- Неплохо бы по стаканчику, - с благодарностью отозвался Голованов, поудобнее размещаясь рядом с Сергачевым. - А то от водицы, что дают нынче в самолетах, в животе бурчит…
Когда машина вырвалась на свободное в этот час шоссе, Сергачев произнес негромко:
- Гостиница почти в самом центре, и довольно неплохая, так что, думаю, будете довольны. Но не в этом дело.
- Да, конечно, - механически отозвался Голованов, невольно прикидывая, о чем мог думать сын Марины Чудецкой, с каким чувством ехал по этому шоссе в город, если, конечно, его бегство из Москвы действительно связано с убийством Валерии Лопатко? Однако тут же повернулся лицом к Сергачеву: - Да, я слушаю вас.
- В этой же гостинице остановились и Вассал с Пианистом, - продолжил Сергачев. - И ваша главная задача - расположить эту парочку к себе и войти с ними в контакт. Они также проживают в двухместном полулюксе, который находится почти напротив вашего номера. Ну а дальше… дальше будем смотреть по обстановке.
- С ними уже работают?
- Естественно. Однако возникли проблемы с наружкой. - Сергачев замолчал и тронул рукой плечо Дронова, который все это время держал на спидометре сто двадцать. - Саша!
- Да, конечно, - кивнул лейтенант и тут же вписался в разговор: - Эти двое, я имею в виду Вассала с Пианистом, гости Похмелкина-младшего, то есть Ника, а он поимел в последнее время привычку пускать за своими подельниками собственную службу безопасности, дабы быть уверенным, что они не притащили за собой хвост. Причем в его службе безопасности довольно толковые мужики из бывших оперов, и есть опасность, что они могут засечь нашу наружку. А это, сами понимаете, может привести к провалу всей операции.
Замолчал было, всматриваясь в стелющееся перед ним черное полотно шоссе, и устало закончил:
- Так что приходится работать едва ли не на лезвии ножа.
Он замолчал - и в салоне иномарки наступила не очень-то комфортная тишина, которую нарушил все тот же лейтенант:
- Однако, несмотря на то что эти двое под постоянным контролем со стороны людей Ника, нам все-таки удалось нащупать их привычки, которые, как мне кажется, можно будет как-то использовать для сближения с ними.
- Та-ак, - заинтересовался Голованов. - И в чем же они проявляются?
- Ну, во-первых, они буквально каждый вечер спускаются в ресторан, в котором после часа ночи начинается дискотека, и выползают оттуда уже под утро. Спят до одиннадцати и поднимаются на третий этаж, в буфет, чтобы уже пивком привести себя в норму.
- Что, и Пианист тоже? - не удержался, чтобы не спросить, Голованов.
Все так же всматриваясь в ночное шоссе, лейтенант утвердительно кивнул, подумал немного и непроизвольно пожал плечами:
- Ну! И он тоже. А чего тут удивительного?
"И действительно, - невольно хмыкнул Голованов, - чего удивительного в том, что, вместо того чтобы ходить по утрам в Гнесинку и совершенствовать технику исполнения фуг Баха, этот вундеркинд тусуется ночами на дискотеке, а по утрам сосет краснохолмское пивко, выводя себя из препаскудного состояния то ли начинающейся ломки, то ли похмелья?"
Однако вслух спросил:
- На дискотеке их тоже пасут?
- Естественно.
- Ну и что, Пианист с наркотой не перебирает?
Лейтенант пожал плечами:
- Проследить, конечно, довольно трудно, но, судя по его состоянию, порой таблеткой экстези заправляется.
- А как насчет травки?
- Эта гадость всегда с ним. "Даже так? - неприятно удивился Голованов, которому впаривали в Москве, будто Дима Чудецкий только изредка, форса ради позволяет себе выкурить сигаретку-другую. И резюмировал сам для себя: - Видать, нервничает вундеркинд, сильно нервничает. И чтобы хоть как-то приглушить эту свою нервозность, днем сосет косячок за косячком, а уже ближе к ночи заправляется таблеткой экстези".
Голованов хотел было спросить, не проявлял ли себя Пианист еще как-нибудь, однако его опередил Сергачев:
- Что, нервничает наш клиент? И снова лейтенант невразумительно пожал плечами:
- Если вы о Пианисте, то я бы не сказал, что он нервничает, и в то же время… Понимаете, скукоженный он весь какой-то. Словно давит его что-то, постоянно что-то грызет. И держится он, как мне показалось, только на травке да на колесах.
"Давит его что-то… - чисто механически зафиксировал Голованов. - Но что?"
Впрочем, ответ напрашивался сам собой, и был он не в пользу сына Марины Чудецкой.
Убийство или соучастие в убийстве Леры Лопатко, паническое бегство из Москвы… При таком раскладе не только скукожишься, но и веревку впору намыливать.
Голованов вспомнил заплаканное лицо Марины, ее широко открытые глаза, полные боли, и вдруг поймал себя на том, что все чаще и чаще думает о ней как об очень близком человеке, хотел он того или нет. А она… она не представляет свою жизнь без сына.
- Они уже имели с кем-нибудь контакт? - негромко спросил Голованов. - Я имею в виду вне дискотеки.
- Да, причем буквально на второй день, как прилетели в Краснохолмск. Похмелкин прислал за ними машину, и они о чем-то толковали более двух часов. Разговор проходил в его офисе, так что прослушать его не представлялось возможным. Однако, судя по дальнейшему поведению Вассала, им приказано жить в гостинице, и они ждут какой-то команды со стороны Ника.
"Или же каких-то событий в Москве, положительное решение которых подтолкнет Похмелкина-младшего на более активные действия, - вспомнив последний разговор в кабинете Замятина, подумал Голованов. - И события эти, судя по всему, развиваются в нужном для Ника русле".
- А что Пианист, участвовал при том разговоре?
- Да. После чего целые сутки отлеживался в номере. Переживает, видимо.
Прибавив газу, лейтенант обогнал неторопливо ползущий по шоссе трейлер и, уже ни к кому конкретно не обращаясь, произнес, ухмыляясь:
- Кстати для информации. Гостиница, где остановились москвичи и где вам также забронирован номер, принадлежит все тому же Нику. Однако это только малая часть того, чем он и все семейство Похмелкиных владеет в городе.
- То есть все схвачено и за все уплачено?
- Ну, положим, я лично не уверен, что за все уплачено, а вот что Ником и его папашей в городе все схвачено - в этом можете не сомневаться.
Голованов уважительно хмыкнул. При таком раскладе да решиться пойти против сильных мира сего - для этого надо было иметь или совершенно безумную голову, или… или что-то такое, о чем давно забыли в России.
Оставшуюся дорогу до гостиницы проехали в молчании, и, только когда впереди засветились рекламные огни гостиницы, Сергачев негромко произнес:
- Неплохо было бы, если бы вы уже завтра, вернее сегодня, - он покосился на часы, - попробовали законтачить с нашими земляками.
Подумал немного и добавил, объясняя причину столь скоропалительных действий:
- Судя по тому, что Похмелкин с компаньонами уже начал расчищать московское поле для своего экстези, он должен будет активизироваться и в Краснохолмске. И вот здесь-то… Короче говоря, вся надежда на вас, Всеволод Михайлович.
"Даже так?" - хотел было съязвить Голованов, однако Сергачев опередил его:
- Все попытки оперов регионального управления примазаться к людям, с которыми работает Ник, мягко говоря, провалились. Этот змей так же осторожен, как и его папаша, и никого из посторонних близко не подпускает. А мы сможем засадить его и всю его бражку только в том случае, если возьмем в момент истины, с наркотой. И поэтому… В общем, ни пуха ни пера.
Быстро, надежно и хорошо… Так, пожалуй, только кролики совокупляются.
Эту азбучную истину Голованов вспомнил буквально на следующее утро, когда в одиннадцатом часу утра раздался властный стук в дверь, напомнивший что-то очень знакомое, и Агеев, которого трудно было сбить с ног даже нокаутирующим ударом, отлетел едва ли не к противоположной стене, когда с треском распахнулась дверь - и в номер буквально ворвались трое рослых милиционеров и какой-то тип в штатском, позади которых безмолвно застыла то ли коридорная, то ли горничная.
- В чем дело? - рявкнул было несколько ошеломленный Агеев, однако его уже теснили к стене два стража порядка, а третий - в звании старшего лейтенанта - направился к Голованову.
- В чем дело, господа? - несколько потише и спокойнее спросил Голованов, моментально просчитавший, что старший здесь все-таки не лейтенант, от которого потягивало свежачком, наложенным на утренний перегар, а этот козел в штатском, вздернутый нос которого совершенно не гармонировал с его глазами навыкате, словно прощупывавшими его насквозь. - Я требую, господа…
Однако на его "требую" даже не обратили внимания, и впечатление было такое, будто глухонемые пытаются объясниться со слепыми. Голованов покосился на Агеева, который уже мечтательно закатывал глаза, представляя, видимо, как хрустнут челюсти у стражей порядка, и сделал ему предупреждающий знак, чтобы тот раньше времени не наломал дров. И еще раз попытался обратить на себя внимание непрошеных гостей:
- Господа, я, конечно, не знаю местных порядков, но…
Ему не дали закончить мысль:
- Документы!
- Но…
- Документы!
- И вы! - повернулся штатский к Агееву.
Все еще ничего не понимая, но уже просчитывая мысленно варианты, где и на чем бы они могли засветиться, еще не приступив к работе, Голованов направился в смежную комнату, где у него висел костюм с документами в портмоне, попутно кивнул Агееву, чтобы тот последовал его примеру, и, покосившись на двоих сержантов с автоматами в руках, подал сначала свой паспорт, затем паспорт Агеева старшему лейтенанту.
Тот едва прошелся глазами по паспорту Голованова, на его крупном лице промелькнула какая-то тень, и он передал паспорт "гражданина Германии" человеку в штатском. Зато российский паспорт Агеева едва ли не обнюхал постранично. Оставалось только колупнуть ногтем его фотографию, чтобы убедиться, не фальшивку ли он держит в руках.
- Фамилия? - рыкнул старший лейтенант, видимо убедившись, что фотография на ксиве щуплого сорокалетнего мужика приклеена вполне надежно.
- А ты что, слепой? - попер на него Агеев, которому, видимо, надоела эта игра в прятки. - Или, может, читать разучился?
- Поговори еще! - сверкнул глазами старлей, которому, судя по его поведению, не очень-то часто столь откровенно хамили. - Впрочем, в отделении разберемся.
И он потянулся было за рацией, как вдруг его остановил человек в штатском:
- Погодь, не гони лошадей. - Еще раз пролистал паспорт "гражданина Германии" и протянул Голованову: - Простите за вторжение, но… - и он широко развел руками, - обстоятельства вынуждают.
- Так, может, объясните все-таки, что за обстоятельства такие? - нахмурившись, поинтересовался Голованов. - Ни с того ни с сего врываться в номер иностранного гражданина и тыкать автоматом в спину?.. Такого, простите, даже в бывшем Советском Союзе не позволялось.
- Товарищ майор, да чего вы с ними?.. - взвился было один из сержантов, однако тут же закрыл рот под жестким взглядом своего начальника.
- Спрашиваете, что за причина такая? Да очень простая причина - убийство. И в связи с проводимой в городе и по области операцией перехвата я имею законное право врываться, как вы изволили выразиться, в любой гостиничный номер и требовать документы. Надеюсь, это объяснение вас устраивает?
"Господин Голованофф" только плечами пожал.
Потянулся было за своим паспортом и Агеев, однако гоношистый и слишком бдительный старший лейтенант, которому, видимо, просто западло было объясняться с простым смертным да еще ниже его ростом, не очень-то поспешал возвращать документ.
- Когда прибыли в Краснохолмск?
- Этой ночью… в полночь.
- Каким рейсом?
- Московским.
- Где провели ночь? Агеев как на больного уставился на старшего лейтенанта. И тот не мог не заметить этого сочувствующего взгляда.
- Я еще раз спрашиваю, - прохрипел он, - где…
- Послушай, лейтенант, - не выдержал Агеев, - прежде чем врываться в номер…
- Старший лейтенант!
- Я бы тебе и младшего не дал, - буркнул Агеев. - А относительно того, где мы провели ночь, я бы посоветовал тебе справиться в регистратуре.
Обстановка явно накалялась, и снова пришлось вмешаться майору:
- Мы, конечно, уточним у дежурного администратора, в какое время вы прибыли в гостиницу, но согласитесь, что, даже зарегистрировавшись и получив от номера ключи, человек может…
- Чушь какая-то! - перебил его Голованов. - Я бизнесмен. По приглашению господина Вольского - это председатель Союза предпринимателей - прибыл из Германии в Москву, чтобы совершить деловую поездку по Сибири, и обвинять нас в убийстве какого-то человека…
Он покосился на майора и многообещающе произнес:
- Думаю, вашему руководству будет небезынтересно узнать о подобном подходе к представителям иностранного бизнеса, которых ваш президент, - он сделал ударение на слове "ваш", - приглашает участвовать в совместных проектах.
Тронная речь "господина Голованоффа" прозвучала довольно внушительно, однако ни майор, ни старший лейтенант даже не думали расшаркиваться перед заморским гостем. Не те времена, господин иностранец! И причиной тому, как оказалось, был могучий русский язык, на котором без малейшего акцента изъяснялся краснохолмский гость. О чем майор и спросил Голованова.
- Вот оно что! - хмыкнул Голованов. - Так все очень просто. Родом я из поволжских немцев, и еще в конце восьмидесятых мои родители выехали в Германию. Нам повезло - и сейчас у меня свое крупное дело. Так что вас не должно удивлять мое знание русского языка. Но если желаете, можем перейти и на немецкий. - И он тут же о чем-то спросил Агеева, который ответил на столь же безукоризненном немецком.
- Прошу говорить по-русски! - мгновенно отреагировал подозрительно настроенный старший лейтенант, с явной неохотой возвращая паспорт Агееву. На что тот только плечами пожал. Мол, хоть на французском, один хрен ничего не поймешь.
- Я спросил господина Агеева, как его лучше представить, - вмешался в назревающую перепалку Голованов, - и он просил сказать все, как есть.
- И?.. - полюбопытствовал майор.
- Господин Агеев рекомендован мне частной охранной структурой и сопровождает меня в поездке по Сибири.
- То есть охранник? - не удержался, чтобы не подколоть, язвительно-мстительный старлей.
- Можешь считать, что охранник, - буркнул Агеев, убирая свой паспорт в карман. - Еще вопросы будут?
У представителей правопорядка вопросов больше не было, однако один-единственный вопросик был у Голованова:
- Ради бога простите, господин майор, но из-за кого весь этот сыр-бор? - Улыбнулся и добавил шутливо: - Едва не переросший в международный конфликт.
Его шутку майор оценил по достоинству и уже совершенно иным тоном, более человеческим, пояснил:
- Торговца одного этим утром замочили… когда он домой из казино возвращался. Сейчас вся милиция на ушах стоит.
Агеев с Головановым верили и не верили своим ушам.
- И что… у вас из-за каждого убитого торгаша… - сорвалось с губ Агеева, - перетряхивают весь город?
- Из-за каждого, да не из-за каждого, - уже совсем миролюбиво буркнул старший лейтенант и вышел из номера.
Задушевно простившись с гостями города Краснохолмска и пожелав "мистеру Голованоффу" удачного бизнеса, майор с сопровождением торкнулись в дверь номера, где остановились Вассал с Чудецким, и уже не было смысла спешить в буфет.
- Ну и что ты думаешь по этому поводу? - спросил Голованов, прикрывая дверь и удостоверившись, что в номере напротив забубнили.
- Обычные ментовские заморочки, - отозвался Агеев, доставая из холодильника запотевшую бутылку боржоми. - Но поначалу, должен тебе признаться, когда эти козлы нахрапом поперли… Даже подумал, не просекли ли нас в аэропорту, когда в машину садились. Иномарочка явно оперативная, и где гарантия, что она не отслежена людьми Похмелкина, хрен ему в дышло.
Голованов усмехнулся угрюмо:
- Вот и я о том же подумал. Однако пронесло, слава богу.
- Пронесло… - буркнул Агеев, подковырнув ногтем большого пальца бутылочную пробку. - Не очень мне верится, что ради какого-то торгаша такой шмон по гостиницам…
- Вот и я о том же, - поддакнул Голованов, доставая из кармана мобильник и по памяти набирая номер, продиктованный им в кабинете полковника Замятина. - А потому не мешает перезвонить нашему куратору.
Сергачев отозвался почти мгновенно, будто ждал звонка. Выслушав Голованова, он пробурчал что-то нечленораздельное, однако тут же пояснил свою реакцию на этот звонок:
- Даже не думал, что может подняться такой гон. Видать… - И замолчал. Однако тут же спохватился и негромко произнес: - Я сам только что узнал об этом. Джалала убили. Мешади Джалала, кличка Бай.
- Что, большой человек?
- Большой не большой, однако держал под собой весь краснохолмский рынок. Я имею в виду наркоту.
- Так ведь…
- Все! - поставил точку Сергачев. - Об остальном при встрече.
"Можно и при встрече!" - мысленно согласился Голованов, однако не мог не спросить:
- Я все, конечно, понимаю, но это… это может отразиться на нашей командировке?
- Не знаю. Пока ничего не знаю. Но если что-нибудь прояснится, тут же сообщу.
- Значит, продолжаем работать по московской разработке?
- По крайней мере, лично я никакой команды об ее отмене не получал.
Не успел Голованов положить мобильник на столик, как прозвучал сигнал. Звонила жена:
- Ты где?
Она умела заводить его с полуоборота, и Голованов, чтобы только не сорваться на непристойность, глубоко вдохнул носом и закрыл глаза. Однако все равно не смог справиться с собой:
- В Караганде!
- Я тебе что, проститутка вокзальная, шутки со мной шутить?
- Привокзальная, - поправил ее Голованов.
- Тебе лучше знать! - мгновенно парировала жена, однако голос ее уже был не столь напористый: - И все-таки?
- Догадайся с двух раз.
- В командировке?
- Молодец! - похвалил он. - В Краснохолмске.
- Так мог бы и предупредить. Меня или дочь.
Привыкший за годы жизни к подобным разворотам, Голованов удивленно присвистнул - его верная подруга умела так обставить любой разговор, любой конфликт, навязанный ею, что всегда в виноватых оставался он.
- Или мы тебе уже…
- Стоп! - тормознул он ее. - А кому же я говорил про командировку? Дяде Ване из котельной?
- А может, своим шлюхам! - расширила жена круг особо информированных.
На этом пассаже можно было бы и мобилу выключить, однако, зная ее характер, он спросил устало:
- Ладно, кончай балаган. Чего звонишь?
- Да как тебе сказать… интересуюсь мужем. К тому же хотелось бы знать, когда вернешься?
- Чтобы успеть помыть посуду?
- Дурак! - подвела черту жена и вырубила мобилу.
Голованов невесело усмехнулся. Оказывается, он тоже мог достать ее, да только кому все это надо? Жить под одной крышей и оставаться соседями в постели?
Худшего варианта не придумать.
Положив мобильник на журнальный столик, покосился на Агеева, который был в курсе его семейных неурядиц и делавший сейчас вид, будто занят собственными проблемами.
"Интеллигент хренов!"