А эти, как шавки, тут же вцепились, почуяли, что жареным запахло, микрофоны свои, будто пистолеты, только что не в рот суют. Приоткрыть пришлось кое-что по поводу преступности, которая нынче все больше завоевывает уж такую, казалось бы, высокотехнологичную область в сфере коммуникаций, как Интернет. Вот уж где простор криминалу!
Мог генерал привести массу примеров того, как бессильны порой бывают правоохранительные службы, сталкиваясь с новыми явлениями, до которых ни руки, ни мозги законодателей почему-то никак не доходят. До всего доходят, вплоть до увеличения собственной зарплаты, а там, где уже на Западе давно научились бороться с помощью абсолютно законных мер, у нас - тишина.
Юная девица, похоже впервые попавшая в такую компанию зубров, задала наивный для ее возраста вопрос: "А чем грозит Интернет нашей нравственности? Не выдумка ли это нерадивых правоохранителей, которым бы не в "мировой паутине" барахтаться, а бандитов с жуликами ловить?" Приятная девочка, и вопрос приятный.
- Организацией фактически легальных публичных домов, - чуть было не сорвался Владимир Михайлович, быстро сообразивший, что никакой наивностью в их вопросах даже и не пахнет.
Ну, Бог им судья… А про все, практически без исключения, виды мошенничества, которые только известны, продолжал он, об этом и говорить нечего. Желаете знать, какие конкретно? И вмиг, не задумываясь, перечислил с десяток уголовных преступлений с указанием соответствующих статей Уголовного кодекса. Такая отповедь явно не понравилась "акулам пера", и они сами постарались свернуть беседу. Да и какое, к черту, интервью, если пресса чуть ли не каждый день сообщает о новых "подвигах" мошенников всех мастей, сделавших тот же Интернет своей весьма плодовитой ловушкой? Вот то-то и оно… И закончилась "беседа" тем, что сам тон журналистов, существо их претензий к правоохранительным органам вообще продемонстрировал их, мягко говоря, негативную оценку деятельности сотрудников некогда прославленного, да что там - дважды прославленного, МУРа. Одно слово - душители… И откуда они взялись, эти стремительно повзрослевшие юнцы с диктофонами? "Желтая пресса", что ли?.. Надо будет собственной пресс-службе чувствительного фитиля вставить.
Подумал и… засмеялся, увидев удивленные глаза уходящих корреспондентов.
- Это я своим мыслям, - усмехнулся Владимир Михайлович.
Не объяснять же этим, что руководитель пресс-службы, ну просто такая симпатичная женщина, что с фитилем следует быть осторожней.
И, провожая их - надо ж быть вежливым! - подумал Яковлев, что, между прочим, все его собственные сетования по поводу отсутствия необходимых законодательных мер - пустой звук. "Им", тем, что гурьбой покидали его просторный кабинет, это было абсолютно не нужно. Им было необходимо и максимально интересно именно то, как организуются бордели. Рецепты, рецепты! А еще - кто там, нет ли знакомых, а лучше - громких фамилий? Вот где сенсация! А болтовня о законности…
Вспомнил Яковлев, как давно, еще при советской власти, в начале шестидесятых, что ли, задержали нескольких высших чиновников, в том числе, кажется, чуть ли не министра культуры. Был такой Александров. Тоже являлись активными посетителями борделя для узкого круга. Так об этом едва ли не год в умах обывателей страсти бушевали! Да как они могли!! А сейчас - в порядке вещей. К великому сожалению…
Вот в таком состоянии духа он находился, когда Галина Петровна, секретарша, сказала ему, заглянув в кабинет, что на проводе Турецкий. И он специально попросил ее заглянуть к генералу и удостовериться, что тот один и в благодушном настроении. Почему? Галочка улыбнулась и пожала плечами. Спросила еще:
- Может, проветрить? Не понимаю, чем эти журналюги пахнут?
Генерал только головой покачал. Чем пахнут? Да очередной грязной сенсацией, вот чем. И кивнул:
- Соединяй, Галочка. И действительно проветри… Доброго здоровья, Саша! Ты, наверное, в связи с тем бардаком? Ваши отличились?
- Да это разве работа? - усмехнулся Турецкий. - Это так, в свободное от службы время… Просил один папаша проследить за дочкой, вот и привели следы… Но суть не в этом. Я хочу узнать, как у тебя со временем, генерал? Мог бы я, например, рассчитывать, что ты по старой памяти, как в добрые былые годы, не откажешься посидеть чуток со мной? Надо бы переговорить.
- Вопрос-то важный? Я потому, чтоб знать степень срочности.
- А это, Володя, я тебе с полным моим удовольствием доложу. Когда надо? Вчера, разумеется. И кстати, как раз по поводу того папаши. Есть тут одна щекотливая деталь, которую в полной мере можем оценить мы с тобой. И опять же по той причине, что не один пуд соли на плечах перетаскали. Веришь, я ведь даже с Костей не хотел бы прежде времени этот вопрос обсуждать. Ну так как? Посочувствуешь старому товарищу, которого все бросили?
- Сашка, ну как тебе не стыдно! - забасил генерал. - Кто тебя бросил-то? Ну, дали возможность подлечиться спокойно, без нервотрепки, а ты сразу в обиды! Я разговаривал как-то с Костей, он по-прежнему самого высокого мнения о тебе. Но здоровье при нашей суете, к сожалению, восстанавливается с трудом. Это ведь только дурачок не понимает. А если у тебя ладони чешутся, так, пожалуйста, я тебя в любую минуту готов даже в штат ввести. Вот, кстати, и повод будет посоветоваться. Так ты хочешь, чтоб я к тебе домой заскочил?
- Ты знаешь, Володь, может, лучше в "Глории"? Народ, как тебе известно, сугубо свой. Покажу кое-что. Картина будет яснее. Ну и заодно, как это? Потолкуем за рюмочкой, если не возражаешь? Ребятки мои, я думаю, не будут мешать. Ну, твое слово.
- Нет проблем. Давай я сразу после семи и заеду, лады? А чего выпьем?
- А чего скажешь.
- Да-а… Прежде, бывало, бутылка - как сюрприз, уж какая ни есть, а теперь важные стали, носы воротим от родной, российской…
- Команда принята, - рассмеялся Турецкий. - Ждем.
Положив трубку на место, Яковлев черкнул в блокноте: "19.00 - Саша" и придвинул папку с документами "На подпись".
А Турецкий позвал Голованова и, дав ему пару больших голубых купюр, попросил организовать бутылку приличной водки и легкую закуску под нее. Ориентируясь на вкус Владимира Михайловича. Сева прекрасно знал, чем дышит и что любит Яковлев, поскольку в середине девяностых работал вместе с ним, когда сам служил во втором отделе, его еще "ББ" называли - отдел по борьбе с бандитизмом, а после стали "величать" "убойным". А Володя, тоже тогда майор по званию, командовал оперативно-розыскным отделом МУРа. Пересекались, и не раз, на общих операциях. Даже был случай, когда вместе Вячеслава Ивановича выручали, попавшего в западню к бандиту Чуме. Громкая была история, генералы там заговор затевали, а опора, как нередко в России, у них была на криминальную среду. Странно, а ведь еще совсем недавно кое-кому наверху власти казалось, что почему-то именно преступная среда представляется наиболее стабильной. Именно на нее в определенных условиях не только можно, но даже следует опираться. Крепко демократия запуталась среди выращенных собственными же руками сосеночек… Да, было дело…
Яковлев оказался, как всегда, точен.
- С чего начнем? - бодро спросил этот высокий, плотный мужчина, грузно садясь за накрытый стол в холле агентства и хищно поводя крупным носом.
Закуска - Сева уж постарался - была исключительно в национальном русском духе: маринованные белые грибочки, капустка "провансаль" с сочной клюковкой и яблоками, сало, нарезанное аппетитными ломтями, черный хлеб, естественно, ну и по мелочи - готовая уже селедочка под горчичным соусом, килечка пряного посола - на любителя, зелень всякая и большая красная луковица, нарезанная дольками, так, чтоб их было удобно макать в соль и хрустеть, запивая рюмочкой. Ну, о рюмках, разумеется, речь идти не могла, их практически и не держали в агентстве, стаканчики граненые - вот она, тара истинно русского человека.
Оглядев стол, Яковлев шумно потянул носом, и глаза его выразили сожаление по поводу возможной оттяжки. Ну да, разговоры же еще! Мало их было за день…
- Можно - сперва, можно - сразу потом, а можно - все вместе, - ответил Турецкий на незаданный вопрос. - Старшему по званию видней. - Это он так "неуклюже" польстил Яковлеву, поскольку у самого на погонах так и осталось по одной звездочке, и вторые уже не светят.
- Тогда наливай! - решительно воскликнул Яковлев и, взяв свой стакан, внимательно посмотрел на Турецкого. - Как дела, Саша? Я слышал, хандришь? И в этой связи я…
- Обсудим, - коротко ответил Александр Борисович. - Вперед, ребятки, команда была. Давайте, за нашего генерала, твое здоровье, Володь. Оно сейчас и тебе, и нам очень понадобится.
- Да ну?! В кои-то веки!.. А со здоровьем у меня все в порядке, не волнуйтесь, кое-кому еще икнется.
- Вот и мы о том же. Значит, если позволишь, преамбула в двух словах… - И Турецкий кратко изложил опасения проректора Юридической академии в связи с поведением дочери, прекрасной внешне девушки, да и характером вроде приятной, общительной. - Да ты и сам в оперативных материалах увидишь.
- О как? - удивился Яковлев. - Это становится интересным…
Далее Турецкий рассказал, как было поставлено наблюдение, которое вывело их на мастерскую художника Хлебникова. И наконец, как была задействована в операции его Нинка.
- По поводу финала истории ты, вероятно, уже в курсе. Или твои ребятки подробно доложат с минуты на минуту. Там, в доме художников, задержанную публику наши орлы, - Александр Борисович с улыбкой кивнул на Агеева со Щербаком, - передали с рук на руки. Говорят, прошло без осложнений. То, что касается моральной стороны вопроса, то это не наши заботы, пусть "полиция нравственности" занимается, если она еще может что-то делать. А вот то, что производилась видеосъемка с последующим шантажом участниц встреч и вымогательством, - это уже Уголовный кодекс.
- Так, хорошо, - кажется, уже усек причину довольно-таки экстренной встречи Владимир Михайлович. - Что от меня-то требуется? И почему это ваше дело связано с моим, извини, здоровьем? - Он хитро улыбнулся.
- Я думаю, по той старой, как мир, причине, Володя, что для ответственных решений слабый духом не подходит. Даже если у него генеральские погоны.
- Ну, мудрецы… - крякнув, покачал головой Яковлев. - Ну, намудрили, хлопцы… Я так понимаю, что вам теперь прямо позарез необходимо вывести ваших фигурантов из дела. Или ошибаюсь? - Он снова хитро прищурился.
Вспомнил Турецкий: эту простецкую якобы манеру Володя как бы унаследовал от своего старшего друга и, разумеется, учителя Славки Грязнова. Тот тоже обожал прикидываться простачком, а сам видел все, еще как видел! Можно сказать, рентгеном просвечивал собеседника, пытавшегося с ним хитрить.
- Ты абсолютно прав, мой генерал. - Турецкий сокрушенно развел руками, словно показывая, что факир был пьян и фокус не удался. - Вывести. Причем так тихо, чтоб они и сами не знали.
- Острая нужда?
Александр Борисович кивнул.
- Ну, представь, что будет с нашим проректором, когда пронесется слух, где обнаружена и за каким занятием его дочь? Это первое. Далее, чего я стою в его глазах, да что я? Чего мы все будем стоить, если не могли предотвратить элементарной дури молодой девки? Третье, Володя. Нинка, как тебе известно, здесь на каникулах, и это наша с Иркой идея - заслать ее в качестве казачка. Правда, всего, что произошло дальше, мы, естественно, не планировали, но ведь и ситуация повернулась неожиданно. Кто мог предполагать, что этот Зыкин, уже наказанный один раз вот им, - он кивнул на Филю, - вторично нарвется на Николая? Я полагал бы, что проходит вариант, скажем, такой… Ну, Хлебников о малолетке, которую он подкинул клиенту, если вопрос этот не поднимется специально, будет молчать как рыба об лед. Зыкин, полагаю, тоже. Два серьезных мордобития фактически подряд - это много даже для самого лучшего охранника крупного коммерческого банка. Здесь я спокоен. Сама девица выяснять отношения не полезет, она будет сидеть тише мыши. Ну, пока мы будем заниматься ее делами. А из-за чего сыр-бор случился? Так это известно, родственник соседа-художника, прибывший по делам из Белоруссии, не терпит, когда детей обижают. А они кричат и зовут на помощь. Спросят, каких детей? А что, разве среди задержанных нету их? Ну, значит, сбежали, не о чем и рассуждать. А где родственник? Так, наверное, тоже сбежал, не желая связываться с московской милицией. Поговорим лучше об организаторе бардака, господа присяжные заседатели! Как тебе такой план?
- Дай подумать… Я ж еще никаких материалов не видел лично, пока пользуюсь общей информацией, в детали не вникал. А скажи, если в видеозаписях что-то проскочит, резать будем, что ли? Так какая ж это улика? Чего им предъявлять-то?
- А мы, во-первых, наши записи отдадим. Добытые оперативным путем. Частная охранная структура, известная не понаслышке. А кто производил съемку, какая разница, верно? Техника у нас цифровая, доброй памяти Дениски… Работать с ней легко. Чего не надо, сотрем. Соответственно ту, что изъяли при обыске у Хлебникова, можно временно отложить в сторону, у нас своих доказательств выше крыши. Ну, например, Филипп вон выяснил из своих источников, заслуживающих доверия, что бордель этот "курировал", короче, "крышевал", участковый уполномоченный, старший лейтенант милиции Загоруйко Петр Антонович. Который, к слову, был замечен среди посетителей салона и может быть без труда опознан, хотя появлялся, разумеется, не в форме. Что - жаль, конечно, картинка была бы впечатляющей. Но, по-моему, и тех, кого задержали, можно расспросить. Хотя согласен, дело это очень деликатное, и, скажем, женщин вполне можно рассматривать как жертвы.
- На подлог толкаете? - усмехнулся генерал. Он помолчал, глядя поочередно в лица сотрудников "Глории", которых прекрасно знал в деле, и сказал: - Ладно, наливайте. И толкайте дальше…
Общий смех и стал, собственно, вторым тостом…
А далее Яковлев изложил и свои собственные соображения. Ну, чтоб особо не морочить голову ни себе, ни людям поисками достойных аргументов и улик для возражений господам адвокатам, когда те дружной сворой ринутся защищать обиженных нелепыми подозрениями приличных и достойных людей, разъезжающих в дорогих "мерседесах" и которых обвиняют, - так вот, чтобы сразу отмести уловки защитников и снять проблему ущемления прав свободного гражданина, прописанных в конституции, господин Хлебников и те, кто ему помогали в этом промысле, могут быть привлечены к ответственности за уголовные деяния, предусмотренные статьями 240-й "Вовлечение в занятие проституцией" и 241-й Уголовного кодекса "Организация занятия проституцией". Владимир Михайлович говорил со значением, цитируя:
- "Вовлечение в занятие проституцией или принуждение к продолжению занятия проституцией…"
Турецкий слушал с улыбкой. Но долго не выдержал.
- Володя, ты кому цитируешь-то? С тобой никто не спорит, мы отдаем должное также и твоей решительности. Но только надо бы твоим парням проверить тех, что в "мерседесах", а то ведь и Государственная дума, как это у нас частенько происходит, вмешается и станет чинить препятствия, размахивая своим правом неприкосновенности. Господа депутаты, как и всякая другая… чуть не сказал - мафия, нет, общность людей, так вернее, свято защищает свои выстраданные права. И ты это хорошо знаешь, и я тоже. Не раз сталкивались с этой "политической нецелесообразностью" - особенно по телефону. Так что УК цитировать нам? А?
Яковлев уставился на него вопросительно, потом хлопнул себя ладонью по макушке и засмеялся:
- Ты знаешь, с этими чертовыми корреспондентами скоро совсем с катушек съеду! - и стал рассказывать о посещении корреспондентов.
- А ты им раскрыл суть нашего дела? - обеспокоенно спросил Турецкий.
Яковлев помялся, неохотно ответил:
- Да нет… ну, не так, чтобы… просто отметил успех сыщиков: накрыли, мол, очередное "гнездо разврата", и все. Попробовали навалиться, но куда им! Нет, не раскрыл.
Сотрудники "Глории" встретились скользящими взглядами и усмехнулись, стараясь, чтоб генерал не отнес на свой счет. Оно, в конце концов, наверное, и правильно, "Глории" такая слава ни к чему, пусть действительно сыщики из МУРа пробавляются подобными подвигами. Поставят в своей ведомости еще одну галочку.
- Слава богу. Нельзя, чтобы кто-нибудь проговорился, эти же шавки вмиг все раскопают, и чухнуться не успеем, как начнут интервьюировать наших фигурантов. Только дозированную информацию… Володь, ты уж постарайся, нельзя раньше времени, и вам сорвут разработку, и нам.
- Моя б воля… - пробурчал генерал, и Турецкий подхватил с юмором уже:
- И что б ты сделал?
- А я бы эту братию, я имею в виду "газетиров", как их еще Наполеон называл, приказал бы сечь регулярно - для острастки.
- Оно бы, конечно, неплохо, главное - на пользу, но увы! Другой закон охраняет. А помнишь доброе старое время? - засмеялся Александр Борисович. - Анекдот этот длинный, но соль в одной фразе. Наполеон твой увидел газету "Правда", полистал, вздохнул и сказал: "Мне б такую газету! Никто б и не узнал, что я проиграл Ватерлоо"…
Посмеялись, и Яковлев многозначительно заметил:
- Да, ситуация, конечно, щекотливая, ничего не скажешь. Но где наша не пропадала? Наливайте, ребятки, уж больно закусь хороша, красиво живете!
Этот мотив и стал завершающим на этой закрытой для посторонних глаз встречи.
2
Разговор, точнее, знакомство Хлебникова с новой, молоденькой посетительницей его салона свиданий был, разумеется, записан Филей от и до. Такой компромат на себя сам Хлебников делать не собирался, и правильно, его камеры работали с парочками, но одна работала на Филю, иначе чего бы стоили все глубокие знания и богатый опыт мастера своего дела Николая Щербака. И теперь Александр Борисович и Ирина Генриховна, отправив "ребенка" спать, ибо уже поздно было, шел двенадцатый час, когда Турецкий приехал из агентства после "посиделок".
Ребята передали ему видеозапись, и теперь он хотел сам, не торопясь, разобраться в ней. Ирина, естественно, присоединилась, ибо считала своей личной ошибкой совет привлечь ее к операции. Пока только по рассказам свидетеля, то есть Фили, и самой Нинки. Но у той и вид, и душевное состояние были вполне бодрыми. По всему было видно, что такая встряска на нее как-то уж очень угнетающе не подействовала, чего опасалась мать. Мол, все-таки ребенок еще, а тут гнусные предложения со стороны взрослого, солидного внешне человека и даже попытка изнасилования! На кого хочешь подействует, даже на человека с устойчивой психикой. Видно, у нынешней молодежи совсем иная психическая - или психологическая? - закалка уже чуть ли не с рождения, как ни смешно такое предполагать… Словом, что называется, дожили!..