Не вдаваясь в излишние подробности, Голованов стал рассказывать о гибели Стаса Крупенина, как вдруг его перебил Цхиладзе:
- Я знал этого парня, знаю, что его убили.
- Откуда? - удивился Голованов. Цхиладзе усмехнулся.
- Мир тесен. А Стас был хорошим бойцом и время от времени дрался на моем ринге.
"Тесен мир, командир…"
Голованов вдруг почувствовал, как к лицу прилила кровь, и сделал над собой усилие, чтобы не очень-то расплескивать свои чувства. Хотел выяснить одно, а узнал другое! И если Крупенин дрался на ринге "Терека", завсегдатаем которого был Артур Чижов, и который не мог не знать его в лицо. То что?
Да и убили Крупенина в Измайловском парке, а не в Битцевском лесу!
Вот и нашелся наконец-то тот самый мостик между убийством и заказчиком преступления, которого так не хватало для полной логической связки этого дела!
Голованов потянулся рукой за фужером с искрящейся минералкой, и его волнение не ускользнуло от хозяина кабинета.
- Рассказывай, командир! - потребовал он. - Чувствуя, зацепил тебя в чем-то.
Однако Голованов не спешил делиться своими выкладками.
- Слушай, Вано, - как бы пропустив требование Цхиладзе мимо ушей, произнес он, - а когда ты узнал о гибели Крупенина?
- Так буквально в тот же день, когда его те люди нашли, которые с собаками гуляли. Во-первых, это по телевизору показали, в каких-то новостях, а во-вторых… Измайловский парк, что большая деревня. Не успеешь на одной просеке чихнуть, как с другой тебе здравия желают.
- Значит, ты помнишь, когда его убили?
- Не совсем так, командир, - посчитал за нужным подкорректировать вопрос Голованова хозяин кабинета. - Я не знаю, когда его убили, я знаю, когда его убитым нашли.
- Извини, я не хотел сказать ничего плохого. Тем более что именно это я и хотел спросить. - И состроив виноватую мину, Голованов развел руками. - Перепил, видать, малость.
- Ладно, командир, не кайся, - ухмыльнулся Цхиладзе. - Проехали!
- Ну, а если помнишь, когда его нашли… Голованов заметил в глазах Вано вспыхнувшие искорки, и заготовленная, казалось бы, фраза застряла в его горле.
Молчал и Цхиладзе. Наконец произнес приглушенным голосом:
- Ты хочешь спросить, дрался ли Стас в тот вечер на моем ринге?
И не надо было иметь диплом криминалиста-психолога, чтобы понять, насколько неприятен ему этот вопрос.
Голованов на это только руками развел, кивком головы подтвердив высказанное хозяином клуба предположение. И тут же спохватился, извиняясь:
- Только, ради Бога, не подумай ничего плохого! Я просто пытаюсь нащупать то место, где был Крупенин накануне гибели.
- Успокойся, командир, - уголками губ усмехнулся Цхиладзе, - даже в мыслях не было заподозрить тебя в плохом. А что касается того парня, Стаса Крупенина, так в тот вечер его действительно у нас не было.
Он замолчал было, задумавшись, и негромко произнес:
- Если не ошибаюсь, это было то ли в субботу, то ли в воскресенье, и бойцы крупенинского уровня и класса в такие вечера нарасхват.
- Не понял!
- А чего тут понимать, командир? - искренне удивился Цхиладзе. - Это в былые времена люди в ресторан шли, чтобы покушать хорошо, хорошего вина выпить, оркестр послушать да потанцевать немного.
- Ну!
- А теперь все богатыми стали, - кривой ухмылкой усмехнулся Вано, - теперь они и дома хорошо покушать и выпить могут. И в ресторан особо богатые идут не для того, чтобы потанцевать или музыку послушать, а чтобы нервишки себе пощекотать, причем за чужой счет.
И снова Голованов вынужден был сказать "Не понял!".
- Да ты, командир, где живешь?! - воскликнул Цхиладзе. - Ты в Москве живешь или в деревне Мудищево? Хотя и там тоже идут в кабак, чтобы подраться. Но в Москве любители кровавых шоу не сами дерутся, a они за-ка-зы-ва-ют гладиаторские бои, и сидя за столиками наслаждаются ими.
Он замолчал и вопросительно уставился на Голованова.
- Ну что, уразумел?
Голованов утвердительно кивнул. Нельзя сказать, что он никогда не слышал о подобном, однако даже представить не мог, что подобное кровавое шоу может получить в барственно-сытой Москве столь широкое распространение.
- Уразумел, Вано, уразумел. То есть, примерно то же самое, что и в твоем ресторане?
- Не-е, дарагой, - качнул головой Цхиладзе. - То, да не то. У меня - бои. Причем проходят они на ринге. И у меня - ресторан при клубе, причем закрытом клубе, члены которого желают расслабиться именно в такой обстановке. А то, о чем я тебе говорил, можно заказать практически в любом ресторане, было бы чем расплатиться.
- То есть драка вместо танцев? - уточнил Голованов. - И на той же площадке.
- Ну, наконец-то уяснил, - расцвел в широченной улыбке Цхиладзе.
- И в любом ресторане?
- Ну-у, - пожал плечами Цхиладзе, - я бы не сказал, что в любом, но…
- То есть, есть список ресторанов, где можно и драку заказать?
- Да, были бы только деньги…
- А кто с кем дерется? - продолжал допытываться Голованов.
- Подставные. Из тех, что сидят за столиками. Кто-то кому-то слово грубое сказал, кто-то кого-то толкнул, ну и…
Это была более чем интересная информация, на которой можно было выстроить уже совершенно новую логическую цепочку, из которой, однако, выпадал Артур Чижов.
- И Стас Крупенин…
- Угадал, командир, - уловив ход мысли Голованова, подтвердил Цхиладзе. - Я мог бы назвать несколько подобных заведений, где дрался этот парень.
- Далеко отсюда, близко? - спросил Голованов и застыл невольно, в ожидании подтверждения своей догадки.
И снова Цхиладзе уловил логику его рассуждений.
- Один из них действительно находится в Измайлово. Ресторан "Парис".
"Парис"…
- В таком случае еще несколько вопросов, если конечно позволишь.
- Командир, - сделал обиженную мину Цхилад-зе, - зачем обижать человека? Кстати, ты и о коньяке не забывай. Уверяю тебя, ничего подобного ты больше нигде не попробуешь. Еще мой отец бочонок в саду закапывал, когда меня в Афган направили. Кстати, давай родителей наших помянем, земля им пухом.
Коньяк действительно был превосходный. чего не мог не отметить Голованов, подумав при этом, что теперь, пожалуй, любой коньяк, купленный в магазине, будет казаться бормотухой. Он поставил бокал на столик, кивком поблагодарил хлебосольного хозяина клуба. Однако надо было возвращаться к "своим баранам", и он, продолжая наращивать мысленно логическую цепочку, спросил:
- А с кем конкретно договариваются хозяева тех кабаков, где проходят драки? Я имею в виду, где конкретно они находят "подставных"?
- Ну-у, во-первых, у них есть постоянная клиентура, которой они проплачивают каждую такую драку, но чтобы влить какое-то разнообразие в эти спектакли, они договариваются с владельцами тех коммерческих клубов, где обучают тому же рукопашному бою или восточным единоборствам, и они делают распасовки среди своих мастеров.
- То есть, это может быть и тренерский состав?
- Естественно!
- И это является одним из источников дохода тех же коммерческих клубов?
- Само собой! Подставные получают заранее обговоренный процент, все остальное уходит владельцу клуба.
- В таком случае хозяин "Геркулеса" знал, где должен был драться Крупенин?
- Вне всякого сомнения, - подтвердил Цхиладзе. - Самодеятельность в подобных вещах не поощряется. И рублем наказать могут, а кто заартачится, есть еще масса способов, чтобы на место поставить.
Голованов покосился на Цхиладзе.
- Вплоть до показательного наказания? Смуглое лицо Цхиладзе прорезала вымученная усмешка.
- Ты хочешь спросить, могут ли замочить человека, чтобы другим неповадно было?
- Ну-у…
- Так вот могу ответить совершенно однозначно: исключено! И не потому исключено, что все владельцы клубов сплошные голуби, а потому исключено, что круг наш слишком узок. И, не дай-то Бог, кто-то из отморозков позволит себе подобное. В общем, надеюсь, ты меня понял.
- Все, вопросов нет, - поднял руки Голованов. - Но все-таки последний не могу не задать.
- Ладно давай, командир, добивай, - усмехнулся Вано. - Тебе все можно.
- В каком из кабаков дрался в тот вечер Стас Кру-пенин?
- Попытаюсь. Но более всего, конечно, тебя интересует ресторан "Парис"?
Голованов только руками развел.
- От тебя ничего не скроешь.
- Твоя школа, командир.
Когда они спустились в зал, на ринге уже дралась первая пара, а за столиками разыгрывались первые ставки. Причем, даже на первый взгляд можно было определить, что на ринг вышли профессиональные бойцы.
- Ну что, командир, не желаешь вспомнить молодость? - проходя к столику, предложил Вано.
Голованов окинул оценивающим взглядом двух рослых парней, выделывающих на ринге нечто подобное тому, что можно было увидеть в ненавистных ему американских боевиках, и отрицательно качнул головой.
- Уволь, хозяин. Староват стал для этого дела, да и пластика не та. Впрочем, если желаешь увидеть настоящее шоу, можешь Филе предложить. Думаю, согласится. На победителя.
…Агеев, который с самого утра находился в заведенном состоянии, согласился с радостью. И пока он ломал на ринге здоровенного молодого бычка, вызывая тем самым шквальный свист и гром оваций, уже изрядно подвыпивший хозяин "Терека" произнес негромко, обращаясь к Голованову:
- Не тяни душу, командир.
- Не понял!
- А чего здесь понимать? - вскинулся Цхилад-зе. - Мы с тобой взрослые люди и… Короче, когда ты стал рассказывать об этом парне, Крупенине, ты ведь еще о чем-то хотел меня спросить? И насколько я догадываюсь, не причастен ли кто-либо из моих бойцов к этому убийству?
Голованов покосился на Вано. Менее всего ему хотелось бы сейчас подставлять Чижова. но зная упертую настойчивость грузина, вынужден был кивнуть головой.
- Не совсем так, но ты опять зришь в корень.
- Кого-нибудь из членов клуба? - догадался Цхиладзе.
- И кто же?
- Чижов! Знаешь такого?
- Чижов? - удивился Цхиладзе.
- Да, Чижов, - подтвердил Голованов. - И уж коли говорить начистоту, меня интересует наличие Чижова в том месте, где находился Стас Крупенин.
- То есть, и мой ресторан тоже?
- Да.
- Я, конечно, выясню, - пообещал Вано, - но не раньше, чем завтра. Ребята поднимут счета за последний месяц, так что получишь полную выкладку. Когда пил, с кем и что заказывал.
Он замолчал и как-то исподволь посмотрел на своего гостя.
- И все-таки, я думаю, ты ошибаешься, командир.
- Почему?
- Артур не тот человек, который может пойти на убийство. Поверь мне, я в людях разбираюсь.
Цхиладзе позвонил Голованову когда не было еще и одиннадцати утра. Извинившись перед Ириной Генриховной, которая в этот день вела утреннюю оперативку, Голованов прошел в смежную комнату, и то, что он услышал, не могло его не насторожить.
Да, накануне той страшной ночи, когда Стаса Крупенина сначала ударили чем-то тяжелым по голове, судя по всему бейсбольной битой, после чего, уже лежачего, добили ногами и контрольным ударом в висок, вероятно кастетом, этот парень был "подставным" в ресторане "Парис" и покинул его где-то в половине второго ночи.
- Не спрашивал, он один ушел? Или с ним был еще кто-то?
- Ушел один, но с подставными дрался в паре с Койотом. Это кличка такая - Койот, а в миру…
- Али. Старший тренер из "Геркулеса".
- Точно, - подтвердил Цхиладзе, - Али. Кстати, весьма паскудный тип. По крайней мере, на мой ринг ему дорога заказана.
- Чего так?
- Говорю ж тебе, паскудный человек. Как боец. Неоправданная жестокость…
Цхиладзе замялся, видимо раздумывая, стоит ли делиться своими мыслями о человеке, которого и сам знает не очень-то хорошо, потом, в его душе шевельнулось что-то давно накипевшее, и он негромко произнес:
- Понимаешь, командир? Я тоже не голубь и у меня тоже накопились кое-какие обиды и к прошлому, и к настоящему, но так откровенно ненавидеть людей.
- Не понял! - насторожился Голованов. - Он что, этот самый Али, ненавидит именно москвичей? - Он сделал ударение на слове "москвичей". - Или всех огулом?
- Не знаю как насчет москвичей, - хмыкнул Вано, - но у меня такое ощущение, будто он всех ненавидит, огулом.
- И ты ему дал отлуп?
- Да, у меня он больше не появляется.
"М-да, нынешние времена - это не прежний интернационализм", - вздохнул Голованов, размышляя о том, что хоть Койот и недолюбливает москвичей, однако из ресторана они должны были уйти вместе, он и Стас Крупенин, а тут получается.
О чем и спросил Цхиладзе.
- В корень зришь, командир, - хмыкнул Вано. - Вот и я о том же спросил человечка, который мне эту информацию донес.
- И что?
- Говорит, будто бы Койот куда-то очень спешил, и поэтому вынужден был уйти чуть раньше.
- М-да, - буркнул Голованов. - Слишком много совпадений, чтобы поверить в их случайность.
И тут его осенила догадка.
- Слушай, Вано, а наш клиент, я имею ввиду Чи-жова, мог знать об этой ненависти Койота к своим соперникам?
- Вполне, - даже не раздумывая ответил Цхи-ладзе. - Когда я дал понять ему, что на моем ринге ему больше нечего делать, многие спрашивали, почему вдруг перестал драться Али. В общем, командир, я не исключаю того, что об этом мог знать и наш клиент.
Он горестно вздохнул, видимо размышляя о том, насколько неисповедимы пути Господни, как вдруг совсем уж неожиданно воскликнул:
- Но то, о чем ты думаешь, командир, я имею ввиду нашего клиента. короче говоря, исключено!
- Почему так считаешь?
- В ту ночь он пробыл у нас до пяти утра. Чуть ли не до самого закрытия. А убийство, как ты сам говорил, произошло между двенадцатью и тремя часами ночи.
- Теперь уже между двумя и тремя часами ночи, - поправил Цхиладзе Голованов. - Но это еще ни о чем не говорит.
- Почему?
- Зная или даже догадываясь о том, насколько Койот ненавидит Стаса, он мог и заказать Крупени-на. Кстати, твой официант даст стопроцентную гарантию, что в ту ночь Чижов не отлучался из клуба?
- Ну-у…
- Вот и я о том же, - жестко произнес Голованов. - Не смог бы. Кстати, ты уже разговаривал со своими ребятами? Относительно Чижова.
- Все сделано, как ты просил.
- И что?
- Да в общем-то ничего хорошего. Какая-то внутренняя сжатость, наложенная на непонятную озлобленность, которая иной раз просто распирала его, видимо, в поисках выхода.
Цхиладзе вздохнул и, понимая, под какую статью подводит своего клиента, угрюмо спросил:
- Что-нибудь еще, командир?
- Да нет, пожалуй. До встречи.
Глава 11
Несколько удивленный тем, что его доставили не в отделение милиции, а сразу на Петровку, 38, а также тем, что допрашивать его будет не сопливый ментовской следок, а муровский волкодав Хмелев, в кабинет которого его и доставили, Серый, с неизгладимой тоской во взоре, рассматривал оконные переплеты, которые, кажется, поменяли на новые и более современные с тех пор, как он в последний раз побывал в этом кабинете. Не везло ему, бедолаге. По крайней мере, весь последний месяц, с тех самых пор, как на Москве нарисовался откинувшийся с зоны Ингуш. Его старый дружбан и подельник, с которым они много чего понатворили в российской столице, в свое время, конечно.
Пару недель назад едва ушел от группы захвата, когда прокололся на скачке, проработку которого и подготовку он поручил двум бакланам, хотя дело, казалось бы, было верное. Целую неделю не мог отдышаться, закопавшись в своей берлоге, и вот теперь, нате вам! Годика на три отпуск обеспечен, а то и на весь пятерик, это уж как тот же Хмелев дело повернет.
Серый стонал, зажав голову руками. - Господи! Я ж тебе ничего плохого не сделал, так и ты будь милосерден. Отведи беду от раба твоего грешного Виталия, отнеси его от зоны, как от чумы или холерного барака, позволь еще потопать лопаточками по травушке зеленой. но не со сворой сторожевой, а в подмосковном лесочке, будущей весной.
Он бормотал еще что-то, заклиная Всевышнего о снисхождении, как вдруг распахнулась входная дверь и на пороге нарисовался подполковник Хмелев, при одном только упоминании о котором у профессиональных московских скокарей начинался кровавый понос. Кивнув Серому, как старому, доброму знакомому, которого он не видел десять лет с тех пор, как взял его, тепленького, на пороге квартиры, Хмелев прошел к своему столу, опустился в полукресло и уставился немигающим взглядом на Серого.
Молчал и Серый, не зная, как себя вести, при подобном поведении большого муровского начальства. Даже откашлялся в кулачок, будто у него в горле першило.
- Ну что, Виталий Андреевич, хреновато? - с долей участия в голосе осведомился Хмелев.
Серый на это только плечами пожал. Мол, тебя бы, волка муровского, в мою шкуру, ты бы тоже задумался о жизни своей дальнейшей.
- М-да, - согласился с ним Хмелев, в упор разглядывая арестованного. Причем, без какой-либо злости, и даже, кажется, с откровенным сожалением.
"Впрочем, оно и понятно", - сам про себя решил Серый и даже, кажется, духом воспрянул. Все-таки, не один год знакомы. Первый раз его Хмелев взял на скачке, когда еще простым опером на земле пахал. А теперь вон. И он уставился по-детски наивным взглядом на хозяина кабинета. Мол, хошь судом суди, хошь помилуй, весь в твоих руках.
И фортуна, кажется, впервые за последнее время повернулась к нему лицом.
- Так как же это ты умудрился так вляпаться, Виталий Андреевич? - жалостливо спросил Хмелев.
И снова Серый пожал плечами. Однако надо было что-то говорить, тем более, что Хмелев не давил на психику, и он негромко пробормотал:
- Черт попутал, гражданин начальник.
- Да какой я тебе начальник? - вроде бы как даже обиделся Хмелев. - Начальником у тебя будет кум на зоне, а я… Виктор Петрович, если не забыл, конечно.
При этих словах, которые несли в себе много обещающего, Серый невольно вскинул голову, и было видно, как по его лицу, уже немолодому, прошелся нервный тик.
Спросил, словно выдохнул:
- Надолго думаете меня?
- А сам-то как считаешь?
Серый угрюмо молчал, и Хмелев решил не тянуть более резину. Тот капкан, который он поставил на Серого, захлопнулся, и теперь надо было правильно повести игру.
- Ну, чего молчишь, как Александр Матросов на допросе? Или боишься срок озвучить?
Серый поднял на Хмелева глаза. И в них плескались такая невысказанная боль и мольба о пощаде, что впору было и самому расплакаться.
- Вы же знаете, что еще один срок я не выдержу.
- Похоже, - согласился с ним Хмелев. - Но зачем, в таком случае, на скачок пошел?
- Говорю ж вам, черт попутал.