Краб еще продолжал думать и искать выход, а правая рука уже машинально сжала нож. Взмах - и лезвие но самую рукоятку вонзилось в грудь Мужика. Тот вздрогнул и сразу же замер. Краб, не вынимая ножа из груди своего напарника, того самого, кому неоднократно клялся в вечной дружбе, схватил саквояж и бросился к забору. Но в этот момент сзади послышался шум. Оглянулся - и чуть не обмер. Сзади его настигал огромный пес. Краб швырнул в сторону саквояж и, напрягая все силы, бросился к забору. Только поднялся наверх, как подскочила собака и громко залаяла. Краб понимал, что псу почти трехметровое препятствие не преодолеть. Спустившись на противоположную сторону, он устремился к ручью, который был совсем рядом. Минут десять, громко расплескивая воду, бежал вниз по течению, потом выбрался на берег и через пустырь направился к ближайшим домам. Повернул налево. Вот и школа. Во дворе еще вчера он поставил машину. Краб быстро открыл ключом дверку и сел за руль: "Порядок! Теперь вперед!" Машина осторожно выехала со двора и, набирая скорость, понеслась по ночной улице…
О Николаеве существуют два мнения
Ветров постучался и открыл обитую черной драпировкой дверь. В кабинете за старомодным письменным столом сидел пожилой, с обильной сединой, мужчина.
- Здравствуйте! Я из уголовного розыска, - представился майор, протягивая хозяину кабинета служебное удостоверение. - Это я звонил вам.
- Здравствуйте, товарищ Ветров! - ответил начальник отдела кадров и возвратил Игорю Николаевичу удостоверение. - Я к вашим услугам.
- Николай Иванович, я хочу побеседовать о слесаре Николаеве. Не помните его?
- Николаев? Почему же, помню. Он у нас около года работает. Непонятный человек.
- Это почему же?
- Начальник цеха в нем души не чает, а товарищи по бригаде обратного мнения. Вы знаете, только что закончилась смена. В цехе теперь собрание идет. Там, насколько мне известно, и о Николаеве разговор пойдет. Если хотите, давайте сходим, послушаем.
Они вышли из заводоуправления и пошли но узкой, заросшей с двух сторон, аллейке. Игорь Николаевич задумчиво произнес:
- Осень скоро. Деревья в городе это чувствуют особенно: быстро желтеют. - И неожиданно спросил: - Не можете ли вы сказать, почему об одном и том же человеке два мнения появились?
- Трудно ответить. Мне кажется, что рабочие правы. Николаев умеет начальству пыль в глаза пустить. Там, где его заметит начальство, - трудится, там, где нет, - хоть кол на голове теши. Начальство не всегда все видит, а вот кто рядом работает - всегда.
- О чем говорят сегодня на собрании?
- О рабочей совести. Интересный разговор, наверное, идет. Я ожидал вас - не пошел. А очень хотел послушать.
Они подошли к двухэтажному корпусу и направились внутрь. Прошли по гулкому длинному коридору и вскоре оказались в небольшом помещении, на дверях которого Ветров прочитал надпись: "Красный уголок". На составленных в ряды стульях сидело человек сто. За столом президиума заняли места пять человек. Выступал пожилой рабочий. Ветров наклонился к начальнику отдела кадров и спросил:
- Кто он?
- Андреев, токарь. Уже около двадцати лет у нас работает. В этом году "Знак Почета" получил.
В этот момент оратор закончил речь, и на смену ему вышел другой. Он снял с головы берет и, сжимая его в руке, обратился к собранию:
- Мне кажется, что если мы сегодня поведем откровенный разговор, то от этого выиграет не только каждый здесь присутствующий, но и весь коллектив. Вот вы, Александр Михайлович, все говорите - прогресс, прогресс! А как он достигается у нас?
- Кто это? - тихо спросил Ветров.
- Щербаков. Немного резковат, но справедлив. Послушайте его. Это он начальника цеха задирает, - пояснил начальник отдела кадров.
А Щербаков после некоторой паузы продолжал:
- Мы уже сколько говорим, что таскать на руках детали из нашего цеха в сборочный тяжело и по времени накладно. А как таскали на своем горбу или на носилках, так и таскаем! Уже на всех крупных предприятиях города, даже в некоторых мастерских электрокары есть. А у нас? Мне кажется, что и вам, Александр Михайлович, пора перед администрацией завода вопрос ребром поставить. Это просто нерадивость со стороны некоторых наших руководителей мешает прогрессу, - Щербаков, выдержав еще одну небольшую паузу, повел речь дальше: - Конечно, главное, товарищи, зависит от нас. Но я не могу согласиться с тем, как мы понимаем подчас прогресс.
Из зала кто-то выкрикнул:
- А как понимаем?
- Прогресс в нашем цехе достигается так: сначала шумят, потом кричат, затем бьют невиновных, а потом, как говорится, награждают непричастных.
В зале раздался хохот, и Щербаков, стараясь перевести беседу в более серьезное русло, повысил голос:
- А разве не так? Вспомните, когда начальник цеха встретил Лойку на проходной. Выругал его, лентяем обозвал, премии лишил. А человек две нормы выполнил и хотел уйти с работы на десять минут раньше. Отца на вокзале нужно было встретить. А вот Николаев премию получил. А за что? За то, что перед начальством из кожи вон лезет, усердие свое показывает. Стоит уйти начальству, так он или в курилке часами пропадает, или какие-то свои дела в других цехах решает. Да, да! Ты не прячься, Николаев! Совести рабочей у тебя нету. Поэтому так себя и ведешь. Лентяй ты, и все тут! А лень всегда была матерью всех пороков.
Из зала раздался голос:
- Уважать каждую мать - наша обязанность.
Все опять рассмеялись. Щербаков сурово бросил:
- А вот ты уважаешь всякую, но не каждую.
- Где этот Николаев? - спросил Ветров.
- А вот - в третьем ряду. Второй справа сидит. Это он и выкрикнул. Видите, как голову за спину соседа спрятал?
- Как бы мне поговорить со Щербаковым?
- После собрания я приглашу его в кабинет. Там и поговорите.
- Хорошо, - согласился Ветров. - Давайте послушаем, о чем дальше разговор пойдет…
После собрания Щербаков пришел в кабинет начальника отдела кадров. Он очень удивился, когда узнал, что сотрудник уголовного розыска хочет с ним побеседовать. Ветров выждал, пока Щербаков устроится на жестком, скрипучем стуле.
- Я случайно оказался на собрании и слышал ваше выступление. Скажите, за что вы Николаева так критиковали?
- За дело. Я ведь стопроцентную правду сказал. Он действительно не тот человек, за которого себя выдает.
- Почему вы так считаете?
- На работе я это своими глазами вижу. Лентяй он и последний филон. После работы ресторанный завсегдатай. Вот только откуда у него деньги берутся? Со ста семидесяти рублей сильно не разгуляешься! Но дело, пожалуй, не в этом. Вижу, что он за человек.
- А откуда вы знаете, что Николаев часто в ресторанах бывает?
- Моя сестра в ресторане "Лето" работает администратором. Однажды со своим мужем она пришла в конце смены повидаться со мной. Я вышел из проходной. В этот момент появился и Николаев. Смотрю - сестра как-то подозрительно приглядывается к нему. Спрашиваю: "Что в нем заметила? Это наш рабочий". А она отвечает:
- У вас он рабочий, а у нас - мешок с деньгами. Почти ежедневно в ресторане кутежи устраивает, червонцы да двадцатипятирублевки оркестрантам швыряет, музыку заказывает. Женщин, как перчатки, меняет. Каждый раз с новой приходит.
- Вы не говорили об этом с Николаевым?
- Нет.
- Скажите, товарищ Щербаков, вы не замечали, чтобы к нему кто-то из посторонних приходил?
- Нет, не замечал. Да и зачем кому-то ходить? Он сам из цеха то и дело выскакивает. В курилке пропадает. Там с кем хочешь можно встретиться, и никто на это внимания не обратит.
- Может, ножи или, скажем, отмычки изготовлял?
- Нет, и такого не замечал.
Ветров протянул Щербакову небольшой листок бумаги:
- Андрей Викторович, я хочу вас попросить: заметите что-нибудь подозрительное в поведении Николаева, позвоните, пожалуйста, по этому телефону.
- Он что - жулик?
- Не исключено, - ответил майор. - Не дадите ли вы мне координаты вашей сестры?
- О чем речь! Пожалуйста. Она - чем может, обязательно поможет.
Ветров поблагодарил собеседника и распрощался с ним…
Краб дает задание
Скалов только вышел из подъезда "своего" дома, как навстречу - Краб.
- Где Сашка?
- Дрыхнет! А что?
- Пошли в квартиру. Дело есть.
В квартире Краб бесцеремонно толкнул в бок Горелова:
- Вставай! Работа есть.
Горелов, растирая лицо руками, проворчал.
- На кой хрен мне работа! Ты лучше опохмелиться дай, голова разваливается, - он заглянул в стоявшую на столе бутылку от вина. - Хоть бы глоток остался!
Краб сел на диван и положил ноги на стул.
- Хочу вам обоим задание дать. Выполните - получите полсотни, а через пару недель возьму на большое дело.
- А деньги когда дашь? - спросил Горелов.
- Сегодня, когда сделаете одну штукенцию.
- А что надо? - поинтересовался Скалов.
- Мелочь. Вот вам ключи от автомашины "Жигули", номер 99-17, цвет машины - зеленый. Ваша задача - ровно в шесть вечера быть у кладбища по Московскому шоссе. Туда на этой машине приедет молодой мужчина с одной кадрой. Машину он закроет на замок, а бабец уведет на кладбище. Вы должны своими ключами открыть машину. На сиденье увидите дамскую сумку. Оттуда достанете ключи - от сейфа и входной двери. Их всего три штуки. Сделаете отпечатки вот на этом пластилине. Ключи аккуратно положите на место. После этого закройте машину и сматывайтесь. Вечером я приду сюда. Вы мне пластилин, я вам - деньги. Идет?
- Х-ха! Х-ха! Он еще спрашивает! - воскликнул Горелов. - Конечно, идет!
- Тогда поторапливайтесь. Уже скоро надо быть на месте.
Вскоре Краб, что-то мурлыча себе под нос, вышел во двор, оглянулся и быстро скрылся за углом дома.
Его машина стояла невдалеке. Если бы Скалов и Горелов увидели дальнейшие действия Краба, то они бы очень удивились. А тот развернул машину, въехал на пустынный двор школы, остановился и, оглянувшись, снял с головы волосы, затем отцепил бороду, усы. Взглянул в зеркало. На него смотрел симпатичный молодой человек. Он подмигнул сам себе и включил зажигание.
Минут через десять Краб подъехал к проходной завода, где работала Борзова, остановил машину в стороне и стал ждать. А вот и Люда. Она буквально выскочила из заводской проходной и завертела головой. "Ишь ты! Ищет", - усмехнулся Краб и легонько нажал на сигнал. Борзова быстрым шагом подошла к автомобилю и открыла дверку:
- Привет! Давно ждешь?
- Привет. Почти час. Что сегодня делать будем?
- Сам решай. Ты же знаешь: с тобой - хоть на край света.
- Давай съездим на кладбище.
- Куда, куда?!
- На кладбище.
- Уж не собираешься ли похоронить меня? - рассмеялась Борзова.
- Нет. Считаю, что немного рановато, - улыбнулся Краб и уже серьезно добавил: - Хочу показать тебе могилу родителей. А потом прокатимся за город. Ночевать хочу у тебя. Не возражаешь?
- Нет, что ты!
- Ну, тогда поехали.
Болтая о чем попало, они немного прокатились по улицам, зашли на несколько минут в гастроном. После этого Краб повел машину к выезду из города. У входа на территорию кладбища находилась небольшая заасфальтированная площадка. На ней и поставил машину Краб. Деловито защелкнул задние дверки на замки и предложил:
- Сумку оставь здесь, машину замкну. А мы польем цветы на могиле.
Люда молча кивнула головой, положила на сиденье сумочку и вышла из машины. Она не видела, как минуту спустя к машине подошел Горелов, открыл своим ключом дверку и сел на заднее сиденье. Он спокойно раскрыл сумку и начал в ней рыться. Рука непроизвольно вытащила две десятки. Огромным усилием воли Горелов заставил себя положить деньги на место. А вот и ключи. Он не спеша начал отпечатывать каждый из них на пластилине. Затем положил ключи на место, достал из кармана деревянную коробку и осторожно вложил в нее прямоугольные кусочки пластилина. Вышел из машины и, закрыв ее на ключ, спокойно направился к ждущему невдалеке Скалову. Они тут же поехали домой ожидать Краба…
Кто он - Краб?
Генерал Романов хмурился. Он поочередно поглядывал на подчиненных и, казалось, чего-то ждал. Его заместитель Матвеев стоял у окна и курил. На стульях сидели Севидов, Савич и Ветров. Они только что закончили докладывать о ходе раскрытия преступления, и по их виду хорошо было видно, что результат работы их тоже не удовлетворяет. Генерал молча потянулся за зажигалкой, открыл выдвижной ящик стола и достал сигарету.
"Опять курит! - подумал Матвеев, неодобрительно глядя, как Романов, мягко пошевеливая пальцами, разминал "Золотое руно". - Недавно же из госпиталя". Майор знал, что врачи строго-настрого запретили генералу курить. "Надо будет его жене подсказать. Она быстро найдет управу", - мысленно заключил офицер.
Романов закурил и с нотками озабоченности проговорил:
- Да, положение серьезное. К вскрытию сейфов добавилось и убийство.
- Друг друга, сволочи, убивают, - бросил замечание Савич и добавил: - А для нас все равно какое убийство - раскрывай, и все тут.
Генерал прошелся по кабинету и остановился рядом с Ветровым.
- Давайте посмотрим, чем мы сегодня располагаем: по Николаеву - прямых данных о его наскоках на кассы мы пока не добыли. Правда, косвенные доказательства есть. Это и обрывок полотенца, найденный на месте происшествия. Это и тот факт, что он взял у сестры фотоаппарат, и то, что Сиваков видел в его рабочем столе фонарь и фотообъектив, которые Николаев, очевидно, и соединил. И опять же - массу денег транжирит. К сказанному можно добавить и некоторые другие сведения. В частности, мы кое-что знаем о нем как о человеке. По своему характеру он вполне склонен к преступлениям. - Генерал заглянул в свои записи, загасил в пепельнице сигарету и заговорил снова: - Какими же сведениями располагаем мы о преступнике по кличке Краб? Нам хорошо известно, что он тесно связан с Николаевым. Однако никак не можем установить его настоящую фамилию. И посмотрите, товарищи, Краб появляется то у Николаева, то у Горелова. Раньше он был связан с Мужлиным, и скорее всего убийство этого человека - дело его рук. Действует он, надо отдать ему должное, с умом, хитро. Продумывает каждый свой шаг, и надеяться, что при задержании он сразу же признается во всем, не следует. Поэтому брать его надо с поличным.
В ближайшее время нам необходимо установить его фамилию. Для этого у нас появилась возможность. Это могила, куда приводил друг Краба свою девушку. Скалову удалось проследить, где он находился в тот момент, когда Горелов делал слепки с ключей. Известен номер его автомашины. Скалову надо дать задание попытаться добыть отпечатки пальцев и фотографию Краба. Он наверняка ранее судимый. Кроме того, Анатолий Семенович и Владимир Михайлович, надо срочно установить, кто же та девушка. Раз Краб захотел заполучить слепки ключей от сейфа, значит, он готовит новое преступление. Меня беспокоит и судьба этой молодой особы. Она может стать жертвой Краба.
Генерал взглянул на Ветрова:
- Игорь Николаевич, получил ли Краб слепки?
- Так точно, товарищ генерал. Скалову удалось внести некоторые изменения в слепки, и теперь мы на сто процентов уверены, что ключи не подойдут к сейфу.
- Установили, кому принадлежит след ноги, оставленный на заводе в момент убийства Мужлина?
- Да, - ответил Савич, - этот след оставил напарник Мужлина. Слепок получился прекрасным. Мы, Виктор Алексеевич, уже имеем заключение оперативно-технического отдела и по нитке, обнаруженной на краю подоконника, через который прыгали преступники, установлено, что она оторвана от одежды напарника Мужлина.
- На саквояже следов рук не обнаружено?
- Нет, к сожалению. Как всегда, у них были перчатки.
В такси
Дело шло к осени. Все чаще на город набегали темные тучи, и холодный дождь хлестал по домам, сбивал с деревьев желтые листья. Но и лето не желало сдавать свои позиции. Еще много тепла излучало солнце и выпадало немало дней по-летнему жарких и ясных. Именно таким днем Скалов, соблюдая осторожность, прошмыгнул через несколько дворов, сел в проходившее мимо такси. Водитель, ни слова не говоря, резко увеличил скорость и только тогда сказал:
- Привет, Василий! Ну как ты там? Не спился?
- Времени нет. Все планы составляем, как у Майского "Волгу" спереть.
- Ишь ты! - улыбнулся Майский. - Что вам, ворюгам несчастным, проку от такси?
- Нам лишь бы нервы потрепать конторе.
- Нахватался.
- А что? С кем поведешься…
- Что - на кладбище?
- Ага, туда.
Пока ехали, Майский передал Скалову приказ генерала постараться добыть фото и отпечатки пальцев Краба. Вскоре они подъехали к кладбищу. Вышли. Впереди пошел Скалов, за ним - Майский. В рабочий день людей на кладбище обычно мало, а сейчас на аллеях и вовсе было пустынно.
Майский догнал товарища.
- Хорошо - людей совсем нет.
- Это - как сказать! Посмотри, сколько их, - и Скалов махнул рукой в сторону могил.
Александр неожиданно улыбнулся:
- Хочешь, рассмешу?
- Каким образом?
- Расскажу, как однажды на этом кладбище злоумышленника ловили. Понимаешь, похоронили здесь бывшего директора одной базы. Прошло некоторое время, и в милицию обратились его родственники: кто-то ночью развалил всю могилу. Мы, разумеется, как могли, успокоили родственников, и они отправились по домам. Не прошло и недели - повторяется та же история. Потом еще один раз, - что делать? Поступает команда: поймать хулиганов. Устроили засаду и первой же ночью видим: подходит к могиле старичок, залазит на нее и давай пританцовывать. Подходим этак незаметно к нему, наблюдаем и спрашиваем: "И что же это вы, дедушка, отплясываете - "Кадриль" или "Гопак"?" Старичок так смутился, что и остановиться не может, продолжает танцевать и мычит что-то совершенно невнятное. Остановили мы его, помогли с могилы сойти, привели в милицию. Когда узнали, кто он, удивлению нашему не было предела. Оказывается, - это бывший бухгалтер той же базы, где раньше покойник работал. Не мог старичок простить своему почившему в Бозе директору каких-то мелочных обид и мстил ему вот таким оригинальным способом.
Скалов рассмеялся:
- Ничего себе месть!
В этот момент они остановились у давно не крашенной ограды. За ней виднелся черный гранитный камень.
- Сюда он приводил ее тогда.
- Хорошо, Вася, иди к машине, я сейчас.
Майский зафиксировал в блокноте надпись на памятнике и внимательно осмотрел его. Памятник как памятник. Ничего особенного. Было хорошо видно, что к нему и заросшей жухлой травой могиле давно не прикасалась человеческая рука. Надпись на памятнике говорила о том, что здесь покоятся супруги Рогальские. "Что же ты, голубчик, о памяти родителей не заботишься?" - подумал о Крабе Майский и направился к выходу.
Он подвез немного Скалова - близко к дому нельзя - и поехал в госавтоинспекцию. Там его ждало полное разочарование. Номер, который заметил Скалов на машине Краба, был похищен два года назад. Расстроенный Майский приехал в управление и немедленно направился в кабинет Ветрова.
- Номер с номерами не прошел, - доложил Александр, входя в кабинет, и горько усмехнулся.
- Почему?
- Этим номерным знакам еще два года назад ноги приделали.