- Да когда мне хочется кому-нибудь влупить по чердаку, так я сам себя ребенком чувствую. Ребенок живет во мне. Понимаешь?.. И руки чешутся. Так как же не заступиться за невинное существо!
- Ишь ты! У тебя уже свои приемы выработались?
- А у тебя что - нет?
- Да вроде тоже есть.
Пришелец снова взялся за колбасу, и разговор прервался. Скалов сидел, играя полное безразличие, а в голове - волнующий вопрос: "Кто этот длинноволосый? Не зря же он приперся ночью сюда. Горелов относятся к нему с большим уважением. Значит, это не простой забулдыга, пришедший распить бутылку водки. Да и вопрос, который он задал, тоже свидетельствует, что неспроста эта патлатая образина появилась здесь. А что, если он хочет меня на "дело" взять? Как мне тогда с нашими связаться?"
Пришелец опять первым прервал затянувшееся молчание. Он посмотрел на Скалова, затем на Горелова.
- Ну вот что, братва, дело есть. Если хотите, то через три-четыре часа здесь будет как в раю.
- Конечно, хотим! - радостно воскликнул Горелов и спросил: - А что для этого надо?
- Ничего, натянуть шкары, взять потемнее рубашки и пойти со мной.
- Куда? - спросил Скалов.
- Есть у меня на примете магазинчик один. Час ходу до него. Час на работу и час назад. Итого три часа, и мы можем месяц красиво жить.
- А что за магазин? - деловито поинтересовался Василий.
- Продовольственный. Пару косых там найдем, да выпить и закусон прихватим. Так что если нет возражений, то в путь.
Скалов был в трудном положении. С одной стороны, он прекрасно понимал, что сейчас пришелец его проверяет и отказаться от предложения, значит, сразу же подорвать к себе доверие. Но, с другой стороны, не выходить же ему с этой шайкой на воровство. Василий решил, что надо идти. По дороге попробует позвонить по "ноль-два" и предупредить оперативных работников. Затягивая потуже шнурки на ботинках, он спросил:
- В магазине сигнализация или сторож?
- Старик с дубальтовкой. Спит, как хорек. Вот ты и покажешь, какой у тебя кулак. Дашь ему по чердаку, чтоб ставни захлопнулись, и все тут.
Затем Горелов и с ним ночной гость начали собираться в дорогу, вскоре они уже шли по улице. Василий попытался на минуту отстать от своих попутчиков. Но не тут-то было! Стоило ему приостановиться вроде бы по своим делам за углом - недалеко от телефона-автомата, как ушедшие вперед Горелов и его знакомый сразу же возвратились. Скалову ничего не оставалось как продолжать путь. В голове роем пронеслись тревожные мысли: "Скоро уже магазин, что делать?" Скалов мысленно перебрал десятки вариантов, как сообщить своим, но выхода из создавшегося положения не находил. Единственное, что он твердо решил, - это ни при каких обстоятельствах не допустить кражи. Вскоре они остановились. Незнакомец кивнул на освещенное ночным фонарем небольшое каменное здание и вполголоса проговорил:
- Вот! Видишь? Сторож сидит с той стороны, за углом, рядом с телефонной будкой. Если дождь идет - прячется в нее. - И, выждав немного, он продолжил: - Ты, Славка, иди первым, мы - за тобой. Старайся не шуметь. Сторож наверняка спит. Как подойдешь, сразу бей вот этим, - и он протянул Скалову фомку. "Обрушить бы на головы этих дегенератов подобную штучку!" - подумал Василий. Он почему-то вспомнил когда-то прочитанное в "Крокодиле" выражение: "Если руки чешутся - это к родительскому собранию".
- Постойте здесь! А я пройдусь, посмотрю, как он там, да заодно и сориентируюсь.
- Чего ориентироваться! - возразил Горелов. - Завернешь за угол, а он там, как куропатка, спит…
- Завернешь, завернешь! - резко перебил Скалов. - А если он не спит или в будке сидит? Видишь, дождь вот-вот пойдет? Пока я замахнусь, он в меня из двух стволов лупанет… Постойте здесь. Я сейчас. - И Василий, не ожидая ответа, пошел в сторону магазина.
Он шел по противоположной стороне и, скосив глаза, искал сторожа. За углом магазина никого не было. Наконец Скалов увидел, кого искал. Сторож, укрываясь от накрапывающего дождика, спрятался в телефонную кабину. Его позиция была удобной. Прежде чем добраться до старика, надо открыть дверцу кабины. Скалов вздохнул с облегчением. Он прошел до следующего угла, повернул налево и бегом бросился к стоявшим невдалеке будкам телефонов-автоматов. Быстро набрал номер квартирного телефона Ветрова. Не прошло и минуты, как лейтенант возвращался обратно. "Друзья" были в напряжении.
- Ну что? - спросил Горелов.
- Хреново! Старик сидит в телефонной будке. Попробуй - подойди. Надо подождать, пока выйдет. Давайте обойдем квартал. Оттуда хорошо видно.
Они быстро сделали крюк и вскоре заняли позицию на другом углу. Было хорошо видно, как сторож сидел в телефонной кабине и курил.
- Не спит, гад! - проворчал Горелов. - Сколько он там сидеть будет?
- Пока дождь не кончится, - ответил Скалов и поднял воротник куртки.
И действительно, по листьям деревьев уже зашумел дождь. Неожиданно к магазину подъехала милицейская автомашина. Из нее вышли два милиционера и начали разговаривать со сторожем.
- Да, лопнуло дело, - тихо проговорил друг Горелова. - Невезучка. Надо сматываться. Не хватало, чтобы нас засекли здесь.
Они молча прошли несколько кварталов. Скалов спросил у своего нового знакомого:
- Слушай, как тебя зовут?
- Зови Крабом.
- Краб так Краб. Что делать будем дальше?
- Завтра повторим, - ответил Краб и, помолчав, добавил: - А сейчас, братва, давай разойдемся. Нечего кодлой шляться, первая же патрулька остановится.
Он выходил из этого подъезда
Майский пригласил Николаеву к семнадцати часам. Но она явилась с большим опозданием и, извинившись, объяснила причину:
- Только села в трамвай на привокзальной площади, как тут же подошел Николаев. Мне даже страшно стало. Не знает ли он, что вы приезжали ко мне?
- О чем он спрашивал?
- Спросил, чего в город приехала. Я ответила, что по делам службы. Начал набиваться в провожатые… Еле-еле отцепилась.
- Как же это вам удалось?
- К черту послала! Пересела в другой трамвай и уехала.
- Татьяна Мироновна, я хочу просить вас помочь найти друга Краба. Помните, вы рассказывали, что видели, как он входил в дом по улице Волгоградской?
- Конечно, помню. Я даже могу показать этот дом. И подъезд тоже.
- Великолепно! Я как раз и хотел попросить об этом.
Они вышли из помещения. У подъезда их уже ждала выпрошенная Майским у Севидова "Волга". Улица Волгоградская сравнительно небольшая, и Николаева быстро нашла нужный дом.
- Вот он. А вот подъезд - второй справа. Сюда и входил.
Майский заранее навел справки, какое домоуправление обслуживает эту улицу, и назвал шоферу адрес. Когда машина остановилась у здания, где размещалось домоуправление, он попросил Николаеву подождать, а сам направился внутрь. Управляющий домами быстро нашел книгу, где имелись сведения о жильцах заинтересовавшего Майского дома. Через несколько минут Александр держал список всех молодых мужчин, проживающих во втором подъезде. Его беспокоило только одно: а что, если этот человек там не проживает? Николаева могла его видеть, когда он шел к кому-либо из своих знакомых. Тогда поиск намного усложнится.
Старший лейтенант возвратился к машине и, пока они ехали обратно к тому дому, предложил Николаевой свой план действий. Он был прост: Татьяне Мироновне требовалось побыть недалеко от подъезда, понаблюдать за людьми, входящими в подъезд. А вдруг появится и он. Николаева не возражала. Майский набросал Ветрову записку и, вручив ее шоферу, отпустил машину. Они прошлись вдоль дома и повернули обратно. И тут Николаева впилась глазами в мужчину, переходившего улицу:
- Это он! Смотрите, через дорогу шагает.
Майский взял Николаеву под руку и остановился.
- Не ошибаетесь, Татьяна Мироновна?
- Нет, что вы! Я его хорошо запомнила.
- Вы подождите меня за углом. Я скоро приду.
Майский не торопясь направился за мужчиной. Тот вошел во второй подъезд. Майский - за ним. Мужчина поднялся на третий этаж и своим ключом открыл дверь. Оперативнику не составило большого труда пройти на этаж выше и по дороге взглянуть на номер квартиры…
Через несколько минут Майский уже подходил к Николаевой.
- Все в порядке, Татьяна Мироновна. Нам остается решить еще один вопрос.
- Я не против, - улыбнулась молодая женщина.
Они подошли к стоянке такси и минут через двадцать были уже в управлении. В кабинете Майский пригласил Николаеву присесть, а сам зашел в кабинет Ветрова.
- Игорь Николаевич! Друг Краба установлен.
- Кто он?
- А вот кто. Мужлин Степан Михайлович, двадцати девяти лет. Записал его адрес. Пожалуйста!
Ветров, разглядывая запись в протянутом листке, задумчиво проговорил:
- Думаю, через него сможем выйти на этого Краба. Где Николаева?
- У меня в кабинете. Я хочу показать ей изъятые с места происшествия чемодан и инструменты. Как вы на это смотрите?
- А что? Пожалуй, ты прав. Возьми ключ, открой шкаф. Я тоже зайду к тебе, только Савича позову.
Николаева долго рассматривала содержимое чемодана. При виде финского ножа невольно содрогнулась.
- Бандиты! Не для забавы носят.
- Татьяна Мироновна, - попросил Савич, - посмотрите внимательно. Нет ли среди этих предметов знакомых вам? - и заметив ее удивленный взгляд, уточнил: - Может, вы что-либо из этого видели у своего бывшего мужа или его друзей?
Николаева внимательно рассматривала все, что лежало в чемодане.
- Нет, таких штучек у него не видела. Вот только…
Женщина замолчала, словно не решаясь говорить дальше. Эта заминка не прошла мимо внимания Савича, Ветрова и Майского. Савич спросил:
- Что вас смущает, Татьяна Мироновна?
- Знаете, глядя вот на эту штуку, - она взяла в руки фонарь с фотообъективом, - я вспомнила, что как-то сестра Николаева при мне спросила у него, почему он разобрал фотоаппарат и объектив забрал. Он рассмеялся и ответил: фотоаппарат уже на свалку надо выбросить, а объектив ему еще послужит для доброго дела. Но, может, не надо тот разговор связывать с этим фонарем?..
- Спасибо, Татьяна Мироновна, - поблагодарил Ветров. - Мы на всякий случай, не обижая человека - его сестру, проверим.
Больше молодая женщина помочь работникам уголовного розыска ничем не могла, и те распрощались с ней.
Майский проводил Николаеву и возвратился в кабинет. Ветров сказал ему:
- Ты установи, где проживает сестра Николаева. Как мне помнится, она замужем и живет отдельно. А я побываю у него на работе, постараюсь выяснить, как о нем отзываются там.
Убийство вора
Мерно покачивается на ветру фонарь. Его отдаленный свет падает на здание заводоуправления. Неожиданно из зарослей сирени выглянул человек. Внимательно оглянувшись, он вышел на присыпанную свежим песком дорожку. Все было спокойно, и человек чуть слышно подал команду:
- Порядок. Пошли!
Из тех же зарослей вышел второй. В руках он держал небольшой саквояж. Оба, поминутно оглядываясь, направились к зданию. Подошли к дверям. Первый наклонился к ним и внимательно что-то начал рассматривать, затем выпрямился.
- Порядок, Мужик, все закрыто. Пошли! - И они двинулись вдоль здания, завернули за угол, затем - за другой и оказались на противоположной стороне заводоуправления. У пятого окна остановились. Первый тихонько приказал:
- Давай бумагу, клей!
Второй, названный Мужиком, быстро открыл поставленный у ног саквояж, достал оттуда лист бумаги и полиэтиленовый пузырек. Его напарник выдавил содержимое на стекло и ловко наклеил лист бумаги. Бумага была темной и в ночной тени почти не отличалась от стекол. Они отошли в сторону и сели на траву. Чувствовалось, пришельцы хорошо изучили местность и даже в темноте ориентировались превосходно. Мужик спросил:
- Краб, у тебя закурить ничего нет?
- Ты что, сдурел? Засекут же! Закурим тогда.
- Да я потихоньку, в рукав, а то ждать, пока бумага присохнет, мочи нет.
- Ничего, Мужик, потерпи. То, что нас там ждет, окупит с лихвой любое терпенье.
Больше они не разговаривали. Каждый думал о своем.
Прошло некоторое время. Первым поднялся Краб:
- Пошли! Наверняка уже готово.
Они подошли к окну, и Краб, сняв с себя куртку, надавил ею на стекло. Чуть звякнув, оно почти целиком выдавилось из рамы. Вытащить стекло наружу большого труда не представило. В дело опять пошли бумага, клей. Вскоре и второе стекло так же бесшумно было удалено из рамы. Они быстро залезли внутрь здания. Это был коридор. Постояли с минуту, прислушались. Кругом было спокойно. Поднялись на второй этаж и остановились у обитой жестью двери. Краб осмотрел ее, слегка потрогал сургучную печать и молча потянул своего напарника за рукав. Они подошли ко второй двери. Мужик достал из саквояжа два металлических предмета, вставил их в расщелину и крепко надавил на створку. Раздался негромкий треск, и дверь распахнулась. Прежде чем войти в комнату, они с минуту прислушивались. По-прежнему было тихо. В комнате прошли в дальний угол и остановились у стены, за которой, в смежном помещении, стоял сейф, а в нем, как сообщал накануне Краб своему компаньону, даже по самым скромным подсчетам, лежало тысяч тридцать денег.
Мужик достал ручную дрель и стал на колено:
- Здесь сверлить?
- Да, пожалуй, здесь. Начинай, я потом тебя сменю.
Мужик принялся за дело. Сверло легко входило в гипсовую перегородку. Краб подошел к окну и открыл его. Затем опять снял с себя куртку, обмотал ею голову и тихонько выглянул на улицу. Окно выходило на ту сторону, где находилась входная дверь, и свет далекого фонаря плохо, но освещал эту часть здания. Дорожка, посыпанная песком, уходила вдаль. Краб знал, что опасность надо ждать оттуда, где горел фонарь. Там находилось караульное помещение. Сегодня должно пройти все нормально. Не зря же он в прошлом году проработал на этом заводе почти два месяца, высматривая и вынюхивая всю систему охраны заводской кассы.
Чуть слышно шуршала дрель. Мужик сопел, и просверленные отверстия одно за другим постепенно образовывали квадрат. Краб отошел от окна:
- Иди посмотри за двором, а я покручу. Куртку на голову набрось - морда светится в окне.
Прошло не более тридцати минут, а в стене уже зияла большая дыра.
- Готово, - сказал, подымаясь и вытирая рукавом пот, Краб.
Он нагнулся, сунул в дыру саквояж и распорядился:
- Лезь! Начинай работать, а я посмотрю за двором.
Степан полез в дыру. Краб, нагнувшись, видел, как он проник в соседнюю комнату, взял саквояж и подошел к сейфу. Достал из кармана фонарь и, приглушивая свет рукой, начал осматривать замок.
- Что ты смотришь, как баран на новые ворота! - прошипел Краб. - Начинай работу.
- Подожди ты! Не пори горячку. Сам же говорил, что кассир ключ в столе прячет. Замок просто так не возьмешь.
Краб поостыл и уже спокойно предложил:
- Ладно, не ворчи. Посмотри в крайнем столе, в ящике слева. Ключ обычно там лежит.
Мужик подошел к столу, сел на стул, мгновенно с помощью финки открыл замок и радостно воскликнул:
- Есть! Ну, Маруся, или там Аня! Спасибо, подружка! Помогла нам, бедным. Поди, часа три сэкономила.
Краб улыбнулся:
- Слышала бы она твою благодарность, ночная рубашка взмокла бы. Давай открывай быстрее!
Мужик начал ковыряться в замке, а Краб снова стал возле окна. Но через минуту не выдержал и через дыру пролез в кассу.
- Что здесь у тебя? Почему не открываешь?
- А вдруг сигнализация?
- Да нету ее. Нет! Сам убедился.
- Так это же было в прошлом году. Могли и установить.
- Иди ты… - не сдержался Краб и, выхватив из рук Мужика ключ, сунул его в замочную скважину.
Послышался щелчок, и дверка сейфа распахнулась. Мужик посветил фонариком и радостно воскликнул:
- Есть! Смотри сколько! Живем, Краб!
- Складывай все в саквояж. Я буду на шухере стоять. - Он было шагнул к окну, хотел открыть его, однако передумал: "А вдруг заблокировано. Пойду лучше в ту комнату".
Он подошел к столу, взял финку, которую оставил Мужик, машинально притронулся пальцем к лезвию и, согнувшись, вылез обратно в смежную комнату. Приблизившись к окну, Краб охнул и присел. По дорожке к дому бежала группа людей. Краб лихорадочно натянул на голову куртку и осторожно выглянул в окно. Люди приближались к зданию. Несколько человек скрылись за углом, а остальные подбежали к дверям. Крабу хотелось подозвать друга, но, оглянувшись, он увидел, что тот уже протискивается через дыру:
- Быстрей! Видно, сигнализация сработала. Сюда бегут! Пошли!
Первым бросился к дверям Мужик. Краб - за ним. Краб увидел, что Мужик направился к лестнице.
- Не туда! Они уже в окне, через которое мы залезли. Дуй за мной!
И он бросился бежать в противоположный конец коридора. Там тоже есть лестница, ведущая на первый этаж. Краб лихорадочно искал выхода: "Охрана, конечно, обнаружит окно с вынутыми стеклами и будет ждать их там, а вторая группа наверняка бросится к кассе. Единственная надежда - выскользнуть из здания через крайнее окно противоположного конца здания". А вот и дверь, за ней лестница, ведущая вниз. Краб рванул дверь: "О! Черт возьми! Закрыта!! Что делать?! Бежать назад поздно".
- Нельзя резину тянуть, - повернулся он к Мужику. - Давай к окну! Прыгаем.
- Со второго этажа, в темноте? Шею свернуть?
- Не хнычь! Голова дороже. Иди сюда, - и Краб за руку потащил Мужика к окну. Быстро открыл его, вырвал из рук Мужика саквояж и бросил в окно:
- Прыгай!
Тот не решался, и Краб, грязно ругаясь, изо всей силы толкнул его вниз. Затем сам влез на подоконник, крепко держась за него руками, спустился пониже и разжал руки. Тело тяжело плюхнулось на землю. Рядом стонал Мужик. Краб быстро нащупал руками саквояж с деньгами, прохрипел:
- Пошли! - и бросился к кустам. Сзади послышался голос напарника:
- Краб, Жора, помоги! я не могу… нога
Краб возвратился к Мужику.
- Что ты, как баба! Что с тобой?
- Жора, друг, я, кажется, ногу сломал… встать не могу.
Краб приподнял его и, подхватив под мышки, помог доковылять до кустов. Впереди высился бетонный забор. Степан громко стонал и сквозь зубы проговорил:
- Жора… больше не могу. Не смогу через забор…
- Заткнись, стерва! Погореть хочешь?! Там тебя быстро вылечат.
Но Мужик не слушал. Он сел на траву и застонал еще сильнее.
- Болит, зараза. Ой, как болит! Не могу больше.
Краб достал из саквояжа фонарь и, прикрывая свет рукой, посветил на ногу.
- Давай посмотрю, что там, - он приподнял штанину и разразился площадной бранью. Вся нога была в крови, а из кожи торчала острая кость - открытый перелом. Мужик при виде всего этого взвыл и откинулся на спину.
"Что делать? - лихорадочно думал Краб. - Через забор не перетяну. Да и лягавые вот-вот появятся. Собака быстро доведет. Бросать тоже нельзя, сразу расколется".