй день после того, как тот улетел в Барнаул.
- Можешь не искать своего Гнедого, - сказал он, поздоровавшись. - Его труп находился в одной машине с убитым Смушкевичем. Кстати, при нем было золотое распятие, о котором ты говорил.
- А что он там делал?
- Вел автомобиль и охранял Смушкевича.
- Теперь стало понятнее, - хмыкнул Денис, - кому был нужен Смушкевич и одновременно мешал Костырев. Хотя к убийству Абрамяна, как мне кажется, это имеет косвенное отношение.
- Это не телефонный разговор, - прервал его Жигулин.
- Я к тому, что плакали мои денежки, - вздохнул Денис. - Как я теперь докажу своим заказчикам, что выполнил договор и нашел убийцу Малинина? А я на это надеялся… Ладно, теперь займемся поисками останков освободителя Иры по имени Антон. Созвонимся…
В один день Денис нашел документы, по которым был доставлен из Москвы гроб Антона Горелова, и получил копию свидетельства о его смерти. Вечером он уже был в доме погибшего.
- Я здесь по поручению следователей Московской областной прокуратуры, частный детектив Грязнов Денис Андреевич, - представился он, показав удостоверение открывшей дверь пожилой полной женщине, чья голова была повязана черным платком. - Возбуждено уголовное дело по факту гибели вашего сына, и меня попросили, если вы не возражаете, с вами поговорить.
Женщина едва взглянула на документ, всхлипнула, махнула рукой:
- А что тут разбираться… Проходите… Антошу уже не вернешь. Кормилец был… Отца и мать почитал, сестру любил. Как теперь жить будем, не знаю.
И ушла, вытирая глаза, на кухню.
- Андрей, - послышался ее голос с кухни. - Там следователь, что ли, из Москвы приехал, говорит, насчет нашего Антоши…
В передней появился высокий, высохший мужик, одетый в старенький тренировочный костюм.
- Горелов Андрей Лукич! - сказал он заплетающимся языком, и в нос ударил запах спиртного. - А супруга Матрена Антоновна. Стало быть, сыночка мы назвали в честь деда, ныне покойного. Я не возражал… А санкция от прокурора на обыск есть?
- Я обыскивать вас не собираюсь, - мягко улыбнулся Денис. - Я лишь хочу с вами побеседовать в неофициальной обстановке и посмотреть, где и как жил ваш сын.
- А, ну это пожалуйста! - Хозяин широким жестом указал на кухню. - Посидим, помянем, можно и поговорить.
Они прошли в бедно обставленную тесную кухоньку, каких миллионы по всей провинциальной России. Отец Антона достал початую бутылку и вопросительно взглянул на Дениса.
- Кому что… Человек при исполнении, - проворчала Матрена Антоновна. - Может всякое подумать. Погоди наливать, хоть стаканы помою…
- Грех не помянуть покойного сына! - возвысил голос Андрей Лукич. - Если осиротевший отец наливает! - Он не вполне твердой рукой наполнил водкой два граненых стакана.
Рядом на столе стоял еще один полный стакан - узкий, с вензелями, прикрытый куском черного хлеба.
- Его стопка, - проследил Андрей Лукич за взглядом гостя. - Его ждала, никто из нее не пил… Никто не трогал.
В кухню вошла девочка лет десяти, чем-то похожая на отца, и прислонилась к нему. Надо было что-нибудь для нее захватить, подумал Грязнов.
- А вы Антошу знали? - спросила она Дениса.
- Ленка ее зовут. - Отец обнял дочку за плечи. - Вот уж кто Антошу-то любил!
Только после того, как бутылка опустела, Денису удалось завязать разговор по существу.
- Вы же знали, Андрей Лукич, чем занимался ваш сын?
- А что тут не знать? - пожал тот плечами. - Или нам троим с голоду помирать, или пузатых этих, что всю мою кровь выпили, - он постучал себя в грудь, - за их же деньги мочить! Правильно я говорю? Что, теперь тоже на меня дело заведешь? - грозно сказал он. - Как на Антошу моего?
- Ты чего говоришь, отец? - испугалась жена. - Вы только не подумайте, мы ночами не спали, все думали, хорошо ли это, что сын в бандиты пошел… И ведь не у нас одних. А как услышим: мам, есть хочу, - она кивнула в сторону Лены, - так и махнем на все рукой… Антоша мне сказал: мама, они нашу семью ограбили. Эти бандиты наверху сидят, жиреют, соки из нас сосут. Убивать, говорит, их надо! И тех, кто их защищает.
- И только убивать! - встрял Андрей Лукич. - Я как увижу их по телевизору, ведь каждый день их жирные рожи показывают… Вот вы, прокуроры, почему их не сажаете, а? А только тех, кто им за ограбленный народ мстит?
- Кто конкретно вас ограбил? - спросил Денис, начиная обо всем догадываться. - Вы можете мне сказать?
- Ну как… - Мать Антона встала с табуретки, надела очки, достала из буфета лежавший под стопкой застиранных кухонных полотенец большой конверт с бумагами. - Вот, посмотрите сами. Вы лучше меня поймете. Вклады мы сделали, как в рекламе говорили, а нам их не вернули. Вот так.
- Ну да, реклама по телевизору, бумажки всякие цветные в почтовый ящик нам совали, чтоб только им поверили! - снова перебил жену Андрей Лукич. - Чтоб нас, дураков, обобрать сподручнее.
Денис внимательно пролистал бумаги. Это были банковские акции и финансовые обязательства… Хорошо бы ксерокопии снять, подумал он. Хотя и так все понятно…
- Значит, давайте так с вами договоримся, - сказал Денис, возвращая бумаги, - разговор у нас неофициальный, и о нем никто не должен знать. Прежде всего, те, с кем Антон был связан. Вы понимаете, что я имею в виду…
Отец и мать с готовностью кивнули и одновременно с тревогой посмотрели в сторону дочери. Та сосредоточенно слушала, приоткрыв рот.
- Лучше, чтобы о моем визите вообще никто не знал, иначе я не могу гарантировать вашу безопасность. Местным правоохранительным органам мы не вполне доверяем.
- Ну да, только бабок с рынка и могут гонять! - поддакнула хозяйка.
- А я все равно про его друзей ничего тебе не скажу! - с вызовом произнес Андрей Лукич. - Даже не спрашивай!
- Дело ваше. Но именно его друзья и ликвидировали вашего сына, - ответил Денис. - Больше некому.
- Тогда так, - упрямо мотнул головой Андрей Лукич, - вот вызовут меня в Москву повесткой, там и поговорим.
- Ну хорошо, не хотите говорить - не надо. Но мне понадобятся какие-то вещи Антона, вернее, нужны отпечатки его пальцев, чтобы уточнить места, где бывал ваш сын, и определить, где произошло убийство. Когда вы видели своего Антона в последний раз живым? Это очень важно.
- Да недели две, наверно, прошло, - сказала мать, переглянувшись с мужем. - Точно, две недели. Помнишь, отец, это в понедельник было, он еще все деньги нам оставил, когда в Москву улетал?
Тогда все и началось, подумал Денис. Еще не факт, конечно… Ладно, почешем репу. Нет, опять что-то не сходится…
- Так вы мне не ответили. Могу я что-то взять с собой в Москву? Лучше что-то такое, что, кроме него, никто не трогал.
- Бери! - разрешил Андрей Лукич. - Даже не спрашивай! Но чтоб потом вернул. Только найдите мне тех, кто Антошу моего убил…
- Спасибо. Тогда, если не возражаете, я хотел бы с вами вместе осмотреть его комнату.
В комнате Антона Денис увидел развешанные по стенам вырезки с изображениями голливудских киногероев, начиная со Шварценеггера, Брюса Ли и заканчивая Брюсом Уиллисом, и целую стопку видеокассет возле небольшого японского телевизора и видеоплеера. Денис стал читать их названия. Понял, что они ему ни о чем не говорят. Вроде что-то видел, но уже забыл.
- Одну минуту! - Остановил он хозяйку, вытиравшую пыль с полок. - Его вещи не протирайте, я сначала выберу, что взять с собой… Можно вот это зеркальце и кассету? Кроме него кто-нибудь их трогал?
Матрена Антоновна отрицательно покачала головой.
- Мы их не смотрим, - сказала она. - И ничего здесь не трогаем. И дочке не позволяем - мала еще.
…Вечером Денис позвонил Жигулину с междугородного телефонного узла.
- Виктор Петрович, здравствуйте. Я нашел семью Антона Горелова. Обо всем поговорили… Сегодня же отправляюсь назад с вещдоками, на которых есть отпечатки его пальцев.
- Потом расскажешь, - прервал Жигулин. - Нашел какие-то зацепки?
- Кажется, я кое-что понял.
32
На этот раз они договорились встретиться днем на Пушкинской, возле памятника поэту.
Кирилл Афанасьевич снова пришел к месту встречи заранее. Возможно, хочет сперва провести разведку, подумал Потап, наблюдая за фээсбэшником из джипа. Нет ли, мол, слежки, нет ли охотников его повязать.
Авторитет вылез из машины, издали помахал Панкратову рукой. Они сели на скамейку, закурили. Потап выжидательно смотрел на специалиста, ожидая, что тот скажет.
- Результаты есть, - сообщил Кирилл Афанасьевич. - Возможно, это не совсем то, что вы предполагали, но тем не менее… Так вот, пальцев, которые есть на вашем портсигаре, нет на авторучке. На зажигалке тоже. Зато одни и те же отпечатки, причем двух разных людей, имеются на авторучке и на зажигалке. Вам это о чем-то говорит?
- Да, - тяжело вздохнул Потап.
Кажется, Слон не виноват, подумал Потап. Дела…
- С чего вы взяли, что это мой портсигар? - спросил он вслух.
- Ваш, Александр Григорьевич, именно ваш, - невесело усмехнулся Кирилл Афанасьевич. - Вы можете меня осуждать, но я не преминул проверить и ваши пальчики. На всякий случай. Так вот, они тоже есть в нашей картотеке. Словом, никакой вы не частный детектив. А сейчас вы поедете со мной, тут недалеко. Есть о чем поговорить. На войне как на войне, на работе как на работе. Я вас заранее предупреждал.
- Слушай, не крути мне мозги, - насторожился Потап. - Чего ты хочешь?
- Запамятовал, когда мы перешли на "ты". Но я не в обиде. Многое зависит от того, чего желаете вы.
- Хочу знать, где мне найти этого… - Потап кивнул в пространство, - второго джентльмена, чьи пальцы на авторучке и зажигалке. Хорошо заплачу!
- Но сначала я должен для себя понять, как мне быть с другой информацией - той, что касается вашей персоны.
- Забыть и помалкивать, - зло произнес Потап. - Ты за это бабки получаешь.
- Да нет, - покачал тот головой. - Я все-таки профессионал, работающий с информацией. Я не могу ее держать у себя, не зная, что с ней делать дальше. А вдруг то, что я теперь о вас выяснил, станет еще чьим-то достоянием? И как я буду при этом выглядеть?
- Короче можешь? - сказал Потап, сжав зубы.
- Молчание - сами знаете, золото. В крайнем случае - конвертируемая валюта, - вздохнул Кирилл Афанасьевич.
- Сколько? - угрюмо спросил Потап.
- Вы меня не поняли. Информация - вот самая конвертируемая валюта в мире. Поскольку я теперь знаю о вас все, то, в свете разворачивающихся на вашей малой родине событий, у меня возникает вопрос: что вы делаете в Москве?
- А зачем тебе это? - Потап покосился в сторону своего джипа, стоящего в проезде между сквером и редакцией "Известий". Братки торчали рядом с машиной, пили пиво, курили и пялились на гуляющих девиц, словом, занимались чем угодно, только не наблюдением за своим смотрящим.
- Плоховато у вас с дисциплинкой, - посочувствовал, проследив за его взглядом, Кирилл Афанасьевич. - У вашего земляка и конкурента по кличке Удав с этим куда лучше. Но даже если бы ваши охранники решились на какие-то резкие телодвижения, у меня есть возможность их сразу же застопорить - так, что никто этого и не заметит.
С этими словами Кирилл Афанасьевич снял темные очки, и Потап увидел, как мгновенно повернулись в их сторону несколько молодых крепких парней и девиц под грибками небольшого кафе, которые до этого ничем не привлекали к себе внимания, ибо совершенно не выделялись среди других посетителей. Двое из них встали и не торопясь подошли к их скамейке. А три девушки, привлекательные, стройные, как фотомодели, одновременно подошли к джипу и попросили закурить. И тут же затеяли с братками оживленную болтовню.
- Что значит молодость, - снова вздохнул Кирилл Афанасьевич. - Да не упрямьтесь! Съездим на полчасика, тут недалеко, потолкуем, потом вернемся. Могу поспорить: ваши кореша даже не заметят вашего, Александр Григорьевич, отсутствия - настолько они сейчас увлечены… Не беспокойтесь - я гарантирую вашу безопасность, поскольку вы мне нужны. За своих телохранителей можете тоже не волноваться. Мои девушки отпустят их сразу, как только мы вернемся. Прошу! - Он указал на низкую темную спортивную машину, стоящую в том же проезде, ближе к кинотеатру "Пушкинский".
Потап покосился на стоящих рядом парней, напряженных, как боевые пружины, и нацеленных, как стволы снайперских винтовок. Сейчас бы сунуть два пальца в рот да оглушить площадь разбойничьим свистом, тоскливо подумал он. Братки встрепенутся, выхватят свои пушки, перестреляют этих козлов. Но не тот город - слишком непонятный, враждебный и слишком большой, чтобы подмять его под себя, как он подмял Барнаул. Не то время и не тот случай.
Потап тяжело поднялся, еще раз взглянул в сторону братков, самозабвенно чесавших языки с девицами, и вслед за Кириллом Афанасьевичем направился к его машине. Перед ним предупредительно открыли заднюю дверь, парни молча сели по бокам.
Они ехали совсем недолго, сворачивали в переулки, возможно запутывая следы, минут через пять остановились в каком-то дворе. Быстро поднялись на третий этаж и оказались в большой комнате с зарешеченными окнами.
- Здесь лучше условия для переговоров, согласитесь, - сказал Кирилл Афанасьевич, показав рукой на стул возле письменного стола, на котором стоял телефон, лежала стопка бумаг и несколько ручек. - Прошу.
- А здесь что? - спросил Потап, обведя глазами помещение.
- То самое место, где вопросы задаю я, - обаятельно улыбнулся Кирилл Афанасьевич.
- Только уговор, - твердо сказал Потап. - Чтобы все было мертво. Или кто-то потом умрет не своей смертью.
- Ну зачем же так мрачно? - Улыбка так и не сходила с лица Кирилла Афанасьевича. - Сначала расскажите нам, как и с какой целью вы убили банкира Костырева. А также зачем устраиваете смуту на "Алтайском редкоземе".
Потап побагровел, приподнялся из-за стола. Парни вежливо усадили его на место.
- Повторяю: в рабочее время я, как профессионал, всецело блюду интересы государства. Это после восемнадцати ноль-ноль мы в полной мере используем возможности и ресурсы нашей службы, в чем вы уже убедились, и потому наши акции более эффективны, чем это принято думать. Так что не упрямьтесь, поделитесь с ближними информацией, которой располагаете.
- Я могу позвонить? - спросил Потап.
- Звоните, - благосклонно кивнул Кирилл Афанасьевич. - Только недолго. И ничего лишнего, сами понимаете.
Потап набрал номер Полины.
- Это я… - сказал он, услышав ее голос. - Вот, решил позвонить.
- Саша! - охнула она. - Ты куда пропал? Почему не объявляешься?
Краем глаза Потап заметил, как один из парней вставил себе в ухо нечто вроде микрофона из слухового аппарата, хотя не было заметно, чтобы от него отходил какой-нибудь провод. Подслушивают и записывают? Он более внимательно осмотрел комнату.
- Ты сейчас где? - продолжала Полина. - Почему молчишь?
Потап вдруг заметил среди ручек, лежащих на столе, две или три похожих на ту, что ему подложили, только с более толстым колпачком.
- Сука, - выругался он. - И депутат твой - козел. И больше ты мне, шлюха позорная, не попадайся.
- Прощай, урод! - Полина швырнула трубку.
- Депутат - это кто? - полюбопытствовал Кирилл Афанасьевич.
- А ты не знаешь… - Потап криво улыбнулся, медленно пятясь назад. - Будто не на него работаешь, падла…
Его попытались перехватить уже в дверях, но он рванулся в другую сторону, к ближайшему окну, и бросился головой вперед, как если бы нырял в воду. Послышался звон разбитого стекла, треск рамы, и тяжелое тело Потапа вместе с решеткой вывалилось во двор.
Все, кто был в комнате, подбежали к окну, выглянули вниз. Потап лежал на асфальте с неестественно вывернутой шеей, и под ним медленно растекалась кровь.
- У нас проблема, - доложил кому-то Кирилл Афанасьевич по телефону. - Он только что выбросился из окна, свернул шею.
- Задействуйте "реанимацию", - ответили ему. - Она уже на подходе. Будет у вас через две-три минуты.
Они быстро сошли вниз черным ходом, проехали на машине квартал и пересели в реанимобиль. Там быстро переоделись и снова появились в этом же дворе - уже в белых халатах и с носилками.
- Вот это оперативность! - заговорили собравшиеся во дворе зеваки. - Тут вызываешь, когда прихватит, так за час не дождешься. Ни те "скорой", ни милиции. Все только на пробки сваливают. А здесь едва позвонили - а они уже здесь.
Последние зеваки расходились, когда во двор въехала милиция на бело-синем "форде".
- А где труп? - удивленно спросил старший наряда.
- Да вот только что перед вами на реанимобиле увезли! - ответили оставшиеся, показывая на лужу крови.
И в этот момент подкатила "скорая".
- А где пострадавший-то? - покрутил головой врач.
- Вот те на! Так ваши же и забрали, через пять минут после вызова приехали.
- Небось какая-нибудь коммерческая "скорая". Им за скорость надо платить. А говорят, еще на вертолете прилетают - так те и того дороже берут.
Поздно вечером, когда все было закончено и тело Потапа, с помощью химии бесследно растворенное в ванне, исчезло в канализационных стоках, Кирилл Афанасьевич снова позвонил Соломину.
- Все чисто? - спросил Павел Семенович.
- Чище не бывает, - ответил Панкратов.
Соломин отложил мобильный и взглянул на Полину, лежавшую в постели в роскошном пеньюаре.