Сыщикам не пришлось дойти до того, чтобы, подобно мексиканским наркокурьерам, размонтировать колеса. Их боевой пыл был сбит гораздо раньше. Один из оперативников заметил, что обивка водительского сиденья приклеена далеко не идеально. Не может она топорщиться, если вещь изготовлена на немецком предприятии. Что-то тут не то.
Обнаруженные под обивкой сиденья документы проливали свет на загадочное исчезновение четырехсот тысяч долларов, на что обратил внимание следствия Поликарпов. Среди прочих бумаг там имелись две расписки: одна лисицынская - на двести тысяч - и вторая, данная Оксаной Чохонелидзе, - на четыреста тысяч. Правда, эксперту-почерковеду в тот же день без труда удалось установить, что ее подпись подделана.
Получалось, что председатель "Ориона" самым наглым образом обманывала даже такого близкого компаньона, как Верещагин, а тот в свою очередь совсем не прочь был надуть остальных, работавших за границей.
Найденные расписки Александр Борисович решил до поры до времени не показывать Скворцовской - пусть она пребывает в уверенности, будто ее тайна неизвестна следователям. Было очевидно, что здесь велась даже не двойная, а гораздо более изощренная игра. В этой комбинации Верещагин просто-напросто обманул Лисицына, тем самым подставив беднягу под удар, а с Чохонелидзе подобный фокус не прошел, поэтому пришлось ограничиться фальшивой подписью. Убита она была бы в любом случае - даже если бы дала расписку собственноручно.
Председательнице "Ориона" Турецкий предъявил сегодня лишь запись разговора и заключение эксперта Амирбекяна. Скворцовская, как и прежде, не стала отвечать на его вопросы, чем вызвала у следователя глухое раздражение. Какова наглость - не признаться под грузом столь неопровержимых доказательств! Тут бы раскололся матерый уголовник. В практике Турецкого было много случаев, когда приходилось иметь дело с рецидивистами, для которых не существовало ничего святого. Резали почем зря родных и близких, расстреливали милиционеров, взрывали, поджигали, грабили. И при этом всякими правдами и неправдами пытались избежать наказания. Однако если убедительные доказательства собраны и предъявлены, тут уже изобличенные красноречиво разводили руками: мол, твоя взяла, начальник. Сейчас же перед ним сидит по-прежнему холеная, миловидная женщина, а ведет себя так, будто за ее спиной десятки ходок на зону.
Следователям оставалось поймать Ерофея Загорских. То есть его в любом случае необходимо задержать: поскольку его признательные показания наверняка изобличат Скворцовскую, она при всем желании не сможет отпираться. Отрицать очевидное бессмысленно.
Ерофей Загорских по-прежнему находился в бегах. С весны, когда он впервые приехал в Москву, он жил в однокомнатной квартире недалеко от метро "Коломенская", которую снял для него брат. Оперативники разыскали хозяина этой квартиры, тот ничего не знал про своего жильца, куда он мог деться. Ерофей всегда исправно платил и за сентябрь уже заплатил, однако о своем отъезде не предупреждал. В родной Локотковке он тоже не появлялся. Да мало ли где может спрятаться человек на российских просторах, тем более если он не связан ни семьей, ни работой.
- Пойдем попьем кофейку для прочистки мозгов, - предложил Вячеслав Иванович Турецкому и в баре, сделав первый глоток обжигающего напитка, сказал: - В Москве ему спрятаться гораздо проще, чем где-либо. Появись он где-нибудь в другом городе, сразу окажется на виду. Думаю, никуда он отсюда не уехал. Либо переехал на другую квартиру, либо поселился у знакомых. У подруги, например. Вряд ли этот амбал живет анахоретом.
- Согласен, Слава. Однако это не облегчает нашу задачу. Нужно каким-то образом сужать круг поисков.
- А я чем, по-твоему, занимаюсь? - задал риторический вопрос Грязнов. - Мои ребята уже установили, что Василию Загорских поступали односторонние звонки.
- Что значит - односторонние?
- Он собеседника не слышал. Говорит ему что-нибудь типа: "Алло, вас не слышно, перезвоните, пожалуйста". Допускаю, что у них с братом установлен пароль. Василий говорит дежурные слова, но их порядок имеет для собеседника определенный смысл. Скажем, все спокойно или не выходи на улицу. Это может быть, но в данном случае речь о другом. Звонки, когда он не слышал ответа, были из одного района - Красной Пресни. Думаю, там окопался Ерофей, который иногда названивает брату по мобильнику. Из дома звонить, конечно, опасно - засекут. Вот и звякнет коротенько с улицы. Длительных путешествий по Москве не совершает - опасно. А выйти ненадолго в ближайший магазин, на обратном пути позвонить, после чего обратно юркнуть в свою берлогу - такой вариант весьма возможен.
- Когда человек не слышит, он обычно отвечает одинаково. Каждый на свой манер, - заметил Турецкий.
- Правильно. А Василий скажет то "перезвоните", то "наберите номер", то "не слышно", то "плохо слышу"…
- Ну это вообще нелепо - "плохо слышу". Получается, все-таки слышит.
- Вот почему у меня и возникла мысль про пароль. Не хватило вариантов, сочинили и такой.
Александр Борисович допил совсем остывший кофе и закурил:
- Не люблю я таких мистических совпадений: убийца Пресняковой прячется на Пресне.
- Ну а что делать. Я, кстати, не обратил на это внимания.
- Красная Пресня - обширный район.
- Ясный перец, - вздохнул Грязнов. - Однако будем надеяться. Тем более что нам больше ничего не остается. Мы раздадим фотографии Василия Загорских милиционерам…
- Нужен-то Ерофей.
- Они же одинаковые.
- Ах да, совсем из головы вылетело.
- Раздадим милиционерам, - продолжал Вячеслав Иванович, - и нашим агентам.
- Они есть в том районе?
- Больше, чем ты думаешь. Люди есть. Но, увы, увы, увы, производительность невелика. Да и вообще неизвестно - то ли заметят, то ли нет. Тут все зависит от везения.
Некоторое время они сидели молча, потом Турецкий сказал:
- Ты знаешь, Слава, пока нам с этим делом страшно не везет. На первый взгляд оно не очень сложное, вроде бы мы и близки к разгадке, топчемся вокруг нее, а не везет.
- Ты к чему клонишь?
- К тому, друг мой, что не падай духом - рано или поздно обязательно должно повезти. Тут и сомнений быть не может! Ведь в любом следствии есть какая-нибудь удачная случайность. На нее и рассчитывать трудно, о ней и не мечтаешь, а она вдруг бац - и шлепнется тебе в руки. Я думаю, нам должно повезти именно здесь. Кто-нибудь из агентов наткнется на этого Загорских.
- Хорошо бы, - уныло произнес Грязнов.
В глубине души он и сам надеялся исключительно на везение.
За свою жизнь Вячеславу Ивановичу приходилось читать много должностных инструкций, и каждый раз он зверел от подобного чтива: таким идиотским бюрократическим языком написаны эти документы. Грязнова вообще выводила из себя манера писать так, чтобы людям было непонятно. Поэтому читаешь подобные документы и сразу забываешь. Лишь один пункт - из инструкции по организации деятельности участковых уполномоченных милиции - навсегда запомнился генералу Грязнову. Тот, в котором говорится, что участковый должен "устанавливать доверительные отношения с гражданами с целью получения информации, способствующей предупреждению и раскрытию преступлений и иных правонарушений, розыску преступников и лиц, пропавших без вести". В переводе на русский язык это означало, что неплохо бы иметь милиционерам своих агентов.
Честно говоря, в наши дни не так уж много агентов существует у муровцев. А таких романтиков, которые с горящими глазами отложат все дела, чтобы помогать родной милиции, вообще можно пересчитать по пальцам одной руки. Нет, речь может идти только о везении в его чистом, хрестоматийном виде. О совершенно невероятной удаче, рассказы про которую потом долго хранятся в милицейской мифологии.
И такая удача на следующий день случилась. Она пришла со звонком одного из агентов по кличке Вадик Кудрявый.
Этот Кудрявый был по-своему уникальной личностью. Его фамилия Кудряшов, именно она послужила основой прозвища, но, по иронии судьбы, волосы у Вадика прямые, будто солома. В тюрьму он попал несколько лет назад за хулиганство, а конкретно говоря, за избиение инспектора ГАИ, произошедшее при курьезных обстоятельствах.
В тот день технолог одного из НИИ Вадим Николаевич Кудряшов ехал на работу на своей машине - старом, задрипанном "Москвиче", и, когда остановился на перекрестке перед зажегшимся красным светом, в него на полном ходу врезалась новая иномарка. Рассвирепевший Вадим Николаевич, схватив монтировку и приговаривая: "Права купили, а ездить не умеют", подбежал к виновнику аварии. Он распахнул правую переднюю дверь "фольксвагена", и тут его парализовало: за рулем сидел директор их института.
Следует сказать, что в институте тогда готовилась переаттестация сотрудников, поговаривали о солидном сокращении штатов. Хотя все формальности соблюдались - писались служебные характеристики, они обсуждались на аттестационной комиссии - все зависело от одного человека, директора, который только что на полном ходу врезался в машину своего подчиненного и теперь сидел понурив голову. Он недавно приобрел машину и, как всякий неопытный водитель, не знал, что нужно предпринимать при аварии. Знал только, что во всем виноват только он.
В это время рядом с ними появился гаишник, которого Кудряшов тут же мысленно проклял. В самом деле, когда нужно, их не дозовешься. А когда не нужно, он тут как тут.
Не мудрствуя лукаво, Кудряшов, которому завтра предстояла переаттестация, принялся самым наглым образом выгораживать директора, чтобы принять удар на себя. Однако подхалимский раж оставил гаишника равнодушным. Он прекрасно видел, кто стал виновником происшествия. Тем не менее Кудряшов прекрасно понимал, что его судьба находится в директорских руках. Сделает он человеку приятное, тот в знак благодарности не сократит его.
Потом Вадим Николаевич сам удивлялся, как он мог додуматься до таких глупостей. Кудряшов нес сущую ахинею: мол, он хотел подать назад, чтобы перестроиться и перейти в другой ряд, а задом его "Москвич" едет с превышением скорости, потому что у него неисправен редуктор. Все его филиппики гаишник парировал не моргнув глазом. Подобное равнодушие "силовика" постепенно взвинтило Кудряшова, он, что называется, завелся, стал набрасываться на того с кулаками и в конце концов жестоко его избил. Гаишник, как назло, попался субтильный, не смог ничего противопоставить разъяренному водителю…
Отсидев год, Кудряшов не мог устроиться на работу и кормился случайными заработками. Весьма ощутимую помощь оказывало ему магазинное воровство. Однако не прав будет тот, кто подумает, будто Вадим Николаевич способен схватить с прилавка банку шпрот или батон сырокопченой колбасы и припуститься бежать с такой скоростью, что продавщица его не поймает. Как раз дыхалка у заядлого курильщика уже ни к черту, поэтому поймает его даже ребенок. Нет, все делалось гораздо проще - у Кудряшовых был семейный подряд. Его жена работала кассиршей в универсаме. Поэтому он набирал тележку продуктов, а пробивала супруга далеко не все товары. Это была хорошая поддержка семейного бюджета, однако явно недостаточная. Приходилось искать всякие приработки, не было лишним и маленькое подспорье за помощь милиции.
Получив размноженную фотографию Загорских, он сначала не прореагировал на нее, всем своим видом показывая, что задача перед ним поставлена не из легких. Зато сегодня рано утром позвонил Грязнову и спокойным тоном, будто речь шла о каком-то пустяке, сообщил генералу, что вчера видел этого типа.
Вячеслав Иванович не поверил своим ушам:
- Неужели? И где?
- Да в нашем подъезде.
- Ишь ты! Не ошибаетесь? Не глюки у вас? Дело-то важное.
- Сам понимаю, большой уже. Если уж человек в розыск объявлен, это не хухры-мухры. Только видел я его - на лестнице - и даже разговаривал. Я вниз шел, а он поднимался. Это днем было, еще до того, как мне дали фотографию. Гляжу, у него в руках пакет полиэтиленовый, такой полупрозрачный, с ручками. И я вижу там лук зеленый, банка консервов, две бутылки водки, кристалловская "Завалинка". То есть все путем. По виду он, в общем, свой человек, не какой-нибудь там жлоб или олигарх. А компания для такого дела требуется. Я ему по-свойски и предложил: "Выпьем вместе, командир. Куда тебе одному столько". А он вдруг на меня как попер, как попер! Начал меня честить почем зря, рта не дал раскрыть.
- И куда он потом пошел?
- Да в квартиру зашел на третьем этаже, возле нее мы и встретились.
- Позвонил или у него ключ был?
- Ключом открыл.
- Он давно там живет?
- Я его один раз видел. Это двухкомнатная квартира. Вообще-то там живет одна женщина, я ее плохо знаю, редко вижу. Она рано уходит, поздно приходит. Кажется, в магазине работает, навроде моей Клавки.
- Молодая?
- Ага. Тридцать с хвостиком.
- То есть, скорей всего, это ее сожитель.
- Думаю, хахаль.
- Номер квартиры?
- Восьмая, на третьем этаже. Ох и зол я на этого типа. Разве можно так задирать нос!
Глава 36 За двумя зайцами
Несколько дней Скворцовская не звонила, что было удивительно, зато отнюдь не огорчало Костю-Капитала. Гораздо больше он опасался другой крайности - думал, Людмила Витальевна станет постоянно его дергать, трезвонить по десять раз на дню, контролировать каждое телодвижение: что сделано сегодня, что собираетесь делать завтра? Она может быть иногда назойливой, такой грешок за щедрой тетушкой водится. А помалкивает, так и слава богу - спокойней будет.
Жилых домов поблизости от гипермаркета "Мосмарт" нет, однако покупателей в безбрежном, напоминающем объемом самолетный ангар магазине полным- полно: в основном сюда приезжают на машинах. Цены здесь ощутимо дешевле, чем в других местах, набирают полные тележки товаров и везут на стоянку, где перекладывают покупки в багажник.
Шеренга касс протянулась вдоль магазина от одной стены до другой. Все кассирши одеты в форменные накидки и пилотки темно-красного цвета с вышитыми фирменными вензелями. Будто для облегчения поисковой работы Кости и его компаньонов на груди у каждой прикреплен "беджик" - пластиковая табличка, на которой есть маленькая фотография сотрудника, указаны имена и фамилии, разве что домашнего адреса не хватает.
Обладательниц имени Надежда среди кассирш оказалось две: Бурмистрова и Крижевская, и та и другая Надежда Александровна. Бурмистрова постарше и с обручальным кольцом, вид у нее не ахти какой сексуальный. Трудно представить, что у такой может быть приходящий любовник. Скорей всего, у нее добропорядочная семья, работящий муж, способные дети-школьники.
Другое дело Крижевская. Косметики на этой высокой блондинке с длинными волосами видимо-невидимо. И румяна, и тушь, и помада, щеки и глаза в мелких блестках. Понятное дело, такую в жены никто не возьмет, даром не нужна. С ней можно только маленечко поразвлечься, а потом бросить без зазрения совести. Однако она горьких слез лить не станет, быстро утешится, вокруг таких мужики всегда вьются роями.
Магазин работал до двадцати трех часов. "Ситроен" Кости-Капитала скромно притулился на краю обширной, уже изрядно опустевшей стоянки для машин - таким образом, чтобы видеть служебный вход, который сейчас работал исключительно на выход. Сотрудники магазина покидали его группками по два-три человека, иногда в одиночку. Некоторые женщины тут же усаживались в машины: их поджидали мужья. Брали подруг, если кому-то было по пути. Другие усаживались в разрисованный рекламными призывами служебный автобус. Днем он бесплатно возит туда-сюда покупателей, а сейчас - последний рейс, подбросит до ближайшего метро сотрудников.
Обе Надежды, опять же словно для облегчения слежки, сели в автобус. Одной из первых забралась степенная Бурмистрова, а уж в последний момент вприпрыжку вбежала в него копуша Крижевская, в одной руке сумочка, в другой объемистый пакет.
До метро "Алтуфьевская" недалеко, минут десять езды. На полпути автобус остановился возле обочины, чтобы выпустить кого-то из пассажиров. Сидевшие в следовавшем по пятам "ситроене" компаньоны не поверили своим глазам: из автобуса выпорхнула длинноволосая блондинка Крижевская. Взмахнув на прощание ладошкой, она перебежала через газон и направилась по перпендикулярной улице. Рядом живет.
- Капитал… - удивленно протянул Костя, что в данном случае означало "не понял".
Шурик сказал:
- Насчет Пресни - это еще вилами на воде писано. Поэтому за этой размалеванной шлюхой тоже нужно последить. Неужто Василий наколол нас?
- А автобус?
- Что - автобус? Один пойдет за блондинкой, остальные поедут дальше. Колян, ты такой сильный, смелый, тебя в этой глуши никто пальцем не тронет. Может, ты за ней сходишь?
- Разве тут опасно? Вон же блондинка спокойно идет, ничего не боится, - ответил Николай, вылезая из машины.
- Если вторая поедет на метро, - сказал ему Костя, - остальные пойдут за ней, а я подожду тебя. Ты освободишься - сразу звони.
- О’кей.
Как и следовало ожидать, Бурмистрова спустилась в метро. За ней последовал Шурик. Валерка взбрыкнул, сказал, что нынче он не настолько хорошо себя чувствует, чтобы лезть под землю.
Бурмистрова доехала с одной пересадкой - с "Чеховской" на "Пушкинскую" - до станции "Улица 1905 года" и неторопливо пошла вниз, в сторону набережной. Шурик следовал за ней на отдаленном расстоянии - первый час, прохожих на улицах очень мало, преследователя легко заметить. Если злополучный Ерофей действительно прячется у этой фефелы, значит, она тоже побаивается слежки. Поэтому нужно быть предельно осторожным, чтобы не спугнуть голубков.
Дойдя до Шмитовского проезда, Бурмистрова пересекла его, повернула направо, потом налево и вскоре скрылась в подъезде одного из старых домов с пристроенными снаружи лифтовыми шахтами. По освещенной кабине было видно, что кассирша поднялась на третий этаж. Во всех квартирах уже погашены огни, и ни одно окно после приезда Бурмистровой не осветилось. Значит, ее окна выходят в сторону улицы.
Шурик обошел дом. Так и есть - в одной квартире свет и на кухне, и в комнатах. Легко посчитать номер квартиры - восьмая. Шурик перешел на другую сторону улицы, там подъем. Думал, удастся разглядеть, кто сейчас вместе с Бурмистровой. На окнах тюлевые занавески, мешают смотреть. Показалось, что какой-то мужик есть, но лица не разобрать. Ничего страшного, завтра увидим. Компаньоны уже успели изучить режим работы кассирш. Завтра Бурмистрова в магазине опять с трех до одиннадцати, а Ерофей этот останется в одиночестве. Вот они ему и составят компанию. Пока же спокойной ночи, Надежда Александровна.
Достав мобильник, Шурик набрал номер:
- Ну и где вы сейчас ошиваетесь?
- А ты где? - вместо ответа спросил Костя.
- Возле площади Пятого года.
- Ну и мы сюда подгребли. Значит, прав был Вася-Василек, знал про брата. А с блондинкой глухо - ее во дворе поджидал любящий муж. Худой, высокий. Одним словом, не Загорских.