Идея же окончательно оформилась после сообщения Агеева о свидании объекта с подружкой. В тот же вечер, встретив у дома Юлию и обсудив первые результаты с Филей, а затем и с супругой, Турецкий решил созвониться с Осиповым. Но сделал он это под вечер следующего дня. Хотел убедиться в том, что результаты встречи Фили с Гришей, сотрудником службы безопасности коммерческого банка, не имели каких-либо серьезных последствий для девушек.
Следующие дни наблюдений не принесли никаких известий. Филя созвонился с Наташей, напомнил ей о необходимости молчания. Узнал, когда она возвращается домой, и встречал ее, сидя в своей машине, но не показываясь, естественно, на глаза. О чем и поставил в известность Александра Борисовича, который был уже, естественно, в курсе робингудовской акции Фили и, в принципе, ничего не имел против - посмеялся, да и все. Главное, чтоб девица не прокололась. И забыл об этом инциденте.
Осипов звонку обрадовался. Неужели он подумал, что "великий сыщик" Турецкий уже справился с заданием? Вот что значит крупный теоретик! Да-а, его бы устами, как говорится, еще и мед пить…
- Нет, дело не сделано, - вмиг охладил собеседника Александр Борисович, - но кое-что мы уже имеем. Могу поделиться, но с одним непременным условием.
- Я слушаю, я готов… - заторопился тот.
- Значит, так, Семен Викторович, мы, естественно, еще проверим, но первоначальные впечатления говорят мне о том, что причиной ваших некоторых расхождений, скажем так, с внучкой является вполне свойственный ее возрасту, самый обыкновенный роман. Есть молодой человек, есть какое-то чувство к нему, насколько оно серьезное, это еще предстоит выяснить, если вы посчитаете нужным. Есть, наконец, подружка, которая может считаться в некотором роде наперсницей. И вот теперь, обладая такими, весьма общими сведениями, мы, вероятно, могли бы сделать следующие шаги. Но, повторяю, опять-таки только в том случае, если вы сочтете их необходимыми. Материя тут, как вы понимаете, тонкая. Любая мелкая оплошность может резко усугубить ваши отношения, а не исправить положение. Думаю, вам следовало бы посоветоваться с женой, чтобы решить, стоит ли предпринимать какие-либо дальнейшие действия. Может быть, вашей супруге следовало бы как-то самой намекнуть Юлии, например, о возможности возникновения у нее некоторых чувств к какому-нибудь молодому человеку. Ну, поговорить, как женщине опытной с женщиной, скажем так, начинающейся. Поверьте, не исключаю, что это - лучший вариант.
- Я должен посоветоваться, вы полагаете? - задал совершенно неумный вопрос профессор и доктор - в одном стакане, так сказать.
- Да… если я, с вашего разрешения, правильно донес до вас свою мысль.
Турецкий чуть не расхохотался: давненько ему не выпадала возможность изъясняться столь изысканно.
- Гм… хорошо. Тогда я…
- Ну, разумеется, разумеется, всегда к вашим услугам, Семен Викторович. Но хочу на всякий случай напомнить: если у девочки это чувство первое и серьезное, как все в их возрасте, - Турецкий нарочно преуменьшил возраст Юлии, - то необходимы максимальный такт и осторожность. Жена у меня, как вы знаете, психолог, зря говорить не будет. И уж если вы сами решитесь заняться этим вопросом, мы отходим в сторону. К нам потом, пожалуйста, не обращайтесь. Это наши твердые условия. Итак, посоветуйтесь и сообщите о вашем решении…
Ирина, глядя на него, улыбалась.
- Я все ему правильно сказал?
- Даже лучше, чем смогла бы это сделать я.
Он бы хмыкнул самодовольно. Воображаемый ус по-гусарски подкрутил бы. Если бы… ну да, если бы этот разговор случился, скажем, еще позавчера. А сегодня Александр Борисович почувствовал только, как что-то теплое и благодарное ворохнулось у него в груди, и вместе с этим неожиданным ощущением оформилась зрелая мысль: "Какая у меня Ирка все-таки… отличная баба… Нет, назовешь бабой - может и обидеться. А того не понимают, что нам иногда именно бабу хочется! Чтоб зарыться в ней! Забыть все! Ух!"
- Шурик, что с тобой? - вернул его на землю удивленный возглас жены. Она широко открытыми глазами, как единственная из всех знакомых ему женщин и умела, уставилась и… улыбалась. - Невероятный ты мужик! Черт знает что! Ты о чем вообще сейчас думаешь?
Да что там говорить, прекрасно она и не догадывалась вовсе, а твердо знала, о чем он думает. По глазам же видно!
- Спокойно… спокойно… Шу-урик! Сейчас Нинка прибежит, она звонила. Не настраивайся, не надо! Ой, сумасшедший!..
Она хохотала, тщетно пытаясь вырваться из его объятий… И опять же, ну просто совершенно невозможно не отвечать на такие поцелуи, которые словно сыпались на нее отовсюду… И совсем уже отстраненно, где-то на потолке плавала вполне зримая мысль: народ-то знает, и в сорок пять баба ягодка опять…
- Шуринька, ну пожалуйста, ну давай к делу вернемся?.. - усталым голосом взмолилась Ирина. - Правда, Нинки нет…
- А при чем здесь Нинка? - Турецкий поднял голову и посмотрел с недоумением.
- Так вот, я все время и пытаюсь это тебе объяснить… А ты…
- А что я? Ты мне кто?
- Прав, прав, пра… пра… пра… пра… пра… - заторопилась Ирина. - Ты очень точно все сформулировал этому Осипову. И если они дома у себя не напортачат, то я хочу тебе предложить… для обсуждения… - быстро добавила она, - такой вот вариант. Ну сосредоточься хотя бы на минутку.
- Я сосредоточился! - Он посмотрел на нее такими глазами, что Ирина жалобно застонала:
- Господи! Что ж это на земле происходит?! Ты меня слушаешь, черт побери?!
- Весь внимание, - мгновенно пришел в себя Александр. - Давай свой вариант.
- У тебя уже была идея, чтобы я напросилась к ним в гости, так?
Он неопределенно покачал головой - ни "да", ни "нет".
- Мы ж обсуждали. - А сам подумал, что Ирка, конечно, хитра. Ее ж собственная была идея. Но выдает, будто это он придумал: правильно, кто начальник в доме? Начальник и думает. А если не думает, надо ему подсказать, что это его собственная мысль. Действует всегда безотказно. Но только раньше Ирка никогда не пользовалась таким приемом, свой приоритет отстаивала, даже с пеной у рта. Неужели все в корне изменилось? Ой, дай-то бог… - Мысль была твоя, но она была толковой, - щедро "поделился славой первооткрывателя" Александр. - А я только согласился. И что? Какой ты делаешь вывод?
- Если ты позволишь?..
- Иришка, с каких это пор я тебе должен что-то позволять? - прямо-таки изумился он. - Ты меня удивляешь своим зрелым профессионализмом!
Ну, пусть перебрал немножко с оценкой зрелости Александр Борисович, сшил, так сказать, жене шубу на вырост. Так ведь для пользы дела, однако, как заметил бы "герой чукотских сказаний" Иван Иванович Рультатыгин.
- Хорошо, милый, спасибо. Твоя похвала особенно приятна. Для краткости: я предложила бы подумать, как подключить к делу… только не удивляйся, пожалуйста, ладно?.. Нинку.
- Кого?! - Турецкий онемел.
- Кого слышал, Шурик… - В голосе Ирины скользнула нотка грусти. Она решила, что поторопилась.
Александр сидел на диване, сосредоточенно глядя на жену и не видя ее, словно смотрел сквозь нее, на стенку за спиной Ирины. И вдруг лицо его прояснилось. Он медленно раздвинул губы в такой привычной для него, особенно в последние месяцы, наглой, снисходительной ухмылке. А потом ринулся к жене, схватил обеими ладонями ее щеки, сжал и влепил такой поцелуй, что она подумала, будто это стены вокруг нее рухнули.
- Гений! - заорал он, продолжая ее целовать. - Ах, какая молодчина! Ирка, да мне бы никогда и в голову не пришло такое!.. Слушай, ну-у… Невероятно!..
- Ты думаешь?.. - с трудом выдавила она.
- Да чего тут думать?! Это же элементарное решение всех вопросов!.. Значит, так… - он отпустил наконец ее лицо, откинулся на спинку дивана. - Ага, ага… Правильно… А потом?.. Ты абсолютно права, знаешь ли, дорогая? Мне очень завидно, что такая гениальная в своей простоте идея заглянула в твою головушку, а не на мой чердак… - Он постучал себя по темени согнутым указательным пальцем. - А как ты хочешь их свести? Что-нибудь связанное с дизайном? У Нинки же, помнишь, были склонности, да? Ты это имела в виду?
- Ну, Шурка, нет, это все-таки ты у нас гений, - не скрывая зависти, сказала Ирина. - Я еще не додумалась как, а у тебя - готовое решение!
- Ну не надо, что ты!.. - кокетливо ломаясь, изогнулся он и засмеялся. - Не надо о гениальности! А то будет как у кукушки с петухом… Нет, в самом деле, - уже деловым тоном продолжил он, - только нужно будет с Нинкой очень ответственно обсудить ситуацию. Может быть, нам вдвоем, а может… и тебе одной. Нюансы всякие, да?
- Шурка, ты даже не представляешь, как я счастлива… - тихо ответила она.
- Ир, ты меня прости, - серьезно сказал он.
- О чем ты говоришь, милый… Я ж тебя люблю.
- Я знаю… Ну, где ж наша Нинка? Она когда обещала вернуться домой?
Из прихожей донесся хлопок закрываемой двери, а затем и звонкий голос:
- Родители! Ау!
В театре это называется: вошла на реплику! В самый раз! Ирина вскочила как ошпаренная.
- Ну вот! - суетливо оправляя на себе одежду, округляла глаза Ирина. - Мы здесь, дочка!.. А ты боялся… - с укором бросила мужу.
Турецкий расхохотался и на недоуменный взгляд жены, все еще давясь от смеха, произнес с трудом:
- Ты сказала последнюю фразу из очень неприличного анекдота…
Она посмотрела на него как-то искоса и с явным сомнением в его нормальности, но и сама не выдержала, фыркнула, засмеявшись, и кокетливо потупилась.
- Ну, ты хоть расскажешь?
- Обязательно! - он сделал тоже "огромные" глаза. - Даже покажу.
В комнату ворвался "великовозрастный" ребенок. Нинка бросилась обнимать маму, затем отца, будто не один день, а сто лет не виделись.
Дочь заметно подросла, почти догнала мать, а ведь у Ирины рост сто семьдесят три. Только Ирина уже остановилась, а Нинке еще расти и расти. Скоро и отца догонит. А что делать, взрослая девушка, без каких-то копеек шестнадцать. Уже два года паспорт таскает. И все-таки ребенок. Мастью - в отца, а симпатичной мордашкой - определенно в мать. Такая же шикарная шатенка. Красивой будет, ох, Турецкий, и не представляешь, какое тебе беспокойство!..
Пока дочь мыла руки, Александр сказал:
- Но все, что мы с тобой решили, возможно лишь при одном условии, ты понимаешь?
- Естественно, Шура. Форсировать ничего не нужно, может, у них и так обойдется. Но меня, честно говоря, смущает одно обстоятельство.
- Какое?
- А ты разве сам не помнишь? Вернись на минутку в парк Сокольники и вспомни, какое у тебя было настроение, когда этот Осипов уговаривал тебя помочь ему? Вот мне очень интересно, что ты сейчас скажешь?
Турецкий задумался, глядя на жену. Потом усмехнулся.
- Ну? - нетерпеливо спросила она.
- Увы, Ирка. Ни о чем сейчас, кроме тебя, не могу думать. Пробую, а перед глазами… это, ты понимаешь, о чем я?
И Ирина вдруг жутко, просто невероятно покраснела.
- Шурка! - плачущим голосом воскликнула она. - Какой ты дурак, Турок! Ну за что мне?!
- Родители, вы опять ссоритесь? - закричала дочь из ванной.
Смотри-ка ты, занимается своим делом, а уши - ого-го! На глазах растут!
- Успокойся, - почти простонала Ирина, - родители мирятся…
"Ребенок" злорадно захохотал.
- Это она - вся в тебя! - Ирина ткнула пальцем в мужа.
- А я разве отказываюсь? - Он притянул ее к себе, погладил по спине и после паузы добавил: - Я знаю, о чем ты спросила… Да, я не мог тогда отделаться от ощущения, что у девочки этой не все так просто, как представилось тому же Филе. Но пока у нас нет на руках никаких конкретных фактов, кроме собственных догадок, ничего умнее элементарных житейских советов мы с тобой им дать не можем… Или очень хочется?..
- О, обнимаются! Скажите, какие нежности! - Это Нинка вошла в комнату. - А меня кормить когда-нибудь будут?
- Будут, все будут… - сказала Ирина. - Шурик, пусти. Я верю почему-то твоей интуиции.
- Ну тогда иди и корми дочь.
Он внимательно посмотрел на жену, подмигнул едва заметно. В глазах Ирины возник вопрос. Александр медленно кивнул.
- Давайте, девочки, дуйте на кухню. А я все-таки сделаю один необходимый звоночек и подрулю к вам. Есть не хочу, но чайку с вами попью обязательно. У нас же еще осталось ореховое варенье! Как, господа юристы, не возражаете?
- А ты что, уже твердо решила? - Ирина посмотрела на Нинку.
- Я бы сказала, в стадии… Подумайте.
- Вот и подумайте, - словно обрадовался Турецкий, - а я пока тоже посоветуюсь… по нашему делу. По-моему, я не полностью проинформировал профессора, тебе не кажется, Ириш?
- Ты, как всегда, прав! - она развела руками и обняла дочь за плечи. - Пойдем, не будем папе мешать.
- Поразительно! - воскликнул "ребенок". - Невероятное единодушие! Может, что-то в лесу сдохло, пока меня дома не было?
- Господи, да что ты такое говоришь?! - словно испугалась Ирина.
- Это обычная присказка, мама, - Нинка удивленно посмотрела на нее. - Не больше… Что-то ты суеверной становишься, ма! Пап, есть причина?
- Идите, идите, мать тебе все расскажет…
Когда он вышел на кухню, они уже заканчивали ужин. Ирина вопросительно посмотрела на него, и он кивнул - небрежно, словно бы машинально, а не отвечая на ее незаданный вопрос.
- Шуринька, может, ты все же съешь чего-нибудь?
- На ночь-то глядя? - он с сомнением посмотрел на неубранный еще стол. - Разве что котлетку, а? Уж больно вкусно пахнет!
- Я сейчас разогрею, - Ирина вскочила.
- Ни в коем случае! Только холодную. И хлебца с маслом. И чай сладкий. Ничего не знаю лучше. На ужин, - объяснил он смеющейся Нинке.
Разрезанная пополам холодная котлета на куске черного хлеба, намазанного маслом. Чай с ореховым вареньем. Очень изысканно. Дочь была в восторге. Давно родители не радовали ее таким замечательным своим настроением…
- Поговорили? - жуя, спросил Александр Борисович.
- Да, и мне очень нравится! - вклинилась Нинка. - С удовольствием познакомлюсь с этой Юлей.
- Ты все рассказала? - Он повернулся к жене, собиравшей со стола тарелки.
- В пределах необходимого. Для начала.
- Мне кажется, Нина уже совсем взрослый и умный человек. Она может знать обо всём, включая и наши с тобой фантазии. Но, наверное, ты права, не надо на нее вываливать сразу всю информацию, чтоб не зацикливалась на мелочах и суевериях. А с профессором я поговорил. И правильно мы с тобой сделали: он, как я понял с первых же его слов, пребывает в полной растерянности. Он, оказывается, еще не сказал супруге, что уже, понимаешь ли, организовал слежку за дочерью. А теперь не знает, как объяснить этот наш с ним разговор. В общем, сам себя запутал. И обрадовался даже, когда я сейчас позвонил. Короче говоря, как я понял его, продолжаем работать. И твое появление в их доме он жене объяснит легко. У тебя же две темы: криминалистика и психология. Вполне можешь у него консультироваться, как у своего руководителя, по любым вопросам, касающимся твоей диссертации. Вот примерно такая диспозиция. Тебя устроит? Или придумаем еще варианты?
- По-моему, отличный ход и ничего менять не надо.
- Теперь касаемо тебя, дочь… Мама случайно узнала, чем занимается Юля, и обрадовалась, так как тебя, оказывается, тоже очень интересуют проблемы рекламы. Сечешь? Дизайн и так далее. А твоя легенда…
- Легенда?!
- Ну да, у нас же все всерьез, взаправду. Соответственно и легенда, как у каждого порядочного шпиона. И она у тебя не меняется. Кембриджский колледж, я полагаю, наверняка станет наиболее интересной темой во время вашего знакомства. Ты выбираешь профессию и хочешь узнать о ней как можно больше и желательно из первых рук. Возможно, - это уж вы, я полагаю, решите вместе с мамой, - тебя заинтересует в наибольшей степени, скажем, идеология рекламы.
- Я думаю… - Ирина поочередно взглянула на мужа и на дочь, - что столь важную проблему, Шурочка, никто, кроме тебя, правильно ни осветить, ни тем более решить не сможет. Лично я не взялась бы давать в этой области советы. Мне думалось, что Нине достаточно будет проявить максимум обычного любопытства, присущего человеку, выбирающему профессию. А с идеологией? Ой, что-то мне страшновато… Не слишком ли мы?..
- Ну что ж, не исключаю, что с этой темой я несколько переусложнил… - Турецкий почувствовал, что его действительно занесло не в ту степь, и Ирка правильно уколола, тем не менее не снизив пафоса отцовской речи. Ух, хитрюга! - Да, скорей всего, мама права, не стоит забираться в дебри. Гораздо полезнее будет, если ты станешь больше слушать, впитывать, как девочка интеллигентная и воспитанная. Спрашивай немного, и только о том, что посчитаешь важным для себя. Но не для нас с мамой. Я понятно говорю?
- Тебе, пап, только шпионов инструктировать! Конечно! Я усекла важность момента… А насчет этой вашей идеологии? Так, в общем-то, какие же сложности? Реклама для чего нужна? Продать, уговорить, всучить, заставить, если обыватель противится, купить то, что ему абсолютно не нужно. То есть оплатить труд производителя и посредника. Это везде одинаково, другое дело, что способ внедрения в мозги необходимой информации может быть разным. Нормальным, щадящим или бессовестным, агрессивным. Вот и вся идеология. И везде она сегодня одинаковая. Но, кстати, у нас, в Англии, она более корректна. Это у вас тут черт знает что! Я за все время только два раза телевизор посмотрела с этой бесконечной рекламой и уже - во! - Нинка сморщила нос, передразнивая отца, и пальцем чиркнула себя по горлу. - А в их компанию мне напроситься можно?
- Обязательно! - с некоторой растерянностью ответил Турецкий, обескураженно глядя на жену. - Тебе ж, естественно, обрыдли твои английские чопорные подруги!
- Пап, ну чего ты?! Никакие они не чопорные, нормальные девчонки, не глупее наших, между прочим… А хиппуют так, что в России и не снится! Другие времена, папуля! Другая Европа, - глубокомысленно и убежденно произнесла Нинка, и родителям осталось только обреченно переглянуться.
- Хорошо, согласен. Вот видишь, у тебя уже есть реальная возможность опровергнуть в корне неверные родительские представления о возможностях подрастающего поколения. А твои наблюдения, как мы с мамой рассчитываем, помогут нам очертить круг лиц, с которыми общается Юлия. И сделать соответствующие выводы. Мама пойдет в гости к Осиповым завтра вечером. Ты, соответственно, если встреча пройдет удачно, сможешь начать уже послезавтра. Но будь осторожна. Нам неизвестна компания этих девушек. Хотя первое впечатление о них в некоторой степени Агеевым - ты, конечно, помнишь Филю - уже составлено. И не в их пользу. Но это, повторяю, может быть и поверхностным суждением. Так что, где бы ты ни находилась, помни, поддержка рядом. Никого не ищи и не оборачивайся, а если кого нечаянно узнаешь, не здоровайся первой, пока к тебе сами не подойдут и не захотят познакомиться, понимаешь? Юля будет откровенной, если полностью доверится, в смысле, поверит тебе. А нет - ничего не скажет. Вот и все, инструктаж закончен, - он поощрительно улыбнулся. - Ириш, надо что-то добавить, как считаешь?
- По-моему, исчерпывающе.
- А если меня спросят, кто мои родители? - Нинка ухмыльнулась. - Мне сознаваться?