- Постараюсь быть краток, - пообещал Сергачев и, уже обращаясь напрямую к гостям шефа, сказал: - На этот ночной клуб мы вышли по оперативной разработке, когда выяснилось, что постоянные клиенты "Аризоны" отдают предпочтение таблеткам экстези, которые, как впоследствии оказалось, там же и покупают. Причем по довольно сходной цене. Когда сделали химический анализ контрольной партии этих таблеток, то оказалось, что они несколько отличаются от тех колес, которые идут на Москву из той же Голландии, причем далеко не в лучшую сторону, и мы уже целенаправленно занялись разработкой каналов поставки этих таблеток в Москву. Причем выявлены они пока что только в "Аризоне".
Этот пижонистый блондин умел хорошо и кратко докладывать, и Грязнов с Головановым, даже не сговариваясь, спрогнозировали ему блестящее продвижение по службе. Перевалит за тридцать - и он уже господин майор, а там, глядишь, и до полковника наркополиции рукой подать. Короче говоря, растут кадры.
А будущий полковник продолжал излагать:
- Таким образом мы вышли на диджея "Аризоны" Василия Первенцева, по кличке Вассал, которому почему-то, - и на этом месте Сергачев сделал чисто мхатовское ударение, - очень приглянулся в общем-то совершенно невидный посетитель клуба Дмитрий Чудецкий. Кличка Пианист.
- Так чем же он интересен, этот самый Вассал? - не удержался, чтобы не спросить, Голованов, у которого на душе уже не просто кошки скребли, а было по-настоящему скверно.
- Простите, я еще не закончил, - сделал в его сторону кивок будущий полковник наркополиции. - Так вот, выяснилось, что именно Вассал, ближайший друг и правая рука Алекса, является тем самым каналом сбыта, через который таблетки экстези расходятся по клиентам этого клуба.
- То есть оптовик? - уточнил Грязнов.
- Совершенно точно.
- А кто таков Алекс? - хмуро поинтересовался Голованов, у которого все больше и больше портилось настроение.
- Алекс - это хозяин "Аризоны", Александр Чингизович Дебабов.
- Простите, Чингиз Дебабов - это тот?.. Сергачев покосился на своего шефа, видимо испрашивая его согласия, и, когда Замятин утвердительно кивнул, повернулся лицом к Грязнову.
- Да, сын того самого Дебабова, генерального директора компании "Нефтемагистраль".
- И выходит, что с ведома Алекса…
- Даже более того, - вмешался в разговор Замятин. - Мы владеем информацией, что он не просто крышует бизнес своего дружка Вассала, но и является непосредственным организатором этого бизнеса, корни которого уходят в Краснохолмск.
- Но ведь это Сибирь! - искренне удивился Грязнов, до сего момента уверенный, что таблетки экстези попадают в Москву только из Швеции с Голландией, да еще, пожалуй, из Польши.
- Совершенно верно, - кивком подтвердил Замятин. - Сибирь.
- Но если вам все известно, так почему же вы их не задержите? - с откровенным раздражением в голосе спросил Голованов. - Ведь каждый день промедления…
Он хотел бы сказать, что своевременный арест наркобарыг спас бы, возможно, не одного только студента Гнесинки, однако Замятин и без этого понял его.
- Возможно, в чем-то вы и правы, но… Слышали небось пословицу, что свято место пусто не бывает? Так вот, в нашем с вами случае тот же самый вариант. И задержи мы того же Вассала с его вассалятами, вскоре все бы вернулось на круги своя. Место Вассала занял бы очередной диджей, который уже в свою очередь оброс бы более мелкими наркодилерами, - и все по новой. А моя задача ухватить не только хвост этой змеи, тюрьмы и без того забиты мелкой шпаной от наркоторговли, но скрутить всю змею и в первую очередь ее голову.
- И что? - хмуро поинтересовался Голованов.
- Мы нащупали эту голову. И вот здесь-то, когда наступила завершающая часть операции…
Он замолчал, побарабанил кончиками пальцев по столу, и было видно, как на его скулах заиграли едва заметные желваки.
- Мне рекомендовал вас Александр Борисович, и поэтому буду с вами откровенен. - Замолчал было опять, не решаясь, видимо, чего-то сказать, и вдруг произнес, словно в воду холодную прыгнул: - Кстати, ваш Пианист жив и здоров и находится сейчас в Краснохолмске.
Наступившую после этих слов тишину нарушил все тот же Голованов:
- Я… я не понимаю вас.
- Постараюсь объяснить. Капитан!
Похоже, не ожидавший от своего шефа подобного поворота, Сергачев вскинул голову и, явно замешкавшись с ответом, что, видимо, было не в его правилах, торопливо заговорил:
- Мы уже давно ведем Вассала, практически выявили его сеть наркосбытчиков, которые в общем-то замыкаются на одном районе, и вот тут-то в поле зрения нарисовался ваш Пианист.
- Как наркодилер? - мгновенно отреагировал Грязнов.
- К счастью, нет. По крайней мере, никто не может утверждать, что он кому-то сплавлял экстези.
- Так отчего же тогда к нему столь пристальный интерес? Только потому, что он посещает этот клуб?
Сергачев презрительно хмыкнул:
- Если бы мы косились на всех, кто посещает ночные клубы, могу вас уверить, наша жизнь превратилась бы в сплошной мрак. А ваш студент…
Он явно заводился, и это было видно из того, как покраснели его уши.
- Погодь, капитан, не суетись, - властным движением руки остановил Сергачева Замятин. - А что касается Пианиста и прочих фигурантов этого дела… За то время, пока группа капитана вела Вассала и его шестерок, ребята успели узнать не только его образ жизни, но и натуру. И должен вам заметить, что натура эта препаскудная, несмотря на внешний лоск и показную доброжелательность. Далее. Знакомства он заводит только с нужными ему людьми, что, видимо, является установкой его хозяина, то есть Алекса. И это его сближение с вашим клиентом, непонятное пока для нас, заставило группу Сергачева обратить более пристальное внимание и на Пианиста.
- И что? - вырвалось у Голованова, который в этот момент даже помимо своей воли думал о Марине. Присутствуй она при этом разговоре и узнай, что ее Дима… неизвестно, чем бы дело кончилось…
Голованов даже плечами передернул, представив ее реакцию.
- Работаем, - односложно ответил Замятин. - Но одно могу сказать точно. Сближение Вассала со студентом Гнесинки произошло не без напутственного слова хозяина "Аризоны", и то, что они сейчас находятся в Краснохолмске, - это звенья одной цепи. Судя по всему, у Вассала с Алексом есть какой-то план относительно Пианиста, причем завязан этот план именно на краснохолмском экстези. Он покосился на Голованова, который проявлял гораздо больший интерес к его рассказу, чем Грязнов, и негромко добавил:
- До последнего дня я был уверен, что Пианист является активным колечком этой цепи, но после того что услышал об этом парне от вас…
- Считаете, что его решили использовать втемную? - подсказал Голованов.
- Скорее всего, да. И нужен он им именно как проводник краснохолмского экстези в той среде, в которой варится Пианист.
И снова Голованов вспомнил о Марине, которая надеялась на его силу и возможности Турецкого и была уверена, что они вернут ей сына.
- А в Краснохолмске… В Краснохолмске у вас есть какие-нибудь завязки?
Сергачев, к которому был обращен этот вопрос, покосился на своего шефа, и тот утвердительно кивнул.
- Есть и завязки. Если, конечно, вы хотите спросить, с кем конкретно будут контактировать в Краснохолмске Вассал с Пианистом.
- И кто же это? - не выдержал сергачевской тягомотины Голованов. Хотя, впрочем, и капитана можно было понять. Его группа провела многомесячную оперативную разработку, пытаясь вытащить на свет божий голову змеи, как довольно образно выразился хозяин этого кабинета, и открывать все карты первому встречному… Глупее, пожалуй, нельзя было и придумать.
Видимо сделав для себя лично какие-то выводы, в разговор вмешался Замятин:
- Я вижу, что вы заинтересованы в вашем клиенте не менее нашего, и я был бы рад, если бы мы сообща сумели не только вытащить его из этого дерьма, но и завершить всю операцию. Короче говоря, хотел бы предложить вам следующее…
После довольно неприятного, почти коммунально-скандального выяснения отношений с женой, которые вылились в уже привычные претензии, "что я лучшие годы тебе отдала, да и замуж выходила не за офицера-неудачника, превратившегося в никому не понятного детектива-охранника, а за молодого лейтенанта, мечтавшего стать генералом", последнюю ночь в Москве Голованов провел у Марины. Чудецкая не знала, на какой пуфик его усадить, когда он сообщил ей, что ее Дима жив и здоров, однако в силу своей непутевости, а также каких-то дополнительных обстоятельств, которые еще предстоит выяснить, пребывает сейчас в другом городе, и он, Голованов, завтра утром вылетает туда. Вылетает со своим товарищем, который должен будет его подстраховать.
- Так, может быть, и я… с вами? - робко попросила Марина. - Все-таки мать.
Однако, после того как он серьезно посмотрел на нее, разговоров на эту тему более не заводила.
Чувствуя его внутреннюю силу, на которую хотелось бы опереться любой женщине, а также его явное превосходство в знании того, что называется жизнью, она готова была полностью доверить ему судьбу своего сына, и это не могло не накладывать на Голованова еще большие обязательства.
"Господи, - размышлял он, лежа на широченной постели и уставившись неподвижным взглядом в темный еще в этот предутренний час потолок, - отчего в этой жизни все через задницу? Жена с восьмилетним образованием и незаконченным медицинским училищем едва ли не с дерьмом тебя сравнивает, уверовав в то, что ты полный неудачник по жизни, а довольно образованная, интеллигентная женщина, которую уже лет десять как бросил муж и которая всего в этой жизни добилась самостоятельно, а добилась она немалого, сумела разглядеть в нем нечто такое, что заставляет и его самого по-новому смотреть на себя. И почему не наоборот? Ведь когда они познакомились с нынешней женой, а было это чуть ли не двадцать лет назад, она вроде бы тоже любила его, а на деле ничего не вышло…"
Неудачник… дерьмо и пьяница, хотя он никогда не злоупотреблял этим зельем да и не мог злоупотреблять… отставник, ничего не добившийся в жизни…
Эти эпитеты все чаще срывались с уст жены, и она уже не стеснялась в выражениях даже при дочери, хотя той было откровенно жаль отца.
"А может, - тяжело вздохнув, размышлял Голованов, - все хорошее, как и хорошая живопись, видится на расстоянии, а все плохое и наносное - в упор?"
Покосившись на мирно посапывающую Марину, Голованов прикрыл легким одеяльцем матово-бледную в лунном свете обнажившуюся ее грудь и осторожно, чтобы не нарушить умиротворенный предутренний сон, легко соскользнул с кровати и босиком прошлепал на кухню.
Наполнил водой чайник, достал из шкафчика заварку и тяжело опустился на край мягкого уголка, продолжая думать о своем дальнейшем житье-бытье.
Еще днем, в телефонном разговоре с Мариной, когда он сказал ей, что перед отлетом в Красно-холмск ему надо хотя бы на часок-другой заехать к себе домой, она восприняла это с откровенной ревностью. Почему? Неужели уже дошло до этого?..
По легенде, разработанной в ведомстве Замятина, Голованов, прекрасно владевший немецким языком, превращался в немецкого предпринимателя российского происхождения, которого сопровождал в поездке по России телохранитель Агеев. Однако все документы, включая и липовую ксиву, можно было получить только в день отлета, и в два часа пополудни, как и было оговорено, Голованов с Агеевым переступили порог уже знакомого кабинета. Поднявшийся навстречу полковник с нескрываемым интересом осмотрел прикид уже немолоденьких детективов "Глории" и прицокнул языком, явно довольный увиденным. "Господин Голованофф" со своим "телохранителем" вводились в завершающую стадию разработанной в Москве операции, и от того, насколько правдоподобно они сыграют свои роли, зависело очень многое.
- Прошу, господа, - хмыкнул Замятин и тут же распорядился насчет кофе. - Чаю не предлагаю, - извинился он. - Крепенького "купчишку" немцы не пьют, а ополоски гостям предлагать не в моих правилах.
Предприниматель с телохранителем по достоинству оценили заботу полковника наркополиции.
Пока секретарша готовила кофе, Замятин выложил на стол два конверта с документами и в знак внимания поднял руку:
- Ну что касается вашей ксивы, то с ней вы и в дороге можете ознакомиться, а сейчас главное.
Он задумчиво потер кончиками пальцев переносицу, словно решая сам для себя, что же на самом деле является главным, а что второстепенным в разработке московско-краснохолмской операции, и тяжело вздохнул.
- Прошедшей ночью в Москве убиты владелец престижного ночного клуба и диджей также довольно известного среди московской богемы ночного клуба. И эти два убийства, совершенные, судя по почерку, одной и той же бригадой киллеров и завязанные в единую цепочку, дают пищу для довольно серьезных размышлений.
- Захват потенциальной территории? - предположил молчавший до этого Агеев.
- Совершенно точно.
- И вы считаете, что эти два убийства - заказ хозяина "Аризоны"?
- С некоторым уточнением, - немного подумав, ответил Замятин. - Московское поле для краснохолмского экстези расчищает не только господин Дебабов, который уже давно присматривается к особо престижным ночным заведениям, но и его напарник по наркобизнесу Николай Похмелкин, сын вице-губернатора из Краснохолмска, Ник. И в этом случае, как мне кажется, становится понятным и вполне объяснимым интерес к Чудецкому, проявленный не только Вассалом и его прямым хозяином, но и господином Похмелкиным.
- Вербовка Пианиста как еще одного поставщика экстези из Краснохолмска в Москву?
- Не совсем так. Ваш Дима Чудецкий интересен хозяину краснохолмского экстези как профессиональный музыкант, возможно даже еще одна восходящая звезда на российском небосклоне, через которого можно будет значительно расширить сеть тех элитных ночных клубов и столь же элитных дискотек, куда пока что закрыт доступ доморощенному краснохолмскому товару.
- А что, разве в этих ночнушках… - перебил было Замятина Агеев, однако хозяин кабинета остановил его движением поднятой ладони:
- Не сомневаюсь, пользуются и сейчас. Однако тот экстези, который продается сейчас в большинстве ночных клубов и дискотек, это таблетки европейского производства, они более дорогие, нежели краснохолмские, но лучшего качества, и этот фактор не могли не просчитать все те же господа Дебабов с Похмелкиным.
- И, выходит, Чудецкий?..
- Совершенно точно, - подтвердил догадку Голованова Замятин. - А при подобном раскладе несколько меняется и ваша роль в краснохолмской операции. Как мне кажется… Впрочем, не буду загадывать, к добру это не приводит. Сами осмотритесь на месте. Но учтите, координатором всей операции остается капитан Сергачев, он уже вылетел в Краснохолмск, и все наиболее острые вопросы будете согласовывать непосредственно с ним. Номер в гостинице вам уже забронирован - спаренный люкс в том же отеле, где остановились Вассал с Чудецким.
Агеев невольно покосился на Голованова. Что и говорить, контора полковника Замятина веников не вязала, а если уж и вязала, то исключительно качественные. Такие, чтоб до косточек пропаривали. Теперь, когда стал понятен общий рисунок разработанной операми завершающей стадии операции, оставалось уточнить кое-какие детали, и можно было ехать в аэропорт.
- Сергачев остановился в этой же гостинице?
- Упаси бог! Он сейчас на съемной квартире.
- А как же связь?
- Насчет этого можете не волноваться.
Глава седьмая
Сбрасывая скорость, самолет вырулил к залитому огнями зданию аэровокзала, в дверях которого уже толпились встречающие, вперемежку с ненавязчивым российским сервисом в лице частных извозчиков, уже давно заменивших городское такси, и едва Голованов с Агеевым переступили порог аэровокзала, как к ним тут же подскочил довольно шустрый представитель частного извоза.
- В город?
- Ну и что с того? - покосился на него не очень-то разговорчивый в этот поздний час Агеев.
- Как - что? - вроде бы обиделся водила. - Такси к вашим услугам. Берем недорого, зато все по высшему классу. Могу доставить в любую точку города. - Замолчал было, однако тут же выдвинул еще один немаловажный, как ему, видимо, казалось, аргумент в свою пользу: - Без проблем.
- И сколько это "недорого" стоит? - поинтересовался прижимистый Агеев, готовый торговаться до последнего червонца, чтобы уже завтра пустить этот самый червонец в распыл, то есть на пиво.
- Ну-у, договоримся, думаю. Тем более что в накладе не останетесь, до города прокачу с ветерком. "Вольво". Только что из ремонта.
Агеев покосился на Голованова, все еще сомневаясь, стоит ли доверяться в чужом городе столь шустрому хозяину "вольвочки", которая тем более только что вышла из ремонта, в который она попала, судя по всему, из-за излишней прыткости своего хозяина. А тот уже косил краем глаза на двоих рослых, бритоголовых парней с хмурыми рожами, в намерении которых мог засомневаться только полный дебил, забывший, что ему повезло жить в обновленной России.
- Ежели, конечно, сговоримся, - начал было торговаться Агеев, однако прилипчивый, как репей, хозяин "вольво" уже обращался к импозантному Голованову:
- Всеволод Михайлович! Кончаем торговлю! Видите двоих мордоворотов? Так вот, они по мою душу идут. Чтобы хлеб у них не отнимал. Все, поехали!
До чертиков уставший и оттого несколько заторможенный Агеев округлил было глаза на приближавшихся парней, но его тут же подтолкнул в бок Голованов, и они, подхватив ручную кладь, двинулись к стойке с транспортной лентой, чтобы получить свой багаж. Мордатые и рослые хранители местных традиций двинулись было за ними, чтобы в конце концов наказать зарвавшегося чужака, но, видимо, посчитали, что еще успеют сломать ему пару ребер, и вернулись к выходу на летное поле, где в этот момент появилась еще группа прилетевших в Краснохолмск.
- Так чего ж ты мозги нам компостировал? - с явной обидой в голосе пробурчал Агеев. - Недорого стоит… прокачу…
Краснохолмский коллега замятинских оперов удивленно покосился на худощавого Агеева.
- Так что же мне вас, по радио, что ли, объявлять прикажете? Приказано было доставить вас в гостиницу, я и доставлю. Кстати, позвольте представиться. Лейтенант Дронов. Александр Сергеевич. Но можно просто Саша.
В машине, когда они подошли к припаркованному у бордюра "вольво", их ждал еще один сюрприз. На заднем сиденье дремал Сергачев, моментально вскинувшийся, едва открылась дверца.
- С прибытием! Думали уж, что не дождемся вас.
Голованов невольно улыбнулся. Все-таки приятно увидеть в чужом городе знакомое лицо, пусть даже это будет капитан, истово стремившийся занять свое собственное, но вполне достойное место под солнцем.
- Может, кофейку желаете? - предложил между тем Дронов. - Я с собой целый термос прихватил. С бутербродами.