Они остановились на пороге подъезда и принялись с любопытством глазеть по сторонам. Для туристов здесь немало интересного. Наконец их взор остановился на расположенной на противоположной стороне улицы кофейне. Очевидно, в этом экзотическом для них и типичном для Востока заведении они смогут приятно провести время, попить кофе, перекусить.
Молодожены пересекли улицу и юркнули в кофейню. Это было довольно большое помещение с низкими потолками. Все диваны были застелены коврами, спускавшимися со стены и достигавшими пола.
Пока они в растерянности оглядывались, к ним подошел официант, молоденький парень, почти мальчишка, и пристроил их за одним из ближайших столиков. Европейцам явно понравилось это место, они одарили своего заботливого благодетеля ослепительными улыбками и сделали большой заказ: кофе, лаваш с сыром и фрукты.
Посетителей в кофейне было не слишком много, да и откуда взяться многим, если подобные заведения здесь встречаются на каждом шагу. Спасибо, хоть кто-то заходит, поддерживает коммерцию Ахмеда. Вокруг звучала турецкая речь. Кроме Изабеллы, в кафе не было ни одной женщины. Мужчины вели ленивые беседы, играли в карты, курили кальяны, поглядывали на укрепленный на кронштейне телевизор.
Разложив на столе туристические проспекты, пара европейцев склонилась над ними, увлеченно обсуждая свои планы. Они с трудом оторвались от этого занятия даже тогда, когда официант принес им заказ.
Молодожены просидели в кофейне долго. Планы пребывания в Стамбуле, видимо, настолько увлекли их, что порой они жарко спорили и забывали про еду. Так молодые люди выглядели со стороны. В принципе же, Изабелле и Андрею здесь давно надоело, давно хотелось уйти, да жалко было покидать подозрительное местечко, не получив хоть какую-нибудь полезную информацию.
Наконец в кофейню вошли двое мужчин. Моложавые, полные, оба в пестрых рубашках навыпуск, пальцы у обоих украшены массивными золотыми перстнями. Стоило им появиться, как из внутреннего помещения сразу выскользнул Ахмед. Вид у хозяина кофейни был донельзя радушный, он буквально сиял от того, что такие уважаемые люди посетили его скромное заведение.
Пришедшие приняли его подобострастие как должное. Они чувствовали себя здесь не меньшими хозяевами, чем сам Ахмед, который повел гостей во внутренние покои.
Во время этой встречи цифровая камера Андрея демонстративно лежала на столе, да она сейчас была не нужна - ее с успехом заменяла пудреница, которую достала Изабелла из сумки, чтобы подкрасить губы.
Покинув кофейню, Изабелла и Корешков некоторое время погуляли по Стамбулу, являя собой образец настоящих туристов. Они с удовольствием рассматривали город, радовались, когда попадались колоритные типы, вроде толстого продавца фесок, ловко жонглирующего своим товаром и привлекающего тем самым покупателей. Дневная жара постепенно спадала, дышать становилось легче. Повсюду загорались огни, из ресторанов доносилась восточная музыка.
Вернувшись к себе, они некоторое время находились в комнате при свете, но быстро погасили его. Можно было предположить, что молодожены бросились в объятия друг друга. Однако это было не так. "Жена" легла спать, а "муж" неподвижно сидел возле раскрытого окна. Оно было задернуто легкой занавеской, сквозь которую хорошо просматривалась улица. Андрей держал наготове фотокамеру с объективом, позволяющим снимать на большом расстоянии.
Стамбул еще не спал и даже не подавал никаких признаков отхода ко сну. Наслаждаясь ночной прохладой, по улицам фланировали толпы людей. Двери лавочек и магазинов были открыты. У входа в рестораны и кофейни горели яркие фонари.
Корешков сфотографировал лишь один из эпизодов ночной жизни - когда из кофейни напротив в сопровождении Ахмеда вышли несколько мужчин. Помимо тех двоих, которые пришли сюда еще при Изабелле и Андрее, с ними был третий, новенький, и чувствовалось, что здесь, главный. Он был одет в безупречно выглаженный европейский костюм цвета кофе с молоком, галстук и нагрудный платочек сделаны из одинаковой материи. Обращали на себя внимание его светлые туфли с невероятно острыми носами.
Милостиво пожав провожавшим его руки, франт уселся в неведомо откуда подъехавший лимузин. Остальные трое с оттенком подобострастия долго смотрели ему вслед. Потом двое ушли, а Ахмед вернулся в кофейню.
- Иди поспи, если сможешь, - сказала Изабелла, подойдя к Андрею.
- Смогу. Я спокойно переношу жару.
- Тебе везет. Это врожденное?
- Нет, благоприобретенное. Пришлось много поработать в жарком климате.
- Где?
- На Ближнем Востоке и в Африке.
- Мои мать и отец родились в Индии, тоже климат не из холодных. Но все равно жару переносят плохо.
Усевшись на кровать, Корешков выставил на телефоне время для будильника:
- Изабелла, я сменю тебя через два часа.
* * *
Следующее утро выдалось неожиданно прохладным. Туристы достали свои ветровки, местные жители щеголяли в кожаных куртках. Пожалуй, всех превзошел в смысле утепления владелец находящейся под наблюдением Изабеллы и Андрея кофейни. Ахмед пришел в умопомрачительном приталенном пальто. Настолько модным, что Хартвуд ахнула - в Англии такое не у каждого лорда увидишь. Правда, в своей кофейне хозяин разделся и больше в пальто не появлялся, ходил в обычной униформе - белой рубашке и черных брюках.
Сыщики увиделись с Ахмедом, когда пришли позавтракать. Они бы с удовольствием совершили трапезу пораньше, однако утром посетителей совсем мало, каждый человек на виду. Не хотелось особенно мозолить глаза. Поэтому они пришли туда после одиннадцати. Заказали кофе и сладкие булочки, разложили на столе туристические буклеты и с интересом принялись их штудировать, время от времени что-либо с жаром обсуждая. Увлекшись разговором, европейцы не сразу заметили, как возле их столика остановился хозяин. Чтобы обратить на себя внимание, Ахмед кашлянул и поздоровался.
Они оторвали головы от проспектов и с недоумением уставились на него, не сразу поняв, кто перед ними стоит. А когда сообразили, то приветливо улыбнулись и закивали в ответ на его приветствие, пригласили за свой столик. Владелец сел, и официант сразу принес ему чашечку кофе.
- Я хозяин этой кофейни, меня зовут Ахмед, - представился он по-английски. - Я видел вас тут вчера вечером. Господам нравится моя кофейня?
- У вас тут очень здорово, - ответил Корешков. - Вчера мы попали сюда случайно, и нам до того понравилось, что передать невозможно. Мы остановились неподалеку отсюда и решили, когда будет возможность, здесь столоваться.
- Приятно слышать. В каком отеле остановились господа?
- Мы сняли комнатку в частном доме. Там уютно, и чувствуешь себя раскованней, чем в отеле.
Покосившись на ворох туристических буклетов, Ахмед сказал:
- Если господа хотят увидеть настоящий Стамбул, я могу дать вам знающего человека. Он покажет то, чего не найти в путеводителях. Ходячая энциклопедия. Для него в Стамбуле нет тайн.
- Спасибо, предложение заманчивое. Правда, на ближайшие три дня у нас уже есть программа. Сейчас мы уезжаем на экскурсию. Но позже мы с удовольствием воспользуемся вашей любезностью.
Их беседа была прервана подъехавшей полицейской машиной, которая остановилась аккурат возле входа.
- Я еще подойду к вам, и мы поговорим, - сказал, завидев ее, Ахмед, и стремительно бросился к подъехавшему автомобилю. Через раскрытые двери европейцам было видно, что из машины вылез вальяжный человек в полицейской форме. Сразу можно определить, что это не рядовой полицейский, а какой-то крупный чин. Ахмед вертелся возле него, не скрывая своих подхалимских чувств. Полицейский уверенно направился в дальнюю комнату кофейни, а владелец петушком семенил вслед за ним. На сидевшую за столиком супружескую парочку европейцев они не обратили внимания. Впрочем, как и те на них: не сводя влюбленных взоров с женщины, мужчина гладил ее по плечу. А жена, держа в левой руке пудреницу, аккуратно подкрашивала губы помадой.
Когда турки удалились, Андрей шепнул Изабелле:
- В России в таком случае сказали бы: "Вот и "крыша" прибыла".
- Да, у Ахмеда серьезное прикрытие от лишних неприятностей.
- Само собой. Даже если половина из того, что говорил об этом богоугодном заведении Джамель, соответствует действительности, то без покровителей из полиции хозяину этой лавочки не обойтись.
Побродив еще немного по окрестным улицам, молодые люди вернулись в свою комнату, где просмотрели на ноутбуке фотографии посетителей кофейни Ахмеда, сделанные "пудреницей".
- Возможно, кто-то из этих людей Мустафа, - сказала Изабелла.
- Не исключено, - откликнулся Андрей. - В полиции его наверняка могут опознать.
- Так нужно им показать.
- Ну, мы этого сделать не можем. Если мы сами обратимся к ним, то вполне вероятно, что ночью нас зарежут.
- Полагаешь, вся информация идет через сегодняшнего высокопоставленного гостя Ахмеда?
- А чего ради он сюда приезжает с неофициальным визитом?
- Тоже верно, - согласилась Изабелла. - Тогда знаешь что сделаем? Обратимся в полицию через наших людей из Интерпола. В крайнем случае я попрошу помощь у моего отдела.
- У ребят, которые сидят в Лондоне? - скептически поинтересовался Корешков.
- К этим ребятам стекается информация со всех уголков мира. Тем более что при современном развитии техники взаимодействие людей, находящихся в разных точках земного шара, легко поддерживать.
- Хорошо, займись этим завтра.
- А ты что завтра будешь делать, Андрей?
- Хочу пообщаться с Ахмедом.
- То есть побудешь здесь и в кофейне. А я встречусь с Кафари и Филдинсом. Мы уже договорились. Они за мной заедут.
- Куда? - удивился Корешков.
- Не сюда, не беспокойся. Мы договорились встретиться за три квартала отсюда, возле кинотеатра "Одеон".
- Ты уже знаешь город, как свои пять пальцев, - хмыкнул Андрей. - А зачем тебе понадобились завтра интерполовцы?
- Хочу, чтобы на столь замечательные типажи посмотрел какой-нибудь надежный человек из полиции. Может быть, среди этой публики обнаружится кто-то, через кого мы сможем найти Мустафу.
- В первую очередь нужно, чтобы их посмотрел отец погибшего парня. Возможно, он тоже кого-нибудь знает или даже опознает на этих фотографиях Мустафу. Джамель еще в Стамбуле?
- По-моему, собирался уехать домой. Но мне кажется, в данном случае большой надобности в нем нет. Нам желательно избежать утечки информации.
- А ты думаешь, что он… - Корешков не договорил фразу до конца, однако Изабелла прекрасно поняла его и ответила:
- Неумышленно, но может.
* * *
Джамель Нермук был от природы деликатным человеком. Он знал, что многие вещи на свете говорятся для приличия, их не следует принимать за чистую монету. Хозяйка будет вас без конца уговаривать есть, однако нужно уметь во время остановиться. Знакомые будут уговаривать вас путешествовать на их яхте, но, право слово, лучше не проявлять назойливость и отказаться. Тем не менее сегодня Джамель нарушил это неписаное правило. Господин Кафари предложил ему, если желает, остаться в Стамбуле, и Нермук согласился. Не только потому что ему тягостно было возвращаться в дом, где каждая вещь напоминала о Фазиле. Ему хотелось узнать как можно больше о судьбе сына.
Спал он плохо. Утром проснулся и сразу после молитвы, даже не позавтракав, аппетита совершенно не было, пошел в торговый квартал города. Денег у него было не очень много, поэтому он не воспользовался такси, а прошел многокилометровый путь до кофейни Ахмеда пешком.
Джамель добрался до цели, когда солнце поднялось в зенит. Народу в кофейне было мало. Ахмед сидел с четками в руках за одним из свободных столиков и поглядывал на посетителей, словно заботливый учитель на школьников.
Когда, остановившись перед ним, пожилой мужчина обратился к нему с несколько заискивающим видом, Ахмед не сразу понял, что тому нужно. Переспросил незнакомца.
- Вы, наверное, меня не помните. Я был у вас всего один раз, - сказал тот. - Я Джамель Нермук из Текирдага.
- Да, я вас слушаю.
- Господин Ахмед, я разыскиваю Мустафу Кемаля. Мне он очень нужен.
Владелец кофейни слегка насторожился:
- А какое у вас к нему дело?
- Мустафа помог моему сыну Фазилю найти в России хорошую работу. Я благодарен за это Мустафе и хочу предупредить, что ему угрожает опасность.
- Что еще за опасность?
- Это я и хочу рассказать ему.
- Скажи мне. Я передам.
- Речь идет об общих знакомых. Поэтому я должен сообщить все ему лично, а то получится путаница.
- Его сейчас здесь нет.
- А где он?
- Понятия не имею. Откуда мне знать, где Мустафа? - раздраженно сказал хозяин кофейни. - Он не работает у меня, не отчитывается передо мной.
- Но, может, вы передадите ему, что я его разыскиваю.
- Пожалуйста.
- Когда передадите?
- Когда увижу, тогда и передам. Не раньше, - съязвил Ахмед.
- А когда вы его увидите?
- Слушайте, господин, какой вы непонятливый! - возмутился хозяин кофейни. - Я же вам турецким языком говорю, что не знаю.
- Я почему спрашиваю - хотел узнать, когда мне можно зайти, чтобы вас лишний раз не беспокоить.
- Да никакого беспокойства нет. Заходите, когда угодно, - смягчаясь, пробурчал Ахмед.
И в это время в кофейне появился Мустафа.
Джамель подошел к нему и, глядя прямо в глаза, отчеканил:
- Мустафа, я точно знаю, что Фазиль полетел в Стамбул с твоим паспортом. Я не задаю вопрос, как так случилось, что именно тот самолет взорвался.
Мустафа почувствовал, что назревает скандал. Почувствовал это и владелец кофейни, который быстро постарался смягчить ситуацию. Он предложил обоим мужчинам пройти во внутреннее помещение.
- Зачем выяснять отношения на людях, - старательно увещевал он. - Идите в комнату, сядьте, поговорите по душам.
Мустафа с явной охотой покинул основной зал кофейни. Джамель, опасаясь, что тот сбежит, не отставал от него ни на шаг. Таким образом они очутились в просторной комнате, предназначенной для особо важных посетителей. Здесь имелась вторая дверь, ведущая во двор. Туда же выходили два маленьких окошка. Через третье окно, на противоположной стене, просматривался зал кофейни.
Усадив обоих земляков, озабоченный Ахмед удалился. Пусть они поговорят здесь, никому не мешая.
- Я умный человек и не хочу знать то, что меня не касается, - сказал Джамель, когда за хозяином закрылась дверь. - Но Фазиль был у меня единственный сын. Теперь на мне осталась большая семья, а я старый человек.
Мустафа галантно запротестовал, начал было говорить, что Нермук еще полон сил, однако быстро почувствовал двусмысленность подобных комплиментов, осекся и замолчал. Тогда Джамель продолжил изливать душу. Он говорил, что сначала боль за сына и гнев толкали его на необдуманные поступки. Теперь же он думает исключительно о своей семье.
Кемаль, который не очень-то понял смысл высказываний пожилого Нермука, прервал его монолог:
- Это все правильно, уважаемый Джамель. Согласен с каждым вашим словом. Только как вы узнали о том, что я жив?
- Мне сказали об этом полицейские. Они выяснили все про паспорт и показали мне по телевизору, как Фазиль готовился на посадку в самолет вместо тебя. Он был среди других пассажиров на регистрации.
- Кто эти полицейские? - злобно прищурившись, спросил Мустафа. - Это два европейца? Мужчина и женщина?
- Они самые. Ты про них уже слышал?
- Брат говорил мне, что эта парочка приходила в наш дом. Ты знаешь, где они остановились в Стамбуле? Как их найти?
- Знаю. Я нашел тебя, чтобы предупредить о том, что они находятся очень близко. Они идут по твоим следам и могут найти тебя. Если мы договоримся, я покажу их тебе. Тогда ты сможешь избежать опасности.
- Логично, - кивнул Мустафа. - Что же ты хочешь?
- Денег для моей семьи. Это будет справедливо. Мы потеряли кормильца.
- Но, господин Джамель, - захныкал Мустафа, - разве я виноват в смерти Фазиля? Наоборот, я хотел помочь ему, чтобы сын оказался на вашем дне рождения. У него же были сложности с паспортом. Я сильно рисковал, когда давал ему свой. Откуда мне было знать, что самолет взорвется?!
- Никто не мог этого знать, кроме того человека, кто подложил туда бомбу, - медленно и раздельно процедил Джамель.
- Вот и я про то же толкую. А вы что хотите сказать?
Некоторое время его собеседник молчал. Кемаль решил, что старик сделал пазу из-за сильных переживаний. На самом деле Джамель, сидевший за столом таким образом, что через окно видел значительную часть основного зала кофейни, заметил явившегося туда европейского сыщика. Тот уселся на диван и принялся читать английскую газету. Джамель понял, что пришедший сюда Корешков может оказаться козырем в его руках. Правда, он еще не мог сообразить, каким образом им воспользоваться, какую выгоду извлечь из этой случайности. Поэтому старый Нермук долго молчал, а затем вновь обратился к Мустафе:
- Слушай, не принимай на свой счет слова старого убитого горем человека. Понимаю, ты не мог подложить бомбу в самолет, в котором летел мой сын.
- Конечно, не мог, - подхватил тот. - Как я ее подложу, когда там так тщательно проверяют багаж. Подложи незаметно я, Фазиль бы ничего не знал о ней и сразу бы попался. Иначе и быть не могло.
Джамель молча поддакивал его словам. Сейчас он находился в таком состоянии, что плохо соображал. Иначе бы непременно поинтересовался тем, каким образом Мустафа прилетел в Турцию, если его паспорт был у Фазиля и, стало быть, при взрыве пропал. Сыщиков, ведущих расследование погибшего самолета, это обстоятельство интересовало, а Джамеля - нет. Пожилой турок сидел напротив своего молодого собеседника и слушал его, медленно кивая в такт его словам. Мустафа решил воспользоваться моментом и перехватить инициативу.
- Я дал Фазилю свой паспорт, потому что хотел помочь ему. Уж очень он рвался на ваше шестидесятилетие. Сам я потом вернулся по чужому, фальшивому. А что делать? Он переживал потому, что не мог полететь домой. Пришлось помочь ему. Но тут произошло несчастье. Я чувствую себя невольным виновником. Теперь мой долг помочь его семье. Вот, возьмите.
Мустафа протянул тонкую пачку стодолларовых бумажек. Невооруженным глазом было видно, что сумма здесь совсем незначительная. Джамель так и прореагировал на нее. Точнее сказать, не прореагировал - мельком взглянул и снова уставился немигающим взором на Мустафу. Тот понял значение его выжидающего взгляда и с излишней поспешностью сказал:
- Это - пока. Все, что при себе оказалось. Давайте обсудим, какую сумму вы хотите?
- Я подумаю, - ответил Нермук. - В этой сумме должна быть не только компенсация за гибель моего сына, но и плата за предупреждение опасности.
- Вы же еще не сказали мне ничего конкретного.
- Сейчас скажу. - Джамель встал, жестом попросил Мустафу следовать его примеру, и они подошли к окошку, через которое просматривался зал кофейни. - Посмотри на европейца, который сидит в углу. Это приезжий полицейский из России, который собирает доказательства преступной деятельности "марксменов" вообще, и твоей в частности. Не подумай, что с ним легко справиться.
- Это он приходил к нам в дом?
- Да. И еще молодая женщина, которую он выдавал за свою жену.
- Где она сейчас?