Глава 37 Финишная прямая
Услышав новость про звонок Кудрявого, Александр Борисович просиял, встал из-за стола, с довольным видом потирая руки.
- Вот это и называется - жадность фраера сгубила, - назидательно сказал он Грязнову. - Поделись Загорских выпивкой с Кудрявым, тот его и не продал бы.
Вячеслав Иванович прекрасно знал психологию своих агентов. Он запротестовал:
- Точно так же продал бы, как и сейчас. Только выпей они и поговори по душам, убийца разоткровенничался бы - у нас сейчас имелась бы дополнительная информация о нем. А так в какой-то степени действуем наугад… Ты поедешь на задержание?
- Обязательно.
…Вадик Кудрявый целый день не спускал глаз с подъезда - не уйдет ли тип, на которого он вчера затаил злобу.
- Дома торчит, - отрапортовал он приехавшим милицейским собровцам. Четверка бойцов организовала засаду: двое остались в подъезде, двое других расположились с тыльной стороны дома. Не так уж сложно выпрыгнуть с третьего этажа, тем более что внизу растут пышные кусты, до сих пор не утратившие своей зелени.
Вскоре приехали Турецкий и Грязнов.
- За дверью матерый убийца, - напомнил генерал собровцам. - Как бы чего не вышло. Будьте начеку.
Сказав это, Вячеслав Иванович нажал кнопку звонка восьмой квартиры. Никакой реакции не последовало. Он позвонил еще раз и закричал:
- Загорских, откройте! Мы видели, что у вас зажегся свет. Знаем, что вы дома, вы окружены, и сопротивление бесполезно! Не усугубляйте свое положение.
Одна за другой приоткрывались двери соседних квартир, жильцы следили за милицейской операцией. Стоя на площадке четвертого этажа, с интересом поглядывал Вадик Кудрявый. Внизу появилась группа подростков. Видимо, кто-то из друзей сообщил им, какое событие происходит в их подъезде. Чтобы не превращать действия милиции в шоу, Турецкий приказал собровцам взломать двери восьмой квартиры.
…Загорских с испуганным видом сидел в дальней комнате. Он не оказал ни малейшего сопротивления.
Если бы Турецкий не был уверен в том, что один из братьев сейчас находится на своем рабочем месте в банке, то решил бы, что перед ним Василий - такое поразительное сходство. Однако стоило Ерофею раскрыть рот, как разница почувствовалась. Финансист уже пообтерся в Москве, на нем появился городской лоск, а этот деревня деревней. И на вопросы-то по-человечески ответить не может, бубнит как из бочки.
Задержанный дал им свой паспорт. Загорских Ерофей Тимофеевич, прописан в деревне Локотковке Нижнеудинского района Иркутской области.
- Чем вы занимались в Москве?
- Работал. Охранником. В банке.
- Кого охраняли?
- Людмилу Витальевну, председателя правления.
- Как ее фамилия?
- Скворцовская.
- Кто вас с ней познакомил?
- Василий.
- Какой Василий?
- Брательник.
В таком духе происходил этот допрос. Каждое слово из Ерофея следователям приходилось тянуть клещами. С грехом пополам выудили, что полгода назад Василий пригласил деревенского брата в Москву и поселил в однокомнатной квартире. Познакомил его со своей начальницей, очень красивой женщиной Людмилой Витальевной, велел ему слушаться эту Людмилу словно мать родную. Поэтому он и выполнял все ее указания. Ей очень нравилось смотреть, как тот стреляет. У нее есть домик в деревне, во Владимирской области. Они иногда ездили туда, и там Ерофей, подальше от городского многолюдья, демонстрировал ей свое уникальное мастерство. Стрелять он научился еще в детстве, когда ходил с отцом и другими мужиками на охоту в тайгу. Постепенно он стал в деревне лучшим охотником. "С одного раза могу убить хоть кого: хоть зверя, хоть человека".
В июне у Ерофея был день рождения. Людмила Витальевна подарила ему пистолет - "макарыч" с глушителем. Сказала, что он зарегистрирован на ее имя и велела хранить как зеницу ока. Раньше Ерофей стрелял только из охотничьего ружья. Подарок он освоил в два счета и уже через несколько дней сообщил Скворцовской, что из пистолета никогда не промахнется. Ради брата, ради Людмилы застрелит любого, если они вдруг пожелают.
- Кого же они пожелали застрелить?
- Сперва Тамару Афанасьевну Преснякову и ее охранника. Потом какого-то их знакомого, который живет возле Донских бань. А вечером того же дня женщину. Она жила в Теплом Стане.
В общем и целом, сведения сибирских милиционеров, полученные ими у односельчан Ерофея Загорских, о том что этот человек с большой придурью, подтверждались. Вел он себя совершенно непонятно, сдался без малейшего сопротивления, на вопросы отвечал с глуповатой улыбкой. Когда следователи поинтересовались его оружием, взял лежавшую в коридоре на ящике для обуви полотняную сумочку с веселеньким узором и достал оттуда пистолет с глушителем. Это была самодельная работа - без заводских номеров. Разумеется, он нигде не был зарегистрирован. О регистрации на свое имя Скворцовская сказала глупому киллеру, чтобы успокоить его. Интересно, у кого купила пистолет Людмила Витальевна. Таких подробностей Загорских не знал.
- На сегодня достаточно, - решительно произнес Турецкий. - Детальные показания относительно убийства ваших четырех жертв расскажете завтра.
- Ну что скажешь? - спросил Александр Борисович генерала, когда собровцы увели Загорских.
- Домик в деревне, - коротко ответил тот.
Выйдя из дома, Турецкий и Грязнов не обратили внимания на стоявший среди других машин черный "ситроен" с выключенными огнями, не заметили, что в нем сидели четыре человека. Это были Костя-Капитал и его соратники. Они подъехали сюда недавно, как раз в тот момент, когда из нужного им подъезда милиционеры вывели какого-то мужчину и посадили в "уазик". Даже не успев разглядеть арестованного, преследователи Загорских прекрасно поняли, что они опоздали. Денежки уплыли из-под носа.
Глава 38 Вдали от шума городского
Получив разрешение на обыск деревенского дома Скворцовской, Вячеслав Иванович зашел к Турецкому и сказал, что тоже поедет.
- Ты говоришь об этом таким тоном, словно собрался совершить подвиг, - улыбнулся Александр Борисович.
- А по-твоему, это не так?! - взвился генерал. - Проехать триста с лишним километров в один конец. Подвиг и есть. О том, что в этот же день придется ехать обратно, даже подумать боязно.
На самом деле все оказалось не так уж и страшно. Муровская "Волга" выехала из Москвы рано, около восьми утра. В это время все устремляются в столицу, на левой стороне дороги бесконечная пробка из грузовиков и легковушек, метр-два проедут и останавливаются. Из города же машин мало. Главное - миновать ужасную Балашиху с ее астрономическим количеством светофоров, подозрительно редко зажигающих зеленый. Зато потом, вырвавшись из нее, уже мчишься с ветерком практически без остановок, только если самим понадобится, например, перекусить. Поэтому через четыре часа милиционеры уже въезжали на деревенскую улицу и затормозили напротив дома номер семь - цели их путешествия.
Откуда ни возьмись на безлюдную улицу вдруг высыпало много народу, в основном старики и дети. Машина московская, с милицейскими, синими, номерами. Такое не каждый день увидишь.
Из своего дома прибежал запыхавшийся участковый, которому московские коллеги загодя сообщили о приезде.
У Скворцовской был симпатичный, обшитый вагонкой дом с застекленной верандой. Сзади к нему был пристроен деревянный гараж, он же сарай. Туда и машина помещалась, и складывалась всякая рухлядь.
- Будем ломать замок? - полувопросительно сказал Грязнов.
- Почему - ломать? - откликнулся участковый. - У Гаврюшина ключи есть.
- Есть, - подтвердил стоявший тут же старичок с палочкой. Несмотря на теплую погоду, он был одет в ватник, на голову нахлобучена зимняя шапка. Звали его Василий Иванович.
- Это хозяйка оставила вам ключ?
- Она самая. А кто же еще?
- Зачем?
- Ну мало ли. Она же не знает, когда приедет. О прошлом годе осенью позвонила, сказала, что до весны ее здесь не будет. Просила перенести к себе то, что могут стащить. Электроплиту, холодильник, телевизор, - перечислял двойной тезка Чапаева. - А вот антенну телевизионную - ту стащили. Не углядел я.
- А когда весной Людмила Витальевна приехала, вы все вернули? - спросил Грязнов.
- Ну а как же иначе!
- У нас есть разрешение на обыск. Нужны понятые.
Вызвался сам Василий Иванович и пожилая женщина, соседка из дома напротив.
По пути Грязнов рассказал ехавшим с ним оперативникам, что в первую очередь его интересует костюм, в который была одета спутница убийцы Пресняковой и Сурманинова. Рисунок ткани известен по видеозаписи.
В сенях стоял ящик для белья. Там этот костюм и был обнаружен - светло-бежевый с коричневым "растительным" орнаментом. На него был оформлен протокол изъятия.
Что еще нужно предъявить Скворцовской, чтобы она перестала отпираться? Более веское доказательство ее присутствия при убийстве придумать трудно. Теперь с чистой совестью можно было возвращаться в Москву. Однако молодые подчиненные генерала возмутились: что ж это мы, Вячеслав Иванович, ехали за семь верст киселя хлебать! Уж если мы здесь, давайте прошерстим все. Может, еще что-нибудь путное попадется.
Вячеслав Иванович не стал сдерживать порыв этих ребят с рифмованными именами - Владислав и Станислав, которых ценил и любил. Несмотря на молодость, они считались хорошими специалистами по обыску. Пусть пороются, пока он заполняет бумажки. Ребята чувствуют, где что надо смотреть, у них к этому делу прямо талант, и сегодня Владислав и Станислав лишний раз подтвердили это. Расправив скомканный, промасленный газетный лист, обнаруженный в мусорной корзине, оперативники поняли, что раньше в него был завернут пистолет. Судя по длине, это может быть тот самый пистолет с глушителем, который Скворцовская дала Ерофею Загорских.
- Не будет же она везти бумажку за тридевять земель, чтобы здесь выбросить, - резонно заметил Владислав.
- Не будет, - подтвердил генерал. - К тому же газета местная, районная, в Москве вряд ли такая у кого имеется. Да и тут, надо полагать, подписчиков не очень много.
Он показал на написанные шариковой ручкой над названием газеты цифры - 34.
- Номер дома, - сказал Станислав.
- В нашей деревне оружием не промышляют, - уверенно сказал участковый. - Да и домов с таким номером нет. У нас улицы короткие, от силы номера двадцать с чем-то.
- Придется заехать на почтовый узел.
Обслуживающее окрестные деревни почтовое отделение находилось в райцентре. Там без труда установили, что эту газету выписывает Самсон Афанасьевич Отделенов из Пряжниковки.
Участковый сказал:
- Это соседняя деревня. Мы ее сейчас проезжали.
- Вы Отделенова знаете?
- Слышать о нем приходилось. Он когда-то работал слесарем. Видать, хороший мастер. Если кому что нужно починить - к нему обращаются.
Вячеслав Иванович задумался.
- Морально я не готов к тому, чтобы вот так запросто нагрянуть и застать Отделенова врасплох. Установить за его домом наблюдение - тоже малоэффективная мера. Если он и промышляет огнестрельным оружием, то уж наверное все-таки заказчики не тянутся к нему гуськом. Появляются время от времени, не следить же за ним сутками. Тем более что через пять минут деревня может узнать про наблюдателя.
- Если бы у нас при себе был пистолет Загорских, еще можно было бы придуриться, - сказал Владислав, - сделать вид, что он якобы куплен для нас, обнаружен дефект, ну что-нибудь в таком духе. А без него любое обращение к такому человеку выглядит подозрительным.
- Эта Пряжниковка такая маленькая деревня, что каждого нового человека там мигом заметят, - сокрушенно произнес участковый.
- Значит, они видят и тех, кто приезжает к Отделенову. Уж наверное к нему едут не на автобусе. На машинах, и не самых плохих. Может, у кого-нибудь справиться?
- Бесполезно, - махнул рукой участковый, - они своих не выдадут. Даже если что-нибудь знают, не скажут.
- В общем, нужно возвращаться в Москву, - решил генерал. - Костюм Скворцовской нашли - это уже хорошо. Что касается оружия, подумаем, как половчее подобраться к торговцу. Только на обратном пути мы проедем через Владимир, хочу заскочить в ГУВД, поговорить с тамошними ребятами.
Во Владимирском ГУВД московские оперативники зашли к начальнику следственно-разыскного отдела, рассказали, что к чему. Просили обратить внимание на источники незарегистрированного оружия. Тот пообещал держать москвичей в курсе и уже на следующий день, когда Скворцовская опять отказалась отвечать на допросе и строптивицу увели в камеру, позвонил и рассказал случай, о котором потом долго со смехом рассказывал весь город, а для следователей он сейчас оказался неожиданной большой удачей.
А произошло следующее. На улице голосовала симпатичная девушка. Возле нее остановилась крутая иномарка, "фольксваген", водитель, некто Киракосян, согласился подвезти. По пути парень начал кокетничать с молодой, хорошо одетой пассажиркой. На одной из тихих улиц, посреди которой тянулся неогороженный бульвар, машина стояла перед красным светофором. На бульваре гуляла маленькая девочка с таксой.
- Миленькая собачка, - сказала пассажирка.
- Вам нравится? - спросил Киракосян. - В таком случае сейчас я вам ее подарю.
В это время девочка, не подозревающая, что над ее головой сгустились тучи, как раз поравнялась с иномаркой. Приоткрыв дверцу, водитель "фольксвагена" схватил собаку, втащил ее в машину и уехал.
Дальше события развивались следующим образом. Хотя такса попала с чахлого бульвара в комфортабельный салон, похищение ей явно не понравилось. Она стала набрасываться на водителя и кусать его. Левой рукой Киракосян вел машину, а правой отбивался от разозленной собаки. Работать одновременно на два фронта всегда крайне сложно. Один раз водитель схватился за руль двумя руками. В этот момент такса прыгнула и откусила ему нос.
Взвыв от боли, Киракосян обеими руками схватился за лицо. Потеряв управление, машина врезалась в фонарный столб. Тут ее развернуло, и она перегородила дорогу ехавшей позади бетономешалке. Как ни пытался затормозить водитель, все же махина с бетоном слегка тюкнула иномарку. От этого удара крышка багажника открылась. И мигом собравшиеся зеваки, и подошедший милиционер увидели, что в багажнике иномарки лежит автомат.
Это был модернизированный автомат Калашникова, приспособленный под стрельбу пулями калибра 7,62 миллиметра. Незадачливый кавалер с откушенным носом признался, что купил его за три тысячи долларов у жителя деревни Пряжниковки по имени Самсон. Фамилию умельца он не знал, однако это милиционеров мало волновало, достаточно редкого имени. Они нагрянули на дом к Отделенову. Выяснилось, что тот восстанавливал оружие времен Великой Отечественной, переделывал газовое и травматическое оружие под стрельбу боевыми патронами. У него изъяли пистолет-пулемет ППШ, доведенный до идеального состояния, и диск к нему, в котором находился сорок один патрон. Еще обнаружили три пистолета, переделанные под боевое оружие из травматического "макарыча", и ПМ с глушителем.
Отделенов сказал, что жителям соседней деревни никакое оружие не продавал. Однако, когда на следующий день Володя Поремский привез во Владимир изъятый у Загорских пистолет, подтвердил, что это его работа. А продажей обычно занимался младший брат Константин.
- Раньше он работал штукатуром во Владимире, потом уехал в Москву. Где сейчас, не знаю - я его уже два месяца не видел, не слышал - не звонил он давно.
- А как он может звонить? Разве у вас есть телефон?
- У Ермолаевых есть, у соседей. Они всегда меня зовут.
- То есть он в любой момент может позвонить. А учитывая, что давно с вами не разговаривал, вероятность такого звонка увеличивается.
- Выходит, так.
- Послушайте, Самсон Афанасьевич, - сказал Поремский, - вы должны помочь нам обнаружить вашего брата. Это не мое эгоистическое желание, не мечта следователей. Такой выход из положения выгоден вам и брату. Ваша помощь следствию будет обязательно учтена, причем в максимальном объеме. Я лично буду за этим следить и клянусь, что дурных последствий для вас не будет. Уголовное дело заводить на вас не станем. Правда, мастерскую в любом случае ликвидируем, чтобы у вас не было соблазна вернуться к старому. Под этим я подразумеваю изготовление оружия. Теперь относительно Константина. Ясное дело, рано или поздно он будет задержан и лучше, если такое случится пораньше, чтобы он, не дай бог, не наломал дров. А в его нервном положении возможна любая дурость. Окружение его, мягко говоря, здоровым не назовешь. Просто ему нужно помешать наделать глупостей, у парня вся жизнь впереди.
Глава 39 Ночь после банкета
Насколько была молчалива на допросах Скворцовская, настолько разговорчивы Альбицкий, вернувшийся из Америки под конвоем Коростылев и, особенно, Верещагин. Общими усилиями они подробно обрисовали следователям обстоятельства, при которых была задумана их масштабная махинация.
…Закончив аспирантуру, неразлучная пятерка по-прежнему дружила, хотя в силу большой занятости общались уже гораздо реже, чем прежде. Даже на дни рождения собирались не все: то один в отъезде, то другой. А тут все оказались в Москве, и подвернулся хороший повод собраться за одним столом - пятнадцать лет со дня окончания аспирантуры. Какой-никакой, а юбилей.
Все организовал энергичный Аркадий Верещагин. Очень хотелось втянуть в праздничный круговорот своего научного руководителя Дубченко-Бельского, он, несмотря на свои семьдесят четыре года, по-прежнему работает. Однако силенки у Харлампия Пантелеймоновича нынче далеко не те, наваливаются различные хвори, уже предписана ему наистрожайшая диета, по часам принимает то одно лекарство, то другое. Поэтому заехали к нему в родной финансово-статистический и осыпали наставника подарками из ближайшего "Калинки-Стокмана". Тут и рубашка, и галстук, и замечательный мягкий портфель с бесчисленным множеством отделений. Профессор был тронут таким вниманием учеников, всех облобызал, даже Толю Альбицкого, на которого длительное время был обижен за то, что тот частенько путал его отчество: вместо Пантелеймонович говорил Пантелеевич.
В молодости друзья любили посещать при случае скромненький ресторан "Нарва" на Самотечной площади, он был для них доступен. Хотели и сейчас завалиться по старой памяти туда, да его уже нет и в помине. Однако ничего страшного - сейчас им доступны заведения пошикарней. Завалились в "Метрополь" впятером - Тамара и Людмила, Верещагин, Альбицкий и Коростылев.
Как говорится, вино лилось рекой, сосед поил соседа. И так уж было им хорошо, что не хотелось расходиться.
- Есть предложение продолжить, - закричал Аркадий. - У меня на даче. Главное - ничего покупать не надо. В холодильнике хороший ассортимент. Не хуже, чем здесь. А то и лучше.