- Ну, что касается последнего, то мы только что вскрыли источник информации этих Багировых в Центральном РУБОПе, причем на высшем уровне. Они уже ведут свое собственное расследование. Так что очень не хотелось бы ни зря подозревать, ни тем более прокалываться. А вообще ведут это дело хорошо известные тебе Саня Турецкий с Bячеславом Грязновым. И раздувать искусственно их бригаду мы не будем.
- Понятно. - Улыбка скользнула по губам Коптева. - Значит, Грязнов уже не испытывает доверия к собственному ведомству?
- Дима, - вздохнул Меркулов, - давай обойдем этот малоприятный вопрос. Ты ведь прекрасно понимаешь, о чем речь.
- Давай, - согласился Коптев. - Но ты же понимаешь, что действовать на территории суверенного государства…
- Но я же не прошу "действовать"! А потом, может, тем же твоим, ну, скажем, товарищам… старым друзьям из КНБ тоже будет интересно понаблюдать, а заодно сделать и собственные выводы? Нам ведь что главное? Не спугнуть! Хотя хвост им прижать можно вполне. Даже чувствительно. Но так, чтобы у компании не возникло более широких подозрений.
- А как у тебя со сроками?
Меркулов лишь развел руками.
- М-да-а… - протянул Коптев. - Узнаю друга Костю! А может быть, и старый конь еще на что-то способен, а?
- Способен, способен! - стал убеждать Коптева Меркулов. - Иначе чего б я к тебе напрашивался на прием?
- Ну мало ли! Не на похоронах же друзей встречаться! Значит, физическая помощь понадобится только в России?
- Пусть пройдут нашу таможню тоже, а уже потом…
- Ладно, Костя. Разве что в последний раз… - это Дмитрий Дмитриевич произнес уже как бы про себя, не для гостя.
Меркулов, естественно, услышал и понял, что Коптев говорил о своем уходе всерьез. И так уже давно разменял пенсионный возраст, а почему до сих пор оставался на своем посту, на эту загадку для остальных мог ответить лишь сам директор Федеральной службы безопасности. Но, видно, всему приходит срок.
И Константин Дмитриевич поднялся и пожал руку старому товарищу.
Они встретились так, будто не видели друг друга минимум сто лет - таджикский коммерсант Рахмон Сафаров и российский бизнесмен Теймур Багиров. Тому способствовала и обстановка в местечке Сары, где находились контрольно-пропускной пункт и таможенный терминал на границе между Узбекистаном и Казахстаном. Спокойная была обстановка. К тому же очень жарко. Вон - рукой подать - пустыня Каракум. И за хребтом Каратау - на северо-востоке - тоже пустыня, пески Муюнкум и Бетпак-Дала. Сонное место.
Здесь Рахмон как бы сдавал караван автопоездов на руки Теймуру, который вместе со своей охраной поведет грузы дальше, в Россию. Видимо, оттого, что один сдавал эстафетную палочку, а другой ее принимал, и настроение было хорошее. Несмотря на жару, ослепляющее солнце и медлительных, словно дремлющих на ходу, таможенников-казахов.
Узбекскую территорию караван прошел благополучно, об этом хорошо позаботились те, кто конкретно обеспечивал маршрут еще в Душанбе. Переход узбекско-казахской границы был подготовлен уже российской стороной, то есть стараниями, можно сказать, братьев Багировых. Теймура - в первую очередь. Тут, как уверял он, находясь еще в Душанбе, все схвачено. Оттого и бдительность проявлял Теймур разве что по привычке, а не потому, что была какая-то причина для сомнений и соответственно волнений.
Документы на перевозимый через очередную границу товар были оформлены на получателя - фирму "Гарант плюс, оптовые поставки", зарегистрированную в городе Назрани Республики Ингушетии, находящуюся в Подмосковье, в Балашихе. Так что с документами было все в порядке. Но какую-то подспудную тревогу он все-таки ощущал, именно подспудную, неосознанную, как бывает обычно, ну, к примеру, когда ты летишь куда-то и проходишь таможенный контроль. У тебя полный порядок и с валютой, и с иными ценностями, оружие и наркотики не везешь, но когда тебе задают вопросы по этому поводу, ты отвечаешь "нет", а неприятное ощущение беспокойства остается. Впрочем, возможно, это ощущение вызвано самой атмосферой - жара, мозги плавятся, эти казахи еще сонные, для которых поочередно открывают рефрижераторы и расшнуровывают автоприцепы, а они забираются в кузова, что-то там себе проверяют, хотя заранее известно, что никаких серьезных шмонов не предвидится, за это хорошо заплачено, точнее, будет заплачено, поскольку кейс с "гонораром" за невнимательность, вон он, в багажнике джипа Теймура Багирова. И будет вручен начальнику, который должен подъехать лично и уединиться для "оформления" груза.
Но пока его нет, можно поболтать с Рахмоном, вспомнить веселые минутки в "саду падишаха", ласковую Зою вспомнить, а заодно поинтересоваться, как бы между прочим, как бы и ее отблагодарить за чудесные минуты. И желательно, чтобы благодарность она приняла, прилетев на денек-другой в Москву, где нынче столько интересного, столько соблазнов для красивой женщины…
Теймур и завел было разговор на очень волнующую его тему, но Рахмон, вмиг сообразив, к чему клонит Багиров, изобразил на лице полное понимание, однако обрадовать бывшего генерала не успел, поскольку увидел пылящий на дороге "газик".
- Мы еще поговорим, уважаемый Теймур Джафарович, - с готовностью сказал он, не дослушав Багирова, - но, кажется, вон уже и наш начальник спешит. Давайте закончим с главным.
- Да, конечно, - быстро согласился Теймур, но, заметив, что Сафаров при появлении руководителя казахстанской таможни как-то недовольно поморщился, поинтересовался: - А что, у вас появились сомнения?
- С одной стороны, как любят говорить в России, с другой стороны… - уклончиво ответил Рахмон. - Я вам, вероятно, сейчас не нужен? Вы свою миссию выполнили? Или у вас могут возникнуть вопросы?
- Не думаю… Но ваше присутствие, полагаю, не помешает.
- Не уверен. Есть вещи, которые легче делать с глазу на глаз. Да и этому полковнику вряд ли будут интересны свидетели. Так что давайте-ка лучше встретимся попозже. Перед вашим отъездом. Да и я не собираюсь задерживаться в этой дыре.
Сказав, Сафаров поднялся со скамейки, где они сидели в скудной тени серого от пыли карагача, и отправился к длинному одноэтажному строению, служившему подобием гостиницы для транзитных пассажиров и водителей.
Теймур не ожидал каких-то сложностей, поскольку все проблемы были решены заранее. И не с этим главным таможенником, а с его непосредственным начальником, территориальное управление которого находилось в Чимкенте и с которым Теймур встретился по дороге сюда. Собственно, положительное решение вопроса стоило пятьдесят тысяч долларов. Столько же должен был Teймур отстегнуть и здесь. Ну что ж, у этих - свои правила, свои законы дележки, пусть сами и разбираются.
И он тоже поднялся навстречу выбирающемуся из "газона" высокому и тощему казаху с лунообразно круглым лицом, узкими щелочками глаз, одетому в мятую форму казахстанской таможенной службы. Полковничьи погоны казались совершенно неуместными на его покатых плечах. Не мужчина, а прямо-таки кегля какая-то. Большая круглая голова на непропорционально узких плечах.
Увидев Теймура, казах жестом показал, чтобы тот следовал за ним в помещение таможенного пункта.
Они прошли по скрипучему полу, полковник своим ключом на длинной цепочке, вытянутой им из кармана брюк, открыл дверь, вошел сам и кивнул Теймуру.
Да, особым тактом, не говоря уж гостеприимством, здесь близко не пахло.
Уселись друг против друга за казенным письменным столом. И начальник вопросительно посмотрел на Теймура. Тот молчал и ожидал вопроса.
- Привезли? - спросил наконец хозяин кабинета на вполне приличном русском языке.
- Разумеется, в машине.
- А чего ж вы ждете? Или у вас много лишнего времени?
- Понял… - Теймур старательно вспоминал, как зовут полковника, а запись на бумажке, кажется, осталась в машине в бардачке. - Хорошо, я сейчас распоряжусь. Принесут.
Он встал и вышел за дверь. С крыльца призывно помахал своему водителю, который, сидя на корточках в тени автомобиля, пил холодный кефир из пакета. В джипе имелся отличный холодильник, спасавший от жары.
Водитель понял, достал из багажника кейс и принес его Теймуру.
Полковник сидел за столом в той же позе, и на равнодушном лице его не читалось ни единой мысли, даже интереса к принесенному кейсу.
Теймур сел на свое место, открыл сейф и достал из него пять толстых пачек, по десять тысяч каждая. Сложил на столе одну на другую и решительно подвинул в сторону полковника.
Но тот почему-то не стал брать деньги, а просто положил на пачки загорелую до черноты пятерню и сказал, не меняя выражения лица:
- Я должен внести коррективы. Это не моя инициатива. Ваш груз, оказывается, будет стоить не пятьдесят, а сто.
И замолчал, индифферентно глядя на Теймура.
- То есть как сто? - возмутился Багиров. - Я ведь уже…
- Это меня не интересует, где и что вы уже… Я получил указание и передаю его вам. Дальше ваше дело. Машины на площадке досмотра. Люди устали. Жарко опять же. Работать трудно.
- Но ведь это ваши проблемы? - Теймур больше всего боялся сейчас сорваться и нагрубить этому мерзавцу. Взяточнику поганому! Мало им!
- А вам незачем вникать в наши проблемы. Когда у нас возникают проблемы, мы их решаем сами. Машины, говорю, на площадке.
Да, пять здоровенных трейлеров с прицепами на площадке, и вокруг них бродит "таможня", которая может пропустить и ничего не заметить, а может, наоборот, заметить даже то, чего нет. Намек полковника был недвусмысленным.
- Я могу выйти подумать? - неожиданно спросил Теймур.
Полковник равнодушно пожал тщедушными своими плечами и не ответил.
Тогда Багиров, подхватив кейс, вышел из кабинета и отправился в гостиницу, где надеялся застать Рахмона Сафарова. Вот она, первая закавыка, думал он. Еще им, видишь ли, надо отстегнуть пятьдесят кусков! Не подавятся? Но с другой стороны…
И вдруг он стал соображать, почему так сказал Рахмон: уклончиво и неуверенно. Неужели знал заранее?
Сафаров сидел в буфете и пил ледяное ситро из запотевшей бутылки. Увидев Багирова, приветливо кивнул, указывая на стул.
- Все? Так быстро? - Он, похоже, был удивлен.
- Если бы… Хочу совета спросить.
Теймур огляделся: в буфете сидело еще несколько человек - видно, сотрудники таможни.
- Ну, давайте выйдем, - предложил Рахмон.
Отошли к скамейке в тени пыльного карагача.
- Появились осложнения? - осведомился Рахмон.
- Не совсем удобно, конечно… Я хотел спросить, эти - они что, немного забываются, да?
- Вы о чем?
- Ну, полковник мне сейчас сообщил "приятную" новость о том, что разрешение будет стоить сто, а не пятьдесят. Я имею в виду здесь. Потому что пятьдесят я уже вручил в Чимкенте.
- А-а, вон что… - Рахмон поморщился, будто ему неприятно было говорить о деньгах. - Вероятно, слухи бегут впереди нас. Я так думаю. После того что случилось у вас в Москве… газеты писали о покушении на заместителя министра иностранных дел. А он, насколько нам известно, стоял у истоков… Так вот, видимо, кое-кто решил, что доля каждого соответствующим образом может измениться. Я не настаиваю на своем мнении, но полагаю, что исходя из данных обстоятельств… Впрочем, не мне давать вам советы по финансовой части. Но если хотите… Я бы не стал торговаться. Сумма, скорее всего, пустячная на фоне… остального. Вопрос, конечно, малоприятный, но, с другой стороны, его этическая сторона… вы понимаете?
- Та-ак… - протянул Теймур. - Значит, по вашему мнению…
- Ну зачем вам мое личное мнение, уважаемый Теймур Джафарович? Это дело сугубо ваше. По договору каждая сторона обеспечивает согласно договоренностям, а также форс-мажорным ситуациям. Можно и поторговаться, но надо ли? Этот проход обеспечивался вами, если не ошибаюсь?
- Но ведь есть же предел, в конце концов!
- Разве? - искренне изумился Рахмон и посмотрел на Теймура наивными до идиотизма глазами.
- М-да… Ну хорошо, дело, разумеется, важнее случайных недоразумений.
- Я думаю, мы будем довольны, что вы именно так поставили вопрос. Да, я забыл вас предупредить, что, кажется, мне придется покинуть вас. Миссия моя завершилась, и начальство, вы понимаете меня, требует немедленного возвращения. К сожалению, нам не удастся в этот раз закончить столь приятный для нас обоих разговор. А что касается вашей просьбы, уважаемый Теймур Джафарович, то я обязательно узнаю у Зои, что она думает по поводу вашего к ней предложения. Извините, у меня больше нет времени.
И Рахмон, пожав вялую ладонь Теймура, поспешил откланяться.
Японский джип "мицубиси", на котором он прибыл сюда, уже ждал его с работающим мотором.
Теймур остался в полной растерянности. Он понял одно: платить все равно придется. И ровно столько, сколько потребуют от него эти гребаные таможенники.
Будучи сильно взволнованным, он даже не обратил внимания на старого, вонючего казаха, который сидел на корточках с войлочной шляпой на голове возле колодца, из которого брали воду водители машин. Он легонько раскачивался из стороны в сторону, будто вовсе и не сидел тут, на самом солнцепеке, а медленно ехал по раскаленному песку. Показалось, что он еще что-то и бубнил-стонал себе под нос, как любой кочевник, поющий для себя бесконечную восточную мелодию…
Багиров решительно вернулся в кабинет начальника и молча выложил из кейса еще пять пачек долларов. Полковник сгреб все десять пачек в выдвинутый ящик письменного стола, а потом подошел к окну, толкнул форточку и что-то крикнул по-казахски. С той стороны к окну подбежал таможенник. Полковник сказал ему короткую фpaзy, и тот убежал.
"Ишь, сразу забегали!" - зло подумал Теймур.
И полковник словно услышал непроизнесенные им слова. Обернулся и, сузив и без того крохотные щелочки своих глаз, заметил:
- Сейчас забегают…
Смеялся он или нет, Теймур так и не понял…
- Саня, этот жирный ишак захотел поруководить из клиники! - кричал в телефонную трубку Грязнов. - Но мы успели подсуетиться. Костя договорился с соседями, понимаешь? Ну а те очень помогли нам по части оперативной разработки и документирования. И техника у них соответствующая! Словом, как говорится, не прошло и года, как у нас в руках оказался приличный список барыг, и теперь за каждым свой глаз.
- А со вторым что? - Турецкий только что позавтракал и уже собрался идти к Реддвею, когда его остановил звонок из Москвы.
- Наш знакомый сработал четко. И соседи с суверенной территории не оплошали. Когда караван прошел, спокойненько себе взяли начальника таможни с крупной суммой. Они же довели караван до Уральска и там передали уже нашим, из ФСБ.
- Так вы остановили? Слушай, а это не может неожиданно повлиять на нашу контролируемую поставку?
- Не-а, уже нет. Груз под контролем усвистал в Калининград, так что можете ожидать со дня на день. И еще, тоже от знакомого, три вагона фактически готовы и ждут, когда их прицепят к составу.
- Ну это ладно, это впереди. А что же со средним?
- Так я же сказал: на таможне передали нашим. Средний не стал дожидаться, отчего и совершил ошибку. Он сразу рванул в Самару, будучи уверенным, что трудности позади. За ним пошли Денискины парни, и когда тот вышел наконец на своего дилера, лихо отсекли охрану и взяли обоих. Ну, ты же знаешь, ребята это хорошо умеют. Ну а караваны потрошили до основания. Мы потому и пошли на этот шаг, что ишак нам уже фактически свою сеть преподнес на блюдечке. Чего было тянуть-то? А у тебя что? Долго еще?
- А-а, соскучился? - засмеялся Турецкий. - Нет, после сегодняшнего разговора я, скорее всего, оставлю гостеприимного хозяина. А зачем мне? Теперь их дела. Их кадры, их и заботы. Ахмат молчит?
- Нет, после перспективы, которую я ему наглядно изобразил, начал понемногу, по чайной ложке, выдавать информацию. Но уже сказал самое главное - назвал заказчика.
- Кого? Первого?
- Торопишься, пока ишака. Но даже из этой информации можно делать далеко идущие выводы. Костя посмотрел и сказал, что в самое ближайшее время снова посетит Смоленку. В общем, я думаю так, очень скоро мы сможем каждого из этих троих обеспечить своей мерой. Пресечения.
- Помнишь, как Шурочка говорила? Дай бог нашему теляти волка зъисты! Давай не будем забывать. В дипломатическом мире, по-моему, сугубо свои представления об этике и прочем.
- Нет, Саня, теперь этот номер не пройдет. А мы постараемся раззвонить как можно громче. Чтоб кое у кого отходных путей не оставалось. Погоди, вот еще с составом с югов поработаем!
- Но у вас на среднего действительно набралось?
- А я летал в Самару. Ну что ты! Он такой хай поднял! Требовал немедленно связать его с приемной моего министра, потом возмущался, что у него при задержании отобрали "мобилу" и он из-за этого лишен возможности немедленно связаться с Министерством иностранных дел! Ну, ясно с кем. А я возьми да намекни ему на возможность экстрадиции, он и скис. Но адвоката все равно продолжал требовать, без него отказывался отвечать на любые, даже самые невинные вопросы. Ну, я пообещал доставить в "Матроску", предъявить по всей форме обвинение, а потом и адвоката позвать. "Матроска" ему не понравилась. А когда прокрутили ему пленку с записью разговора с дилером, организованную, как ты понимаешь, соседями, тут вообще гаси свет. Но держался молодцом. Ни на кого не валил, брал на себя, называл собственным бизнесом, в чем готов принять ответственность.
- Ну да, предпочитает, надо полагать, у нас сидеть на зоне, чем в родном зиндане. Тут, глядишь, и помогут, а там - нет! Там и "зеленкой" могут лоб намазать.
- Я тоже так думаю. Ну ладно, Саня, поеду к нему. Буду разговаривать по душам. Привет твоим коллегам!
Турецкий положил трубку на место, хмыкнул и отправился к Питу, куда должен был подъехать Роберт Портер, или Боб, как он сразу попросил его называть. Этот Боб являлся высокопоставленным британским чиновником, был председателем Объединенного комитета по разведке правительства Великобритании. А с Питером Реддвеем его объединяла общая деятельность по борьбе с терроризмом и наркоторговлей.
Александру Борисовичу он сразу понравился. Сухощавый, подтянутый, портретно немного напоминающий актера Алека Гиннесса в тех фильмах, где тот играет разведчиков. А может, профессия накладывает на людей похожего склада характера свой определенный отпечаток.
Он был предельно внимателен к сообщению Турецкого, и его, как истинного джентльмена, вовсе не смущал не совсем совершенный, мягко выражаясь, английский язык гостя из Москвы.
И вот сегодня Боб должен был сообщить о своем окончательном решении по поводу участия в операции. Но Турецкого, как уже было им замечено, эта проблема если и волновала, то скорее из вежливости. Миссия, в сущности, закончена. А позиция старины Пита была хорошо известна. Ну вот и пусть союзники по НАТО, по Общему рынку ставят препоны на пути торговцев наркотиками. А вообще говоря, такие контакты показались Александру Борисовичу весьма полезными. Как и всякое нормальное партнерство в серьезных, общечеловеческих делах.
Он подумал, что, скажи он так Вячеславу, тот бы наверняка высмеял его за высокопарный тон. Но что поделаешь, если надо честно глядеть правде в глаза!..